SAS – 45

OCR Денис
«Жерар де Вилье. Сокровища негуса. Московское золото»: ФОнд; Ташкент; 1994
Оригинал: Gerard Villiers, “Le Tresor Du Negus”
Перевод: Г. Орлова
Жерар де Вилье
Сокровища негуса
Глава 1
Малко бросил взгляд на афишу, прикрепленную к стене кнопками. Очень темнокожая, роскошная девушка из племени данакиль, пышногрудая, с торчащими в разные стороны волосами, приглашала совершить приятное путешествие по Эфиопии. Затем внимательно посмотрел на принцессу Чевайе Меконнен, сидящую напротив на ложе.
Принцесса вполне могла бы позировать для афиши. Она слегка наклонилась к низкому столику, чтобы взять сигарету, и ее коричневая шелковая кофточка, почти одного цвета с кожей, слегка распахнулась, приоткрыв тяжелые, вытянутые, слегка отвислые груди. Эфиопка подняла на Малко темные глаза, затуманенные медовым напитком.
– О чем вы думаете?
Малко вовремя вспомнил о правилах приличного тона и ответил, улыбаясь, почти нормальным голосом:
– О контрасте между этой афишей и вашей утонченностью.
Ложе, на котором они сидели, утопало в нежных ласкающих шелках: сиреневые простыни, черное покрывало. Ультрашикарное ложе. Чевайе откинулась назад и лежала теперь, опершись на локти. Шелк плотно облегал ее тело цвета кофе с молоком, подчеркивал малейшие детали.
Малко все еще не мог оторвать глаз от великолепной скульптурной груди, когда принцесса изменила позу. В теплоте шелка, одежд и покрывал было столько завораживающе чувственного, что мгновенно Малко забыл о тысячелетиях цивилизации. Малко тоже не отказывал себе в медовом напитке, не говоря уже об эфиопском вине крепостью в четырнадцать градусов. Официанты «Кекоба» подливали его без конца в бокалы, как воду. С того момента, как они вышли из ресторана, Малко все еще пребывал в состоянии эйфории. Принцесса была не в лучшем состоянии. Он с трудом спустился по лестнице в ее небольшую квартиру, расположенную в этом же здании этажом ниже. Высота усиливала действие алкоголя, сердце билось учащенно, во всем теле чувствовалась какая-то тяжесть. Малко выбросил из головы все, из-за чего он находился сейчас в самом сердце Африки, в Аддис-Абебе, столице бывшего Королевства Эфиопия. Наклонился к принцессе Чевайе, дернул за концы шелкового болеро, завязанные на животе.
Пуговиц не было, шелковая кофточка легко распахнулась, обнажив ее груди. Принцесса не сделала ни единого движения, чтобы запахнуть полы. Малко зачарованно смотрел на два мраморных шара, похожих на те, что были изображены на афише, висевшей над огромной низкой кроватью. Принцесса подняла свои темные глаза на Малко. В ее руке дымилась сигарета.
– Вы довольны?
Вот уже целую неделю они ужинали вместе. Их знакомство началось на танцплощадке в отеле «Хилтон». Они слегка флиртовали, но дальше не заходили. Никогда принцесса не представала перед Малко в таком провоцирующем наряде.
– Нет, – ответил Малко.
Он протянул руку, стал ласкать пальцами шелковистую кожу грудей, крепких, безукоризненной формы, играл с сосочками. Вдруг принцесса Чевайе стремительно вскочила, словно к ней прикоснулись каленым железом, отстранилась, предвидя, к чему вели его настойчивые ласки. Малко бессильно опустил руки, живот будто сковали цементом. Он был в бешенстве. Его обманули. Он ненавидел «динамисток». Взял себя в руки, поднялся с кровати, подошел к окну, повернулся к принцессе спиной. Из окна девятого этажа Малко видел всю западную часть города, авеню Менелика, пустынное в этот час суток. Из ресторана «Кекоб», расположенного на последнем этаже здания, взору открывалась вся панорама города. Комендантский час начинался в полночь, но уже с десяти часов вечера улицы Аддис-Абебы пустели. На небе сияли звезды, но, несмотря на это, казалось, что зловещее покрывало неба давило своей тяжестью на мертвый город, похожий на лоскутное одеяло из дворцов, бидонвилей, небоскребов. Аддис-Абеба, что значит на амхарском языке «новый цветок», не имел центра как такового; город строился вокруг концентрических стен укрепленных лагерей императора Менелика прошлого столетия.
В одном из бидонвилей неистово залаяли собаки. Малко несколько успокоился. В тот момент, когда он отвернулся от окна, в ноздри ему ударил сладковатый запах.
В маленьком сосуде возле огромного ложа дымились благовонные палочки. Принцесса Чевайе лежала обнаженная на боку, положив голову на согнутую в локте руку и сквозь окутывающие ее завитки благовонного дыма хитро смотрела на Малко. Ее груди оставались в горизонтальном положении. Мощный поток адреналина захлестнул Малко, и он перестал ощущать нехватку кислорода, забыл, что находится на высоте 2 400 метров над уровнем моря. То, что он видел и слышал, могло появиться только благодаря волшебной лампе Аладдина: стены, затянутые белым мехом до самого потолка, шелест сиреневого и черного шелка, молодая принцесса, прекрасная в своем бесстыдстве.
