А главным делом было сейчас спасение шоу полковника от когтей Пауни Билла!
Наконец одетая и храбро улыбающаяся Диана постучала в дверь деда. Ей открыла Руфь Бакхэннан. Кивком седой головы она указала Диане на сгорбившуюся в кресле у окна фигуру полковника. Пожилая женщина горестно покачала головой и пожала плечами.
Он сидел в ночной сорочке и поношенном фланелевом халате, длинные седые волосы взлохмачены. На небритом лице отражалась глубокая печаль.
— Что это с тобой, лентяй?! — Диана положила руку на плечо деда, наклонилась и поцеловала взъерошенные волосы. — Теряете время, полковник! Нам нужно побыстрее переправиться через залив и выяснить, не сможем ли мы сегодня…
— Зачем? — Безжизненные голубые глаза полковника посмотрели на Диану и снова уставились в окно. — Я знаю, когда признавать поражение.
Диана, обменявшись с бабушкой встревоженным взглядом, опустилась на колени перед креслом деда. Изображая уверенность, которой на деле не испытывала, она взяла обеими руками морщинистую, покрытую коричневыми пятнами руку деда и сказала:
— Ну что за ерунда! Я отказываюсь даже слушать такие рассуждения! У нас есть еще два дня, и кто знает, что может случиться! Мы побывали пока что далеко не во всех банках Сан-Франциско, так что…
Она продолжала говорить о том, как им может повезти сегодня, как может все перемениться в один миг, твердила, что он не должен сдаваться, что они вовсе еще не разбиты… Диана все говорила и говорила, стараясь, чтобы ее слова и голос звучали как можно более убедительно. Но ничто не помогало.
— Нет. Все это бесполезно, Диана, — сказал полковник. — Ты споришь с Бакхэннаном.
— Ну и что? — возразила Диана. — Ты тоже! Полковник посмотрел ей в глаза, рассмеялся и сдался:
— Победила, малышка. — Он покачал седой головой. — Да, ты тоже Бакхэннан. Дай мне полчаса, ладно?
Диана мгновенно вскочила.
— Ровно тридцать минут, и ни секундой больше! — Она ласково улыбнулась, когда старый полковник поднялся из кресла. Грозя ему пальцем, она предупредила: — И больше никаких пораженческих настроений, полковник! Я не намерена терять свое время, свое драгоценное время на большого, ленивого нытика!
Она поцеловала деда в щеку и вышла.
Упрямая пара провела весь этот долгий дождливый день в Сан-Франциско, тщетно пытаясь найти оборотный капитал. Но им отказали и у Крокера, и у Леланд-Стэнфорда, и у Ликов… и в других местах тоже. И теперь, отчаявшись, они бросились искать спасения в мелких фирмах.
Но и здесь отрицательно качали головой в ответ на их диковинные предложения, двери захлопывались перед ними. Тугие кошельки Сан-Франциско не желали развязываться для протянутой руки полковника Бакхэннана.
К концу дня Диана и полковник устало поднялись на паром и под моросящим дождичком снова пересекли залив, возвращаясь в Окленд.
В тускло освещенном коридоре меблированных комнат Диана коснулась плеча деда, улыбнулась и сказала:
— Утром в то же время, полковник? Я думаю, мы попробуем… я… мы… — И Диана растерянно умолкла.
Полковник плакал. Из его бледных голубых глаз текли слезы. Он прислонился к стене и опустил седую голову.
Диана никогда в жизни не видела, чтобы ее дед плакал. И она совершенно растерялась. Бесстрашный, легендарный старый рыцарь Запада не мог всхлипывать, как напуганный ребенок. Этот большой седовласый мужчина был тем, на кого Диана всегда опиралась в трудные минуты, на кого опирались все, кто его знал. И он помогал всем. Всегда. Он просто не мог быть таким беспомощным и испуганным!
Но сейчас он был именно таким.
Диана шагнула к деду, обняла его за шею и ободряюще прижала к себе.
— Мне очень жаль, полковник, — мягко сказала она, чувствуя, как ноет ее сердце от сострадания. — Мне очень жаль.
Кивая и похлопывая внучку по спине, полковник Бакхэннан постепенно взял себя в руки. И тут же, словно ничего и не случилось, сказал:
— Руфь беспокоится. Идем поскорее наверх. Диана не тронулась с места.
— Иди один. Я погуляю перед ужином.
— Дождь еще идет.
— Я знаю.
Он понимающе кивнул, вздохнул и медленно пошел вверх по лестнице. Его хромая нога явно болела после бесконечного хождения под дождем по длинным улицам Сан-Франциско.
Диана закусила губу и, повернувшись, поспешно вышла. Она немного постояла на крыльце, решая, в какую сторону ей направиться.
Но это не имело никакого значения. У нее не было определенной цели. И никаких планов. Она могла идти куда угодно. Или никуда.
Диана медленно спустилась по деревянным ступеням и повернула направо. Она неторопливо шагала по дощатому тротуару. Зонтика у нее не было, но Диану не слишком беспокоило то, что она могла промокнуть насквозь. Она подняла лицо навстречу мелко сеющемуся дождю, и это было приятно.
