https://wodolei.ru/brands/Hansgrohe/
И, взяв с тумбочки голубенькую пачку «Ту-134», перевалилась к стене через оцепеневшего от страха Савватеича и, не обращая более ни на кого внимания, закурила.
«Житник – самец... – думала она, выпуская колечки дыма к заплесневевшему фанерному потолку. – Воткнет сразу и раз пять. Утром вся в синяках буду». И, проводив глазами уходившего из комнаты Савватеича, вспомнила одноклассников, насиловавших ее на холодном деревянном полу физкультурного зала. «Маты ведь мягкие были... А они – на полу... Мальчишки...»
* * *
Житник молотил всю ночь. Иногда Лида, отвернувшись, курила, иногда просто смотрела в потолок. Между третьим и четвертым разом она вырвалась к столу, выпила один за другим два неполных стакана водки и, кое-как добравшись до кровати, рухнула замертво.
Утром, основательно похмелившись, Аржаков радировал начальнику экспедиции Мазитову о полной и безоговорочной капитуляции Савватеича и просил кинуть в вертолет немного водки. Лида валялась в постели, Житник, что-то точил на токарном станке, Абрамчук чистил снег, за ночь нападавший на вертолетную площадку, Поле-Куликовский говорил поднявшимся из кишлака таджикам, что если они будут красть солярку такими темпами, то весной он их на работу не возьмет...
* * *
Через месяц Сиднева узнала, что беременна, и уволилась – не хотела, чтобы Житник знал, что ребенок от него. Работать никуда не пошла – тех денег, которые давал Мирный, на жизнь хватало. Пить она бросила, вернее, начала пить, как Ольга. Мальчик, названный Кириллом, родился в начале осени, слабенький, но его выходили. Когда ему исполнилось шесть лет, Лида скоропостижно умерла от печеночной болезни. Через месяц после ее смерти Кирилла определили в детский дом.
6. Кто мой папа, чей я сын? – Он еще не решил... – Как это было. – Первая зачистка.
Очнувшись, я несколько минут потягивался, затем растолкал спящих друзей. Придя в себя, они не сразу поняли, где находятся. Но серые скалы, обступившие крааль, освежили их память. Я внимательно оглядел заспанные лица товарищей и увидел, что Баламут с Софией как-то по особенному льнут друг к другу. «Видимо, вместе путешествовали, – подумал я, – и более других своим путешествием потрясены...»
– Странные вы какие-то, – сказал я им, не понимая, что изменилось в их лицах. – Вы что елею объелись? Рассказывайте, где были.
– Будешь рассказывать? – мягко улыбаясь спросил Баламут Софию.
– Нет, давай ты... – ответила девушка, в который раз поискав на груди крестик.
– Да рассказывать-то особенно нечего, – вздохнул Коля, устремившись глазами в небеса. – Молиться надо Господу и он поможет нам...
И опустившись на землю начал молится: «К Тебе, Господи, взываю: твердыня моя! не будь безмолвен для меня, чтобы при безмолвии Твоем я не уподобился нисходящим в могилу. Услышь голос молений моих, когда я взываю к Тебе, когда поднимаю руки мои к святому храму Твоему. Не погуби меня с нечестивыми и с делающими неправду»... И мысленно прибавил: «Спасешь – пожертвую все сокровища Македонского на строительство второго храма Христа-спасителя!»
– Ты чего, свихнулся? – воспользовавшись паузой в молитве, участливо поинтересовался Бельмондо.
– Нет, – серьезно ответил Баламут. – Только молитвами спасемся мы... Давайте помолимся за освобождение наше из плена... Ибо кто Бог, кроме Господа, и кто защита, кроме Бога нашего?
– Да, мальчики... – светло оглядела нас София. – Бог препоясывает меня силою и устрояет мне верный путь...
– Восстань, Господи! – продолжил Баламут, вознеся глаза к небу. – Спаси меня, Боже мой! ибо Ты поражаешь в ланиту всех врагов моих, сокрушаешь зубы нечестивых...
– Вы где были? – покачал на это головой Бельмондо. – В психушке практиковались?
– Нет... – прояснела лицом София. – Мы... мы попали в Эдемский сад... Мы были Адам и Ева, и мы видели Бога...
