Если страна успешно проходит тест, «электронный пастух» одним нажатием клавиши предоставляет капитал, необходимый ей для развития. Если страна не проходит тест, это трактуется как сигнал об осторожности по отношению к данной стране. Например, в определенный момент Малайзия воспринимается как классическое место биржевых игр на развивающемся рынке. В другой же момент малайзийская валюта оказывается фактически в свободном падении – и инвесторы дружно направляются к выходу.
«Электронный пастух» действует быстро и жестко. Фридман утверждает, что глобализация надевает «золотую смирительную рубашку» на все государства, подталкивая к развитию открытого бизнеса, к принятию стандартизованных бухгалтерских процедур, борьбе с коррупцией и продвижению к либеральной демократии. «Электронный пастух» многообещающе улыбается тем, кто надел «золотые смирительные рубашки» и готов приспособиться к ним, но безжалостно наказывает тех, кто упорствует. Нельзя спрятаться от неумолимой логики глобализации и «золотой смирительной рубашки», которую глобализация несет с собой. «Возможно, ваша страна еще не готова, – предупреждает Фридман, – но рано или поздно глобализация придет и к вам»(54).
Восприятие глобализации Фридманом имеет много общего с распространенным в литературе взглядом на способности международных институтов развивать процедуру сближения и сотрудничества. Фридман смотрит на рынок как на главный стимул интеграции, приверженцы международных институтов больше сосредотачиваются на возможностях таких организаций, как НАТО, ООН и Всемирная торговая организация, которые побуждают государства следовать общим курсом. Некоторые ученые уделяют основное внимание возможностям международных институтов по вмешательству в международные конфликты и наказанию тех государств, которые не выполняют своих обязательств(55). Другие утверждают, что долевое участие в международных организациях со временем приведет к выработке общих нормы и даст импульс к развитию транснациональных коалиций(56). А третьи рассматривают международные институты как инструмент осуществления «мягкой власти» – то есть расширения желаемого культурного влияния(57). Подобная перспектива ведет к глобализации не столько рынков, сколько самих международных институтов. Но главной в основе карты мира Фридмана является мысль о том, что глобальная компьютерная сеть обладает надгосударствен-ным значением и налагает на государства строгие обязательства по соблюдению общих правил.
Воздействие глобализации не ограничивается ее способностью заставлять государства смотреть и действовать более или менее одинаково. «Золотая смирительная рубашка» также имеет большое геополитическое значение. Рассмотрим фридмановскую «теорию золотых дуг», назначение которой – предотвращать конфликты. После того как «электронный пастух» включился в работу с конкретной страной, интерес этой страны к войне с другими будет таять. «Когда страна достигает определенного уровня экономического развития, когда у нее появляется средний класс, достаточно большой, чтобы поддерживать сеть „Макдональдсов“, – пишет Фридман, – она становится страной „Макдональдсов“. А люди в странах „Макдональдсов“ не любят вести войны где бы то ни было, они предпочитают стоять в очереди за гамбургерами». В то время как Фукуяма предсказывает демократический мир, Фридман надеется на мир капиталистический, основанный на идее, что глобализация «усиливает стимулы сопротивления войнам и к тому же увеличивает затраты на подготовку к войне в несколько раз по сравнению с предыдущими эпохами современной истории»(58).
Фридман признает, что не все государства согласятся с этим планом. Несмотря на перспективы быть наказанными «электронным пастухом», небольшое число государств будет сопротивляться процессу глобализации. По мнению одних, она угрожает национальной культуре; по мнению других, не следует проводить необходимые политические и экономические реформы, потому что те разрушат власть коррумпированных чиновников и уничтожат старые «правила игры», которыми руководствуется бюрократия. Новая разграничительная линия проляжет, временно или постоянно, между теми странами, которые используют преимущества мирового рынка, и теми, которые выступают против них, отказываясь от либерализации. «Сегодня уже не существует первого мира, второго или третьего, – объясняет Фридман. – Существует только Стремительный мир – мир широко открытой равнины – и Медленный мир – мир тех, кто или отклонился от дороги, или выбрал жизнь в стороне, в некоей искусственно от гороженной собственной долине, потому что для них Стремительный мир слишком быстр, слишком страшен, слишком однороден или слишком требователен»(59).
