Сделай она это, он бы подумал, что его прикосновение волнует ее; пусть лучше думает, что она не заметила этого.— Мне надо кое-что сказать вам, Мак-Кейб, и я хочу сделать это сразу, — сказала Кей, повернув к нему лицо.— Можете говорить что угодно, — произнес он, и в его серебристо-серых глазах отразилось мерцание свечей.— У меня нет их, — без выражения произнесла Кей. — У меня нет сегодня денег для вас. Нет всей суммы. Мне удалось собрать лишь 57 долларов, но я сделаю все…— Ничего страшного. Я понимаю.Кей не могла поверить своим ушам. Она начала говорить, а в это время официант в белой куртке подкатил к ложе тележку. Пока он расставлял перед ней белое фарфоровое блюдце, кофейную чашку и тарелку, Кей не отрываясь смотрела на гору сластей на тележке. У нее потекли слюнки.Официант исчез, налив им кофе из сверкающего серебряного кофейника. Ник улыбнулся Кей и взял ее тарелку. Она с нетерпением смотрела, как он клал на тарелку кусок белого кокосового торта, пару сахарных печень-иц, маленький кусочек орехового торта и горячую булочку с корицей.— О-о, Мак-Кейб, можно мне еще одно из этих? — Кей, забыв о хороших манерах, указала на горку начиненных кремом трубочек.Ник громко рассмеялся. Он продолжал смеяться, подставляя ей тарелку и наблюдая, как ее голубые выразительные глаза загораются от удовольствия. Слишком изголодавшаяся, чтобы притворяться безразличной, Кей взяла серебряную вилку, положила в рот кусочек кокосового торта и покачала головой, пробормотав «м-м-м».Ник был очарован ребяческим удовольствием, с которым она поглощала изысканный десерт. Приятно быть в компании женщины, способной восхищаться такой простой вещью, как кусок торта.Кей ела с удовольствием. Ник настоял на том, чтобы она попробовала все, что было на тележке. Проглотив последний кусочек земляничного торта, она сказала, закатывая от блаженства глаза:— О, Мак-Кейб, вы ведь не считаете меня такой уж ужасной обжорой, правда?Ник улыбнулся, взял свою белую льняную салфетку и смахнул крошечный кусочек меренги с левого уголка ее рта.— Я нахожу вас совершенно очаровательной.Но Кей уже не слушала его. Она возбужденно указывала ему на серебряное блюдо, на котором в белых бумажных салфеточках были уложены ровные кусочки шоколадной помадки.— Ник, посмотрите! Конфеты! Помадка с орехами. Ой, я никогда такого не видела. Можно?— Капитан, вам станет плохо, — произнес Ник, заметив, что она назвала его по имени.— Не важно. Я хочу кусочек этой помадки. Пожалуйста!Кей ела конфету, а Ник в это время улыбался, как снисходительный отец. Наконец Кей облизала пальцы, вздохнула и откинулась на высокую спинку дивана. Проходили минуты, а Кей и не думала уходить. Ник шутил, смеялся, сверкая ослепительной улыбкой, и в конце концов взял ее за руку.Кей широко раскрыла глаза, когда Ник поднес ее руку к своим губам и подул на ее пальцы. Она ощутила тепло его дыхания всем телом.Неожиданно поняв, что находится здесь уже слишком долго и что позволила ему лишние вольности, Кей нервно произнесла:— Мне надо идти. Дайте мне уйти! Пожалуйста, дайте мне уйти.Ник немедленно отпустил ее:— Вы всегда вольны уйти, капитан. Я никогда не удерживаю вас против вашей воли. Глава 28 — В первый же теплый день поедем на пикник.— Нет, я не могу.— Другие планы?— Просто не хочу.В следующие несколько недель такой же разговор происходил между капитаном Кей и Ником Мак-Кейбом почти каждый день. Ник был полон решимости уговорить Кей поехать с ним на пикник. Он знал, что каждый раз в ответ на его просьбу она будет отвечать «нет». И он знал, что рано или поздно уговорит ее сказать «да».