У нас, естественно, подбородки отвисли чуть ли не до грудины. Мы изумленно уставились на Софию. В глазах у нас засветились восхищение и, конечно, зависть. Бельмондо попался самый крупный кусок последней, он чуть покраснел и едко спросил:
– А точно в Эдемском саде? Не врете? Адамом и Евой можно быть и в сумасшедшем доме...
– Точно, Боренька, не сомневайся... – улыбнулся Баламут светло. – Слушайте...
И Николай начал рассказывать. Говорил он то от себя, Баламута, то от богобоязненного Адама, то неожиданно переходил на сухое повествование от третьего лица... Вот что он поведал нам (мы приводим его рассказ не с самого начала и в ряде мест стилистически несколько видоизмененным):
* * *
...Увидев Бога глазами Адама и Евы, мы возверовали каждой своей клеточкой. Но понемногу привыкли... В Эдемском саду всего было полно, еды, питья, красот всяких. Но больше всего там времени и девать его совершенно некуда. И мы часами беседовали с Богом и прониклись Им до каждой своей клеточки... Но София и Баламут сидели в нас крепко... Однажды София рассказала Ему о Худосокове, о краале, как тюрьме, но Всевышний не стал слушать. Махнув рукой, он сказал:
– Это не очевидно! Все, что вы знаете о так называемом будущем – это мои фантазии... Я еще не решил, как все будет на самом деле...
* * *
...Всевышний видел несколько путей развития Вселенной... К тому же существующая была далеко не первой. И не последней. Когда до нас с Софией это дошло, мы пораскинули мозгами и смекнули, что до крааля дело может и вовсе не дойти.
– Если не съесть плодов от дерева познания добра и зла, – вздохнула София, то можно остаться в этой тюрьме навечно. Представь – миллионы миллионов лет мы будем топтаться среди этих деревьев, лицезреть только друг друга и этого Зануду... Не будет тысяч всевозможных жизней, и я никогда не смогу посплетничать с Ольгой на своей кухоньке о тебе с Черным... Никогда не будет моих друзей и подруг, никогда не будет сериалов, Бельмондо и Вероники...
– И трахаться не сможешь с первым встречным... – мечтательно сказал Змей, подслушивавший их с ветки смоковницы.
– Да, и трахаться не смогу... – горестно вздохнула София. – Даже с тобой, Коленька, не смогу, даже с тобой...
– Конечно, все это может не произойти, – улыбнулся Адам, – но зато рядом с нами всегда будет Всевышний...
– Всевышний, Всевышний... Забодал ты меня своей душевной простотой! Ты забыл, зачем сюда явился? Какой же ты эгоистичный! Тебя же там, в краале друзья ждут... Надеются, что ты что-нибудь придумаешь, спасешь. А ты только о себе думаешь...
– Ну ладно, – вздохнул Адам. – Пусть будет, то что было. Где там твои фрукты?
* * *
...Я съел плодов от дерева познания и стал человеком... Я был чудом, я был Божьей фантазией, Божьим откровением, а стал просто человеком... А Бог в это время прогуливался по раю во время прохлады дня и знал, что мы с Евой предали его... Знал, но не хотел верить, потому что создав человека, он сам им в какой-то мере стал... Он впустил нас в свою душу...
* * *
...И поэтому Бог простил. «Что ж, они сделали свой выбор... – подумал Он. – И пусть жизнь их вечная распадется на тысячи суетных жизней. Пусть они тысячи раз рождаются и тысячи раз умирают». И сделал им кожаные одежды, и выслал Адама вместе с женой из сада Эдемского, чтобы он, сотворенный из земли, уже сам творил из нее...
* * *
...Покинув рай, Адам и Ева присмотрели себе местечко посуше, построили там немудреную хижину из тростника и стали в ней ютиться. Пока они приобрели навыки по обработке земли, и она начала родить, питаться им приходилось одними лишь кореньями-травами и насекомыми. Тяжелая ежедневная работа ослабила Адама телом и, придя домой в конце дня, он думал только о сне.
