Кормись собственной работой, тогда пища будет казаться тебе вкуснее… Никогда не говори неправды. Ни о ком не говори плохо. Не будь поставщиком новостей. Не затевай вражды… Не будь расточительным. Не кради и не предавайся [азартной] игре, в противном случае ты навлечешь позор на твоих родителей…»

Рисунок из древней рукописи, наглядно показывающий методы воспитания у ацтеков. Вверху слева – мать обучает дочку прясть. Внизу – отец обучает сына рыбной ловле. Возраст детей показан заштрихованными кружочками (число их равняется числу лет). Овальный большой кружок, покрытый черточками, и находящаяся рядом половина кружка обозначают дневную порцию еды для детей – полторы кукурузной лепешки. Вверху справа – наказание провинившейся девочки: мать колет ей руки иглами агавы. Внизу – провинившегося мальчика держат над костром, в который брошены стручки перца.
Мы привели лишь небольшой отрывок, но и он говорит о высоких моральных устоях ацтеков.
А вот наставления, предназначенные для дочери:
«Прилежно пряди и тки, шей и вяжи. Не предавайся слишком долго сну… Женское жеманство влечет за собой праздность и другие пороки. Во время работы не предавайся дурным мыслям. Если тебя позовут родители, не дожидайся повторения, а сразу же иди выслушать их желания. Не отвечай наперекор. Не показывай, если ты что-либо делаешь неохотно… Никого не обманывай… Не слишком кичись своим имуществом… Заботься о семье. Не уходи из дому по всякому пустяку и не показывайся часто на улице и рыночной площади… Если ты приходишь в дом родственников, сразу же старайся быть полезной, – берись за прялку…»
Если девочка или девушка нарушала ацтекские обычаи и нормы поведения, ее наказывали очень строго. Так, например, на ноги маленьких девочек, отлучавшихся из дому, иногда даже надевали цепи…
В соседнем доме весело справляют чей-то день рождения. Всё торжество происходит на просторном дворе. Под аккомпанемент пронзительных звуков тростниковых флейт и мерные удары барабана разряженные гости пируют и оживленно беседуют.
В другом здании, если бы испанцы туда заглянули, они увидели бы менее веселое зрелище: худых, изможденных постом подростков, чьи ноги и лица истыканы колючками агавы. В глазах у детей невыразимая тоска. Они тянут какую-то заунывную мелодию. Этим странным хором управляет жрец, тело которого покрыто рубцами.
Расспросив, что всё это значит, испанцы узнали бы, что здесь находится религиозная школа. Питомцы ее воспитываются в большой строгости, приучаются к лишениям и выносливости. Посты и самоистязания стали здесь системой. Их цель – научить детей безропотно переносить боль и физические страдания.
Значительно веселее выглядели мальчики, которые в соседнем дворе обучались владеть оружием. Вооруженные щитами и дубинками, они с воинственными возгласами нападали друг на друга и отражали нападение. Побежденные отделывались легкими ушибами, так как учебные дубинки, в отличие от настоящего оружия, не были обсажены шипами из обсидиана. Тут же тренировались в стрельбе из лука и в метании дротика.

Музыканты с трещоткой и барабаном. Рисунок ацтекского художника.

Родители отводят детей в школу. Рисунок ацтекского художника.
«А вот это ацтекский баскетбол», – сказали бы мы, заглянув в длинный и узкий двор. И посочувствовали бы игрокам, на долю которых выпала нелегкая задача: так бросить мяч, чтобы он попал в кольцо. Но бросить не руками, а… локтями, бедрами, животом или ногами… При этом надо иметь в виду, что кольцо, прикрепленное к стенке, находилось не в горизонтальном, а в вертикальном положении и на значительной высоте от земли.
Какой феноменальной ловкостью надо было обладать, чтобы «забить гол» (мы пользуемся современной спортивной терминологией)! Эта задача усложнялась еще тем, что мяч был сплошной каучуковый и весил в несколько раз больше наших баскетбольных мячей.
Называлась эта игра «тлачтли». Когда-то она имела религиозное значение, но теперь ее участники и зрители забыли об этом, всецело захваченные спортивным азартом.
Сохранились ацтекские рисунки, иллюстрирующие эту своеобразную игру. Один из них воспроизведен на этой странице.
…Много любопытного увидели бы испанцы, если бы заглянули в дома, дворы и общественные здания столицы. Но они шли строем и не могли всего этого видеть. До них доносились издали лишь обрывки музыки и веселых восклицаний пирующих, отдельные фразы заунывной песни учащихся религиозной школы, воинственные крики мальчишек. Город жил своей обычной жизнью, как будто ничего особенного не произошло.

