– Она – часть самого этого леса, – ответила Белара. – Она существует с тех пор, как началось время, и охраняет деревья в своем лесу.
– Она опасна?
– Она смертельно опасна, юноша, – произнес Рохет. – Вам сильно повезло. По всем статьям вам нынешней ночью суждено было погибнуть.
– Коль скоро она представляет такую опасность, тогда почему же вы не выследите ее и не убьете?
– Ах, наши мужчины много раз пытались это сделать. Во многие века рождались герои и дураки. Тех, кто только пытался ее преследовать, больше никто никогда не видел, независимо от того, были это женщины или мужчины.
– А как часто..? – Линану понадобилось тяжело сглотнуть, чтобы закончить вопрос. – Как часто она убивает людей?
– По большей части она глубоко спит, однако каждые несколько лет она пробуждается от своего сна, чтобы насытиться кровью трех-четырех человек, а затем снова погружается в сон.
– Кровью? – Руки Линана тряслись, точно в лихорадке, и он с большим трудом смог поднести к губам кружку с медом, однако в конце концов ему удалось отпить из нее изрядный глоток.
– Она – лесной вампир, – объяснил Рохет. – Может быть, она последняя из тех, кому удалось еще уцелеть. По крайней мере, об этом свидетельствуют границы леса. Их сохранность – свидетельство ее воли.
– А как же она выпивает кровь?
Рохет пожал плечами.
– Ее никто никогда не видел, а тем, кто сумел застать ее за пиршеством, не удалось уцелеть. Представляешь, парень, как в один прекрасный день ты просыпаешься в своем доме, в своей деревне, а с утра уже кого-то не досчитаться? На теле не остается никаких отметин, но оно бескровно. Мы сжигаем такие тела. А иногда она выбирает себе в жертву одиноких путников, и тогда мы находим их тела на следующую ночь, а если не удается, тогда они становятся такими ее жертвами, которые сами бродят по лесу, отыскивая для нее новые жертвы.
– Силонские собаки, – тихо произнесла Дженроза, глядя на Белару.
Рохет кивнул.
– Когда они попадаются нам, мы отрубаем им головы и сжигаем тела. Так мы даем их душам покой.
Линан ощутил слабость в ногах.»А ведь я едва не впустил ее в дом», – пронеслось у него в сознании.
– А почему же… почему же она попросту не выломала дверь, если она хотела напиться чьей-то крови?
– Если верить легендам, то ее жертвы приходят к ней по собственной воле, – отозвался Рохет, искоса бросив взгляд на Линана.
– Простите меня, Рохет, я просто сам не знал, что делал…
– Я ни в чем не виню тебя, парень. На самом деле ей почти невозможно сопротивляться, поэтому наши семьи и собираются под одной крышей, когда она просыпается и выходит в лес на охоту.
– Так вот, значит, в чем дело, – подал голос Эйджер. – Я имею в виду те разрушенные хижины, которые попадались нам по дороге. Они все когда-то принадлежали людям, оставившим свои жилища и убежавшим от опасности в ближайшие деревни.
Рохет согласно кивнул.
– А как же вы узнаете, когда наступает время собираться вместе? – спросил Камаль.
– Это случается, как только мы находим ее первую жертву, – резковато ответил Рохет.
– Похоже, что нам здорово повезло, и она не встретилась с нами раньше в своем лесу, – заметил Камаль. – Стоит только подумать о том, сколько ночей мы все проспали под деревьями.
– По большей части она ищет свои жертвы в деревнях и в лесах, которые их окружают. – Рохет целиком завладел вниманием Линана. – Однако теперь что-то изменилось. Если она почуяла присутствие твоего сознания, она станет преследовать именно тебя.
– Но ведь здесь я в безопасности?
– Уже нет. Ты ее уже растревожил. Она будет возвращаться в нашу деревушку до тех пор, пока не завладеет тобой, парень, или если на ее пути встанет еще какое-нибудь препятствие.
– Мы можем сторожить по очереди, – предложил Камаль, однако в его голосе не слышалось решимости. – Мы устроим для нее засаду…
– Ты думаешь, что до сих пор мы не пытались этого сделать? – живо отозвался Рохет. – Все наши засады не дали ничего. Сторожа проваливались в сон на тех местах, где они стояли, или сами становились ее жертвами. Она привычна к людским дорогам, она знает наши повадки не хуже, чем мы знаем повадки зверей, на которых охотимся, или рыбы, на которую ставим сети.
– То есть ты хочешь сказать, что пока мы здесь, мы подвергаем все ваши жизни опасности? – спросил Эйджер.
Рохет с удрученным видом кивнул головой.
– Именно это и хотел сказать Тион. Он ушел уверенным в том, что я попрошу вас покинуть наш дом ради безопасности всей деревни.
– Ты нас прогонишь? – ошеломленно спросила Дженроза.
– Нет, так поступить я не смею. Ведь вы мои гости. Если только вы пожелаете остаться у нас, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас. – При этих словах на лицо Рохета легла тень.