– Ты знаешь, я, кажется, догадываюсь из какого твоего ребра Господь сотворил меня, – как-то ночью хихикнула Ева. – Наверняка из того, что делало твою крайнюю плоть твердой...
* * *
...У Адама было плохое настроение: в этот день он как никогда был Баламутом и страдал от предчувствия, что его будущие жизни, его потомство, то бишь человечество, в любой момент могут погибнуть от гнева Господа. Адам знал, что Бог в любой момент может сжечь «рукопись», может превратить его будущее в фантазию или вовсе направить развитие Вселенной совершенно в ином направлении, может быть, в никуда и тогда ни крааля, ни друзей, ни даже Худосокова не будет вовсе. Не будет никогда... И все это может случиться из-за всякой мелочи. Из-за Софии, например... У нее в голове один блуд. И хотя он, Адам, не мог ее удовлетворять так часто, как ей хотелось бы, София явно предпочитала его Святому Духу... И Святой Дух это знал. И ревность частенько терзала его.
* * *
Здесь необходимо пояснить, что Творец, зная об опасностях кровосмешения, принимал активное участие в формировании человеческого племени. Это участие выражалось в том, что долгое время одни дети Евы (преимущественно мальчики, так называемые сыны Божии) большей частью рождались от Святого Духа, а другие (преимущественно девочки, в Библии называемые дочерями человеческими) от Адама. Так, Ева, родив первенца Каина, воскликнула в религиозном порыве:
– Вот, приобрела я человека от Господа.
А Авель был от Адама. Бог, конечно, больше любил родного Каина, но, чтобы не выглядеть в глазах Адама и Евы пристрастным, нередко выказывал Авелю большее внимание...
Однажды поздней ночью, когда у Адама и Евы, наконец, получилось, они лежали счастливые в своей тростниковой хижине... Счастливые, хотя кругом громыхал гром и лился дождь стеной.
– Опять возмущается... – улыбнулась Ева. И поцеловав Адама в плечо, продолжила:
– Знаешь, милый, если мы хотим, чтобы все случилось, чтобы был крааль и друзья, мы должны следовать Библии...
– Ты хочешь сказать, – догадался Адам, – если мы желаем, чтобы будущее, именно то будущее с нашими друзьями и Худосоковым, случилось, должен умереть наш сын Авель и должен родиться Ной? И должна родится Радуга – Божий завет того, что Он никогда более не будет уничтожать человечества?
– Да... – прошептала Ева. – А для того, чтобы родился Ной, надо женить Каина... Мне надо родить ему жену. От тебя... Надо попросить Его чтобы позволил...
* * *
На следующий день призвал Адам сынов и сказал им:
– Возьмите от трудов своих и воздайте Господу и он, всемилостивый, подарит вам жен.
Обрадовались дети и пошли собирать дары. Каин был земледелец и принес Господу черемши, полбы меру, репы сладкой и капусты кочанов пару. Авель, пастырь овец, принес от стад своих первородных ягненка, копченостей, колбас, сыров овечьих и нежнейшей брынзы. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился и поникло лицо его.
Расстроенный вконец Каин ушел в поля свои и увидел, что овцы Авелевы травят посевы его, и стал он их прогонять. Услышав негодующее блеяние овец своих, Авель пришел на поля и затеял ссору с братом. И человек от сохи, земледелец Каин, оказался сильнее скотовода...
* * *
– Все в руце божьей... – вздохнул Адам горестно, узнав о смерти Авеля. И заплакал – ведь это он послал сынов к Господу с такими неравноценными дарами и, следовательно, именно он, Адам, спровоцировал последующую ссору братьев...
Господь объявил братоубийцу вне закона, но Каин по наущению матери взмолился к нему, и Бог (сын – есть сын) обнародовал, что всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И еще позволил Адаму и Еве родить Каину человеческую женщину, и через тринадцать лет эта женщина родила Еноха. У Еноха родился Ирад, Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха...
Ламеха... Да, Ламеха... Доставил он нам хлопот с Евой... На нем едва человечество не закончилось – замочил он двоих от делать нечего. Господь совсем обозлился и хотел было уничтожить всех великим хладом оледенения, но Ева не растерялась и подучила Ламеха обратиться к Господу с напоминанием о прецедентном праве Прецедентное право – система права, согласно которому судебные решения принимаются по аналогии с судебными решениями по сходным делам.
