Без предупреждения маленький, но жилистый тучник отбежал к дальнему концу крыши, встал на самый край выступа, прыгнул – и с легкостью преодолел восьмифутовую щель, перелетев на крышу соседнего дома. Джейм решительно последовала за ним. Они уже прошли значительное расстояние по крышам, и, по сравнению с ее блужданиями внизу, довольно легко. Конечно, путешествие это было не для слабонервных, и спазм страха все-таки пробежал по телу, когда в сорока футах под ней мелькнула улица.
– Эти люди, – продолжал Воробей несколько часов спустя, подхватывая Джейм, – стараются относиться к тому, что им не нравится, так, словно этого и вовсе не существует. Я думаю, эти городские за что-то недолюбливают твоего бога, – ну то есть известно за что. Мы, тучевики, тоже не слишком обрадовались, когда наши крыши в один непрекрасный день рухнули. Не поверишь, но шесть лет назад тут был цветущий район. А теперь смотри под ноги, мы уже рядом.
Предупреждение было своевременным. Они достигли края зоны, зараженной замком, о чем нетрудно было догадаться по состоянию крыши под ногами. Джейм пошла первой, осторожно пробуя дорогу, слыша треск отваливающейся от стен штукатурки и стоны прогибающейся под ее весом черепицы. Вот и храм – высокий, окостеневший, призрачно-бледный под нарождающейся луной. Сила, испускаемая им, опять накрыла Джейм, но в то же время она чувствовала притяжение чего-то самоуверенного, надменного – силы, живущей в стенах, в теле и душе. Теле и душе кенцира. На секунду Джейм засомневалась. Но, отчаянно махнув рукой, она обрушила все барьеры, воздвигнутые ею в собственном мозгу. Сила тотчас охватила ее целиком. Джейм забыла о своем проводнике, о своих обидах, ей хотелось одного – спуститься с крыши в это кладбище пыли и войти в черные двери.
Лишь только Джейм переступила порог, водоворот силы подхватил ее. Ошеломленному разуму представились два потока, льющиеся по переплетенным коридорам к сердцу храма. Джейм швырнуло на мозаичный пол.
Она оцепенело смотрела на плитки под руками, которые спиралями уходили к центру зала. Взгляд проследил за их изгибами и остановился на подножии статуи, возвышающейся на постаменте. Три лица ее бога, высеченные в черном граните. Изрыгающий, Тот, Кто Разрушает, смотрел прямо на нее, его каменные черты покрывала тонкая вуаль. Одна рука вытянута вперед, словно приманивает кого-то. Каждый длинный, выгнутый дугой палец оканчивался когтем из слоновой кости, заточенной и блестящей.
Иштар, жрец, высокорожденный из Кенцирата, стоял в тени своего бога, глядя на Джейм из-под капюшона. Его бескровные губы кривились в подобии улыбки. Джейм быстро вскочила на ноги.
– Кто ты? – Тонкий, хриплый голос, похожий на скрип ржавых дверных петель.
– Джейм из клана Троих, – ответила она на благородном языке кенциров.
– Это лишь часть имени. Назови полное.
– При всем уважении, господин мой, вас это не касается.
Вихрь энергии, кружась, ворвался в зал, сдавливая мозг.
Становилось трудно думать.
– Ну ладно… ПОКА ладно, – сказал жрец. – Так зачем ты пришла?
Джейм попыталась ответить, борясь с непривычно грубым натиском на сознание, чтобы быть готовой защититься и от этого человека. Утаить имя еще недостаточно.
– Й-й-я хочу вступить в Гильдию Воров, – выдавила она, ненавидя себя за заикание.
– Ты, кенцир, хочешь пойти воровать? Ты дешево продаешь свою честь.
– Я ничего не продаю!
– Тогда ты глупа, – холодно ответил жрец. – Все имеет свою цену… даже наша беседа.
