Мирная, процветающая и не желающая более покорно следовать за Вашингтоном Европа теряет для США свою стратегическую привлекательность. А все большая вовлеченность Европы в решение проблем Ближнего Востока и Восточной Азии заставляет европейцев, хотят они того или нет, действовать самостоятельно, «не спрашивая разрешения» у Соединенных Штатов и не полагаясь на американское могущество.
Поэтому Франция и Германия укрепляют двустороннее сотрудничество в вопросах обороны. Великобритания, в разгар дипломатического конфликта из-за Ирака служившая «мостиком» между Америкой и Европой, в конце 2003 года вспомнила о своем европейском статусе и присоединилась к усилиям Франции и Германии по созданию общеевропейской системы безопасности. Для Великобритании стало очевидно, что в рамках ЕС она добьется большего влияния, нежели получила бы, продолжая «плестись в хвосте» Америки. Польша еще не отказалась от мысли об укреплении Атлантического Альянса, но она не сможет долго сопротивляться реальности: и Варшаве, и прочим европейским столицам, придерживающимся схожих воззрений, скоро придется признать, что сильный Евросоюз для Европы гораздо важнее сильного НАТО. Чем яснее реальные и потенциальные члены ЕС осознают, что Америка уходит из Европы навсегда, тем быстрее идет процесс объединения и сплочения европейских наций.
Создание европейской системы безопасности происходит медленно. Однако оно не застопорилось – Франция увеличила расходы на оборону на двадцать процентов, Германия планирует отказаться от призыва и перейти к профессиональной армии. В апреле 2003 г. Франция, Германия, Бельгия и Люксембург объявили о намерении создать европейский Генеральный штаб; это намерение вскоре поддержала Великобритания. Разумеется, при самом оптимистическом сценарии развития событий ЕС не скоро сможет бросить военный вызов Америке – если сможет вообще. Но Европа станет менее зависимой от США в обеспечении своей безопасности и рано или поздно займет место рядом с Америкой как альтернативный силовой центр.
Скептическое отношение к заявлениям о начале новой эпохи в истории Америки обусловливается также и вероятными влияниями иракского кризиса на внешнюю политику США. Первоначальные успехи и молниеносность свержения Саддама укрепили было позиции «ястребов»-неоконсерваторов в администрации Буша, однако эта победа оказалась пирровой: со временем успех обернулся фактическим поражением. Американцев в Ираке встречали как освободителей, но царящий ныне в стране хаос вкупе с действиями партизан приводит все большее число иракцев к мысли, что американские солдаты – оккупанты. При этом каждый день в Ираке гибнут и мирные жители, и американские военные, и представители миротворческих подразделений других стран. Вдобавок, несмотря на заверения администрации, в Ираке так и не удалось отыскать оружие массового поражения, а связь руководства Ирака с «Аль-Каидой» осталась недоказанной. Война нисколько не снизила, а наоборот усугубила террористическую угрозу, а свержение Саддама отнюдь не принесло мир на Ближний Восток. План «Дорожная карта» не выполняется, Израиль продолжает строить заградительную линию на Западном берегу реки Иордан, а руководство Палестинской автономии не может (и, судя по всему, не очень хочет) покончить с террористами из числа своих граждан. Арест Саддама позволил Бушу заявить, что достигнута одна из ключевых целей операции, но эти слова не воспринимаются иначе как попытка оправдаться в глазах мировой общественности.
Отрезвляющая реальность, вопреки чаяниям тех, кто полагал, что Вашингтон и далее будет выступать в роли «мирового жандарма», ослабила стремление администрации Буша к мировому господству. Неоконсерваторы – например, заместитель министра обороны Пол Волфовид – по-прежнему рассматривают вторжение в Ирак как рычаг воздействия на ситуацию на Ближнем Востоке; прагматики же – вице-президент Дик Чейни, государственный секретарь Колин Пауэлл и министр обороны Дональд Рамс-фелд – гораздо больше заинтересованы в обеспечении безопасности самой Америки, чем в переделывании мира по американскому образу и подобию.