:
– Если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро...
И Бог, любящий Америку, печатающую баксы с подкупающей надписью IN GOD WE TRUST, простил Ламеха.
Баламут замолчал, вновь окунувшись в этот кардинальный момент истории...
– А что дальше было? – спросил его я, донельзя заинтересованный рассказом. – Как же вы все-таки Господа до потопа довели?
– Этот вопрос не ко мне... – вздохнул Баламут. – Я к этому времени благополучно скончался в возрасте девятисот тридцати лет. Пусть Ева-утопленница расскажет, она до самого потопа жила...
И София, собравшись с мыслями и помолившись, продолжила рассказ Баламута:
– Люди сторонились убийцы-Ламеха, и потому Ной сторонился людей. А я постоянно говорила ему, что главное – не люди, главное – чтобы тебя любил Бог. И по моему совету все взоры свои Ной обращал к Всевышнему... И очень скоро обрел благодать перед Богом. Он постоянно общался с Ним, рассказывал Ему все о людях... И однажды рассказал, что женщины предпочитают секс с мужчинами, нежели чем со Святым Духом...
И сказал тогда Господь: не вечно моему духу быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть... И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их было зло во всякое время.
И наслал на землю потоп...
Глава третья
Первая жертва
1. Бог в помощь. – Наоми не хочет исчезать. – Сын Худосокова??? – Шашлык от Бориса.
– Да, дела, фиг что поймешь... – скептически рассматривая небеса, первым отреагировал Бельмондо на рассказ Баламута и Софии. Твердь небесная была невозможно голубой, и намеков на разверзание хлябей в обозримом будущем не было никаких.
– Так, что, значит, вы из рая с пустыми руками? – недоверчиво спросила Баламута Вероника.
– Почему с пустыми? – удивился Баламут. – Если бы не мы с Евой, история могла пойти совсем по другому руслу... Я же рассказывал вам, что Бог мог все уничтожить... И будущее, и прошлое. И еще поймите одну важную вещь – мы видели Бога, а все несчастья людей от сомнения в его существовании. Если не будем сомневаться в Боге, то будем спасены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
«Житник – самец... – думала она, выпуская колечки дыма к заплесневевшему фанерному потолку. – Воткнет сразу и раз пять. Утром вся в синяках буду». И, проводив глазами уходившего из комнаты Савватеича, вспомнила одноклассников, насиловавших ее на холодном деревянном полу физкультурного зала. «Маты ведь мягкие были... А они – на полу... Мальчишки...»
* * *
Житник молотил всю ночь. Иногда Лида, отвернувшись, курила, иногда просто смотрела в потолок. Между третьим и четвертым разом она вырвалась к столу, выпила один за другим два неполных стакана водки и, кое-как добравшись до кровати, рухнула замертво.
Утром, основательно похмелившись, Аржаков радировал начальнику экспедиции Мазитову о полной и безоговорочной капитуляции Савватеича и просил кинуть в вертолет немного водки. Лида валялась в постели, Житник, что-то точил на токарном станке, Абрамчук чистил снег, за ночь нападавший на вертолетную площадку, Поле-Куликовский говорил поднявшимся из кишлака таджикам, что если они будут красть солярку такими темпами, то весной он их на работу не возьмет...
* * *
Через месяц Сиднева узнала, что беременна, и уволилась – не хотела, чтобы Житник знал, что ребенок от него. Работать никуда не пошла – тех денег, которые давал Мирный, на жизнь хватало. Пить она бросила, вернее, начала пить, как Ольга. Мальчик, названный Кириллом, родился в начале осени, слабенький, но его выходили. Когда ему исполнилось шесть лет, Лида скоропостижно умерла от печеночной болезни. Через месяц после ее смерти Кирилла определили в детский дом.
6. Кто мой папа, чей я сын? – Он еще не решил... – Как это было. – Первая зачистка.
Очнувшись, я несколько минут потягивался, затем растолкал спящих друзей. Придя в себя, они не сразу поняли, где находятся. Но серые скалы, обступившие крааль, освежили их память. Я внимательно оглядел заспанные лица товарищей и увидел, что Баламут с Софией как-то по особенному льнут друг к другу. «Видимо, вместе путешествовали, – подумал я, – и более других своим путешествием потрясены...»