У Джейм перехватило дыхание, когда порыв силы промчался мимо ее лица. Другая волна толкнула в плечо – больно, до онемения, – заставив развернуться. Еще два сильных удара чуть не сбили с ног. Куртка Джейм начала тлеть, она сбросила ее, отчаянно крутясь в тщетной попытке увернуться от невидимых потоков силы. Иштар наблюдал, презрительно улыбаясь.
– Пляши, глупышка, пляши, – приговаривал он тихо. От злости Джейм потеряла голову. Вызывающе подняла она сжатые кулаки и погрозила – нет, не жрецу, а нависающей над ним статуе:
– Мой бог, я прошу правосудия! – выкрикнула она в три темных лица.
Иштар отшатнулся, шипя от возмущения. Но вдруг его лицо исказилось. Губы жреца против его воли выговаривали слова. То был глас божий.
– НИЧЕГО НЕ ВОРУЙ У СВОЕГО НАРОДА. С ДРУГИМИ ДЕЛАЙ ВСЕ, ЧТО ХОЧЕШЬ, НО ДЕЛАТЬ ЭТО ТЫ БУДЕШЬ С ЧЕСТЬЮ, ПОКА ТВОЕ БЕЗРАССУДСТВО НЕ ПОЛОЖИТ КОНЕЦ ВСЕМУ.
Голос умолк. Утирая слюну с непослушных губ трясущимися руками, Иштар сипло сказал:
– Вот так, приставала. Ты получила ответ. Теперь уходи.
Джейм поклонилась и пошла, не решаясь больше заговорить. Да, она получила ответ, хотя и двусмысленный. А теперь пора домой.
Джейм шла на запад, думая о событиях последних дней, и луна освещала ей путь. Дважды за последние несколько часов священники оскорбили ее. Никогда она особо не любила это племя, еще с детства, когда поняла, что жрецы довели ее Анара до сумасшествия. Защита замка от Гиблых Земель требовала постоянных усилий. До некоторых пор это было обязанностью старшего брата Анара, летописца, жреца огромных знаний и силы. Но однажды ночью его застали с женщиной, и неопытному родственнику пришлось одному взвалить на себя эту тяжкую ношу. Ко времени, когда Анар стал наставником близнецов, его разум уже начал рассыпаться от перенапряжения. Вскоре он стал еще большим ребенком, чем Джейм и Тори, но все еще продолжал ограждать дом от напастей, до тех пор пока лезвия мечей и наконечники стрел не сокрушили все то, ради чего он пожертвовал столь многим.
Конечно, это ужасная ответственность – нести бремя силы жреца Кенцирата, стоять между людьми и их богом. Лучшие, такие как Анар, как правило, погибали, а других служение так калечило, что им приходилось назначать содержание – даже при суровом устройстве Кенцирата.
Джейм никого не могла простить – особенно теперь, после встречи с Иштаром. Старое горе и новая обида заставляли ее кипеть от возмущения весь долгий путь к дому, пока она не свернула на Дорогу Слез у гостиницы Марплета сен Тенко.
Ее встретил взрыв хриплого смеха со двора «Твердыни», а когда она приблизилась к воротам, оттуда на улицу вылетела тощая фигура и пронеслась мимо. Ее преследовали. Одежда затрещала, когда преследователь нагнал жертву. Худенькая девочка прижалась к стене, вцепившись руками в остатки платья и пытаясь прикрыть маленькие грудки. Это была та черноволосая служанка. Нигген стоял посреди дороги с оторванным куском ткани в руках и гоготал.
Он даже не успел осознать, что Джейм рядом, когда она развернула его к себе. Тыльной стороной ладони она ударила его под подбородок, голова парня с хрустом откинулась назад, а сам он, нелепо подпрыгнув, шлепнулся навзничь. Секундой позже уже трудно было сказать, кто больше удивлен и испуган – мужчина в воротах, Нигген на земле, выплевывающий зубы, или сама Джейм, действовавшая совершенно инстинктивно.
