Рядом с Аривой, скромный и хрупкий, всегда испытывавший неловкость в присутствии матери, стоял Олио. Когда вошел Линан, Олио взглянул на него и печально ему кивнул.
Королева сидела на постели, опершись на несколько подушек. Ее кожа была сухой и серой, глаза ввалились, а длинные белые волосы свободно струились по ее плечам, подобно снежной мантии. До сих пор Линану ни разу не приходилось видеть распущенные волосы матери, и теперь он не мог оторвать от них взгляда.
– Неужели вы считали меня лысой, дитя мое? – неожиданно спросила королева, заметив его присутствие и проследив за направлением его взгляда.
– Я не мог себе представить, что это так красиво, – честно признался он и залился румянцем. Ему было известно, что его матушка никогда не любила льстивых речей, однако на сей раз, к его удивлению, она улыбнулась ему, заставив покраснеть еще больше.
Ашарна внимательно посмотрела на каждого из своих детей, потом откинула голову на подушки и закрыла глаза.
– Матушка! – произнес Берейма, взяв ее за руку. – Что с вами? Вам больно?
Она открыла глаза и покачала головой.
– Нет. Просто я устала. Устала больше, чем уставала когда-либо до сих пор. Я устала жить.
– Не говорите так, Ваше Величество, – послышался глубокий голос Оркида. Он появился откуда-то из тени и встал за спиной Линана. – Те, кто вам предан, не хотят, чтобы вы покидали их.
Канцлер прошел мимо Линана и взял другую руку королевы.
Оркид пытался владеть своим лицом, обрамленным густой черной бородой, с крючковатым, похожим на клюв носом, старался выразить всю симпатию, на какую только был способен, однако не смог удержаться от сердитого взгляда, каким он взглянул на умиравшую женщину.
– Больше никаких разговоров о том, что вы устали жить.
– Если послушать вас, Оркид, то я должна была бы пережить собственных детей, – возразила она. – К счастью, природа достаточно милостива, чтобы позволить мне избежать этого несчастья.
Оркид открыл было рот для ответа, однако Ашарна подняла руку, призывая всех к молчанию.
– У меня осталось слишком мало времени, а сказать я должна еще очень многое.
Она глубоко вдохнула, и ее веки затрепетали, выдавая ее слабость.
– Принесите мне Ключи, – распорядилась она.
К королеве приблизился Гарнан Бересард, державший в руках деревянную шкатулку. Он открыл замок и осторожно поставил шкатулку на колени королевы. Ашарна достала из шкатулки четыре сверкавших золотых Ключа Власти, каждый из которых был закреплен на отдельной толстой серебряной цепочке.
Она оглядела спальню, чтобы убедиться в том, что она завладела всеобщим вниманием.
– Наступило время, когда обычай велит мне назначить моего преемника. Да будет всем известно, что после моей смерти мое место на троне займет мой первенец Берейма, а его потомки будут править после него.
У большинства присутствовавших вырвался невольный вздох облегчения. Главное свершилось. Такое публичное заявление королевы гарантировало мирную коронацию, то, о чем молилось едва ли не все королевство, когда стало ясно, что близится кончика королевы. Почти все присутствовавшие свидетели преисполнились уверенности в том, что коронация не вызовет никаких споров.
– У меня четверо детей, – продолжала Ашарна, – все они совершеннолетние, и королевство может пострадать, потеряв такой большой талант. Вопреки советам тех, кто хотел бы, чтобы я передала все Ключи моему наследнику, так же, как мой отец передал их когда-то мне самой, я поддержу традицию моей семьи и передам Ключи всем моим детям. Получение Ключа означает клятву верности для Береймы как для главы семьи и полноправного правителя Кендры.
Ключи будут оставаться у тех, кто будет их носить, до смерти их самих, после чего они будут возвращены Берейме, либо в случае смерти Береймы ими завладеет его наследник.
Ашарна на миг замолчала, чтобы перевести дыхание, от напряжения ее глаза покраснели.
– Вы должны заснуть, матушка, – настойчиво произнес Берейма, пожимая ее руку. – Мы вернемся утром.
Она слабо покачала головой.
– На это нет времени, мой сын. Мое время стремительно уходит и зовет меня с собой. Я прожила счастливую жизнь, разделив любовь и дружбу между тремя супругами, однако, к несчастью, мне было суждено пережить их всех.
Ее костлявые руки зацарапали Ключи, и она взглянула на Берейму.
– Как полагается королю, вы должны владеть Ключом Монарха, – произнесла она и вручила ему Ключ в форме звезды с крупным скипетром, закрепленным в центре. – Ключ Скипетра, – добавила она, и в ее голосе неожиданно послышалась прежняя сила.
Берейма, казалось, не мог решить, что ему делать дальше.
– Наденьте его, Берейма, – настойчиво сказала Ашарна. Он продел голову сквозь серебряную цепочку, и Ключ свободно повис на его широкой груди.
