Теперь Мерлин жил одним днем, все с большим нетерпением дожидаясь часа, когда обнаружится, кому была выгодна гибель Росса.
Внезапно натренированный слух Мерлина уловил слабый треск сломанной ветки. Быстро подбежав к окну, он слегка отодвинул тяжелые бархатные гардины.
Полная луна освещала силуэты трех лошадей на краю парка. Всадники не переговаривались, стояла мертвая тишина, только темные плащи развевались на ветру. Лица повернуты к нему. В окно чьей спальни они смотрят: его или Синары?
Выругавшись про себя, Мерлин сжал рукоятку побывавшей во многих битвах шпаги, которую, из предосторожности, не снимал с той минуты, как похитил Синару из Блек Рейвна. Кинжал, как обычно, был спрятан в сапоге. Неужели Феликс решился отомстить? Вполне в его духе — явиться среди ночи и прикончить врага во сне, если тот не поостережется, или, еще хуже, — нанять убийц, чтобы самому не пачкать руки.
Непрошенные гости пробрались через проход в живой изгороди и начали осторожно приближаться. Густая трава заглушала стук копыт. Мерлин сжал челюсти, но все же вынудил себя подождать несколько секунд, желая убедиться, что они крадутся к дому, а сам пока переместился в тень, чтобы получше рассмотреть происходящее. Трое темных всадников, походивших на зловещих призраков, были уже у самого крыльца.
Мерлин медленно потянул рукоятку шпаги, но клинок, выходя из ножен, громко скрипнул. Резкий звук разорвал тишину. Пальцы Мерлина конвульсивно сжали витую сталь.
На какой-то момент все застыли. Потом один из незнакомцев, чье лицо выделялось бледным пятном в темноте, показал на окно. Ее окно. Безумная ярость охватила Мерлина, но он не двинулся с места, ожидая, что предпримет враг.
К его удивлению, никто не спешился. Кони пошли шагом вдоль пологих ступенек и длинной каменной террасы с низкой балюстрадой. Мерлин, перебегая из комнаты в комнату, следил за ними из дома.
Всадники объехали церковь, расположенную в рощице недалеко от главного здания. Потом возвратились, не останавливаясь, пересекли лужайку и направились к воротам.
Мерлин нахмурился. Он мог бы поклясться, что различил профиль Феликса под широкополой шляпой, но в конце концов это мог быть кто угодно. Правда, интуиция подсказывала, что он не ошибается. Кто еще будет бродить по ночам возле дома? Феликс, по-видимому, решился отомстить.
— Приходи. Я буду готов к встрече, — пробормотал Мерлин про себя, вкладывая клинок в ножны. — Даже если мне придется все ночи напролет проводить у окна.
Тем временем, Синара лежала без сна, опершись на подушки, Эстелла сидела рядом, сжимая застывшую руку дочери.
— Мерлин — куда лучшая партия, чем Феликс, дорогая. Если станешь его женой, Брендон и я будем обеспечены на всю жизнь и никому из Хоторнов больше никогда не придется беспокоиться о деньгах.
Она остановилась, заметив непокорный блеск в сине-зеленых глазах девушки:
— Конечно, твой отец был благороден, но едва сводил концы с концами. Мы бедны, Синара.
— Мама, значит, ты решила продать меня тому, кто больше даст, чтобы уплатить долги?
Губы Эстеллы нервно дрогнули:
— Ты собиралась выйти за Феликса, чтобы спасти брата, так что какая разница? Мерлин и Бренд не враги, это больше, чем может предложить Феликс. Если я зерно припоминаю, Бренд его не выносит.
— Феликсу это безразлично, — отозвалась Синара, приглаживая влажные волосы. — И кроме того, что если Мерлин убийца? Война изменила его, превратила в холодного безжалостного человека. Неужели ты хотела бы видеть меня женой преступника?
Эстелла с новой силой вцепилась в пальцы дочери:
— Non… нет, дитя мое. Я сердцем чувствую, Мерлин не мог сделать этого. Только порочный до мозга костей человек способен убить собственного отца. Мерлин любил Росса.