– Если ты еще раз прикоснешься к этой девочке, – сказала она сыну Марплета, – я с удовольствием выбью тебе все оставшиеся зубы.
Еще до того, как она пересекла площадь и подошла к «Рес-аб-Тирру», до того, как услышала, как кто-то зовет стражников, Джейм поняла, что натворила. Марплет наконец-то получил повод.
– Простите меня, – произнесла она с раскаянием, стягивая шапку, обращаясь к изумленному Гилли, встретившему ее в дверях. Потом повернулась к людям, бежавшим за ней из «Твердыни».
Группу возглавлял Марплет, за ним следовали два дородных стража, а рядом вприпрыжку трусил Нигген. Однако хозяин гостиницы тотчас остановился, едва увидел лицо Джейм, обрамленное гривой черных волос. И, побелев от злости, обратился к своему неуклюжему сыну.
– Уж не хочешь ли ты сказать, – прошипел он, указывая на Джейм, – что тебя поколотила эта… эта ДЕВЧОНКА? Бесхребетный болван!
Не сказав больше ни слова, он повернулся и удалился обратно в «Твердыню».
Стражники поглядели на Джейм, друг на друга, синхронно пожали плечами и тоже ушли.
– Что-то подсказывает мне, что ты вернулась, – раздался за спиной голос Клепетти. – Ну входи, будем ужинать.
Час был уже поздний. Вдова до прихода Джейм, несомненно, уже была в постели, но не похоже было, что она собирается опять улечься, хотя Джейм закончила пиршество, доев разогретое тушеное мясо.
– Не могу уснуть, – ответила она на вопрос Джейм. – Я кое-чего жду.
– Чего?
– Если повезет, ты никогда этого не узнаешь.
Пронзительный крик поднял обеих женщин на ноги. Визг доносился с противоположной стороны площади. Джейм была уже на полпути к дверям, когда вдова грубо удержала ее, схватив за руку.
– Пусти меня! – крикнула Джейм, пытаясь высвободиться. – Я пообещала, что выбью все его гнилые зубы, если он еще раз полезет к той девочке, и, видит бог, я это сделаю!
– Это не Нигген, – сказала вдова. – Неужели ты думаешь, что Марплет позволит так себя унизить, не сорвав потом на ком-нибудь злость? Погоди.
Они стояли, вслушиваясь в крики. Наконец дверь «Твердыни» распахнулась, и оттуда кого-то выпихнули. Клепетти не отпускала Джейм, пока фигура, шатаясь, не прошла полдороги к «Рес-аб-Тирру». Только тогда они вдвоем кинулись к рыдающей полуголой девушке и помогли ей добраться до кухни, где Клепетти, достав резко пахнущую мазь, принялась смазывать раны от ударов кнутом на спине бедняжки. К счастью, та была больше напугана, чем избита, но кровотечение было сильным, девушка стонала и плакала. На шум пришел Тубан.
– Туби, – твердо произнесла Клепетти, – мы должны дать ей приют.
Тубан чувствовал себя как уж под вилами, стараясь извернуться и незаметно выскользнуть обратно. Но под взглядом Клепетти он перестал пятиться и впервые взглянул прямо на плачущую девушку.
– Ну конечно должны, – подтвердил он.
Джейм не удивилась – ведь и ее саму приняли в этом доме при схожих обстоятельствах.
После перевязки Гилли и Джейм отвели новую обитательницу гостиницы в комнату Танишент, уложили ее и тихонько удалились. На обратном пути они встретили и саму Танишет, которая вошла во внутренний дворик через боковые ворота. Гилли разок взглянул на нее и убежал. С танцовщицей было что-то не так. Джейм, встретившаяся с Танис у подножия лестницы, сразу узнала что. После пары недель довольно прохладных отношений Бортис в конце концов назвал Танишент старой ведьмой и выгнал прочь. Предпочел пятнадцатилетнюю шлюшку из другого района.