Поразительный контраст с безжизненным, запуганным, примитивным городом, где люди убивают друг друга за каждым углом, где стада ослов бродят среди автомобилей, где парки посольств кишат голодными койотами.
Эта жаркая уютная квартирка вдруг превратилась в волшебный Шангри-Ла, выросший среди горя и отчаяния.
Впервые со времени своего приезда в Аддис-Абебу Малко был доволен, что сказал «да» ЦРУ, согласившись на выполнение этого задания. Он не помнил, как снова очутился возле принцессы, но ощутил под своей рукой ее кожу, шелковистую и слегка влажную, и снова ласкал ее груди. Во рту у него пересохло, низ живота жгло огнем. Если забыть о тугих мелких кудряшках ее волос, принцесса Чевайе могла вполне сойти за европейку, только очень загорелую. Темные зрачки следили за движениями его ласковых пальцев, ноздри раздувались, выдавая волнение. Верхняя полная губка приподнялась, обнажив зубы, острые, сильные, как у зверька. Принцесса прошептала:
– Не спешите...
Малко убрал руку с груди из коричневого мрамора, стал гладить живот, трепещущий от желания. Сами собой раскрылись полненькие ляжки, женщина откинулась назад. Малко не спеша забавлялся с ее животом, как бы не замечая ее нетерпения. Принцесса приподнялась на кровати и, словно утопающий, лихорадочно стала стаскивать с него одежду. Малко оставил ее живот и помог раздеть себя, опустился на колени на шкуру зебры, валявшуюся у кровати.
Он умышленно оставался в этой неудобной позе, зная, что окажись он рядом с принцессой, он не устоит перед ее желанием. А Малко хотел продлить это изысканное удовольствие. Не меняя позы, он подтянул к себе по скользкому шелку гибкое тело так, что его голова оказалась между ног принцессы, и склонился над ней. Чевайе попыталась оттолкнуть его, шепча:
– Нет, нет, только не это!
Она бормотала что-то бессвязное по-амхарски, рыча, как дикая кошка, беспомощно болтая в воздухе ногами, вцепившись ногтями в шелк простыней, вздрагивая всем телом. Но едва Малко коснулся губами ее промежности, через нее словно пропустили сильный разряд электрического тока: она распрямилась, как стальная пружина, сцепила руки на шее Малко, рванула его вверх, на себя, отталкивая и вынуждая подняться. Конечно, на ее теле не было ни одного отверстия, доступ к которым был бы закрыт для ее любовников, но, воспитанная в строгой религии коптов, она искренне боролась с собой, стремясь не нарушить определенные запреты. Затем снова откинулась назад, притягивая Малко к себе, естественно, ловко и так точно, что он без труда нашел свою цель.
Малко вошел в нее одним движением, глубоко, легко, почувствовав своими костями ее кости. Принцесса Чевайе изогнулась, пытаясь вскочить, будто в живот ей вонзили раскаленный прут. Она согнула ноги в коленях, подтянула полненькие ляжки на себя, открываясь еще больше. Руками она искала Малко, обвила его голову, притянула к себе. Живот ходил ходуном, то втягивался, то вздувался. Было впечатление, что она хотела затянуть. Малко внутрь. Малко выпрямился, стоя все еще на коленях, освободил свою голову из объятий принцессы. Грубо, без церемоний, схватил ее за бедра, приподнял, вынуждая опустить ноги на пол, отстранился от нее. Через мгновение снова вошел в ее плоть. Чевайе мурлыкала, закрыв глаза, бедра плавно ходили вверх и вниз, медленно, глубоко утопая в шелке. Ее не устраивало то, что происходило, она жалобно, прерывающимся голосом попросила:
– Быстрее, быстрее!
Бедра ее ходили без остановки взад и вперед, а черный шелк под ними шелестел ласково и прохладно. Принцесса вонзилась ногтями в покрывало, бормоча какие-то слова на своем языке, которые, вероятно, не были предназначены для чужих ушей... Малко не раз чувствовал, что принцесса была близка к оргазму. Тогда она отталкивала его, затихая на несколько секунд, и снова притягивала к себе. И так могло бы продолжаться до бесконечности, если бы Малко не прильнул горячими губами к углублению между ее мраморными грудями.
Руки Чевайе мгновенно обвились вокруг головы Малко, как щупальца, плотно прижав его лицо к упругому, гладкому шелку ее тела. Малко потерял контроль над собой. Забыв о нежности, он безудержно заходил взад и вперед, не щадя ее. Запах пота и духов разжигал Малко. Иногда он, скользнув по шелку покрывал, выходил из нее. Они катались друг на друге, скользили, не находя точки опоры. Шелк делал свое дело.