В американском обществе также наблюдается ослабление энтузиазма по поводу войны – ведь потери американцев в Ираке растут, оккупация требует дополнительных расходов бюджета, а результаты операции по меньшей мере сомнительны. Даже в «сердце» США, где проживает основной электорат Джорджа У. Буша, нарастают протестные настроения. У соперников Буша на предстоящих президентских выборах, тем самым, появляется возможность критиковать президента за неудачи в обеспечении национальной безопасности – после терактов 11 сентября 2001 г. они избегали подобной критики, опасаясь обвинений в непатриотичности. К концу лета 2003 г. популярность Буша среди избирателей резко упала.
Столкнувшись с возрастающим политическим Давлением, Буш решил изменить внешнеполитический курс: осенью начались разговоры о передаче управления Ираком местному правительству, о возрождении иракской армии и о выводе американских солдат из Ирака. По всей вероятности, Буш осознал, что первоначальная цель – стабилизация ситуации в Ираке и демократизация страны посредством длительной оккупации – слишком амбициозна и не соответствует желаниям американского электората.
Иракский кризис придал новый импульс и изоляционистским устремлениям Америки, о которых после сентября 2001 г. достаточно долго не вспоминали. Вдобавок реакция мировой общественности на развитие ситуации с Ираком заставляет говорить о намечающейся тенденции, весьма неблагоприятной для Америки. Со времен «холодной войны», США принимали на себя многочисленные международные обязательства, американское военное присутствие являлось гарантом мира и стабильности во многих регионах планеты. Но американские войска, как правило, задерживались только там, где им были рады. С ростом антиамериканских настроений в Ираке и даже среди населения традиционных союзников Америки–Германии, Японии, Южной Кореи, – граждане США могут задуматься над тем, стоит ли их стране и далее играть роль «мирового гаранта». Американцы верят в то, что их войска несут миру добро, – и потому могут оскорбиться, если мир перестанет с этим соглашаться. Не исключено, что в будущем политика США станет еще менее предсказуемой: сегодня – агрессивная гордыня, завтра – муки уязвленной гордости, послезавтра – снова агрессия, и так далее.
В своей книге я объясняю, как и почему возвышение Европы и сочетание в политике США возрожденного изоляционизма и склонности к односторонним действиям ведут к разделению Запада, противопоставляют Европу и Америку друг другу и содействуют переходу от нынешнего положения дел к миру с многими силовыми центрами. Работая над первым изданием этой книги – до войны в Ираке, – я предполагал, что это переход растянется на все текущее десятилетие. Администрация Буша отнюдь не изменила хода истории, но существенно его ускорила. Как показал иракский кризис, Запад утрачивает идеологическую целостность, происходит распад политической системы, сложившейся в 1940-е годы. Война в Ираке, с этой точки зрения, интенсифицировала могучие геополитические силы, которые уже начали трансформировать привычный нам мир. История убыстряется, мировой геополитический ландшафт меняется ей «в такт»; Америка, Европа и мировое сообщество в целом должны предпринять все необходимые усилия, чтобы оказаться готовыми к закату Америки и началу новой эпохи.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ 2002 Г.

11 сентября 2001 года террористы превратили угнанные самолеты в управляемые ракеты и разрушили башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и значительную часть Пентагона. Во время атаки погибли тысячи людей, был нанесен сильный удар по главным символам американской экономической и военной мощи. Ужасающие картины разрушений заставили американцев испытать новое и доселе неизведанное чувство уязвимости, которое отныне будет влиять на отношения Соединенных Штатов с остальным миром.
Трагические события сентября 2001 года разбудили Америку. Со времени окончания «холодной войны» и до момента, когда террор поразил самое сердце Нью-Йорка и Вашингтона, Соединенные Штаты постепенно утрачивали интерес к делам остального мира. Официальные лица, так же как и весь народ, свято верили в американскую исключительность и в неприкосновенность своей страны. Средства массовой информации практически не освещали новости зарубежных стран. Конгресс редко выделял время для обсуждения внешней политики и насущных мировых проблем: контроля над распространением ядерного оружия, установления мира на Балканах, защиты окружающей среды, – постоянно обращаясь к теме междоусобных конфликтов, вместо того, чтобы проявлять бдительность. Американские союзники обеспокоенно и с негодованием наблюдали за тем, как мировая супердержава теряет свои позиции.