Диана остановилась перед огромным складом, где хранились все аксессуары, весь реквизит «Шоу „Дикий Запад“ полковника Бака Бакхэннана».
Вода капала с карнизов большого здания.
Диана набрала комбинацию цифрового замка и вошла в тихое помещение склада, отыскала керосиновый фонарь, зажгла его и плотно прикрыла за собой дверь.
Держа фонарь в высоко поднятой руке, Диана стала пробираться между сложенным реквизитом и оборудованием. Здесь были штабеля разобранных деревянных трибун. Огромные матерчатые тенты, сложенные аккуратными стопами. Бухты канатов и веревок, потемневших от времени. Трофеи полковника: медали в футлярах, десятки винтовок, ружей и седел.
Но одного седла здесь недоставало.
Украшенное чеканным серебром седло, подаренное полковнику королевой Англии, несколько недель назад пришлось продать вместе с другими памятными вещами, чтобы расплатиться по счетам в меблированных комнатах.
Диана шла дальше. В глубине стояли украшенные зеркалами клетки для диких зверей и большой фургон с колокольчиками. И еще там была походная кухня. И легкая коляска, в которой выезжала на арену Кэт. И национальные костюмы индейцев.
Диана внезапно остановилась.
На полу, прямо перед ней, лежала поблекшая от солнца большая афиша. Диана подняла ее и поднесла поближе к фонарю. И перед ней вспыхнули дерзкие красные буквы: «КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ».
Под перечнем артистов, участвующих в представлении, красовалось изображение обнаженного дикаря с развевающимися черными волосами и бешеным взглядом, натягивающего сковывающие его цепи.
Фонарь покачивался в ее руке. Тени метались по поблекшей афише, и казалось, зловещий дикарь в цепях движется… Подбородок Дианы задрожал. Сердце болезненно сжалось, когда она смотрела на изображение скованного индейца.
Но вот слезы хлынули по щекам, и, почти ничего не видя, Диана уставилась на черную надпись, идущую по низу афиши: «КРАСНОКОЖИЙ СО СКАЛИСТЫХ ГОР».
Глава 46
Краснокожий со Скалистых гор не был теперь обнажен. Его тронутые сединой волосы уже не были длинными и не развевались по ветру. Иссиня-черные глаза не горели яростью. И тело его не было заковано в цепи.
Бенджамин Стар был одет в отлично сшитые брюки, в свежую накрахмаленную рубашку, в черный жилет из мягкой тонкой кожи. Он был аккуратно причесан и чисто выбрит. В его темном взгляде светилась глубокая задумчивость.
Но он по-прежнему был в цепях.
В цепях, которые он не в силах был сбросить, как бы ни старался. И не существовало на свете серебряного ключика, который мог бы волшебным образом разомкнуть эти цепи. Цепи, которые не ржавеют и не слабеют от времени.
Цепи любви.
Ушедший в свои мысли, Стар сидел в вертящемся кресле с высокой спинкой в наполненной книгами библиотеке. Он отвернулся от письменного стола, сложил руки на коленях и вытянул ноги.
В Сьерра-Мадре шел первый снег. Небо было низким и бесцветным. Холодный ветер тягостно вздыхал снаружи.
И бесконечное одиночество мучило Стара.
Его дом был болезненно пуст. Он опустел в то утро, когда Стар проснулся лишь для того, чтобы обнаружить: женщина, которую он полюбил, ушла. И особняк, бывший таким теплым и солнечным, когда она была здесь, сразу стал холодным и темным. И пустым. И навсегда останется холодным, и мрачным, и невероятно пустым — без черноволосой красавицы, которая обедала за его столом, танцевала в его библиотеке, спала в его постели.
Стар медленно, глубоко вздохнул.
И снова, в тысячный раз, стал вспоминать тот последний день, последнюю ночь, отыскивая ключ к событиям. Снова вопреки разуму надеясь, что найдет какое-то объяснение — другое, не то, что болезненно читалось его сердцем.
Но как он ни старался, он не мог вспомнить ничего такого, что заставило бы ее бежать. Она была ласковой и любящей, когда он поцеловал ее перед отъездом в Вирджиния-Сити. Стар мысленно прошелся по городу, вспоминая все, что делал тогда. Сначала он отправил телеграмму…
Стар сунул руку во внутренний карман кожаного жилета, того же самого, что был на нем в тот день. Желтые свернутые листки по-прежнему лежали в кармане. Стар достал их, развернул и прочел текст отправленной им телеграммы:
«Сентябрь, 28, 1895.
Пауни Биллу.
211-е почтовое отделение.
Сан-Франциско, Калифорния.
Сопровождающий телеграмму денежный перевод закрепляет нашу сделку в том, что касается вашего предполагаемого приобретения шоу полковника Бака Бакхэннана «Дикий Запад»».
Стар переложил первый лист под второй и продолжил читать, задумчиво прищурившись.
«Стр. 2.
