Кейлаш подозревал, что дело не обошлось без колдовства. Было очень похоже на то, что какой-то нечистый дух, вызванный из глубин ада, пытается сокрушить душу и тело Эльдрана. Потому-то и бесполезно было искусство самых лучших врачей. Только жрец или волшебник мог спасти вождя и друга Кейлаша. Он уже послал троих самых стремительных своих наездников за кезанкийским шаманом. Но даже если бы парни не скакали на лошадях, а неслись на крыльях, путешествие заняло бы много дней. Слишком много.
– Держись, друг!.. – утешал короля Кейлаш. – Гони демона, впившегося в твое сердца! Клянусь Эрликом, ты сумеешь его одолеть!..
Он ходил и ходил по комнате, гадая, сколько еще времени отпущено Эльдрану. Всем своим существом горец чувствовал, как покидала короля жизненная сила. Неведомый враг высасывал ее капля за каплей, а он, Кейлаш, ничего поделать не мог…

ГЛАВА 5
КРОМЕШНЫЙ УЖАС

Конан только раздраженно ворчал, время от времени наступая на что-то мокрое, скользкое и волосатое, стремительно удиравшее из-под обутых в сандалии ног. Вот уже несколько часов он плелся куда-то старинными канализационными тоннелями, и мерзкая жижа, местами достигавшая колен, успела смертельно ему надоесть. Не говоря уже об отвратительном запахе, который она источала! Конан задыхался, кое-как сдерживая тошноту. Время от времени ему начинало казаться, что измученное обоняние милосердно отказывалось служить. Но запах постоянно менялся (причем, конечно, в худшую сторону), и он убеждался, что, к сожалению, не потерял нюх.
Оставалось только радоваться, что забытой канализацией во многих местах почти не пользовались. Иначе ему пришлось бы еще покруче теперешнего.
Киммериец все посматривал на потолок, надеясь разглядеть очередной лучик света, но тщетно. Слишком давно наверху не попадалось уличных решеток. Тем не менее Конан был уверен, что по-прежнему движется по направлению ко дворцу.
Около часу назад, добравшись до места, где тоннель разветвлялся натрое, он довольно долго раздумывал, какой путь избрать. Проход, уводивший в сторону дворца, слегка понижался, и ему это весьма не понравилось. Конан, однако, полез именно туда, ибо не желал уподобляться маленькому ребенку, боящемуся темноты. Чем дальше он уходил, тем быстрее мерк едва сочившийся свет, пока не сменился вовсе уже чернильной темнотой, едва проницаемой даже для его острых глаз, привыкших к темноте подземелья. «Кром!.. Хватит с меня!» – решил он наконец.
Повернулся и зашагал назад, намереваясь вновь выйти к разветвлению тоннелей и попробовать другой путь.
На всякий случай он ощупывал рукой стену, и каменная кладка, по которой скользили его пальцы, казалась ему более чем странной. В нем пробудилось невольное любопытство… и почти сразу же кусок камня легко отделился от стены, оставшись у него в руке. С одной стороны торчали острые сколы, другая была закруглена, как… вот именно! Как человеческая кость!..
Конан с отвращением отшвырнул «камень», в самом деле оказавшийся костью. И ускорил шаг, стремясь поскорее покинуть зловещее место. При этом он продолжал касаться рукой стены и постепенно осознал нечто такое, от чего волосы у него слегка поднялись дыбом: вся стена состояла из плотно сбитых вместе звериных и человеческих костей!.. Отбросив всяческую осторожность, Конан помчался по тоннелю бегом, кое-как выдирая ноги из вонючей слизистой грязи. Теперь он понимал, почему здесь стоял такой смрад, далеко превосходивший ставшие уже привычными миазмы канализации. Это был запах смерти и трупного разложения. Коридор, по которому бежал Конан, представлял собой самый настоящий склеп.
Споткнувшись, он не удержал равновесия и лицом вниз полетел в отвратительно смердевшую лужу. Пока он поднимался на ноги и пытался хоть как-то оттереть с себя липкую мерзость, послышалось влажное чавканье и следом – неестественный булькающий визг. Инстинктивным движением Конан выхватил меч, и весьма вовремя. Из гнусной жижи начало возникать кошмарное Нечто.
Тварь была громадна. Слизистая туша заполняла собой все пространство тоннеля. И она шлепала прямо к Конану, чавкая, булькая и непристойно визжа. Варвар попятился, до последнего стараясь избежать столкновения. Ему едва удавалось разглядеть в потемках внешний облик чудовища: очертания шишковатого грибообразного тела с дюжиной длинных щупалец, волосатых сверху, а снизу усеянных губчатыми присосками. Одно из этих щупалец вдруг метнулось вперед, точно кнут. Конан взвился в прыжке, не давая опутать себя. Увы, от неожиданности он забыл, что находится в низком тоннеле, и с маху врезался головой в потолок, вызвав небольшой обвал камней пополам с костями. Удар почти оглушил его. На некоторое время киммериец потерял ориентировку, и сразу несколько щупалец словно тисками сдавили его ногу и тело.