– Нет, мы уйдем сами, – заявил Линан, про себя удивившись собственной решимости. Эйджер и Камаль взглянули на него с удивлением, а Дженроза выглядела ошеломленной и пораженной ужасом. – Из всего того, что ты сказал, Рохет, следует, что здесь оставаться нам ничуть не безопаснее, чем в лесу, но, оставаясь здесь, мы будем подвергать опасности обе ваши семьи.
Он обернулся к своим спутникам.
– Решение принца. Разве это не то же самое, чего вы добивались от меня все эти дни?
Лесные жители с изумлением смотрели на своих гостей.
Эйджер безропотно кивнул:
– Самое время тебе, малыш, проявить свою способность к главенству.
– Но вы втроем можете оставаться здесь, сколько угодно, – торопливо проговорил Рохет. – Всем вам уходить вовсе необязательно.
– Уйти должен лишь тот, кого почуяла Силона? – спросил Линан.
– Да. Для остальных будет безопаснее остаться здесь, если ты уйдешь из деревни. Силона станет преследовать только тебя.
– Нет, мы все уйдем вместе, – решительно проговорил Камаль, и Эйджер одобрительно кивнул. Одна лишь Дженроза никак не выразила своих мыслей.

Глава 17

В те самые минуты, когда четверо наших беглецов прощались с жителями гостеприимной деревушки, первые утренние солнечные лучи уже пробивались сквозь пышные кроны лесных деревьев.
– Поддерживайте огонь ваших костров высоким и ярким, – советовал на прощание своим гостям Рохет. – Легенды утверждают, что она будто бы плохо переносит яркий свет. Кроме этого, у меня, пожалуй, больше и не найдется для вас напутствия. Все остальные советы едва ли смогут вам пригодиться.
Он протянул Линану свой плащ, темно-зеленого цвета, сливавшийся с цветом лесных деревьев, отделанный замечательными шнурами.
– Неужели на этом плаще лежит какое-то магическое заклятие? – спросил Линан, заранее широко раскрыв глаза от изумления.
В ответ Рохет рассмеялся.
– Вовсе нет, но он тебе пригодится, он согреет тебя, если я оставлю твою одежду себе.
– Мой плащ? Я ничего не понимаю.
– Дело в том, что если мы оставим у себя что-нибудь из твоей одежды, то Силона сможет подумать, что ты все еще здесь, и это задержит ее хотя бы на одну или даже две ночи.
После этого объяснения Линан с благодарностью обменялся плащами с хозяином и пожал протянутую руку Рохета. Тут же Белара вынесла путникам свежий хлеб и куски сушеного кроличьего мяса. Все эти припасы друзья быстро рассовали по карманам.
– Желаю удачи, Линан, – угрюмо произнес обитатель лесной деревушки.
Линан слабо улыбнулся в ответ, испытывая неясную тревогу при мысли о том, что еще могло ожидать в пути его и его спутников.
Беглецы вышли на главную дорогу, убегавшую из деревушки на север. Разговаривали они крайне мало, а по мере того, как разгорался день, росло и общее напряжение. Около полудня они остановились, чтобы быстро перекусить, а потом продолжали путь до тех пор, пока не добрались до перекрестка. В этом месте главную дорогу пересекала более узкая и заросшая дорога, шедшая на северо-восток. Эйджер предложил дальше двигаться именно этой дорогой, которой, судя по всему, пользовались мало. Главным его аргументом при этом было, что, если Силона продолжала бы охотиться за Ливаном, то в первую очередь она стала бы искать его на главной дороге.
На выбранном пути царил сумрак, дорога была сильно заросшей. Часто путникам приходилось пробираться сквозь заросли ежевики и высоких густых кустов. Их нервы были на пределе, нарастала раздражительность. Когда наступил вечер, Линана охватило мрачное предчувствие, от которого его желудок, казалось, сжался в твердый комок. Его колени ослабели, ноги отказывались нести его тело дальше.
– Скоро мы должны будем остановиться и устроить лагерь, – заявил он.
– А мне казалось, что вы захотите оказаться как можно дальше от деревни, – возразила Дженроза.
– Все, чего я сейчас хочу, так это чтобы нам хватило времени набрать столько дров для костра, чтобы он всю ночь горел ярче солнца.
– Да, но ведь костер может в то же время привлечь к нам внимание, – беспомощно произнесла девушка.
– Тогда попробуйте предложить что-нибудь другое. Что, по-вашему, мы должны сейчас делать? – резко и отрывисто спросил Линан.
С несчастным видом Дженроза пожала плечами.
– Простите меня. Я не знаю, что делать. Мне кажется, что если нас не захватят стражники, или военные корабли, или наемники, то на нас непременно нападут медведи или вампиры. Как вы думаете, что будет следующим? Когда мы прекратим бежать?
– Мы остановимся, как только окажемся среди Зеленых Океанов.
– А почему вы думаете, что Арива не станет продолжать преследовать вас даже в такой дали, как Зеленые Океаны?
