ванна чугунная 180х80
Несмотря на более чем странную внешность «явления», и Конан и Кейлаш прониклись к нему симпатией с первого взгляда… чего никак нельзя было сказать о Мадезусе. Жрец сразу узнал синекожего.
– Балберот, – проговорил он. – Так я и знал, что твой щенок побежит к тебе жаловаться после того, как я его… отшлепал.
Жрец держался внешне дружелюбно, но внутренний голос велел ему не терять бдительности. Архидемоны были опаснейшими среди враждебных человеку существ тонкого мира. Еще Мадезус знал, что ему слабо совсем уничтожить Балберота. Но вот измотать его и выдворить назад в подземное царство – это можно попробовать.
– Забавно все это, Мадезус, – сказал Балберот и сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. – О да, я знаю твое имя. Равно как и Конана и Кейлаша… – Он произносил их с насмешкой, которую все, кроме Мадезуса, пропустили мимо ушей. – Так вот, теперь, когда мы познакомились, настала пора облегчить друг другу жизнь. Позволь, о горец, снять тяжкий груз с твоих плеч…
Архндемон взмахнул хрустальным жезлом, и Кейлаш с изумлением ощутил, что давящая тяжесть с той стороны дверей подевалась неизвестно куда. Кезанкиец очень осторожно отступил прочь, готовый вновь захлопнуть бронзовые створки, но они и не пытались раскрыться.
– Никакой опасности больше нет, – заверил его архидемон.
Он сделал знак рукой, и двери немного отошли внутрь, так что стал виден пустой коридор. Удивлению Кейлаша не было предела. И стены, и ковры оказались чистыми и сухими. Нигде никаких следов крови, только в нескольких футах перед дверью по-прежнему торчала опускная решетка.
Мадезус посмотрел на подол своего одеяния. Весь низ его только что был пропитан кровью – ткань очистилась в мгновение ока. Жрец насмешливо похлопал в ладоши:
– Отличный фокус, Балберот! Может, ты еще для нас пожонглируешь? Или по канату пройдешься?
Воители обеспокоенно переглянулись. Что такое произошло с их другом жрецом? Он говорил так грубо, так оскорбительно! А синекожий, наоборот, держался вежливо и дружелюбно, его слова навевали покой. Разве могло от него исходить какое-то зло?
– Ты ревнуешь, Мадезус. Это тебе не идет. И потом, разве твое учение не велит любить и прощать? Я слышал, оно отрицает жестокость и грубость. Я прошу прощения за недружелюбное поведение моего малыша и, со своей стороны, не сержусь за то, что ты его наказал. Уверяю тебя, я и знать не знал о его бессовестных шалостях. Видишь ли, он находился во власти создания, вероломно похитившего его у меня. Оно, это создание, и велело ему напасть на вас, когда вы появились.
– Тогда для чего ты здесь, Балберот? Ты пришел извиниться? Выразить нам сочувствие, в котором мы отнюдь не нуждаемся? Или все же затем, чтобы довершить то, на что у твоего прислужника недостало силенок?
– Твои обвинения безосновательны, жрец. Я пришел, ибо у нас с тобой одна цель: отыскать и уничтожить жрицу мутари. Ты удивлен? Но она силой забрала моего подданного и заставила его сразиться с тобой и твоими друзьями. Согласись, подобные поступки нельзя оставлять безнаказанными. Вместе мы легко отыщем ее и положим конец ее злодеяниям!
Конан и Кейлаш уже не сомневались, что Мадезус ошибался, считая Балберота врагом. Какой же это демон? Просто житель иных миров, присланный богами им в помощь. Он протягивал им руку дружбы – разве не здорово? Так неужели Мадезус лишился рассудка? Неужели не понял, что Балберот на самом деле хочет помочь?..
Мадезус тем временем отрицательно мотнул головой. Занятый разговором, он не заметил, какую игру вел его собеседник с обоими воителями.
– Хватит лгать, порождение ада! – сказал он Балбероту. – Ты только на словах предлагаешь нам помощь, но я-то знаю – все, чего ты хочешь, это перебить нас, как телят на бойне! Довольно! Волею Митры, Отца Света, Всемогущего и Всеблагого, повелеваю тебе отбросить жезл и вернуться в бездонные пропасти, где плодятся подобные тебе! Маским Ксул йа маррату, йар Балберот! Балберот, абсу йар алаксул! Ксизул абсу маррату, нар маррату, йар Балберот!
