Его белоснежная рубашка была с жесткими складками на груди, а высокий накрахмаленный воротник повязан черным шелковым галстуком-бабочкой.Туфли Ника были из черной лакированной кожи. Дожидаясь, пока девушки откроют дверь, Ник слегка согнул левую ногу в сверкающей туфле и потер ею о правую штанину, наводя дополнительный глянец. То же самое он проделал и с правой туфлей.— Это вы, босс! — За дверью стояла невысокого роста женщина с блестящими каштановыми волосами. Она тепло улыбалась Нику и выглядела совершенно счастливой.Ее звали Роуз Рейли. В афишах ее называли Дикой Ирландской Розой. Всегда веселые и улыбающиеся, ее миндалевидные изумрудные глаза за последние несколько недель засияли каким-то особым блеском. Роуз влюбилась. Влюбилась в кого-то из постоянных посетителей салуна.— Рози, душечка, — поддразнивал ее Ник, — обещай, что постараешься и немного приободришься перед представлением.Роуз лукаво захихикала, втащила высокого мужчину в комнату и сказала:— Девочки, а вот и босс.— Ник. Да это же Ник, — затаив дыхание, залепетали женщины. Женский смех и взволнованная болтовня постепенно затихли. Дюжина танцовщиц в коротких, усыпанных блестками платьях и сверкающих головных уборах в волнении сгрудилась вокруг высокого, темноволосого Ника.С ярко накрашенными губами, густо нарумяненными щеками и подведенными угольным карандашом глазами, женщины приветливо улыбались Нику. Каждая открыто обожала своего поразительно красивого хозяина.Каждая, но только не Роуз.— Вы выглядите просто великолепно, девочки, — сказал Ник, улыбаясь каждой из них по очереди. Из уст польщенных женщин вырвалось дружное «спасибо». — Вам будет приятно узнать, что салун сегодня вечером переполнен. Именно вы виновницы того, что все они выбрали «Золотую карусель», — сообщил им Ник, дипломатично добавив: — Мне очень повезло. В «Карусели» работают самые очаровательные леди во всем Барбари-Коуст и любого другого побережья.Послышались хлопки и смех довольных девушек. Ник поднял руки, призывая к молчанию.— Я горжусь тем, что содержу такой шикарный и престижный салун. Сегодня в наше кабаре пришло несколько важных посетителей. Многие из этих господ взяли с собой жен, поэтому давайте постараемся и покажем им, как здорово мы умеем веселиться.— Рассчитывайте на нас, босс, — выступила вперед черноволосая женщина, выгнув спину и вильнув задом в сторону Ника.Ник добродушно рассмеялся. Потом произнес:— Уже почти десять, так что… — Улыбаясь, он отступил назад, остановился и многозначительно посмотрел на двух только что принятых в «Карусель» девушек. — Я не какой-нибудь там строгий надсмотрщик, крошки. Но чтобы я не видел никаких татуировок. И чтоб не пили из горлышка. — Он помолчал и добавил: — Помните, если будете вести себя, как леди, то клиенты будут платить вам хорошие чаевые. Понятно?— Да, сэр, — ответили они в один голос.Ник дружелюбно осклабился, поднял загорелую руку, поцеловал кончик длинного указательного пальца и послал им воздушный поцелуй.— Я буду смотреть представление из своей ложи. — И с этими словами он вышел.Оказавшись за дверью, Ник поспешил назад по коридору в клубный зал, пробираясь через толпу к Большому Альфреду. Он хотел узнать у огромного вышибалы, все ли идет хорошо. Наклоняясь к самому уху Ника, Большой Альфред уверил босса, что все в порядке. Пока. Ник кивнул и повернулся, окинув беглым взглядом переполненный зал.Он сощурился и с интересом посмотрел еще раз.Только что в зал вошла пара. Они пересекли мраморный вестибюль и остановились на ступеньках перед входом в сводчатый зал. Ник пожирал женщину глазами.О Боже! Это была настоящая красавица с ангельским лицом нежного персикового оттенка и длинными соблазнительными ногами.Ник почувствовал, как у него подкосились ноги и похолодело в животе.На красавице было облегающее вечернее платье из переливающегося белого атласа. Матовые плечи и руки были соблазнительно обнажены. На лебединой шее и в маленьких безупречных по форме ушах сверкали бриллианты. Белокурые волосы непостижимого серебристого оттенка были гладко зачесаны на макушке.Пока Ник смотрел на нее, белокурая красавица взяла своего спутника под руку. Она улыбнулась высокому стройному мужчине с темно-русыми волосами, одетому в элегантный вечерний костюм.Повинуясь только инстинкту, Ник энергично протиснулся сквозь толпу. Он подошел к эффектной паре, пока они еще спускались по мраморным ступенькам, ведущим в главный зал «Золотой карусели».Притворившись, что не замечает белокурой красавицы с серебристыми волосами в обворожительном белом атласе, Ник улыбнулся ее высокому спутнику своей самой сердечной улыбкой и протянул ему руку со словами:— Ник Мак-Кейб, владелец этого заведения. Добро пожаловать в «Золотую карусель».