Игра в мяч. Рисунок ацтекского художника.
Храм бога войны
Главный храм бога войны Уицилопочтли находился неподалеку от рыночной площади. Его окружала высокая каменная стена, украшенная снаружи рельефными изображениями змей. Обширный храмовый двор был вымощен плитами, отполированными до блеска, так что лошади то и дело скользили, едва удерживаясь на ногах.

Юго-восточная часть Теночтитлана в 1519 году. Слева и справа от главного храма бога войны – дворец Ашаякатля и дворец Монтесумы. Реконструкция.
У зубчатых ворот храма Кортеса и его спутников встретили жрецы и сановники. Монтесума приказал им доставить знатного гостя на вершину, дабы он не утруждал себя утомительным подъемом по пяти высоким и крутым лестницам. Это было высокой честью. Сам Монтесума тоже не ходил по лестницам, его всегда поднимали на вершину храма.
Кортес отказался от носильщиков. Осторожность повелевала ему не отделяться от своих воинов.
Храм Уицилопочтли представлял собою гигантскую усеченную пирамиду, – точнее, пять усеченных пирамид, поставленных уступами друг на друга, из которых большая служила основанием. Сто четырнадцать ступеней вели на вершину храма, но они шли не сплошной линией, а образовывали пять лестниц, соответственно пяти «этажам» храма. Каждая из лестниц приводила посетителя на очередной уступ, и, лишь обойдя его кругом, он попадал на следующую лестницу.
Таким образом, чтобы достичь вершины храма, надо было не только преодолеть все сто четырнадцать ступеней, но и четыре раза обойти всё здание, каждую из его пирамид.
Лестницы шли по наружной плоскости. Торжественное шествие жрецов во время празднеств, медленно, на виду у всего народа поднимавшихся на вершину храма, было эффектным и впечатляющим зрелищем.
Точные размеры храма бога войны не сохранились. Ученые полагают, что площадь его основания равнялась примерно 1 000 кв. метров, а высота – 30–35 метрам.
На вершине храма была обширная площадка с двумя башнями-святилищами. Перед ними стояли алтари, в которых и днем и ночью горели огни.
Кортеса и его спутников встретил сам Монтесума.
– Ты, должно быть, устал, восходя на наш великий храм? – участливо спросил он Кортеса.
– Испанцы не устают, – важно ответил Кортес, стремившийся поддержать у ацтеков веру в "божественную силу пришельцев.
С вершины храма открывался замечательный вид на столицу и ее окрестности. Как на ладони, были видны многочисленные каналы, плоские крыши здании, украшенные цветами, высокие башни храмов. Ровными прямыми линиями уходили вдаль дамбы, соединявшие город с сушей, и акведук – мост, по которому были проложены две толстые трубы водопровода, доставлявшие в город питьевую воду. По озеру и каналам сновали во всех направлениях лодки; дамбы и улицы были полны пешеходов. Вдали виднелись и другие города ацтеков, а замыкала чудесную картину гигантская рама из горных цепей, хребты которых были покрыты вечным снегом.

Военнопленный на жертвенном камне защищается в ритуальном бою. Рисунок ацтекского художника.
Вдоволь налюбовавшись видами Теночтитлана с высоты птичьего полета и по достоинству оценив чрезвычайно выгодное стратегическое расположение города, Кортес попросил разрешения посмотреть ацтекских богов, находившихся в святилище. Посовещавшись с жрецами, Монтесума разрешил испанцам заглянуть внутрь. И вот их взору предстал исполинский истукан неуклюжей формы, со свирепым и безобразным лицом. Правой рукой он держал лук, в левой находились золотые стрелы. Тело истукана было опоясано змеей, составленной из жемчуга и драгоценных камней, а на шее висели золотые человеческие маски и цепь из золотых и серебряных сердец. Так выглядел Уицилопочтли – ацтекский бог войны, в честь которого был сооружен этот огромный храм.
Любимым блюдом этого кровожадного бога были человеческие сердца. На специальном камне, установленном около идола, жрецы приносили ему в жертву людей из числа военнопленных, рабов и жителей покоренных племен, вспарывая им грудную 'клетку и извлекая еще трепещущее сердце…
Следует сказать, что этот отвратительный обряд был умело использован католическими священниками в качестве одного из главных доводов за новую религию.
Были в этом храме статуи и других ацтекских богов, и всем им приносились человеческие жертвы. Жрецы внушали народу, что только такими жертвами можно предотвратить уход солнца – источник жизни на земле.
Многие народы мира на заре своей истории прошли через этап ритуальных человеческих жертвоприношений. Религия ацтеков в этом отношении не составляла исключения. Вспомним кровожадного Молоха – бога солнца, огня и войны, которого чтили народы древнего Востока – финикийцы, аммонитяне, моавиты, а также жители Карфагена.
Молох, как и Уицилопочтли, питался человеческим мясом.
Суеверно-набожный Монтесума был оскорблен до глубины души, когда Кортес начал убеждать его, что ацтекские боги – это злые духи, дети дьявола, порождение сатаны и что следует заменить всех идолов иконами.