Жрец говорил, и амулет разгорался, направляя прямо на демона луч слепящего света.
Луч разрастался и креп, но, еще не коснувшись Балберота, он невероятным образом изогнулся и ударил по хрустальному жезлу. Ударил – и отразился, взорвавшись фонтаном радужных брызг. Отраженный луч прошел в каких-то дюймах от приросшего к месту Кейлаша и угодил в бронзовые двери. Тяжеленные створки затрепетали, по ним разбежались струи синевато-белого пламени, и толстая бронза рассыпалась мириадами обломков.
А Балберот посмотрел прямо в глаза Конану и заговорил с ним умоляющим тоном:
– Конан, ты должен помочь мне! Выручай, друг! Ты видишь – Мадезус сошел с ума! Он чуть не убил Кейлаша!.. – Потом его глаза, подобные двум белым огням, обратились на горца: – Скорее, кезанкиец, порази его своим мечом, пока он всех нас не перебил!..
Белые, как кость, губы архидемона растянулись в жуткой улыбке. Он злобно подмигнул Мадезусу, и тот поневоле содрогнулся, встретив взгляд нечистого духа.
А в следующий миг молодой жрец не поверил своим глазам. Два воина пошли на него, размахивая мечами!
– Конан! Кейлаш!.. – окликнул он своих товарищей. – Это демон околдовал вас и заставил обратиться против меня! Конан!.. Вспомни свою клятву Сальворасу! Кейлаш!.. Подумай о короле, которого ты клялся защищать! Вспомните! Не слушайте уверений лживого порождения ночи!..
Но они точно оглохли. Мадезус успел заметить, что глаза у обоих помутнели: воители были не в себе. А Балберот, чувствуя близость победы, знай подгонял:
– Скорее! Ваши жизни в опасности! Скорее уничтожьте его, пока он не поразил вас насмерть!
Мадезус отступил прочь и вновь послал в демона луч амулета. И вновь промахнулся: хрустальный жезл перехватил и отразил его свет.
Конан подлетел к жрецу первым, отводя руку для ужасающего размаха. На какой-то миг его разум все же очистился… Он успел понять, что его руку вело колдовство, и попытался остановить удар, но мгновение миновало, и меч понесся вперед.
Мадезус шарахнулся в сторону: клинок киммерийца располосовал его одеяния, царапнув по телу. Жрец не удержал равновесия и покатился по полу – прямо под ноги Кейлашу. Великан-горец поднял меч, чтобы проткнуть беспомощного митраита. «Конец, – понял Мадезус. – Выхода нет». Он упирался спиной в стену и не мог даже перекатиться. Он закрыл глаза и стал ждать, чтобы острая сталь вошла в его тело. Самое обидное, что жрица все-таки победила. Последнему из Ордена Ксуоквелоса оставалось жить считанные мгновения…
ГЛАВА 12
ШАН-И-СОРХ
Азора отмела в сторону многолетние полотнища паутины, которыми зарос входной чертог Скауроловой цитадели. Внешние двери, войдя, она заботливо притворила, отгораживаясь от несносных лучей утреннего солнца. Проклятое светило ярко и жарко горело над рыжими пустынями Шена. Оно ранило ее глаза и обжигало кожу. Азора ненавидела солнце. Оно высасывало ее силу, точно огненная пиявка.
Темный, затхлый чертог нравился ей куда больше. Здесь было когда-то седалище Зла, и Азора с наслаждением вдыхала еще сохранившийся аромат. Ее вторжение побеспокоило нескольких толстых, мохноногих пауков, притаившихся в углу комнаты. Азора с интересом присмотрелась к этим наследникам Зата, заморийского бога-паука, которого почитали в Йезуде. Иные из восьминогих созданий были вдвое больше ее головы, и чувствовалось, что пухлые, блестящие брюшки так и распирал яд.
Азора восторгалась ими: у них была всего одна цель, и они шли к ней, не зная сомнений. Дети Зата были вестниками смерти, хитроумными маленькими убийцами, способными лишить жизни жертву, во много раз превосходящую их по величине. Даже самые мелкие из них внушали людям ужас и отвращение. Вот у кого не грех поучиться!