Фридман уверен, что все «уклонисты» со временем превратятся в «разбойников с большой дороги» на информационном шоссе. «Свободный рынок – единственная оставшаяся идеологическая альтернатива. Одна дорога. Разные скорости. Но дорога одна»(60). В конце концов глобализация создаст мир, населенный исключительно «резвыми» капиталистическими и демократическими государствами, связанными сетью Интернет, которые будут исповедовать общие интересы.
Фридман также признает, что глобализация может привести к возникновению вторичной разделительной линии внутри государств. Интеграция в мировую экономику порождает победителей и побежденных, тех, кто освоил Интернет, и тех, кто только наблюдает и возмущается. Результатом могут стать «гражданские войны между проглобалистами и антиглобалистами, между глобалистами и локалистами в каждом обществе, между теми, кто выигрывает от изменений и от новой системы, и теми, кто чувствует, что остается позади»(61). И далее: «Сердитый человек, облеченный огромной властью», может воспользоваться преимуществами системы, против которой он негодует, и применить Интернет для распространения разрушительных компьютерных вирусов. Террористические атаки в сентябре 2001 года подтвердили страшные слова Фридмана: «Имеющие власть озлобленные люди превратили самые современные гражданские самолеты в нацеленные на людей и точно наведенные крылатые ракеты – дьявольское сочетание их фанатизма и нашей технологии»(62).
Однако Фридман оптимистически смотрит в будущее и предсказывает, что «политика добра» способна преодолеть эти угрозы. Обнаружив точку равновесия между «лексусом» и оливковым деревом, – создав социально безопасные сети, дав возможность государствам сохранять свои культуры при вступлении в мировую экономику, защищая окружающую среду, международное сообщество может пожинать плоды глобализации, не увеличивая потенциальных расходов.

ФИНАЛ АМЕРИКАНСКОЙ ОДНОПОЛЯРНОСТИ И НОВАЯ КАРТА МИРА

Фукуяма, Миршеймер, Хантингтон, Кеннеди, Каплан и Фридман много размышляли над глобальными проблемами сегодняшнего дня, чтобы помочь Америке сориентироваться в складывающемся геополитическом пространстве. Однако их карты мира неверны – в лучшем случае рассчитаны на краткосрочную перспективу. Хотя каждый из них отметил те или иные важные аспекты существующей международной системы, все они допустили ошибку в вопросе определения главной разграничительной линии будущего. Миршеймер погружается в прошлое, предлагая точку зрения, которая не учитывает глубоких изменений, произошедших в мировой политике. Другие увлекаются настоящим, выдвигая теории, которые лишь вскользь касаются настоящего момента; никто из этих аналитиков не учитывает того обстоятельства, что их карты мира – «побочный продукт» важнейшей особенности современного мира, а именно – американского превосходства. Согласно карте мира, предлагаемой в данной книге, доминирование Америки – главная особенность современного геополитического контекста. Характер международной системы определяется распределением сил и количеством «полюсов притяжения»; великим нациям от природы свойственно соревноваться за превосходство. Возможности и уровень развития Америки объясняют, почему в настоящее время в мире существует единственный полюс. Отсюда следует, что сегодня состязание за превосходство не актуально. Именно по этой причине однополярность обеспечивает мировую стабильность и менее, чем все ее альтернативы, располагает к войне. При этом однополярность не исключает конфликтов, о чем США часто напоминали другие страны, порой – с применением силы. Но однополярность, к счастью для всех, предупреждает силовое соперничество между сверхдержавами.
Самые разрушительные войны в истории происходили, когда великие нации вступали в войну, чтобы добиться превосходства. Возьмем хотя бы кровавую репутацию последнего столетия. Первая мировая война началась вследствие стремления Германии к гегемонии в мультиполярной Европе. Вторая мировая война имела схожие причины, за исключением того, что в нее вступила Япония, и конфликт охватил и Восточную Азию. «Холодная война» представляла собой столкновение двух геополитических блоков, боровшихся за мировой статус. На протяжении всей человеческой истории никакой другой вызов не преследовал государственных деятелей с большим постоянством, нежели борьба за сохранение мира между противоборствующими центрами силы.