Тем временем непрочный потолок продолжал рушиться, низвергая потоки булыжников и обломков чьих-то скелетов. Краем глаза Конан подметил слабый луч света, неожиданно пробившийся сверху. Оказывается, он находился гораздо ближе к поверхности, чем предполагал. Сверху, хотя и очень слабо, проникал самый настоящий солнечный свет.
Этот свет помог Конану получше рассмотреть схватившее его чудовище. Морщинистую бело-розовую пупырчатую кожу покрывали клоки грубой шерсти разных оттенков ржаво-бурого цвета. Там и сям виднелись тошнотворные наросты зеленой плесени. Беззубая пасть, способная целиком поглотить человека, издавала жуткое чавканье и истекала гнилостной слюной…
Щетинистое щупальце, обхватившее Конана поперек тела, неожиданно напряглось еще больше, порываясь расплющить киммерийца насмерть. Он почувствовал, как выдавливаются из легких последние остатки воздуха, как десятками жадных ртов впиваются в тело присоски. Кровообращение в левой ноге, перекрытое чудовищным нажимом, грозило остановиться совсем. Однако варвар уже оправился от удара о потолок. Яростный взмах меча – и острое лезвие почти пополам перерубило щупальце, обхватившее его вокруг пояса. Тварь взвыла, отдергивая поврежденную конечность, и вдруг с силой рванула Конана за ногу.
Киммериец вновь оказался на полу и уже во второй раз сильно ударился затылком. Если бы не крепкие шейные мышцы да не инстинкт, заставивший в последний миг прижать подбородок к груди, лежать бы ему с раздробленным черепом. Хуже было то, что из руки выбило меч. Конан принялся шарить впотьмах, извиваясь и лягая щупальце, безжалостно дробившее его левую ногу…
Чудовище не только не думала его выпускать – наоборот, оно принялось еще и подтягивать его к жадно раззявленной пасти. Оттуда сочился черный ихор, и там, где он капал на пол, слышалось шипение и завивались струйки дыма. Потом над пастью приподнялась кожная складка и появился единственный глаз: зловещий, выпуклый, темно-багровый. В щелевидном зрачке, устремленном прямо на Конана, светился ужасный нечеловеческий разум.
Киммериец судорожно пытался дотянуться до меча, но увы! Тот лежал совсем рядом, однако вне досягаемости. Упираясь свободной ногой в стену, Конан как мог пытался противостоять жуткой силе, затягивавшей его в смертоносную пасть. Он пытался хоть за что-нибудь зацепиться руками, но опоры не находил: вокруг были лишь кости и камни, свалившиеся с потолка. В отчаянии варвар подхватил обеими руками увесистый булыжник и запустил им в монстра, целя прямо в его единственный глаз. Запустил со всей силой, на которую были способны его мускулистые руки. Камень попал прямо в цель… раздался звук, как будто лопнул омерзительный гнойный нарыв. Камень пробил оболочку глаза и глубоко вошел в податливые недра чудовища. Рана оказалась смертельной. Тварь забилась в агонии, щупальца беспорядочно корчились и хлестали…
Скользкий пожиратель так и не выпустил схваченную ногу киммерийца. Наоборот, он только усилил судорожный нажим, и Конан отчетливо понял: еще чуть-чуть, и левое бедро превратится в кровавую кашу. Монстр взметнул Конана в воздух и принялся хлестать им по полу, по стенам и потолку. Отовсюду сыпались кости и обломки камней; казалось, дрожала сама земля. С шумом обрушилась новая часть потолка. Обвал придавил чудовище, и оно наконец затихло совсем. Щупальце, терзавшее ногу Конана, постепенно обмякло, убийственные кольца разжались.
Запаленно дыша, молодой варвар на четвереньках отполз подальше от страшилища, едва его не убившего. Каким-то чудом его нога осталась цела, кровь болезненно покалывала в ней, возвращаясь. Последний обвал расширил дыру наверху, так что в тоннеле стало почти совсем светло. Конан осмотрел себя и увидел на бедре и на талии множество сочившихся красных кружков: присоски действительно пытались выпить его кровь. Кроме того, повсюду уродливо багровели ожоги, оставленные прикосновением ядовитой щетины. Вся средняя часть тела мучительно ныла. Еще бы, ведь чудовище едва не пережало его пополам!.. Да, даже дыба палача была милосерднее людоеда, таившегося в сточных тоннелях. Каждый дюйм тела Конана был покрыт кровоподтеками и синяками, и немудрено – ведь им колошматили, точно дубинкой, по стенам и потолку!