Подумав так, она вынула Око из-под плаща и мимоходом заглянула в него. Просто так, чтобы поинтересоваться, как там жалкий маленький жрец и двое тупых громил, пришедших с ним вместе, – еще барахтаются или уже утонули? Она раздраженно нахмурилась: Око не желало показывать ей ничего. Азора попробовала сосредоточиться, но только ощутила возросшее сопротивление. Придя в ярость, мутари с проклятием швырнула Око на пол. Жрец не мог сам ослепить ее волшебный прибор. Он даже не подозревал, что она исподтишка наблюдала за ним!
Когда миновала первая вспышка гнева, Азора наклонилась и подняла Око. Совсем недавно, за стенами крепости, оно действовало безукоризненно. Действуя по первому побуждению, она толкнула двери и вновь заглянула в хрустальный шар. Ее глазам сейчас же предстал алтарный покой под храмом Таргола, и раздражение немедленно улеглось. Двое недоумков наступали на Мадезуса, угрожая мечами!..
Конечно же, скудоумные груды мяса легко попали во власть Балберота, чей завораживающий голос подавлял волю любого смертного, кроме некоторых, особо чистых и твердых духом. Из двоих безмозглых баранов получатся отличные палачи. Великолепно! Особенно же потому, что архидемон, как и сама она, не мог причинить жрецу непосредственного вреда. Мадезус носил древний талисман, на котором пребывало благословение самого Митры, ненавистного ей Повелителя Света. Зрелище близкой смерти настырного жреца утешило и развеселило Азору. Она спрятало Око и вновь затворила двери. Если бы не проклятое солнце, она бы еще подержала их открытыми и насладилась бы каждым мгновением агонии ничтожного прислужника Митры!
Итак, можно было считать, что жреца больше нет. Ничто не мешало Азоре заняться тем, для чего она сюда прибыла. Для начала она выведает секрет Скаурола, и больше можно будет ничего не бояться, хоть все митраитское священство сюда соберись. Потом она вернется в город. И выморит двуногих насекомых по своему произволу, причинив им такие муки, какие найдет подходящими. Скоро, скоро, в первый день месяца Скорпиона, пропадет с небосвода луна. В ту ночь, самую черную из всех ночей, она, Азора, свершит Последний Ритуал Власти Мутари. Она произнесет Заклятие Бессмертия. И с этого мгновения быстротекущее время перестанет касаться ее. Для нее больше не будет ни старости, ни угасания. Если бы Скауролу удалось некогда совершить Ритуал, он бы теперь правил вселенной!
Она… О, когда она завершит Ритуал, она более не будет какой-то там жрицей. Она сама станет богиней! Беспощадной и гневной!.. Ее малейший каприз будет повергать во прах и отчаяние целые королевства. Жрецы и императоры приползут к ней на коленях. А она будет выдумывать для них все новые пытки и унижения. Все новые, все худшие! Человечество ощутит поступь грядущего Мрака и содрогнется, не в силах что-либо изменить…
Ни один из мутари, живших прежде нее, таких вершин власти не достигал. Эти глупцы перессорились между собой и тем сделали свою погибель неминуемой. Даже великий Скаурол позволил так ослабить себя, что вшивый Орден Ксуоквелоса в конце концов его одолел. Азоре враждовать было попросту не с кем. Скаурол был последним мутари. А Мадезус – последним из Ордена.
Азора теперь и сама не могла бы сказать, когда она впервые услышала о мутари. Она не помнила ни родителей, ни даже детства. Про себя она полагала, что скорее всего родилась в Стигии. Во всяком случае, первым впечатлением, которое сохранила ее память, было одно местечко у реки Бахр, в южной Стигии, недалеко от болот Пурпурного Лотоса. Там она прошла церемонию Превращения; там она родилась как мутари. И всю жизнь потом, как одержимая, по крупице собирала известия о мутари.
Она много путешествовала по отдаленнейшим краям, заглядывая в самые темные и запретные закоулки, и постепенно обрела то, чего добивалась. Для этого она лгала, обманывала, похищала и убивала. Ока не ведала преград и не признавала препятствий. Ее не обременяли такие человеческие предрассудки, как совесть и честь. И скоро она накопила достаточно знаний, чтобы претворить в жизнь кое-какие планы.