Его аргументы были убедительными. Какое место может быть более безопасным для ленча, чем пляж Сил-Бич? Середина дня. Яркое солнце. Кругом масса людей. И вернутся они в портовую миссию задолго до темноты.И все же Кей по-прежнему отвечала «нет». Она отказывалась также повторить ленч, проведенный с ним в ложе полутемного зала «Карусели». Она скорее согласилась бы поехать на безобидный пикник, чем снова оказаться с ним наедине в полутемной и опасной интимности клуба.Она не собиралась делать ни то, ни другое.У Ника были серьезные намерения уговорить ее на то и на другое.И на большее. Гораздо большее.Последние несколько недель Ник регулярно появлялся в портовой миссии, и это никого больше не удивляло. Все члены армии знали его и тепло встречали. Он нравился им, и их удивляло, почему капитан Кей часто бывала откровенно резка с ним.Большой Альфред был единственным человеком, кого это не удивляло.По временам он пристально присматривался к Нику и Кей. Удовлетворенный увиденным, он не однажды хотел сказать Нику:— Вот видишь, парень. Что я тебе говорил! Наша капитан — она единственная в своем роде.Он не говорил ни слова, но сиял от удовольствия, бросая на Ника взгляды, ясно выражающие его отношение к счастливому завершению пари. Альфред Дьюк мог спокойно спать ночью. Капитан армии была вне опасности. Девочка знала, как постоять за себя. И как вести себя с мерзавцами вроде Ника.Большой Альфред улыбался при мысли о щекотливости ситуации. Он провел с Ником Мак-Кейбом семь лет. На его глазах совершенно разные женщины безумно влюблялись в красивого владельца салуна. Ради него жены оставляли мужей. Ради него наследницы рисковали своим наследством. Хорошие девушки превращались в дурных ради Ника, а дурные — в хороших. Женщины, молодые и старые, красивые и не очень, сходили с ума по неотразимому королю Барбари-Коуст.Только рыжеволосая капитан Армии спасения не обращала на него внимания!Или так казалось Альфреду Дьюку.Большой Альфред был в блаженном неведении относительно того, что капитан Кей все-таки считала хозяина «Золотой карусели» более чем привлекательным. Она не осталась равнодушной к красоте смуглого Ника. Ее крепкая, непоколебимая вера не могла в полной мере защитить ее от сильной мужской притягательности. Озадачивающее ее преследование не было таким уж неприятным для нее.По правде сказать, Кей очень сильно тянуло к Нику, несмотря на ее резкое неприятие принципов его жизни. Ей приходилось постоянно напоминать себе, что Ник Мак-Кейб — непочтительный, нечестивый человек. Она говорила себе, что его оскорбительное ухаживание неучтиво и возмутительно. Она напоминала себе, что Ник говорил ей вещи, какие не сказал бы ни один джентльмен.И все же исходящая от него грубая, неукротимая мужественность выбивала ее из колеи. Дерзкий, распутный негодяй пробуждал в Кей где-то глубоко дремлющую недозволенную и непрошеную страсть.В этот удивительно теплый февральский полдень капитан Кей снова отклонила приглашение Ника поехать с ним на пикник на Сил-Бич. Они были одни в кабинете Кей. Ник последовал за ней туда, несмотря на ее просьбу оставить ее в покое.Кей стояла у окна, Ник — на другом конце комнаты.— Вам пора уходить, Мак-Кейб, — произнесла Кей нетвердым голосом. — Ответ по-прежнему «нет». Вчера был «нет» и завтра будет «нет». Нет, нет и снова нет.— Ну что ж, я понял намек, — улыбаясь, проговорил Ник. Он двинулся в ее сторону. — Пикника сегодня не будет?