Джейм чуть не сказала – «тем лучше», но, сочувствуя страданиям подруги, только проводила ее до спальни, хотя это было нелегко. Она собралась уже отругать танцовщицу, чтобы та успокоилась, когда снизу донесся сердитый крик вдовы:
– А ну всем слушать меня – немедленно все замолчали и легли спать!
– Да, Клепетти, – раздался хор из шести голосов со всех концов темной таверны.
Танишент прикрыла глаза. Тушь и тени для век расплылись от слез и размазались по щекам, и выглядела Танишет сейчас если и не как ведьма, то как старый клоун. Не на свои двадцать четыре, а на все сорок.
Джейм взяла одеяло, расстелила его на полу галереи. Трудно поверить, что этот тяжелый день закончился. Приковылял Бу и с громким мурлыканьем взобрался на плечо. Зная, что, если не приласкать его, кот и вовсе усядется на лицо, Джейм приподняла краешек одеяла, и Бу юркнул ей под бок. Заря уже забрезжила на востоке, когда она уснула.

Глава 4. СЕРДЦЕ КЛУБКА

– Писака!
Эхо отразилось от каменных стен у входа и прилетело назад, не запутавшись ни в одной из ловушек.
– Где ты? Это я, Джейм… Талисман!
Что-то прошуршало в дальнем углу, всколыхнув тишину оыстрым цоканьем коготков. Другого ответа не было.
– Проклятие.
Джейм стояла напротив дома Писаки, огромного, круглого строения, которое в городе называли Клубком. С крыши увидеть его было достаточно просто, но теперь, приблизившись к цели, Джейм поняла, что проблемы только начинаются. Многие воры до нее приходили сюда испытать мастерство, и лишь немногих видели после этого. Вот почему ей придется рискнуть, если уж старый вор не хочет сам выйти, поприветствовать и пригласить ее. Она со вздохом покорилась неизбежности.
Три двери вели из холла. Джейм привязала кончик нитки с большой катушки к ручке одной из них, зажгла принесенный с собой факел и переступила порог. За ним потянулась череда комнаток и узких коридоров, поглотивших свет и шум улицы. Эти закоулки могли стать неплохой могилой – а кое-кому, наверное, и стали. Неровный свет факела отгонял тьму, но казалось, что сами стены смыкаются, чтобы затушить огонь.
К удивлению Джейм, по дому кое-где текли ручейки, и несколько лестниц уводили вверх – но не вниз. Джейм плутала по нижнему этажу, иногда окликая хозяина, но не получала ответа. Потом решила карабкаться вверх. Чем выше она взбиралась, тем менее запутанными становились уровни, хотя все еще невозможно было точно сказать, где она находится. Тайные комнаты Писаки могли быть где угодно. И когда Джейм достигла пятого, последнего, этажа, ее нить, голос и терпение уже подходили к концу. Она почти решила сдаться, когда под ногами вдруг открылся проход.
Она провалилась туда, нить оборвалась, факел полетел рядом, как падающая звезда. Потом он зашипел и погас. А через секунду вода сомкнулась и над ней.
Темнота, удушье… и не только… здесь был кто-то еще. Рука нащупала край бассейна, и Джейм подтянулась, глотнув наконец воздуха, готовая удариться в панику, и даже не заметила, как выбралась на бортик. Вслед за ней что-то всплыло на поверхность то ли с тихим хихиканьем, то ли просто с плеском и вновь скрылось.
Джейм прижалась к земле, дрожа и вслушиваясь. От чего ей только что удалось уйти? И где ОНО теперь? Оно живет только в бассейне? Шуршание, скрежет чешуи по камням… оно идет за ней!
Джейм вскочила и попятилась. Далеко уйти не удалось – стена. Глаза были бесполезны в этой плотной, непробиваемой тьме, но уши различали, как что-то большое, тяжелое медленно выволакивает свою необъятную тушу из воды. Воздух заполнился множеством звуков, мечущихся между стенами. Со сдавленным криком Джейм развернулась и прыгнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38