она бросала на стол мягкий, теплый свет. Диана села напротив Стара за длинный стол красного дерева, покрытый накрахмаленной белой скатертью.
Диана похвалила хозяина дома за отличный сочный окорок и нежные печеные яблоки. Он похвалил ее за то, что она замечательно почистила картошку. Они понемножку пили изысканное вино, налитое в хрустальные бокалы на тонких ножках, и Диана вела легкую, приятную светскую беседу.
Еда была вкусной. Вино — превосходным. Атмосфера — расслабляющей. И Диана медленно, искусно начала вызывать Хранителя Звезд на откровенность.
Начала она с инцидента, происшедшего тогда, когда она была еще совсем маленькой девочкой; потом рассказала Бену, как еще в детстве потеряла отца и мать. Она совсем их не помнила. Кивнув, Бен Стар сказал, что он потерял своего отца, когда ему было всего три года. Вождя он не помнит.
— Но я уверена, ты помнишь свою мать, — подтолкнула его Диана.
— Да. — Задумчивая улыбка тронула уголки точеных губ Стара. — Мне было десять, когда Дочь Звезд умерла от лихорадки. Я хорошо ее помню. Я сильно ее любил. У нее был нежный голос, она была очень красивой и доброй. У нее были самые прекрасные волосы, какие мне когда-либо доводилось видеть — черные, блестящие… — Глаза Стара чуть затуманились. — Я часами расчесывал эти длинные, тяжелые косы, а она рассказывала мне разные истории о моем отце. Мне хотелось знать о нем все. Мать говорила… — Внезапно Стар умолк. И откашлялся. — Послушай, я, наверное, болтаю, как…
— Нет, Хранитель. Нет. — Диана говорила мягким, понимающим тоном. — Прошу тебя. Расскажи что-нибудь еще. Что говорила твоя мать о вожде?
Они засиделись за столом; с едой давно было покончено. Откупорив вторую бутылку великолепного вина, они тихо разговаривали в уютной столовой как два старых друга. Диана ненавязчиво задавала Стару вопросы о его детстве, о теперешней жизни в Неваде. И внимательно слушала, когда он рассказывал о счастливых днях в Уинд-Ривер и об одиночестве, которое ему пришлось испытать, когда он впервые покинул резервацию и уехал в школу.
Он рассказал о четырех годах, проведенных в Горном колледже в Колорадо, о том, как ценны для него были те годы, как многому он научился… но тут Диана, внезапно перебив его, сказала:
— Хранитель, скажи правду, как ты чувствовал себя, приехав в колледж, в первый день, когда студенты обрезали твои черные косы?
— Я чувствовал себя голым, — легкомысленным тоном произнес он, не желая раскрывать свою боль и разочарование ни перед Дианой, ни перед кем-либо другим.
— Ох, Стар, — мягко сказала она. — Ведь тебе было больно. Конечно было, и я это хорошо понимаю… — Диане хотелось коснуться его, но время для этого еще не настало. — Мне так жаль…
Стар пожал плечами, долил ей вина, улыбнулся и сказал:
— Без кос я стал выглядеть гораздо лучше.
А потом, сам того не заметив, Бен Стар, сидя напротив прекрасной женщины с фиалковыми глазами, рассказал ей о себе многое такое, чего никому и никогда не рассказывал. И сам слушал Диану; а она говорила о своей жизни в постоянных путешествиях, когда была маленькой девочкой. И о том, как добилась положения в Вашингтоне, а потом бросила все, чтобы помочь деду спасти его гибнущее шоу. Диана искренне говорила о своих надеждах, о сожалениях, о мечтах. Она поделилась со Старом своим растущим беспокойством о финансовых делах полковника. Она не винила Стара, что тот ненавидел Бакхэннана, но он был ее дедушкой, и она обожала его, несмотря ни на что.
— Я очень боюсь, — призналась она, — что этот Пауни Билл исполнит свою угрозу и завладеет нашим шоу. Если ему это удастся, полковник будет убит.
Стар внимательно слушал.
А время шло…
Диана чуть захмелела и выглядела просто неотразимо. Стар не мог отвести глаз от прелестной молодой женщины, одетой в его шелковый черный халат. Он был так зачарован, что не смог оттолкнуть ее, когда она вдруг поднялась, встала на колени на стул, потянулась через стол и сжала пальцы на широком серебряном браслете, охватывающем запястье Бена Стара.
— Расскажи мне о твоем шраме, — попросила она, нечетко выговаривая слова.
Удобно откинувшись на спинку стула, Стар мягко сказал:
— Ну, Диана, ты же все знаешь об этом шраме. Золотая Звезда наверняка говорила тебе о нем.
— Я хочу услышать от тебя. Стар улыбнулся:
— Может, тебе это и покажется странным, но я ничего не помню о том дне.
Диана расхохоталась:
— Черт побери, ну и ну! Неужели не помнишь? — Потом добавила: — Дочь Звезд рассказывала тебе. А ты расскажи мне. Пожалуйста, Хранитель. Пожалуйста!
Стар поднял бокал и отпил глоток вина.
— Я расскажу, но потом ты сразу же отправишься в постель. Согласна?