– Странные вы какие-то, – сказал я им, не понимая, что изменилось в их лицах. – Вы что елею объелись? Рассказывайте, где были.
– Будешь рассказывать? – мягко улыбаясь спросил Баламут Софию.
– Нет, давай ты... – ответила девушка, в который раз поискав на груди крестик.
– Да рассказывать-то особенно нечего, – вздохнул Коля, устремившись глазами в небеса. – Молиться надо Господу и он поможет нам...
И опустившись на землю начал молится: «К Тебе, Господи, взываю: твердыня моя! не будь безмолвен для меня, чтобы при безмолвии Твоем я не уподобился нисходящим в могилу. Услышь голос молений моих, когда я взываю к Тебе, когда поднимаю руки мои к святому храму Твоему. Не погуби меня с нечестивыми и с делающими неправду»... И мысленно прибавил: «Спасешь – пожертвую все сокровища Македонского на строительство второго храма Христа-спасителя!»
– Ты чего, свихнулся? – воспользовавшись паузой в молитве, участливо поинтересовался Бельмондо.
– Нет, – серьезно ответил Баламут. – Только молитвами спасемся мы... Давайте помолимся за освобождение наше из плена... Ибо кто Бог, кроме Господа, и кто защита, кроме Бога нашего?
– Да, мальчики... – светло оглядела нас София. – Бог препоясывает меня силою и устрояет мне верный путь...
– Восстань, Господи! – продолжил Баламут, вознеся глаза к небу. – Спаси меня, Боже мой! ибо Ты поражаешь в ланиту всех врагов моих, сокрушаешь зубы нечестивых...
– Вы где были? – покачал на это головой Бельмондо. – В психушке практиковались?
– Нет... – прояснела лицом София. – Мы... мы попали в Эдемский сад... Мы были Адам и Ева, и мы видели Бога...
У нас, естественно, подбородки отвисли чуть ли не до грудины. Мы изумленно уставились на Софию. В глазах у нас засветились восхищение и, конечно, зависть. Бельмондо попался самый крупный кусок последней, он чуть покраснел и едко спросил:
– А точно в Эдемском саде? Не врете? Адамом и Евой можно быть и в сумасшедшем доме...
– Точно, Боренька, не сомневайся... – улыбнулся Баламут светло. – Слушайте...
И Николай начал рассказывать. Говорил он то от себя, Баламута, то от богобоязненного Адама, то неожиданно переходил на сухое повествование от третьего лица... Вот что он поведал нам (мы приводим его рассказ не с самого начала и в ряде мест стилистически несколько видоизмененным):
* * *
...Увидев Бога глазами Адама и Евы, мы возверовали каждой своей клеточкой. Но понемногу привыкли... В Эдемском саду всего было полно, еды, питья, красот всяких. Но больше всего там времени и девать его совершенно некуда. И мы часами беседовали с Богом и прониклись Им до каждой своей клеточки... Но София и Баламут сидели в нас крепко... Однажды София рассказала Ему о Худосокове, о краале, как тюрьме, но Всевышний не стал слушать. Махнув рукой, он сказал:
– Это не очевидно! Все, что вы знаете о так называемом будущем – это мои фантазии... Я еще не решил, как все будет на самом деле...
* * *
...Всевышний видел несколько путей развития Вселенной... К тому же существующая была далеко не первой. И не последней. Когда до нас с Софией это дошло, мы пораскинули мозгами и смекнули, что до крааля дело может и вовсе не дойти.
– Если не съесть плодов от дерева познания добра и зла, – вздохнула София, то можно остаться в этой тюрьме навечно. Представь – миллионы миллионов лет мы будем топтаться среди этих деревьев, лицезреть только друг друга и этого Зануду... Не будет тысяч всевозможных жизней, и я никогда не смогу посплетничать с Ольгой на своей кухоньке о тебе с Черным... Никогда не будет моих друзей и подруг, никогда не будет сериалов, Бельмондо и Вероники...