— О, спасибо, Мак-Кейб. — Русоволосый мужчина твердо пожал руку Ника. — Мы здесь впервые, так что, может, вы покажете нам все.— С удовольствием, — сказал Ник, заставляя себя не смотреть на женщину.— Хорошо. Благодарю вас, — произнес джентльмен. И потом, наконец: — Пат и Адель Паккард, Ник.— Пат, — без выражения повторил Ник, но его сильно бьющееся сердце замерло от огорчения. Видение в белом атласе было замужем! И ее муж стоял сейчас перед ним. Ник медленно повернулся к прекрасной белокурой женщине. Кивнув, он пробормотал: — Адель. Можно я буду называть вас Адель?— Разумеется, — ответила она, одаривая его улыбкой, — Ник. — То, как она произнесла его имя, взволновало его до кончиков пальцев.Она тотчас же перевела взгляд на толпу.— Боже праведный, сколько людей! Будет ли свободный столик?— Адель права, Мак-Кейб. — Пат жестом собственника положил руку на ее обнаженное плечо. — Может быть, нам лучше прийти в другой раз?Борясь с искушением сказать «да» и страшась возможности провести вечер с этим экзотическим созданием, когда он не сможет прикоснуться к ней, Ник любезно пригласил пару разделить с ним его собственную ложу.— Ну конечно, Ник, мы будем так рады! — произнесла красивая Адель Паккард. — Не правда ли, дорогой? Глава 5 Как радушный хозяин, Ник с улыбкой проводил красивую чету через переполненный зал в отдаленный угол огромного клуба. Там по ступенькам они поднялись к уединенному накрытому столику, стоящему на небольшом выступающем балконе.Специально сконструированная отдельная ложа Ника представляла собой полукруглое возвышение с высокой стеной, обитой мягким черным бархатом. Расторопный официант быстро отодвинул в сторону стоящий в ложе стол, накрытый белоснежной камчатной скатертью, доходящей до покрытого ковром пола, чтобы троица могла легко пройти в укромный уголок.Даму, само собой, усадили между двумя джентльменами, и поэтому страждущий Ник оказался рядом с ослепительной блондинкой. Сидя совсем близко от нее, он живо чувствовал, как легко поднимаются и опускаются ее мягкие, легко дышащие груди в низком вырезе белого атласного лифа вечернего платья. Еще более его одурманивал слабый аромат ее дорогих духов. Наверняка невероятно соблазнительный аромат пропитал каждый прихотливый изгиб и впадинку ее бледного чувственного тела. Или это было только в воображении Ника?Белокурые волосы дамы в приглушенном полумраке ложи приобрели необыкновенный оттенок. Как восхитительно выглядела бы Адель Паккард, если бы вынула из этих великолепных волос бриллиантовые заколки, дав возможность тяжелым локонам рассыпаться по обнаженным плечам! Ник испытывал непреодолимое желание запустить пальцы в эти шелковистые, отливающие серебром волосы такого необычного цвета, который, казалось, не мог быть естественным. Или все-таки мог?Ник напустил на себя небрежный вид, заказывая охлажденное шампанское и вовлекая Пата Паккарда в светскую застольную беседу. Слишком выдержанный и умный, чтобы позволить хоть в чем-то проявить неуемное влечение к жене Паккарда, Ник приободрился, когда принесли шампанское и разлили по сверкающим бокалам. В горле у него совсем пересохло.Ник уже собирался отхлебнуть шампанского, когда его остановила Адель Паккард.— Подождите! Подождите, вы оба. Я хочу предложить тост, — бархатным голоском объявила Адель.Ник внутренне сжался. Боже правый, неужели это была годовщина их свадьбы? Возможно, сентиментальная жена хочет выпить за годы совместного блаженства? Иисусе, а он должен сидеть здесь и по-дурацки улыбаться, когда красивая Адель будет слащаво целовать своего мужа!Ник постарался придать лицу бесстрастное выражение. Белокурая Адель Паккард произнесла низким, приятным голосом:— За дорогих друзей и новых друзей, — и, помолчав, добавила: — Пусть новое станет дорогим… еще до того, как окончится этот чудный вечер. — Ее голос прозвучал вкрадчиво и обольстительно. Она подняла свой бокал.— Правильно, правильно! — кивая головой, произнес Пат Паккард и чокнулся с ней.— За друзей, — откликнулся Ник, испытывая неловкость, когда ему пришлось покорно чокнуться с Адель Паккард.Ему стало еще более неловко, когда Адель обратила на него манящие темные глаза. Глядя прямо ему в рот, она поднесла бокал к приоткрытым губам, опустила в шампанское кончик розового языка, а потом облизнула свои мягкие полные губы, заблестевшие влагой вина.Нику до умопомрачения захотелось поцеловать ее.Он быстро поднес бокал к губам и одним глотком осушил его. Появившийся официант налил ему еще. Ник в знак благодарности кивнул ему темноволосой головой, почувствовав облегчение еще и оттого, что неяркие огни почти совсем погасли, погружая его вместе с гостями в полумрак.