— Согласна! — тут же воскликнула Диана.
Обхватив лицо ладонями, упершись локтями в стол, Диана стояла на коленях на стуле… Она была похожа на ребенка, страстно ждущего, когда ему расскажут сказку перед сном. И Бен Стар заговорил ровным, низким голосом, казавшимся Диане таким неотразимым…
— Это было тридцать пять лет назад. Стояла жаркая, ветреная июльская ночь 1860 года. Мне была ровно неделя от роду, и я спал в колыбели в маленьком доме, стоявшем на берегу Карсона, в Неваде…
Широко раскрытые глаза Дианы не отрывались от смуглого лица Бена Стара, пока он говорил о той давно минувшей ночи, которая так резко и драматически изменила его жизнь.
Бен Стар неторопливо пил вино и говорил…
— Глубокой ночью в долине вспыхнул огонь, зажженный молнией. Он быстро распространялся по пересохшей земле к дому, где я спал рядом с кроватью родителей. Но перед тем, как смертоносное пламя достигло нас, могучий вождь шошонов с небольшим отрядом воинов выехал из леса на склоне горы. Они тут же помчались вниз, но дом уже полностью был охвачен огнем.
Лицо Дианы сочувствующе хмурилось. Ее большие глаза потемнели, став пурпурными.
— Жара была ужасающей. — Голос Бена упал, превратившись в едва слышный шепот. — Оглушал рев огня, звон лопающихся стекол, треск пылающих балок. Но вождь Красная Лисица словно чувствовал могущественный призыв из Мира Духов — войти внутрь. Он без сомнений подходил все ближе. И ближе. И тогда услышал слабый звук… в доме плакал ребенок.
Бен Стар умолк. Диана взволнованно сглотнула.
— Это был ты… Ты плакал. Ты был тем самым плачущим ребенком, который находился в горящем доме, — задохнувшись, произнесла она.
— Да, — спокойно откликнулся Стар. — Вождь спешился и вбежал в горящий дом. Он нашел меня в колыбели, рядом с мертвыми родителями, схватил, завернул в одеяло и выпрыгнул в окно как раз в тот момент, когда крыша дома рухнула.
Стар рассказал Диане все, что ему было известно о той судьбоносной ночи, когда вождь шошонов спас его из огня. Бен умел рассказывать, и его повествование, полное колоритных деталей, звучало драматически и захватывающе. Диане казалось, что все эти события разворачиваются прямо у нее перед глазами.
Она восхищенно слушала, а Бен Стар неторопливо подбирался к развязке этой странной, но правдивой истории.
— Близился рассвет, когда вождь Красная Лисица прискакал в поселение в горах Сьерра-Мадре. Держа меня на руках, он вошел в свое жилище и приказал всем, кто там был, выйти.
Он с надеждой положил меня рядом с умирающей от горя юной женой, за несколько дней до этого потерявшей своего первенца.
Дочь Звезд, увидя меня, собрала уходящие силы. Прекрасные черные глаза индейской принцессы сверкнули гневом, когда вождь объяснил ей, что я — сын белого человека.
Бен Стар снова умолк. Прошло несколько секунд, прежде чем он опять заговорил. И легкий намек на улыбку скользнул по его чувственным губам, когда он вернулся к прошлому.
— Дочь Звезд решительно выхватила острый охотничий нож из ножен, висевших на поясе вождя, взяла меня за правую руку и начертала кончиком ножа крест на внутренней стороне запястья, а потом наклонилась и слизнула выступившую кровь. Потом она уколола свой палец и вложила его в мой рот, а я тут же принялся сосать его. И тогда моя прекрасная мать шошонка прижала меня к груди и вызывающе воскликнула, глядя на вождя: «Теперь мы одной крови! Это мой сын! Мой!»
Заканчивая рассказ, Бен Стар произнес:
— Так что теперь ты понимаешь — я действительно шошон по крови. Я индеец, Диана.
Диана промолчала.
Она смотрела в его прекрасные иссиня-черные глаза, и рука вновь потянулась к широкому серебряному браслету на запястье Бена Стара. Осторожно расстегнула, сняла его с руки Бена и отложила в сторону.
Несколько долгих мгновений она держала его руку в своих ладонях, любуясь контрастом безупречно белой и смуглой до черноты кожи.
— Да, Хранитель, — пробормотала она. — Ты индеец. Мой милый индеец, мой любимый…
И Диана, склонив голову, прижала полуоткрытые губы к запястью Стара, нежно целуя свидетельство его принадлежности к индейской крови.
Глава 35
Шелковистый язык Дианы обжег Стара, словно огонь, а слова, которые она произнесла едва слышно, гремели в его ушах:
— Мой милый индеец, мой любимый… мой милый индеец, мой любимый… мой любимый…
Диана прижала кончик языка к центру шрама, а потом медленно подняла голову. Их взгляды встретились. Ее — мечтательный, восхищенный. Его — скептический…
Бен Стар высвободил руку. Он отодвинул стул и поднялся. Еще мгновение он колебался, а потом внезапно перегнулся через стол к Диане. Он снял ее со стула и поставил на стол таким стремительным движением, что у нее перехватило дыхание.