Синара отодвинула подушки и легла пониже. Мать подоткнула одеяло вокруг нее.
— Любовь! Ха! — процедила девушка.
— Я, твоя мать, люблю тебя, как Росс любил Мерлина, — заверила Эстелла.
— Это еще не доказывает невиновность сына.
— Синара, я не хочу тебя заставлять…
— Но уже дала разрешение на этот брак. О, мама! Синара отвернулась:
— Значит, у меня нет выбора!
— В глазах света ты падшая женщина, поскольку провела с ним ночь. По крайней мере он готов исполнить свой долг.
Помолчав, Эстелла добавила:
— Кроме того, Макс так высоко ценил Мерлина. Не может быть, чтобы он полностью ошибся.
— А мои чувства значения не имеют, — невыразительно пробормотала Синара больше себе, чем матери. — Я только пешка в чужой игре.
Сердце сжало острой болью, на душу давила свинцовая тяжесть, от которой не было спасения.
Эстелла вздохнула и погладила словно сведенные судорогой плечи девушки:
— Выйдя замуж, ты получишь гораздо больше свободы распоряжаться собственной жизнью. Тебе вообще не обязательно встречаться с Мерлином. Пока он в городе, можешь жить в деревне, и наоборот.
Синара зажмурилась, моля Бога, чтобы мать замолчала, и упрямо сцепила зубы:
— Значит, так тому и быть. Поговорю завтра с Мерлином. Если пообещает помочь Брендону, я выйду за него.
Но наутро она обнаружила, что Мерлин уехал, не попрощавшись. Если верить Бремблу, хозяин на рассвете отправился к архиепископу за брачной лицензией. Синара покачала головой. Когда только он успел договориться о встрече с архиепископом?
Девушка увиделась с Мерлином через сутки, в день венчания.
После нежданного визита Феликса Мерлин уснул беспокойным сном. Кошмары преследовали его остаток ночи, ныла старая рана. Мерлин, как всегда, старался не обращать внимания на боль. Немного отдохнуть все же удалось, но, вернувшись к вечеру в Стормивуд, Мерлин всю ночь бодрствовал, ожидая нападения. Наутро глаза у него горели, голова раскалывалась. Однако Мерлин не отходил от окна, наблюдая за Синарой, входившей в церковь вместе с миссис Хоторн. Женщины шли обнявшись, словно нуждались в утешении и поддержке друг друга.
При виде девушки дыхание Мерлина перехватило. Синара показалась ему еще прекраснее. Светло-золотистые локоны густой волной лежали на плечах и спине, схваченные над ушами блестящими гребнями. Слава Богу, она не надела подвенечный наряд, в котором была в Блек Рейвне. На этот раз на ней было простое платье из переливающегося светло-голубого шелка, отделанное кружевом. В глазах светилось недоверие, но девушка бесстрашно встретила его взгляд. Неприязнь пронзила сердце Мерлина: как тяжело сознавать, что он совсем безразличен Синаре!
Исходившее от нее нежное благоухание напомнило Мерлину о цветах, рассыпанных по весеннему лугу. Он взял девушку за руку. Такая нежная, податливая… и все же за этой мягкостью чувствуется сталь. Да, его невеста отнюдь не жеманная глупенькая мисс.
Взор его словно магнитом притянули хрупкие округлости плеч, открытых низким вырезом, и затененная ложбинка между полными грудями. Безумное желание охватило Мерлина, и он поклялся, что когда-нибудь будет ласкать эти упругие холмики, ощутит сладость розовых губ, страстно прижмет к себе гибкое тело; как мечтал он об этом сотни раз, с самого детства. Но он подождет, пока эти недоверчивые глаза будут глядеть на него с таким же желанием.
— Я рад, что ты опомнилась, — пробормотал Мерлин и вздрогнул, увидев, что девушка побледнела еще больше.
— Я хотела поговорить с тобой перед церемонией. Свадьбы не будет, если не выполнишь одного условия.
В ожидании появления священника Мерлин отвел Синару в сторону:
— Условие?