Документы будут оформлены в моем офисе в Сан-Франциско. Подписав контракт, вы уступаете свои права — получая соответствующую прибыль, — на все долговые обязательства шоу Бакхэннана «Дикий Запад», и единственным кредитором указанного шоу становится корпорация «Звездная Пыль». Конец».
Стар уставился на текст. Даже если Диана нашла и прочла это — хотя этого, конечно же, не было, — она ведь не могла ошибиться в значении телеграммы. Он спас шоу старого полковника. Лишил Пауни Билла возможности завладеть им. Вложил собственные деньги, поручился за полковника, избавил его от полного разорения.
Стар пожал плечами, скомкал желтые листки и швырнул их, не глядя, куда они упадут. К черту все это! Сделка есть сделка. Он будет соблюдать условия контракта, он позволит старому человеку продолжать выступления, несмотря на мисс Диану Бакхэннан.
Стар открыл черную бархатную коробочку и загляделся на голубоватый бриллиант обручального кольца. Бриллиант показался ему темным, как его собственная жизнь. Потому что не было рядом луча света, который он мог бы отразить.
В тот жаркий сентябрьский день, когда он купил это кольцо для Дианы, он стоял на тротуаре и глупо таращился на него, улыбаясь… А камень сверкал и переливался на солнце… И Стар, волнуясь, представлял, как он подарит кольцо Диане… но решил, что это следует отложить до их приезда в Сан-Франциско, до того, как он попросит у полковника руки его внучки…
Стар стиснул зубы, резко захлопнул крышку коробочки и сунул ее обратно в карман. Зачем и дальше мучить себя? Все ушло, все позади. Он бросился за ней в тот момент, когда обнаружил, что она ушла. Но разве что-то стало яснее? Тогда он, побледнев, услышал, как железнодорожный служащий ответил на его вопросы, спокойно и уверенно:
— Да, конечно, очень хорошенькая черноволосая женщина. Она села в поезд на Сан-Франциско, в семь утра.
Сильный порыв ветра ударил в уже замерзшие стекла окон. И холод пронзил его сердце.
Потом Стар вдруг резко вскочил. Он вел себя как влюбленный дурак достаточно долго. Пора уже взяться за дела. Ему нужно кое-куда поехать. У него назначены деловые встречи.
Покинув библиотеку, Стар быстро прошел в спальню. Он направился в гардеробную и снял с полки коричневый кожаный чемодан. При этом он задел висящее на вешалке платье.
Мерцающий вечерний туалет с шорохом упал на пол у его ног. Туалет того самого цвета, который напомнил ему о прекрасных фиалковых глазах, чью власть над ним Стар не посмел бы отрицать. Стар бросил чемодан, присел на корточки и поднял платье.
Черт бы ее побрал, она постоянно напоминает о себе!
Нежно погладив фиолетовую ткань, Стар покачал головой. Чтобы отыскать для Дианы вот это самое платье, он навестил одну свою старую любовницу. Огненная, рыжеволосая Рита была ужасно огорчена и разочарована, когда он сказал ей, что влюблен и хочет жениться…
Но она проявила чертовскую благожелательность, когда он спросил, где можно купить какой-нибудь дорогой и изысканный вечерний туалет для его невесты.
— Ну, того, что тебе нужно, в Вирджиния-Сити просто не найти, — сказала тогда Рита. — Но тебе повезло. Я купила дюжину платьев во время последней поездки в Париж, и большинство из них так пока что ни разу не надела.
Из этой коллекции Стар мгновенно выбрал наряд из фиолетовой тафты, того же цвета, что и глаза Дианы. Рита встряхнула рыжими волосами и сказала:
— Ну конечно. Это платье я выбирала с мыслью о тебе. — Она рассмеялась и добавила: — Правда, не могу сказать, что я предполагала показывать его в отдельности от себя.
Стар встал, прижал к лицу шуршащую фиолетовую тафту и глубоко вздохнул. Его сердце сжалось. Стар пинком отшвырнул платье в сторону.
Диана Бакхэннан оказалась точно такой, какой он видел ее с самого начала. Испорченная красавица, которой все слишком быстро надоедает. Восхитительное существо, собирающее коллекцию разбитых сердец. Еще одна в длинном ряду прекрасных женщин, ищущих запретных приключений…
Шла бы она к черту!
Стар схватил коричневый чемодан и начал укладываться. Ему нужно было успеть на поезд.
А время шло.
И следующим днем должно было стать первое ноября. И человек, скупивший все долговые обязательства полковника Бакхэннана, вступит в свои права ровно в полночь. И завладеет всем.
Ненавистный Пауни Билл.
Тревожно шагая взад и вперед по своей комнате, Диана думала, что такого несчастного дня еще не было в ее жизни. Под дверью, как обычно, лежала «Сан-Франциско кроникл».
Диана взяла газету, тоже как обычно, надеясь, что в какой-нибудь из строк перед ней мелькнет спасительная идея… Но вместо поиска этого она уставилась на светскую колонку… и то, что она прочла там, лишь усилило ее отчаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47