Диана села на корточки на белой скатерти стола, и в ее потемневших глазах засияло ожидание. Рука Хранителя Звезд коснулась ее волос, длинные пальцы захватили тяжелые черные локоны. Он долго-долго смотрел на ее губы.
Сердце Дианы замерло от сладостного предвкушения. И теперь уже его лицо выдавало те чувства, которые он так долго и тщательно скрывал.
— Хранитель, — сказала она, кладя ладонь на его грудь, — мой прекрасный индеец… Моя любовь…
Бен Стар издал громкий стон.
А потом… они слились в долгом объятии, переполненные чувствами, забыв о прошлом непонимании… И его губы горячо, настойчиво впились в губы Дианы. Она дрожала от возбуждения, она наслаждалась его опытным поцелуем и ощущением ловких рук, решительно развязывающих кушак ее черного шелкового халата.
— Милая, — хрипло пробормотал Бен, — прости меня. Прости меня за все, что…
— Не надо, дорогой. Это все не важно. Я люблю тебя, — задыхаясь, шептала она в ответ. — Люблю, Хранитель, люблю…
— Диана… ах, малышка…
Оба они мысленно отбросили идею подъема наверх, в спальню. Они не могли ждать. Они хотели друг друга.
Сейчас же. Здесь.
Бен Стар взобрался на стол к Диане, опустился перед ней на одно колено.
— Как я хочу тебя! — хрипло произнес он. — Милая, я должен взять тебя…
— Я твоя, Хранитель, — заверила она его, с печалью осознав при этом, что он так и не сказал, что любит ее. — Твоя, где бы и когда бы ты ни захотел меня. Я люблю тебя, дорогой.
А потом все оковы воспитания и цивилизации слетели с них, и долго сдерживаемая страсть прорвалась наружу. Они стали яростно сдирать друг с друга одежду прямо на столе.
Снова и снова, как молитву повторяя его имя, Диана расстегивала рубашку Хранителя Звезд. А Бен Стар, бормоча нежные слова, потянул за кушак халата и отшвырнул его прочь. Фиалковые глаза Дианы совсем потемнели.
Они страстно целовали и ласкали друг друга, в нетерпении освобождаясь от одежды, но были так распалены желанием, что, когда их горящие тела слились, брюки Хранителя Звезд были сняты лишь наполовину, а скомканный халат свисал со стула и не мог упасть на пол, потому что левый рукав Хранитель не успел стащить с девушки. Но все это ровно ничего не значило.
Лежа на спине на длинном обеденном столе и видя темное необычное лицо Хранителя Звезд, склонившееся над ней, Диана чувствовала себя счастливой. И когда Бен Стар стремительным движением вошел в нее, ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Это было дивно, необыкновенно. Диана чуть склонила голову, прислонясь щекой к ладони Стара… они не целовались, но их полураскрытые губы оставались совсем рядом…
Стар завел ее длинные стройные ноги себе за спину, а потом поцеловал полураскрытые губы. Диана застонала от этого поцелуя, и крепко сжала ногами его талию, и выгнулась под ним, желая ощутить его движения внутри своего тела. И Хранитель хотел того же…
Он подхватил Диану под мышки, поднялся на колени, подняв вместе с собой и Диану. Его горячий, жадный рот не отрывался от ее губ. Он сел на корточки, широко раздвинув колени, и усадил Диану на свои крепкие ноги.
Диана наконец оторвалась от его губ. Она дышала часто и громко, ее лицо раскраснелось. Она обхватила руками шею Стара и задрожала от наслаждения, когда он, опустив голову, коснулся кончиком языка соска ее набухшей груди. Диана вдохнула запах его чистых черных волос и с силой опустила бедра навстречу его твердой пульсирующей плоти.
Бен поднял голову. Он глубоко, прерывисто вздохнул и с глубокой искренностью сказал:
— Боже, как ты хороша! И ты так умеешь любить, малышка… так чертовски замечательно!
Диана улыбнулась, польщенная, сжала руками его плечи и откинулась назад. Сильные руки Стара держали ее за талию, направляя, подталкивая, помогая… И несколько восхитительных секунд они наслаждались, глядя друг другу в глаза, продолжая вечные движения любви.
И радости, равной их, просто не могло существовать на свете. Диана видела, как меняется выражение чудесного лица Хранителя Звезд, и смаковала эти перемены. Его сердце лежало перед Дианой как на ладони.
И это еще сильнее возбуждало ее.
Их волнение стремительно нарастало, и слишком скоро они оба ощутили приближение судороги финала. Два безупречных, здоровых тела двигались согласованно, и великолепная пара вкладывала все силы в физическую страсть. Люстра над их головами бросала вниз мягкий свет, ночной бриз вздымал занавеси на окнах, врываясь в комнату, но он не мог охладить их пыл. Диана и Бен Стар яростно, бесстыдно совокуплялись на покрытом белой скатертью обеденном столе.
— Хранитель… Хранитель… — задыхаясь, шептала Диана, когда упругие мышцы ее живота свело судорогой экстаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47