– Вот и прекрасно, – сказала она, коснувшись его плеча.
Королева взяла в руки второй Ключ, пластинку с изображением двух скрещенных мечей и копья. Этот Ключ она протянула Ариве.
– Мое второе дитя, дочь моя, вы будете владеть Ключом Меча. Гренда Лиар всегда будет искать вашей помощи и заступничества против наших врагов. – Арива с поклоном приняла из рук матери Ключ и отступила обратно на свое место.
– Олио, – продолжала королева, жестом подзывая Олио вперед, – вы самый кроткий из моих детей, и, возможно, вам дано большее понимание вещей. Вы будете владеть Ключом Исцеления, Ключом Сердца. – В комнате раздался тихий ропот, который Ашарна пресекла острым колючим взглядом. – Считается, что этот Ключ заключает в себе гораздо большую магию, чем остальные. Возможно, это и правда, но если так, то его могущество одно из сотворенных, и принуждение здесь ни при чем.
Она протянула Олио Ключ в форме треугольника с изображением сердца. Олио отошел от кровати, сжимая Ключ в руке.
Теперь Ашарна взглянула на Линана, и взгляд ее смягчился. Линан с трудом сглотнул слюну и подавил в себе желание оказаться вне поля ее зрения. Слишком редко на нем сосредоточивалось ее внимание.
– Бедный Линан, вы родились последним и получите последний Ключ. – Линан шагнул вперед и коснулся кровати. Ашарна вытянула левую руку, чтобы пожать его ладонь холодными пальцами. – Мне хотелось бы, чтобы моя рука была теплее, – произнесла она так тихо, что никто, кроме самого Линана, не расслышал этих слов. Правой рукой она передала ему оставшийся Ключ, простой золотой кружок.
Линан нервно продел голову сквозь серебряную цепь. Ключ на его груди оказался на удивление тяжелым. Ему показалось, что он кожей почувствовал прикованные к его лицу взгляды окружающих придворных. Он огляделся и убедился в том, что был прав, и только Оркид со странным выражением лица смотрел на сам Ключ. Вдоль спины Линана пробежала дрожь.
– Это Ключ Союза, – проговорила Ашарна. – С этим Ключом вы представляете благополучие и благосостояние всего королевства. Для всех наших народов вы будете представителем короля.
Королева снова откинулась на подушки, ее руки бессильно вытянулись вдоль тела. Трион, личный врач королевы, мягко отодвинул Берейму и Олио и проверил пульс и температуру Ашарны.
– У королевы не осталось других обязанностей, – угрюмо произнес он. – Сейчас ей необходимо заснуть. Все должны выйти отсюда.
Берейма кивнул и дал знак всем присутствовавшим удалиться.
В спальне остались члены королевской семьи, Оркид, Трион и Деджанус, а кроме них здесь были сиделки, слуги и стражники, включая Камаля. Все они тихо стояли вдоль стен, точно зачарованные, и наблюдали за тем, как могущество переходило от умирающей к ее четверым детям.
Пришедшая на ум мысль заставила Линана нахмуриться. Могущество? Что он будет делать с Ключом Союза? Он даже не был уверен в том, что хотел им владеть.
Когда и они наконец покинули спальню королевы, Берейма отдал Камалю распоряжение поставить двух стражников возле двери, а всем остальным предложил вернуться в свои покои.
– Нам всем нужно о многом подумать, – тихо сказал он в своей обычной монотонной манере. – Гренда Лиар в течение целого поколения не видела таких перемен.
Он неуверенно взглянул на Линана и продолжал:
– Однако я уверен в том, что наша матушка знает, что делает. Ее возраст мог ослабить ее тело, но он не затронул ясности ума, и мы можем не сомневаться в этом.
– Она не сможет прожить эту ночь, ведь правда? – печально спросил Олио.
– Довольно об этом, – произнесла Арива, вложив в свои слова всю доброту, на какую только была способна, и успокаивающим жестом положила руку на плечо брата. – Такие мысли до добра не доведут.
Внезапно глаза Олио заблестели.
– Подождите! У меня же есть Исцеляющий Ключ…
– Я понимаю, куда направлены ваши мысли, Ваше Высочество, – прервал его Гарнан, – однако и вам необходимо понять природу того, что сделала королева. Она сама владела Ключом Сердца, и теперь он не сможет помочь ей, раз она сама отказалась от него. Для нее смерть – не слабость, это освобождение и окончание пути.
Старик смахнул выступившие слезы и, закончив говорить, поспешил прочь.
Линан ощутил комок, подступивший к горлу, и быстро отвернулся от остальных, чтобы они не смогли увидеть его горя. Слишком мало внимания они обращали на него до сих пор, и пусть он будет проклят, если попытается разделить с ними свою скорбь. Он был смущен странными эмоциями, наполнившими его сердце. В конце концов, он по-своему любил свою мать, любил, как слуга мог бы любить добрую госпожу, однако они никогда не были по-настоящему близки.