А скоро к ее познаниям добавится черная премудрость Скаурола…
Ее возня с паутиной потревожила паука величиной с ладонь. Он побежал было к ней… потом остановился. Азора покосилась на него с раздражением, но скоро раздражение сменилось любопытством. В отличие от его родственников, прятавшихся по углам, он не был мохнат, а блестяще-черное тельце было намного меньше и выглядело угловатым. Еще паука отличали более длинные лапки и самые настоящие клыки – острые, загнутые. Паук рассматривал Азору своими многочисленными зелеными, слегка светящимися глазами. В глазах чувствовался разум, не то что у тех здоровых мешков с ядом.
Занятное создание, но сейчас Азоре было не до паука. Оставив его, она подошла к ближайшей из трех внутренних дверей комнаты.
Двери были невелики, но выкованы из сплошного железа и украшены замысловатым рисунком, выполненным в металле. Над каждой дверью были изваяны плотоядно ухмыляющиеся горгульи. Они застыли в угрожающих позах, словно готовясь свеситься вниз и схватить любого неосторожного. Рука умелого скульптора придала жуткий реализм разинутым пастям с рядами неровных зубов. Из каждой пасти свешивался язык, длинный и заостренный, как жало. Короткие лапы, каждая о семи острых когтях, сжимали каменные шары, из узких плеч росли кожистые, как у летучих мышей, крылья. Под животами торчали похабно подчеркнутые гениталии. Короткие, мощные задние лапы покрывала чешуя.
Кое-где можно было разглядеть небольшие трещины, но в остальном изваяния выглядели просто на удивление хорошо сохранившимися…
В отличном состоянии была и дверь перед ней. Благодаря пустынному климату Шема на ее поверхности не появилось даже пятнышка ржавчины, но даже если бы здесь и шли дожди, в чертог сквозь толстенную каменную кровлю все равно не проникло бы ни капли влаги.
Азора уже протянула руку в черной перчатке к ручке двери… Едва слышный шепот, раздавшийся сзади, заставил ее остановиться.
В нескольких футах от нее стоял тот самый безволосый паучок и все так же смотрел снизу вверх многочисленными глазками. Пока Азора раздумывала о природе невнятного шепота, паучок взвился в невероятно быстром прыжке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Балберот, – проговорил он. – Так я и знал, что твой щенок побежит к тебе жаловаться после того, как я его… отшлепал.
Жрец держался внешне дружелюбно, но внутренний голос велел ему не терять бдительности. Архидемоны были опаснейшими среди враждебных человеку существ тонкого мира. Еще Мадезус знал, что ему слабо совсем уничтожить Балберота. Но вот измотать его и выдворить назад в подземное царство – это можно попробовать.
– Забавно все это, Мадезус, – сказал Балберот и сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. – О да, я знаю твое имя. Равно как и Конана и Кейлаша… – Он произносил их с насмешкой, которую все, кроме Мадезуса, пропустили мимо ушей. – Так вот, теперь, когда мы познакомились, настала пора облегчить друг другу жизнь. Позволь, о горец, снять тяжкий груз с твоих плеч…
Архндемон взмахнул хрустальным жезлом, и Кейлаш с изумлением ощутил, что давящая тяжесть с той стороны дверей подевалась неизвестно куда. Кезанкиец очень осторожно отступил прочь, готовый вновь захлопнуть бронзовые створки, но они и не пытались раскрыться.
– Никакой опасности больше нет, – заверил его архидемон.
Он сделал знак рукой, и двери немного отошли внутрь, так что стал виден пустой коридор. Удивлению Кейлаша не было предела. И стены, и ковры оказались чистыми и сухими. Нигде никаких следов крови, только в нескольких футах перед дверью по-прежнему торчала опускная решетка.
Мадезус посмотрел на подол своего одеяния. Весь низ его только что был пропитан кровью – ткань очистилась в мгновение ока. Жрец насмешливо похлопал в ладоши:
– Отличный фокус, Балберот! Может, ты еще для нас пожонглируешь? Или по канату пройдешься?
Воители обеспокоенно переглянулись. Что такое произошло с их другом жрецом? Он говорил так грубо, так оскорбительно! А синекожий, наоборот, держался вежливо и дружелюбно, его слова навевали покой. Разве могло от него исходить какое-то зло?