Это служило сигналом к началу представления. Глаза всех гостей, включая Адель Паккард, были устремлены на большую полукруглую сцену, где огни рампы освещали закрытый тяжелый занавес черного бархата. Откуда-то из-за сцены оркестр начал играть «Моя дикая ирландская роза».Посетители дружно зааплодировали, а мужчины начали скандировать:— Роуз! Роуз! Покажите нам Дикую Ирландскую Розу!— Прошу простить меня, — сказал Ник, наклоняясь через стол, чтобы его услышали сквозь шум. — Я через минуту вернусь.Радуясь возможности удалиться на несколько минут, Ник отправился за сцену. За кулисами он вынул из внутреннего нагрудного кармана белый носовой платок с монограммой и вытер капли пота, выступившие от волнения на разгоряченном загорелом лице. Он поправил галстук-бабочку, подтянул брюки и застегнул пуговицы на черном смокинге. Вытянув руки вперед, он проверил, чтобы из черных рукавов смокинга были видны белоснежные манжеты.Ник взглянул на улыбающуюся Роуз Рейли, которая ждала своего выхода. Он подмигнул ей, а потом ступил за черный бархатный занавес.— Леди и джентльмены, «Золотая карусель» рада представить вам самую красивую девушку в Барбари-Коуст.Тяжелый черный занавес медленно поднялся. В центре сцены, перед ширмой, затянутой тонкой бледно-розовой просвечивающей тканью и доходящей ей до плеча, стояла хорошенькая молодая женщина. Невысокая женщина выглядела изящной и притворно-застенчивой в длинном свободном платье из розового органди с оборками, отделанными изысканным бельгийским кружевом цвета слоновой кости.На маленьких руках женщины были белоснежные перчатки, а на голове — нарядная соломенная шляпка с туго завязанными под подбородком лентами из розовой тафты. На ее правом плече лежал раскрытый зонтик из мерцающего розового шелка, который она слегка поворачивала. Узкая ленточка из розового атласа вокруг ее изящной шеи была украшена живой бледной розой, нежные лепестки которой прикасались к плавному изгибу шеи Роуз Рейли. Роуз ликующе улыбалась преданной публике.Наконец Ник поднял руки, призывая к тишине.Подождав, пока утихнут крики, он произнес:— А сейчас здесь, на нашей сцене… выступит наша мисс Роуз Рейли. — Он протянул руку к улыбающейся девушке в розовом органди. Из толпы раздались свист и крики. — Давайте все похлопаем Дикой Ирландской Розе!Снова послышались оглушающие аплодисменты, а в это время Ник, хлопающий громче других, отступил назад, и хорошенькая Роуз Рейли начала петь невинным, почти детским голоском в сопровождении невидимого оркестра:
Мой дикий маленький цветок, Твой аромат меня увлек…
Вернувшись в ложу, Ник осторожно проскользнул на диванчик, обтянутый черным бархатом, и тут только заметил, что в его отсутствие Адель Паккард переместилась ближе к его краю уютного затененного сиденья.— Прошу прощения, Адель, — прошептал он и втиснулся на сиденье рядом с ней.— Все в порядке, Ник, — ответила она, одаривая его широкой дружелюбной улыбкой. Но не сдвинулась со своего места. Глаза ее снова обратились на сцену.Ник беспомощно взглянул на Пата Паккарда. Пат был целиком поглощен созерцанием великолепно одетой девушки, поющей: «Мой дикий маленький цветок». С круглыми, как блюдца, глазами, со слегка приоткрытым ртом, утонченный аристократ был или напуган, или восхищен. Или то и другое вместе.Адель Паккард — намеренно или случайно — оставила Нику так мало места на диванчике, что он мог в любую минуту упасть с обтянутого бархатом закругленного сиденья. У него не оставалось выбора. Он был вынужден вытянуть правую руку вдоль высокой спинки диванчика позади Адель и крепко ухватиться за стеганый верхний край.Песенка Роуз кончилась.Она раскланялась и приготовилась к той части своего шоу, которая по-настоящему увлекала публику. Не только голос сделал Роуз главной приманкой клуба «Золотая карусель» — самой знаменитой звездой всего Барбари-Коуст. Очаровательная любимица богатых клиентов побережья, Дикая Ирландская Роза исполняла единственное в своем роде действо. То действо, от которого вожделеющая толпа не переставала трепетать и приходить в восторг.Нику не было в диковинку ночное выступление Роуз. Обычно он не обращал на нее внимания, когда она была на сцене. Как правило, в это время он был около дверей, встречая поздних гостей, или решал какие-нибудь сиюминутные проблемы, или на несколько минут уходил в контору для отдыха.Даже принимая важных гостей в своей ложе, он бывал слишком занят тем, чтобы развлекать их, и не замечал Роуз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46