– И трахаться не сможешь с первым встречным... – мечтательно сказал Змей, подслушивавший их с ветки смоковницы.
– Да, и трахаться не смогу... – горестно вздохнула София. – Даже с тобой, Коленька, не смогу, даже с тобой...
– Конечно, все это может не произойти, – улыбнулся Адам, – но зато рядом с нами всегда будет Всевышний...
– Всевышний, Всевышний... Забодал ты меня своей душевной простотой! Ты забыл, зачем сюда явился? Какой же ты эгоистичный! Тебя же там, в краале друзья ждут... Надеются, что ты что-нибудь придумаешь, спасешь. А ты только о себе думаешь...
– Ну ладно, – вздохнул Адам. – Пусть будет, то что было. Где там твои фрукты?
* * *
...Я съел плодов от дерева познания и стал человеком... Я был чудом, я был Божьей фантазией, Божьим откровением, а стал просто человеком... А Бог в это время прогуливался по раю во время прохлады дня и знал, что мы с Евой предали его... Знал, но не хотел верить, потому что создав человека, он сам им в какой-то мере стал... Он впустил нас в свою душу...
* * *
...И поэтому Бог простил. «Что ж, они сделали свой выбор... – подумал Он. – И пусть жизнь их вечная распадется на тысячи суетных жизней. Пусть они тысячи раз рождаются и тысячи раз умирают». И сделал им кожаные одежды, и выслал Адама вместе с женой из сада Эдемского, чтобы он, сотворенный из земли, уже сам творил из нее...
* * *
...Покинув рай, Адам и Ева присмотрели себе местечко посуше, построили там немудреную хижину из тростника и стали в ней ютиться. Пока они приобрели навыки по обработке земли, и она начала родить, питаться им приходилось одними лишь кореньями-травами и насекомыми. Тяжелая ежедневная работа ослабила Адама телом и, придя домой в конце дня, он думал только о сне.
– Ты знаешь, я, кажется, догадываюсь из какого твоего ребра Господь сотворил меня, – как-то ночью хихикнула Ева. – Наверняка из того, что делало твою крайнюю плоть твердой...
* * *
...У Адама было плохое настроение: в этот день он как никогда был Баламутом и страдал от предчувствия, что его будущие жизни, его потомство, то бишь человечество, в любой момент могут погибнуть от гнева Господа. Адам знал, что Бог в любой момент может сжечь «рукопись», может превратить его будущее в фантазию или вовсе направить развитие Вселенной совершенно в ином направлении, может быть, в никуда и тогда ни крааля, ни друзей, ни даже Худосокова не будет вовсе. Не будет никогда... И все это может случиться из-за всякой мелочи. Из-за Софии, например... У нее в голове один блуд. И хотя он, Адам, не мог ее удовлетворять так часто, как ей хотелось бы, София явно предпочитала его Святому Духу... И Святой Дух это знал. И ревность частенько терзала его.
* * *
Здесь необходимо пояснить, что Творец, зная об опасностях кровосмешения, принимал активное участие в формировании человеческого племени. Это участие выражалось в том, что долгое время одни дети Евы (преимущественно мальчики, так называемые сыны Божии) большей частью рождались от Святого Духа, а другие (преимущественно девочки, в Библии называемые дочерями человеческими) от Адама. Так, Ева, родив первенца Каина, воскликнула в религиозном порыве:
– Вот, приобрела я человека от Господа.
А Авель был от Адама. Бог, конечно, больше любил родного Каина, но, чтобы не выглядеть в глазах Адама и Евы пристрастным, нередко выказывал Авелю большее внимание...
Однажды поздней ночью, когда у Адама и Евы, наконец, получилось, они лежали счастливые в своей тростниковой хижине... Счастливые, хотя кругом громыхал гром и лился дождь стеной.
– Опять возмущается... – улыбнулась Ева. И поцеловав Адама в плечо, продолжила:
– Знаешь, милый, если мы хотим, чтобы все случилось, чтобы был крааль и друзья, мы должны следовать Библии...
– Ты хочешь сказать, – догадался Адам, – если мы желаем, чтобы будущее, именно то будущее с нашими друзьями и Худосоковым, случилось, должен умереть наш сын Авель и должен родиться Ной? И должна родится Радуга – Божий завет того, что Он никогда более не будет уничтожать человечества?