– Ты ревнуешь, Мадезус. Это тебе не идет. И потом, разве твое учение не велит любить и прощать? Я слышал, оно отрицает жестокость и грубость. Я прошу прощения за недружелюбное поведение моего малыша и, со своей стороны, не сержусь за то, что ты его наказал. Уверяю тебя, я и знать не знал о его бессовестных шалостях. Видишь ли, он находился во власти создания, вероломно похитившего его у меня. Оно, это создание, и велело ему напасть на вас, когда вы появились.
– Тогда для чего ты здесь, Балберот? Ты пришел извиниться? Выразить нам сочувствие, в котором мы отнюдь не нуждаемся? Или все же затем, чтобы довершить то, на что у твоего прислужника недостало силенок?
– Твои обвинения безосновательны, жрец. Я пришел, ибо у нас с тобой одна цель: отыскать и уничтожить жрицу мутари. Ты удивлен? Но она силой забрала моего подданного и заставила его сразиться с тобой и твоими друзьями. Согласись, подобные поступки нельзя оставлять безнаказанными. Вместе мы легко отыщем ее и положим конец ее злодеяниям!
Конан и Кейлаш уже не сомневались, что Мадезус ошибался, считая Балберота врагом. Какой же это демон? Просто житель иных миров, присланный богами им в помощь. Он протягивал им руку дружбы – разве не здорово? Так неужели Мадезус лишился рассудка? Неужели не понял, что Балберот на самом деле хочет помочь?..
Мадезус тем временем отрицательно мотнул головой. Занятый разговором, он не заметил, какую игру вел его собеседник с обоими воителями.
– Хватит лгать, порождение ада! – сказал он Балбероту. – Ты только на словах предлагаешь нам помощь, но я-то знаю – все, чего ты хочешь, это перебить нас, как телят на бойне! Довольно! Волею Митры, Отца Света, Всемогущего и Всеблагого, повелеваю тебе отбросить жезл и вернуться в бездонные пропасти, где плодятся подобные тебе! Маским Ксул йа маррату, йар Балберот! Балберот, абсу йар алаксул! Ксизул абсу маррату, нар маррату, йар Балберот!
Жрец говорил, и амулет разгорался, направляя прямо на демона луч слепящего света.
Луч разрастался и креп, но, еще не коснувшись Балберота, он невероятным образом изогнулся и ударил по хрустальному жезлу. Ударил – и отразился, взорвавшись фонтаном радужных брызг. Отраженный луч прошел в каких-то дюймах от приросшего к месту Кейлаша и угодил в бронзовые двери. Тяжеленные створки затрепетали, по ним разбежались струи синевато-белого пламени, и толстая бронза рассыпалась мириадами обломков.
А Балберот посмотрел прямо в глаза Конану и заговорил с ним умоляющим тоном:
– Конан, ты должен помочь мне! Выручай, друг! Ты видишь – Мадезус сошел с ума! Он чуть не убил Кейлаша!.. – Потом его глаза, подобные двум белым огням, обратились на горца: – Скорее, кезанкиец, порази его своим мечом, пока он всех нас не перебил!..
Белые, как кость, губы архидемона растянулись в жуткой улыбке. Он злобно подмигнул Мадезусу, и тот поневоле содрогнулся, встретив взгляд нечистого духа.
А в следующий миг молодой жрец не поверил своим глазам. Два воина пошли на него, размахивая мечами!
– Конан! Кейлаш!.. – окликнул он своих товарищей. – Это демон околдовал вас и заставил обратиться против меня! Конан!.. Вспомни свою клятву Сальворасу! Кейлаш!.. Подумай о короле, которого ты клялся защищать! Вспомните! Не слушайте уверений лживого порождения ночи!..
Но они точно оглохли. Мадезус успел заметить, что глаза у обоих помутнели: воители были не в себе. А Балберот, чувствуя близость победы, знай подгонял:
– Скорее! Ваши жизни в опасности! Скорее уничтожьте его, пока он не поразил вас насмерть!
Мадезус отступил прочь и вновь послал в демона луч амулета. И вновь промахнулся: хрустальный жезл перехватил и отразил его свет.
Конан подлетел к жрецу первым, отводя руку для ужасающего размаха. На какой-то миг его разум все же очистился… Он успел понять, что его руку вело колдовство, и попытался остановить удар, но мгновение миновало, и меч понесся вперед.