– Среди трав нам будет нетрудно укрываться, – ответил принц, постаравшись при этом придать своему голосу гораздо большую уверенность, чем он испытывал на самом деле. – Травы простираются далеко за горизонт. Арива не сможет найти лишние войска или деньги для того, чтобы искать меня вечно.
– Линан, взгляните правде в глаза. Ведь вы не просто бежите из Кендры, вы отправляетесь в ссылку. Всю жизнь за вами будут охотиться. Я не хочу иметь к этому никакого отношения, но я не знаю, каким образом мне выбраться из этой ситуации. До тех пор, пока ваша жизнь в опасности, в опасности остается и моя жизнь.
– Почему же вы в таком случае не остались там, в деревне? Ведь вы могли бы оставаться там до тех пор, пока не исчезла бы опасность, связанная с Силоной, а потом отправиться куда угодно.
– Куда угодно? У меня есть только один дом, и этот дом – Кендра. А ведь в конце концов даже лесные жители узнают о гибели Береймы и о четырех беглецах, подозреваемых в этом преступлении. Кроме того, я вовсе не заинтересована в том, чтобы размахивать топором, охотиться на кроликов и жить в окружении одних лишь деревьев, вампиров и кричащих ребятишек. По крайней мере, пока я остаюсь с вами, у меня есть защита – Камаль и Эйджер.
– И я, – спокойно добавил Линан.
Дженроза искоса взглянула на него.
– Мне нужно немного побыть одной, – сказала она и, ускорив шаг, пошла впереди Линана.
Ее место тут же занял Эйджер.
– Приключения не всегда оказываются настолько хороши, насколько их превозносят, верно? – произнес горбун.
– Приключения?
– Все, что сейчас происходит со всеми нами, Ваше Высочество. Если вы внимательно подумаете обо всем, то поймете, что это настоящее приключение. Подумайте о том, что нам пришлось делать за последние десять дней. Я бы назвал все это приключением.
– Не думаю, что я согласен с тобой. Все это гораздо больше напоминает поиски самых неприятных способов умереть.
– Но таковы и есть всякого рода приключения в то время, как вы их переживаете. Они не станут для вас приключениями до той далекой поры, когда вам исполнится шестьдесят три года, и вы будете сидеть возле жаркого огня в окружении собственных внуков.
– Эйджер, сейчас меня тревожат вовсе не приключения. Меня тревожит страх. Я постоянно охвачен страхом, иногда таким сильным, что мне хочется все бросить. Я хочу отдохнуть. Я хочу иметь возможность заснуть в мягкой теплой постели и при этом твердо знать, что когда наутро я проснусь, мне не надо будет больше ни от кого бежать.
– Не знаю, когда теперь вам доведется снова заснуть в мягкой и теплой постели, – задумчиво отозвался Эйджер.
– Дженроза думает, что я уже никогда не смогу этого сделать. Она сказала, что теперь всю оставшуюся жизнь я буду изгнанником.
– Она тоже напугана, Линан. Не думаю, чтобы она сама действительно верила в то, что сказала. Все на свете покажется гораздо лучше, когда мы выберемся из леса. Это слишком мрачный лес, и он наводит на мрачные мысли.
– И еще таит в себе мрачные вещи, – напомнил ему Линан.
Вскоре спутникам удалось найти между деревьями небольшое свободное пространство, которое нельзя было бы назвать даже поляной, однако здесь еще был виден сумеречный свет, а густой лес отделял их от дороги. Они набрали столько дров и хвороста, сколько только смогли, и развели большой костер.
Камаль распределил время для стражи.
– Рохет сказал мне, что этот демон обычно появляется в предрассветные часы, поэтому будет лучше, если ее встретит Эйджер, или я сам. Первой будет сторожить Дженроза, ее сменит Линан, потом на страже встанет Эйджер, а уж его я сам сменю.
– Что вы сделаете, если она появится? – спросила его Дженроза.
– Отрублю ее трижды проклятую голову, – мрачно ответил он.
Ночной лес стоял, точно зачарованный. Вокруг лагеря все окутала жутковатая тишина, ни ворчание зверя, ни шум ветра в ветвях застывших деревьев, ни жужжание насекомых не нарушали ее. Линан уселся как можно ближе к огню и следил за тем, чтобы случайная искра не попала на плащ Рохета и не подожгла бы его. Время от времени он поворачивался и внимательно вглядывался в темноту. В огне неожиданно затрещало бревно. Линан едва не подскочил на месте от этого звука, но тут же выругал себя за собственную трусость. Время тянулось на удивление медленно, секунды казались минутами, а минуты превращались в часы. Линан невольно подумал, что его, пожалуй, никогда никто не сменит. Может быть, Силона была не просто вампиром, а еще и колдуньей, и теперь заморозила время для того, чтобы поскорее отыскать то сознание, которого она так мягко коснулась прошлой ночью. Впрочем, это случалось уже дважды, напомнил себе Линан о зеленых глазах, горевших в лесной чаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59