Киммериец разыскал меч и с трудом, хромая, поднялся на ноги. Задрав голову, он увидел, что Оползень открыл дыру, достаточно широкую, чтобы мог вылезти человек. Какое счастье, что потолок не обрушился совсем и не похоронил его в зловонном тоннеле вместе с ползучим ужасом, который он одолел в столь страшной борьбе!.. Слава богам, изначальная кладка была сработана на совесть. Лезть наверх предстояло футов восемьдесят, если не все девяносто. Но для киммерийского горца это было что-то вроде легкой прогулки. Конану еще в детстве случалось одолевать более отвесные и гладкие стены.
Он осторожно пополз вверх, стараясь по возможности избежать новых обвалов. Оставалось только уповать, что на поверхности его не поджидали бдительные стражники. Как знать! Схватка в подземелье вышла довольно шумной, уж, верно, кто-нибудь да услышал. Избитое тело не очень-то годилось для новых боев, но все-таки звериная живучесть Конана позволяла надеяться на равную схватку с тем, что могло встретиться ему наверху. Другой человек на его месте неминуемо бы погиб, либо сошел с ума, либо, самое меньшее, еще много дней приходил в себя от страшного потрясения. Киммериец выдержал все и был почти готов к новым сражениям.
Подъем занял больше времени, чем он рассчитывал поначалу. Камни то и дело учиняли очередной оползень, и варвар съезжал на несколько футов вниз, прежде чем ему удавалось вновь обрести опору и продолжить свое движение вверх. Все же, видно, в этот раз он слишком многого требовал от своего истерзанного тела: схватка с чудовищем сильно сказалась на его ловкости и проворстве. Тем не менее спустя время упорство Конана было вознаграждено. Он перевалился через край дыры и оказался в относительной безопасности, на твердой земле.
Киммериец сразу обратил внимание, что солнце стоит гораздо ниже, чем он предполагал. Инстинкт времени основательно его подвел: блуждания по темным тоннелям заняли порядочную часть дня. Зато чувство направления не подкачало, безошибочно выведя его ко дворцу. Оставалось преодолеть всего несколько сотен шагов. Конану повезло выбраться на поверхность в одном из просторных парков, окружавших дворец. Запертые ворота тщательно охранялись, с них не спускала глаз недреманная стража. А вот в парках патрулей, как правило, не было. Все-таки варвару крупно повезло в этой игре.
На всякий случай он удалился на почтительное расстояние от небольшого кратера, порожденного оседанием земли, и спрятался в гуще аккуратно подстриженных колючих деревьев. Его ищущий взгляд пристально обежал окрестности: не случилось ли кому-нибудь обнаружить его неожиданное появление в саду?.. Все было спокойно. Никто не мчался хватать незаконно проникшего на дворцовую территорию. Лишь поодаль, у бронзовых ворот, переминалось несколько стражников. Но расстояние было слишком велико, и Конана они не заметили.
Это были внутренние ворота, ведшие непосредственно во дворец. Внешние возвышались в противоположной стороне, в нескольких сотнях шагов. По верху гигантских каменных бастионов могли ходить разом два человека. В высоту стены более чем втрое превышали человеческий рост. Железные ворота, надежно вмурованные в каменную толщу и окруженные контрфорсами, были поистине несокрушимы. И стены, и ворота были воздвигнуты много веков назад, – ни сказитель, ни даже пыльные тома исторических хроник не упоминали о тех, кто их выстроил. Сколько таранов безо всякого толку раскрошилось в щепы об эти ворота! А камень, из которого были сложены стены! Этот камень был особой породы: сколько ни осаждали королевский дворец, тяжелые снаряды из вражеских катапульт отлетали от него, как безобидный горох.
Конан недовольно нахмурился, понимая, что угодил в своего рода ловушку. Надо будет где-нибудь спрятаться до темноты; ночью он уж как-нибудь переберется через стены, оставшись незамеченным. Его тело сплошь покрывала корка засохшей грязи, мешавшая рассмотреть его в чаще кустов. Как ни хотелось ему поскорее отмыться, лучше с этим несколько подождать!
Он продолжал внимательно осматриваться, ища надежное укрытие, и наконец решил, что удача ему улыбнулась. Шагах в пятидесяти от зарослей стояла безо всякого присмотра тележка с сеном. Сено, по всей видимости, предназначалось для королевских конюшен. Если спрятаться в нем и припасть лицом к щелке между деревянными планками, можно будет со всеми удобствами обозревать вход во дворец. Тележка стояла на самой обочине дороги; никто не сумеет пройти мимо, не попавшись Конану на глаза. В том числе и заморийский подонок, благодаря которому киммерийцу за последние сутки не раз и не два пришлось целоваться со смертью.
Конан перебежал к повозке крадущимся шагом, сгибаясь в три погибели, чтобы не заметила стража, топтавшаяся у ворот. Достигнув наконец своей цели, он закопался в сено, так что его сделалось невозможно заметить снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36