Лишь после 11 сентября защита собственной страны и борьба с терроризмом стали высшими национальными приоритетами. Газеты наполнились репортажами о зарубежных странах, многие телевизионные каналы круглосуточно освещали «новую войну» Америки. Демократы и республиканцы сплотили ряды, проповедуя дух единства двух партий, давно отсутствовавший в Вашингтоне. Америка снова потянулась к другим странам, изменив привычке принимать решения в одностороннем порядке, и устремилась к возрождению старых союзов и поиску новых партнеров. Один за другим комментаторы вспоминали Перл-Харбор, проводя историческую параллель.
11 сентября 2001 года, как и 7 декабря 1941 года, – исторический поворотный момент, показавший американцам, что они живут в опасном мире, требующем внимания, бдительности и жертв.
Однако было бы наивно полагать, что новое для Америки чувство уязвимости вернет ее внешнюю политику в нужное русло. Напротив, отвлекая внимание и ресурсы страны на борьбу с терроризмом и защиту родины, события 11 сентября и сопровождавший их биотерроризм уменьшают вероятность того, что Соединенные Штаты будут глубже вникать в мировые проблемы, даже если в отдаленном будущем это грозит благополучию Америки. Забота о безопасности страны должна быть обязательной. Несмотря на многочисленные предупреждения, Соединенным Штатам не удалось принять адекватные меры для предотвращения террористических атак на свою территорию, а за благодушие платят высокую цену. Справедливости ради нужно сказать, что администрация Буша много сделала для того, чтобы найти подходящее средство. Но нельзя допустить, чтобы эта задача воспрепятствовала усилиям, направленным на решение главной и гораздо более сложной проблемы, которая возникла вновь, – с возвращением соперничества между основными силовыми центрами мира.
Недостаток интереса Америки к силовому соперничеству объясним. Начало XXI века ознаменовало собой триумф демократических идеалов, по законам которых живут Соединенные Штаты и за которые было пролито много крови. Около 120 из почти 200 стран мира теперь имеют демократические правительства. Коммунизм – главный соперник либеральной демократии в течение XX века – сокрушен, его приверженцы стремятся сохранить свое влияние в немногих оплотах, таких как Китай, Северная Корея и Куба. А сами Соединенные Штаты находятся в положении неоспоримого превосходства. Военная мощь и национальная экономика Америки вне конкуренции. Ни одна другая страна даже не стоит рядом. В сочетании с неограниченными возможностями внедрения новых технологий и культурной привлекательностью это обеспечивает Соединенным Штатам беспрецедентный уровень глобального превосходства.
Сознавая это, большинство американских стратегов пребывают в убеждении, что Америка продолжает занимать исключительное положение и что долгая эра великого мира наступила окончательно. Продолжающееся распространение либеральной демократии и капитализма ведет к «концу истории», прекращению большой войны и миру, в котором благополучные нации научатся жить счастливо бок о бок друг с другом. Отдельные недовольные личности или малые группировки, могут продолжать свои попытки нанести вред Америке и ее партнерам. Но если учесть общие устремления мировых демократий, то в целом, за исключением терроризма, их ожидает мирное и процветающее будущее.
Такая надежда на долговечность эпохи американского величия не только ошибочна, но и опасна. Америка может совершить такую же ошибку, как большинство великих наций, существовавших ранее, – принять временный покой за долгий мир, который обычно следует за решением главного вопроса геополитического деления. Десятилетие после «холодной войны» было одним из самых восхитительно щедрых и мирных для Америки. Главные мировые игроки отдыхали, обдумывая свои дальнейшие шаги. Конечно, настоящее превосходство Соединенных Штатов не иллюзия, в какой-то мере Америка и вправду единственная в своем роде держава.
Но система международных отношений хрупка, подвержена изменениям и может распадаться с удивительной скоростью. В 1910 году европейцы были уверены в выгодах мирного развития, экономической независимости и нерациональности вооруженных конфликтов. А в конце лета 1914 года сильнейшие европейские государства уже находились в состоянии войны. В Соединенных Штатах царило процветание и атмосфера оптимизма в течение второй половины 1920-х годов. К 1933 году в мире началась экономическая депрессия, Гитлер пришел к власти в Германии, век быстро приближался к своим самым мрачным временам. В начале 1945 года, Соединенные Штаты были заняты выстраиванием послевоенных отношений с Советским Союзом, вооруженные силы США были быстро демобилизованы, американцы доверили Организации Объединенных Наций сохранение мира на планете. Но вскоре началась «холодная война», и Соединенные Штаты и Советский Союз принялись грозить друг другу ядерным уничтожением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72