– Да... – прошептала Ева. – А для того, чтобы родился Ной, надо женить Каина... Мне надо родить ему жену. От тебя... Надо попросить Его чтобы позволил...
* * *
На следующий день призвал Адам сынов и сказал им:
– Возьмите от трудов своих и воздайте Господу и он, всемилостивый, подарит вам жен.
Обрадовались дети и пошли собирать дары. Каин был земледелец и принес Господу черемши, полбы меру, репы сладкой и капусты кочанов пару. Авель, пастырь овец, принес от стад своих первородных ягненка, копченостей, колбас, сыров овечьих и нежнейшей брынзы. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился и поникло лицо его.
Расстроенный вконец Каин ушел в поля свои и увидел, что овцы Авелевы травят посевы его, и стал он их прогонять. Услышав негодующее блеяние овец своих, Авель пришел на поля и затеял ссору с братом. И человек от сохи, земледелец Каин, оказался сильнее скотовода...
* * *
– Все в руце божьей... – вздохнул Адам горестно, узнав о смерти Авеля. И заплакал – ведь это он послал сынов к Господу с такими неравноценными дарами и, следовательно, именно он, Адам, спровоцировал последующую ссору братьев...
Господь объявил братоубийцу вне закона, но Каин по наущению матери взмолился к нему, и Бог (сын – есть сын) обнародовал, что всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И еще позволил Адаму и Еве родить Каину человеческую женщину, и через тринадцать лет эта женщина родила Еноха. У Еноха родился Ирад, Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха...
Ламеха... Да, Ламеха... Доставил он нам хлопот с Евой... На нем едва человечество не закончилось – замочил он двоих от делать нечего. Господь совсем обозлился и хотел было уничтожить всех великим хладом оледенения, но Ева не растерялась и подучила Ламеха обратиться к Господу с напоминанием о прецедентном праве Прецедентное право – система права, согласно которому судебные решения принимаются по аналогии с судебными решениями по сходным делам.
:
– Если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро...
И Бог, любящий Америку, печатающую баксы с подкупающей надписью IN GOD WE TRUST, простил Ламеха.
Баламут замолчал, вновь окунувшись в этот кардинальный момент истории...
– А что дальше было? – спросил его я, донельзя заинтересованный рассказом. – Как же вы все-таки Господа до потопа довели?
– Этот вопрос не ко мне... – вздохнул Баламут. – Я к этому времени благополучно скончался в возрасте девятисот тридцати лет. Пусть Ева-утопленница расскажет, она до самого потопа жила...
И София, собравшись с мыслями и помолившись, продолжила рассказ Баламута:
– Люди сторонились убийцы-Ламеха, и потому Ной сторонился людей. А я постоянно говорила ему, что главное – не люди, главное – чтобы тебя любил Бог. И по моему совету все взоры свои Ной обращал к Всевышнему... И очень скоро обрел благодать перед Богом. Он постоянно общался с Ним, рассказывал Ему все о людях... И однажды рассказал, что женщины предпочитают секс с мужчинами, нежели чем со Святым Духом...
И сказал тогда Господь: не вечно моему духу быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть... И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их было зло во всякое время.
И наслал на землю потоп...
Глава третья
Первая жертва
1. Бог в помощь. – Наоми не хочет исчезать. – Сын Худосокова??? – Шашлык от Бориса.
– Да, дела, фиг что поймешь... – скептически рассматривая небеса, первым отреагировал Бельмондо на рассказ Баламута и Софии. Твердь небесная была невозможно голубой, и намеков на разверзание хлябей в обозримом будущем не было никаких.
– Так, что, значит, вы из рая с пустыми руками? – недоверчиво спросила Баламута Вероника.
– Почему с пустыми? – удивился Баламут. – Если бы не мы с Евой, история могла пойти совсем по другому руслу... Я же рассказывал вам, что Бог мог все уничтожить... И будущее, и прошлое. И еще поймите одну важную вещь – мы видели Бога, а все несчастья людей от сомнения в его существовании. Если не будем сомневаться в Боге, то будем спасены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45