— Пикника не будет никогда.— Позвольте спросить напрямик: вы хотите, чтобы я ушел? Это так?— Наконец-то, Мак-Кейб. — Кей говорила с сарказмом. — Я вижу, что вы наконец поняли.Ник пожал широкими плечами, отчего бледно-желтая ткань рубашки натянулась на плоских мышцах груди.— В таком случае мне остается только взять шляпу и удалиться.Ухмыляясь, Ник взял черную соломенную шляпку Кей с трехногого стола и водрузил ее себе на голову, низко натянув на сверкающие серебристо-серые глаза. Черные ленты свободно легли ему на плечи.— Снимите! — приказала Кей, но не смогла сдержать улыбку. Она сложила руки на груди и покачала головой. — Мак-Кейб, у вас дурацкий вид.Ник завязал узлом длинные ленты под подбородком.— Я буду не единственным, кого назовут глупцом, когда пройдусь по улице в армейском капоре капитана Кей Монтгомери на голове.Кей опустила руки. Улыбка слетела с ее лица.— Вы не сделаете этого, правда?— Нет. Вы же знаете, что нет, — сказал Ник, однако при этом подмигнул ей.— Ник Мак-Кейб… отдайте мне мою шляпу!— Идите и возьмите, капитан, — произнес Ник, пятясь к открытой двери.Кей не могла позволить ему оставаться в ее армейском капоре, поэтому пошла по ним. Ник стоял на своем, ожидая. Кей столкнулась с ним на середине комнаты.Ни один не знал в точности, почему и как это началось, но в борьбе, за соломенную шляпку один нечаянно щекотнул другого, и этот другой немедленно отплатил той же монетой.Очень скоро Ник нашел у Кей самые уязвимые для щекотки места. Он щекотал ее ребра, подмышки, живот. Она визжала, смеялась и изворачивалась.Она тоже щекотала его бока, живот. Ник выл от смеха и умолял ее остановиться. Парочка с шумом возилась в маленьком кабинете Кей, напоминая крикливых, непоседливых детей. Визг, крики и выкрикивание имен смешивались со стонами, вздохами и хихиканьем. Оборонительные шлепки и тычки и отпихивание локтями были частью невинной забавы. Так же, как и неуклюжие захваты, безрассудное сжимание кулаков и крепкие объятия, мешающие исполнению замышляемых противником маневров.Увлекшись этой глупой игрой, ни Кей, ни Ник не слышали голоса пришедшего в миссию Альфреда Дьюка. Они не имели понятия о том, что он прошел через входную дверь в пустой зал. Они не слышали его тяжелых шагов, когда встревоженный англичанин немедленно направился в кабинет Кей.Большой Альфред остановился у открытой двери кабинета. Капитан Кей и Ник были там. Тот вид, в котором он их застал, привел Большого Альфреда в состояние полного замешательства.Лицо Кей было красным как свекла. Ее волосы, обычно аккуратно уложенные в узел, были распущены и падали ей на лицо. Полы белой блузки выбились из-под пояса синей армейской юбки. Пара пуговиц на блузке была расстегнута. Рукав перекрутился и задрался выше локтя.Черные волосы Ника были сильно растрепаны. В эту минуту его глаза были закрыты, загорелое лицо слегка порозовело. Желтая рубашка была распахнута на груди. Армейский капор Кей подпрыгивал на его плечах, а шелковые ленты были завязаны у Ника вокруг шеи.Растрепанная, необузданная парочка крушила все вокруг, кружась в диком, сумасшедшем танце. Левая, согнутая в колене, нога Кей была зажата между длинными ногами Ника. Правая ее рука мертвой хваткой вцепилась в его плечо. Ее другая рука была засунута под рубашку Ника, а пальцы с острыми ногтями щекотали его обнаженный загорелый живот.