Жертвоприношение солнцу. Рисунок ацтекского художника.
– Наши боги даруют нам победы, хороший урожай, удачу в жизни. Ты не должен так дерзко говорить о них. Если бы я знал, что ты их оскорбишь, я не разрешил бы тебе сюда прийти.
Кортес молча удалился, а Монтесума остался вымаливать прощение у разгневанных богов.
Спустившись во двор, испанцы осмотрели и другие храмовые постройки. Были тут склады оружия, небольшие пирамидальные храмы, на вершинах которых горели негасимые огни. Увидели они и пирамидальный холм, где хранились черепа замученных, принесенных в жертву богам.
В длинных одноэтажных строениях жили жрецы и их воспитанники. На территории храмового двора находились также продовольственные склады и магазины, помещение для приезжих, цистерны с пресной водой. Это был как бы самостоятельный городок, живший своей обособленной жизнью.
Клад
Убедившись, что ацтеки не разрешат превратить храм бога войны в католическую церковь, испанцы решили построить часовню в одном из залов своего дворца. Монтесума прислал каменщиков, и работа закипела.
Случайно в стене кто-то обнаружил замурованную дверь. Удалив посторонних, испанцы взломали ее – и попали в большую потайную кладовую, сплошь заставленную золотом и драгоценностями. Глаза разбегались от множества предметов, находившихся здесь. Рядами стояли тяжелые золотые слитки, лежали груды богатых тканей, теснились поставленные вплотную чудесные произведения ювелирного искусства.
Значит, верным оказался слух, что в этом дворце Монтесума хранит свою личную казну. И вот она в руках конкистадоров!
Но до поры, до времени решено было ничего не трогать. Дверь заделали. Солдаты получили строжайший приказ молчать о находке.
Многими событиями была насыщена первая неделя пребывания испанцев в Теночтитлане. Но текущие дела и даже такое крупное событие, как нахождение богатого клада, ни на минуту не заслоняли перед Кортесом его главной задачи – покорения Мексики.

Древнемексиканское золотое нагрудное украшение.

Древнемексиканские золотые перстни
Военный совет принимает решение
Он понимал всю шаткость и неопределенность своего положения.
Его жизнь и жизнь всех участников экспедиции зависела, в сущности, от настроения Монтесумы'. А вдруг, послушавшись жрецов, он перестанет благоволить к испанцам?… Или, приглядевшись к ним получше, поймет, что они и их прославленные кони и пушки – вовсе не боги и даже не посланцы богов?…
Тогда, по первому сигналу, всех испанцев вместе с их союзниками – тлашкаланцами – ацтеки сотрут в порошок. Против них восстанет весь город. Их участь тогда предрешена – все как один будут принесены в жертву кровавому Уицилопочтли. Да стоит только прекратить доставку продовольствия и питьевой воды – и сразу положение испанцев станет безвыходным.
Надо было немедленно действовать, чтобы закрепить и упрочить свое положение. Но как? Что можно предпринять, находясь в самом логове врага?
На военном совете, созванном Кортесом, раздавались разные голоса. Одни предлагали тайно покинуть город и уйти на материк за большие дамбы. Другие предлагали удалиться с ведома Монтесумы под каким-нибудь благовидным предлогом.
Во всех этих советах Кортес не видел резона. Такого рода действия сразу были бы расценены как проявление слабости. А слабых бьют. Отступая, испанцы рисковали потерять даже дружбу своих союзников – тлашкаланцев.
Единственный выход из положения – взять в плен самого Монтесуму, сделать его заложником. Тогда испанцы будут в безопасности. Ацтеки не посмеют на них напасть, опасаясь за жизнь Монтесумы.
Но как захватить повелителя ацтеков, окруженного тысячами телохранителей, в его собственном дворце? Может ли быть замысел более дерзкий?
Надо, чтобы Монтесума добровольно согласился пойти в плен к испанцам…
Осуществить этот план было поручено пяти наиболее отважным офицерам. Они во главе с Кортесом должны были под угрозой смерти уговорить Монтесуму «добровольно» переехать во дворец к испанцам.
Но под каким предлогом нанести столь тяжкое оскорбление тому, кто так гостеприимно принял пришельцев и чуть ли не ежедневно с монаршей милостью одаривал их золотом?
Предлог такой нашелся.
Монтесума в плену у испанцев
Еще в Чолуле Кортес узнал о стычке, которая произошла между одним из ацтекских касиков и гарнизоном, оставленным в Вера-Крус Касик этот требовал уплаты дани от близлежащих селений тотонаков, – те же призвали на помощь испанцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31