Принесение ему в дар последнего Ключа, несколько добрых слов, обращенных к нему, остро напомнили ему о его одиноком и несчастливом детстве.»Почему только сейчас, мама, почему все это случилось так поздно?»
– Увидимся завтра, – сказал он остальным. Берейма и Арива смотрели ему вслед, вслед брату, которого прежде они вовсе не считали братом.
Линан заснул одетым, поэтому, когда Пайрем разбудил его во второй раз за это утро, его тело свела судорога, и все его движения были стесненными. Сквозь единственное окно его комнаты, расположенное высоко в восточной стене, пробивался тусклый солнечный свет.
– Какие новости, Пайрем? – спросил он, тряхнув головой, чтобы прогнать остатки сна.
– Мне очень прискорбно первым сообщать об этом Вашему Высочеству, но ваша матушка, королева Ашарна, скончалась.
Линан оцепенел.
– Когда?
– Несколько минут назад. Вашим братьям и сестре сейчас несут эту печальную весть. Вы все должны опять собраться возле ее ложа.
– Да, конечно. Спасибо, Пайрем.
– Могу ли я что-нибудь еще для вас сделать, Ваше Высочество?
Линан покачал головой.»Почему я ничего не чувствую? Что со мной не так?»
– Если мне что-нибудь понадобится, я тебя позову.
Пайрем поклонился и хотел выйти, однако Линан внезапно остановил его.
– Скажи мне, ты любил королеву?
– А как же, конечно.
– А люди ее любили?
– Те, кого я знаю, Ваше Высочество, – Пайрем с интересом взглянул на Линана. – И уважали, – добавил он. – Ее любили и уважали. Мы прожили в процветании и мире четверть века. Народ не мог бы и желать большего. Еще что-нибудь, Ваше Высочество?
Линан покачал головой, и старый слуга вышел.»Намного проще было бы оставаться одним из ее подданных», – с горечью подумал юноша.

Глава 8

Стояло золотистое утро. Солнечный свет струился сквозь окна и заливал покои Береймы. Вокруг него суетились слуги и придворные, каждый беспокоился из-за его одежд и снаряжения, всем требовалась уверенность в том, что всякая вещь находилась в нужном месте, а одежда была развешена в безукоризненном порядке. Несмотря на то, что он одевался для сопровождения своей родной матери в последний путь, его украшения были великолепны и вполне достойны нового короля Гренды Лиар. Вокруг Береймы не смолкали разговоры, продолжалось настойчивое жужжание людских голосов.
Сам Берейма стоял, выпрямившись, будто аршин проглотил, его руки были безвольно опущены вдоль тела. Тем временем на него накинули длинный плащ. Он закрыл глаза.
»Не сейчас, – приказал он себе. – Ты не смеешь заплакать перед этими людьми. Ты посрамишь ее память своими слезами».
Он с трудом сглотнул слюну. Что бы он ни делал, о чем бы он ни думал, все постоянно напоминало ему о его потере. Со вчерашнего утра, с момента смерти Ашарны, у него не было времени остаться наедине со своим горем. Он понимал, что в этом теперь состояла часть его обязанностей, что он должен был подготовиться к мирной и скорой коронации, однако страстно желал хотя бы на полчаса остаться одному возле белого неподвижного тела матери, позволить себе погрузиться в свои собственные чувства, не имевшие отношения к величайшему благу королевства, к величайшим нуждам королевства.
»Я словно проглочен всем этим», – с горечью и печалью подумал он и крепче закрыл глаза, чтобы не дать воли слезам.
»Нельзя больше предаваться горю. Не сейчас. Никогда».
Когда Арива твердыми решительными шагами вышла в вестибюль, она тяжело дышала. Вот уже около часа прошло с тех пор, как она была полностью одета, однако, несмотря на ее тяжелые траурные одежды и яркое солнце, ее знобило. Она не чувствовала своих рук, словно они превратились в ледышки. Девушка погладила Ключ Меча и с горькой усмешкой подумала о том, что впервые надела его для церемонии, которая никак не вязалась с войной, да и одежды ее в этот день ничем о войне не напоминали.
»О Боже, матушка, зачем ты оставила нас именно сейчас? Ты ведь так нужна всему королевству!»
Арива приблизилась к покоям Олио и вошла без стука. Слуги, сновавшие возле ее брата подобно малиновкам, суетившимся возле куска хлеба, поклонились ей, не прерывая своих занятий.
Олио взглянул на нее со своей неизменной непоколебимостью.
– Ты в-в-се еще с-с-собираешься продолжать исполнение с-с-своего плана?
Слуги на мгновение прекратили свои занятия, а в следующий миг Олио попросил их всех выйти:
– Я почти готов. Все остальное я могу сделать сам.
Когда брат и сестра остались одни, Олио повторил свой вопрос. Арива, словно бы не слушая, шагнула к его гардеробу, достала Ключ Сердца и повесила его на шею брата:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59