Напротив, однополярный мир сопровождался самыми мирными периодами в истории. Превосходство Рима принесло долгие столетия мира Европе в целом и Средиземноморскому бассейну в частности. Римские легионы пролили много крови, своей и чужой, расширяя границы империи. Но уровень римского превосходства подавлял потенциальных соперников. В результате произошел расцвет экономической и культурной жизни Европы. Британской гегемонии XIX века также соответствовал период мира и процветания. Международные соперники по большей части находились «на коротком поводке», мировая экономика становилась все более открытой, а наука и промышленность успешно развивались.
Сегодня мы живем в американском однополярном мире. Соединенные Штаты тратят на оборону и на исследования в области обороны больше, чем все остальные нации вместе взятые. Американская экономика более чем вдвое опережает по развитию экономику ближайшей соперницы – Японии. Объем капитализации таких компаний, как «Microsoft» и «General Electric» превосходит национальные экономики многих стран мира. Голливуд настолько силен, что французам пришлось возводить законодательные барьеры против американских телевизионных программ и кинофильмов, дабы американская культурная экспансия не уничтожила их собственную индустрию развлечений. В результате подобной асимметрии силовая конкуренция в мире сведена к минимуму, в большинстве регионов царит стабильность. Разногласия по поводу границ и религий и этнические споры продолжаются, но имеют тенденцию к локализации. В мировой экономике наблюдается значительный рост. Новые открытия в областях биотехнологии и информационных систем делаются, так сказать, на регулярной основе.
Сравнительная стабильность настоящего момента проистекает не только из тех возможностей, какими обладают Соединенные Штаты, но также и из желания воспользоваться этими возможностями. США так или иначе причастны к происходящему в любом уголке земного шара. Американские войска поддерживают хрупкий мир в Восточной Азии, охраняют Южную Корею от северокорейского коммунистического режима, уменьшают напряженность между Китаем и Японией и пытаются обеспечить независимость Тайваня, не раздражая Пекин. Америка сохраняет значительное военное присутствие в Европе, чтобы содействовать стабильности на континенте. Когда в 1990-е годы Балканы оказались эпицентром этнического конфликта, именно Соединенные Штаты пришли на помощь европейцам. Сдерживание Ирака все последнее десятилетие лежало на плечах Соединенных Штатов. Америка возглавила борьбу против террористической сети и ее спонсоров в Афганистане в 2001 году. На Ближнем Востоке, в Северной Ирландии, на Кипре, в Эритрее – и во многих других «горячих точках» Вашингтон был и остается главным мировым игроком.
Соединенные Штаты не только несут бремя мирового лидерства в открытую, но и ведут активные закулисные игры, причем по собственным правилам. НАТО, Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк, Форум азиатско-тихоокеанского сотрудничества и Всемирная торговая организация (ВТО) – крупные международные организации со множеством членов и детально разработанными правилами принятия решений. Однако США в каждой из них имеют приоритетный голос. Администрация Клинтона постановила, что НАТО следует расширить свои ряды. Несколько лет спустя Вашингтон организовал процедуру вступления в НАТО для Польши, Венгрии и Чешской республики. Китай изъявлял желание вступить в ВТО – организацию, в которую входят более ста стран, имеющих равное право голоса. Тем не менее, перспективы Китая в отношении вступления в ВТО целиком зависели от того, одобрят ли американский Конгресс и Сенат предоставление Китаю преференциального торгового статуса (что и произошло в 2000 году). Когда разразился азиатский финансовый кризис 1997–1998 годов, Япония предложила создать Азиатский банк для поддержания монетарной стабильности. Но Вашингтон разочаровал Токио, заявив, что это прерогатива Международного валютного фонда (который действует по указке Соединенных Штатов).
Американское превосходство обеспечивает стабильность в мире, также используя «миротворческие» возможности других глобальных тенденций. Однополярность – это суперструктура, которая определяет баланс сил, формирует международную систему. Когда сама структура способствует стабильности и устраняет соперничество, то и элементы этой структуры действую аналогичным образом.
Рассмотрим, к примеру, глобализацию. Мировая экономика со всеми ее подъемами и кризисами, достигла значительного прогресса со времени окончания «холодной войны» и заметно увеличила благосостояние многих стран, которые влились во всемирные «русла» товаров и капиталов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72