Мадезус шарахнулся в сторону: клинок киммерийца располосовал его одеяния, царапнув по телу. Жрец не удержал равновесия и покатился по полу – прямо под ноги Кейлашу. Великан-горец поднял меч, чтобы проткнуть беспомощного митраита. «Конец, – понял Мадезус. – Выхода нет». Он упирался спиной в стену и не мог даже перекатиться. Он закрыл глаза и стал ждать, чтобы острая сталь вошла в его тело. Самое обидное, что жрица все-таки победила. Последнему из Ордена Ксуоквелоса оставалось жить считанные мгновения…
ГЛАВА 12
ШАН-И-СОРХ
Азора отмела в сторону многолетние полотнища паутины, которыми зарос входной чертог Скауроловой цитадели. Внешние двери, войдя, она заботливо притворила, отгораживаясь от несносных лучей утреннего солнца. Проклятое светило ярко и жарко горело над рыжими пустынями Шена. Оно ранило ее глаза и обжигало кожу. Азора ненавидела солнце. Оно высасывало ее силу, точно огненная пиявка.
Темный, затхлый чертог нравился ей куда больше. Здесь было когда-то седалище Зла, и Азора с наслаждением вдыхала еще сохранившийся аромат. Ее вторжение побеспокоило нескольких толстых, мохноногих пауков, притаившихся в углу комнаты. Азора с интересом присмотрелась к этим наследникам Зата, заморийского бога-паука, которого почитали в Йезуде. Иные из восьминогих созданий были вдвое больше ее головы, и чувствовалось, что пухлые, блестящие брюшки так и распирал яд.
Азора восторгалась ими: у них была всего одна цель, и они шли к ней, не зная сомнений. Дети Зата были вестниками смерти, хитроумными маленькими убийцами, способными лишить жизни жертву, во много раз превосходящую их по величине. Даже самые мелкие из них внушали людям ужас и отвращение. Вот у кого не грех поучиться!
Подумав так, она вынула Око из-под плаща и мимоходом заглянула в него. Просто так, чтобы поинтересоваться, как там жалкий маленький жрец и двое тупых громил, пришедших с ним вместе, – еще барахтаются или уже утонули? Она раздраженно нахмурилась: Око не желало показывать ей ничего. Азора попробовала сосредоточиться, но только ощутила возросшее сопротивление. Придя в ярость, мутари с проклятием швырнула Око на пол. Жрец не мог сам ослепить ее волшебный прибор. Он даже не подозревал, что она исподтишка наблюдала за ним!
Когда миновала первая вспышка гнева, Азора наклонилась и подняла Око. Совсем недавно, за стенами крепости, оно действовало безукоризненно. Действуя по первому побуждению, она толкнула двери и вновь заглянула в хрустальный шар. Ее глазам сейчас же предстал алтарный покой под храмом Таргола, и раздражение немедленно улеглось. Двое недоумков наступали на Мадезуса, угрожая мечами!..
Конечно же, скудоумные груды мяса легко попали во власть Балберота, чей завораживающий голос подавлял волю любого смертного, кроме некоторых, особо чистых и твердых духом. Из двоих безмозглых баранов получатся отличные палачи. Великолепно! Особенно же потому, что архидемон, как и сама она, не мог причинить жрецу непосредственного вреда. Мадезус носил древний талисман, на котором пребывало благословение самого Митры, ненавистного ей Повелителя Света. Зрелище близкой смерти настырного жреца утешило и развеселило Азору. Она спрятало Око и вновь затворила двери. Если бы не проклятое солнце, она бы еще подержала их открытыми и насладилась бы каждым мгновением агонии ничтожного прислужника Митры!
Итак, можно было считать, что жреца больше нет. Ничто не мешало Азоре заняться тем, для чего она сюда прибыла. Для начала она выведает секрет Скаурола, и больше можно будет ничего не бояться, хоть все митраитское священство сюда соберись. Потом она вернется в город. И выморит двуногих насекомых по своему произволу, причинив им такие муки, какие найдет подходящими. Скоро, скоро, в первый день месяца Скорпиона, пропадет с небосвода луна. В ту ночь, самую черную из всех ночей, она, Азора, свершит Последний Ритуал Власти Мутари. Она произнесет Заклятие Бессмертия. И с этого мгновения быстротекущее время перестанет касаться ее. Для нее больше не будет ни старости, ни угасания. Если бы Скауролу удалось некогда совершить Ритуал, он бы теперь правил вселенной!