Наконец ему удалось зацепить ноги за сбившееся третье покрывало, найдя прочную точку опоры. Теперь он смог еще более яростно овладеть ею. Казалось, принцесса только и ждала этого момента. Она обвила и сцепила свои ноги вокруг ног Малко, как змея. Теперь они скользили но шелку, сцепившись друг с другом в неистовой страсти. Ее груди прижались к грудной клетке Малко. Губы Чевайе искали лицо Малко, ее горячий язычок нашел его ухо, и электрический ток прошел по всему его телу. Теперь любовную игру вела она. Останавливаясь на мгновение, когда дрожь пронзала их тела, заставляла вибрировать даже кости. Два борющихся питона – сиамские близнецы. Внезапно низ живота Чевайе завибрировал. Малко закричал от боли: принцесса вонзилась ногтями ему в спину. На ласку это не походило: дикий зверь приканчивал свою добычу. Жгучая боль ползла теперь по лопаткам Малко вниз, по мере того, как ногти принцессы сдирали с него кожу, опускалась вдоль спины. Когда наступила разрядка, принцесса уже не мяукала, а урчала. Оргазм ее был подобен цепной реакции, взрывы следовали один за другим, мощные, глубокие. Чевайе приподняла Малко как соломинку, ногти вонзались все глубже в его кожу, до самых костей. Она с силой сжимала его член, выдавливая всю пряную жидкость до последней капли. Всё. Они упали, обессиленные, опустошенные, едва дыша.
Благовонные палочки догорели. Сердце Малко – дикий зверь, рвущийся из клетки, бешено билось в груди, не подчиняясь ему. Вялые ноги Чевайе все еще обвивались вокруг ног Малко. Она убрала руки с его спины. Малко с трудом подавил крик: кровавые полосы, словно от хлыста, оставленные десятью ногтями принцессы, доставляли жгучую боль.
Чевайе Меконнен, вдова одного из внуков эфиопского короля, была определенно сделана из дерева, из которого делали принцесс.
* * *
Стоя на коленях перед нолем боя из двухцветного шелка, Чевайе, прикрыв глаза, покачивала торсом в ритме амхарской песни. Малко лежал на животе (спину жгло нестерпимо), отдыхал, набираясь сил и приводя в порядок мысли. Время от времени принцесса склонялась над Малко, касаясь сосками грудей кровавых следов на его спине, оставленных ее коготками. Успокоившись, Малко вспомнил, что сюда, в Аддис-Абебу, его направило лондонское отделение ЦРУ, а не бюро путешествий. В зеленой папке, где хранилось досье, лежал подготовленный в Вашингтоне заместителем руководителя африканского отдела приказ об этой операции. С некоторой долей грусти Малко подумал, что, возможно, и это восхитительное соитие тоже было запланировано чиновником африканского отдела. Тем, кто готовил операцию.
– О чем вы думаете? – неожиданно спросила Чевайе.
Несмотря на близость, они оставались на «вы».
– О вашей сестре, – ответил Малко. – Я в восторге, что она направила меня к вам.
Сестра Чевайе, находящаяся в изгнании в Лондоне, вручила Малко письмо. Что-то вроде «Сезам, откройся!» и даже больше, чем Малко мог надеяться... Малко познакомился с ней на коктейле, устроенном эмигрантами, которым ЦРУ тайно оказывало материальную помощь. Коктейль проходил в «Дорчестере». Там Малко оказался «по счастливой случайности»...
– Вы неплохо живете, несмотря на революцию, – заметил он. – Эта студия очень уютна.
Черные зрачки Чевайе потемнели еще больше.
– Вы считаете, что этого недостаточно! – взорвалась она. – Военные уничтожили половину нашей семьи, мой дядя уже восемнадцать месяцев в тюрьме «Старый Гебби». Его держат в подвале вместе с тридцатью другими заключенными. Они почти голодают... Если бы у меня был паспорт, я бы немедленно уехала к сестре.
Малко устыдился своих слов. Чевайе принадлежала к старой династии, безжалостно уничтоженной ВВАС,военной хунтой, пришедшей к власти в Эфиопии после свержения императора 12 сентября 1974 года. Хунта управляла страной, вдохновляясь принципами Убу и Кафки, не задумываясь уничтожая своих же. Из ста двадцати офицеров и унтер-офицеров, начинавших путч, осталось семьдесят.
– А вы не можете получить паспорт?
Чевайе горько усмехнулась.
– Нет, могу. Надо только заплатить «выкуп»: семьдесят тысяч эфиопских долларов.
Малко оглядел шикарную студию, где они находились. В такой стране, как Эфиопия, эти шелковые простыни и покрывала, вероятно, ценились на вес золота.
– Вы могли бы собрать эту сумму?
Чевайе опустила глаза.
– Могла бы, наверное. Но они спросили бы, откуда она у меня. А чтобы получить ответ, они держали бы меня в Четвертой дивизии и насиловали бы до тех пор, пока я не умерла. Вы не знаете, что они сделали с одной моей кузиной?
– Нет.
Чевайе села, воинственно выставив груди. Капельки пота блестели на светлой коже. Как у большинства амхаров, у нее была очень светлая кожа. Хотя африканцы считают Эфиопию фашистской страной, они выбрали Аддис-Абебу для штаб-квартиры Организации Африканского Единства, потому что у эфиопов такой цвет кожи, о котором мечтают все африканцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26