Правой рукой Ник обхватил Кей за талию, и его рука оказалась под вылезшими из юбки полами белой блузки. Левой рукой он ухватился за ее юбку спереди, запустив длинные пальцы за тугой пояс. Его подбородок тяжело упирался в голову Кей. Ее растрепанные рыжие волосы лезли в глаза Нику. Горевшее румянцем лицо Кей было прижато к впадинке на шее Ника, поэтому ее смех звучал приглушенно.Большой Альфред не поверил своим глазам. Он никогда не видел, чтобы Ник Мак-Кейб вел себя так глупо, а тем более капитан Кей Монтгомери.Он громко откашлялся.Испуганная парочка стала озираться по сторонам. Смех замер на губах Кей, ее глаза округлились от неожиданности. Еще секунду Кей стояла, вцепившись в Ника и переводя дыхание, с бешено колотящимся сердцем.— Добрый день, Эл. — Ник заговорил первым, и его голос был совершенно ровным. Он не был смущен вторжением Большого Альфреда и продолжал собственнически обнимать Кей за талию. — Входи. Рад тебя видеть.Кей в ужасе взглянула на огромного, хмурящегося англичанина. До нее вдруг дошло, что ее ладонь лежит на голом животе Ника. Она виновато отдернула руку и вывернулась из его объятий, покраснев еще больше.— Большой Альфред… я… мы… это, должно быть, похоже на… на… — Она запнулась, сглотнула и попыталась сначала. Поспешно заправляя полы блузки в юбку, она вымолвила: — Понимаешь, день такой теплый и погожий. Мак-Кейб зашел, чтобы…— … пригласить капитана Кей на пикник, — прервал ее Ник, спокойно застегивая желтую рубашку. Он улыбнулся хмурому англичанину и добавил: — Но она отказалась.Большой Альфред перевел взгляд с Ника на Кей. Кей снова заговорила, пытаясь оправдаться:— Это правда. Я, как всегда, отказала ему. И попросила его уйти, но потом он забрал мою шляпку. Мне надо было получить ее обратно, и вот я…— Вы оба взрослые люди, — просто сказал Большой Альфред, — отвечающие за свои поступки. И вам не надо ни перед кем отчитываться. — Он повернулся и вышел.— Подожди! Большой Альфред, ты не понял, мы… ничего такого не происходило… я хочу сказать… — Кей замолчала. Огромный, добрый англичанин ушел.Кей чувствовала себя ужасно — как ребенок, наказанный разгневанным отцом. Ник ничуть не был встревожен. Ему удалось вызвать у Кей нервный смешок, когда он выставил колесом грудь, передразнивая свирепое выражение лица Большого Альфреда и дословно повторяя его слова с грубоватым британским акцентом.— Т-с-с! — предостерегла его Кей, смеясь и шлепая его. Ник, ухмыльнувшись, вручил соломенную шляпку смеющейся Кей.— Ну как, капитан Кей? Хотите поехать со мной на пикник?— Убирайтесь, пожалуйста, отсюда! — взвизгнула она, но в ее выразительных глазах все еще светился смех.
Ник был коварен.Он решил, что пришло время показать себя Кей с другой стороны. Вывести ее из равновесия. Заставить ее сомневаться.На следующий день он не пришел навестить Кей. Ник знал, что она будет его ждать, и поэтому не пришел.Кей и впрямь ждала Ника. Она была уверена, что он заглянет, чтобы снова пригласить ее на пикник. Так, как это делал каждый день. Она задержалась в миссии дольше, чем обычно, придумав предлог, чтобы остаться. Притворившись, что очень занята и не может уйти.Но Ника по-прежнему не было.Каждый раз, как открывалась входная дверь, она напрягалась и, прислушиваясь, ждала. А потом с шумом выдыхала воздух, когда с улицы входил Бобби Ньюман, или Джайлс Лотон, или Матфей, или один из дюжины других солдат.К семи часам вечера Кей сказала себе, что все к лучшему. Ник не пришел. Он не придет, и она рада этому. Хорошо, если он больше никогда не придет. Деревенщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46