Она… О, когда она завершит Ритуал, она более не будет какой-то там жрицей. Она сама станет богиней! Беспощадной и гневной!.. Ее малейший каприз будет повергать во прах и отчаяние целые королевства. Жрецы и императоры приползут к ней на коленях. А она будет выдумывать для них все новые пытки и унижения. Все новые, все худшие! Человечество ощутит поступь грядущего Мрака и содрогнется, не в силах что-либо изменить…
Ни один из мутари, живших прежде нее, таких вершин власти не достигал. Эти глупцы перессорились между собой и тем сделали свою погибель неминуемой. Даже великий Скаурол позволил так ослабить себя, что вшивый Орден Ксуоквелоса в конце концов его одолел. Азоре враждовать было попросту не с кем. Скаурол был последним мутари. А Мадезус – последним из Ордена.
Азора теперь и сама не могла бы сказать, когда она впервые услышала о мутари. Она не помнила ни родителей, ни даже детства. Про себя она полагала, что скорее всего родилась в Стигии. Во всяком случае, первым впечатлением, которое сохранила ее память, было одно местечко у реки Бахр, в южной Стигии, недалеко от болот Пурпурного Лотоса. Там она прошла церемонию Превращения; там она родилась как мутари. И всю жизнь потом, как одержимая, по крупице собирала известия о мутари.
Она много путешествовала по отдаленнейшим краям, заглядывая в самые темные и запретные закоулки, и постепенно обрела то, чего добивалась. Для этого она лгала, обманывала, похищала и убивала. Ока не ведала преград и не признавала препятствий. Ее не обременяли такие человеческие предрассудки, как совесть и честь. И скоро она накопила достаточно знаний, чтобы претворить в жизнь кое-какие планы.
А скоро к ее познаниям добавится черная премудрость Скаурола…
Ее возня с паутиной потревожила паука величиной с ладонь. Он побежал было к ней… потом остановился. Азора покосилась на него с раздражением, но скоро раздражение сменилось любопытством. В отличие от его родственников, прятавшихся по углам, он не был мохнат, а блестяще-черное тельце было намного меньше и выглядело угловатым. Еще паука отличали более длинные лапки и самые настоящие клыки – острые, загнутые. Паук рассматривал Азору своими многочисленными зелеными, слегка светящимися глазами. В глазах чувствовался разум, не то что у тех здоровых мешков с ядом.
Занятное создание, но сейчас Азоре было не до паука. Оставив его, она подошла к ближайшей из трех внутренних дверей комнаты.
Двери были невелики, но выкованы из сплошного железа и украшены замысловатым рисунком, выполненным в металле. Над каждой дверью были изваяны плотоядно ухмыляющиеся горгульи. Они застыли в угрожающих позах, словно готовясь свеситься вниз и схватить любого неосторожного. Рука умелого скульптора придала жуткий реализм разинутым пастям с рядами неровных зубов. Из каждой пасти свешивался язык, длинный и заостренный, как жало. Короткие лапы, каждая о семи острых когтях, сжимали каменные шары, из узких плеч росли кожистые, как у летучих мышей, крылья. Под животами торчали похабно подчеркнутые гениталии. Короткие, мощные задние лапы покрывала чешуя.
Кое-где можно было разглядеть небольшие трещины, но в остальном изваяния выглядели просто на удивление хорошо сохранившимися…
В отличном состоянии была и дверь перед ней. Благодаря пустынному климату Шема на ее поверхности не появилось даже пятнышка ржавчины, но даже если бы здесь и шли дожди, в чертог сквозь толстенную каменную кровлю все равно не проникло бы ни капли влаги.
Азора уже протянула руку в черной перчатке к ручке двери… Едва слышный шепот, раздавшийся сзади, заставил ее остановиться.
В нескольких футах от нее стоял тот самый безволосый паучок и все так же смотрел снизу вверх многочисленными глазками. Пока Азора раздумывала о природе невнятного шепота, паучок взвился в невероятно быстром прыжке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36