— Ты должен обещать помочь Брендону выйти на свободу, а потом попытаться узнать, кто в действительности похитил бриллиантовое колье.
Мерлин еле заметно улыбнулся:
— Откуда тебе известно, что не сам Брендон его украл?
— Мой брат не вор. Ты хорошо его знаешь — он в жизни не брал чужого.
— Но ты сама говорила, что у меня нет связей в Лондоне. Кто послушает человека, подозреваемого в убийстве?
Синара вырвала ладошку из стальной руки:
— Тогда позволь мне вернуться к Феликсу. Сама идея нашего брака кажется мне крайне неприятной.
Мерлин скрестил руки на груди: темные брови угрожающе сошлись:
— Значит, ты скорее поверишь обещаниям Феликса, чем моим? Если не ошибаюсь, он шантажировал тебя, чтобы заставить согласиться!
Синара потрясенно охнула:
— Откуда ты узнал?!
— Слуги имеют обыкновение подслушивать и не прочь поделиться сведениями, если цена сходная.
— Тильди!
Глаза Синары зловеще сузились:
— Я с ней разделаюсь… потом.
— Твоя мать горячо желает этого союза. Я обещал позаботиться о ней.
— Не знаю, что ты ей наговорил, но она убедила меня, что нужно согласиться, иначе моя репутация будет навеки погублена.
— Миссис Хоторн натура практичная, и тебе не мешало бы у нее поучиться.
Мерлин подвел девушку к алтарю, где уже стоял священник, готовый начать церемонию:
— Давай покончим с этим.
— Мать не отстала, пока не вымолила моего согласия. Сколько ты пообещал ей платить? Сумму, достаточную для того, чтобы она жила припеваючи до конца дней своих?
— Более чем достаточную. Бумаги уже составлены. Мы вместе подписали.
Мерлин снисходительно улыбнулся, словно уговаривал непослушного ребенка.
— Насколько я поняла, ты и пальцем не пошевелишь, чтобы спасти Бренда, как это сделал бы Феликс.
— Могу попытаться, но заверяю, что никто не спасет Бренда, если тот виновен. Так или иначе, он всегда был глупцом, и даже если избавится от этой неприятности, немедленно попадет в другую. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Мерлин вновь сжал пальцы девушки, вынуждая ее взглянуть на него:
— По крайней мере я не обманываю тебя несбыточными обещаниями, как Феликс.
Оба замолчали. Синара, едва не падая от слабости, чувствовала, как дрожат руки:
— Ясно, что ты не собираешься ничего сделать для Бренда. Могу надеяться только, что вскоре окажешься в той же тюрьме, когда обнаружат доказательства, что именно ты убил отца.
Мерлин равнодушно пожал плечами, чем вызвал в Синаре новую волну ярости:
— Боюсь, что столь радостного события придется долго ждать, — бросил он, еще сильнее стискивая ее ладонь.
— Послушай! Будь Макс здесь, кого он посоветовал бы тебе выбрать? Меня или Феликса?
Синара понимала, что Макс, несомненно, предпочел бы Мерлина. Выхода не было… если она хочет, чтобы Бренд получил возможность обрести свободу. И нельзя забывать, что мама привыкла к обеспеченной жизни.
— Священник ждет. Отступать поздно, и ты знаешь это.
— В жизни не прощу тебе… — процедила Синара.
В церкви царил полумрак. Несколько свечей бросали дрожащие блики на каменные стены, воздвигнутые в 1610 году. Эта цифра была высечена на фризе над алтарем; слабый запах воска и ладана наполнял воздух. Дворецкий Брембл и Гидеон Свифт были единственными свидетелями, если не считать миссис Хоторн. Тишину нарушал лишь приглушенный плач Эстеллы.
Синара взглянула в ее сторону, и неожиданно неукротимый гнев ударил в голову. Подумать только, родная мать предлагает дочь этому мрачному молчаливому человеку, словно кусок мяса!
Священник приступил к таинству. Девушка долго искоса смотрела на мужчину, которому предстоит стать ее мужем. Нельзя отрицать, что он хорошо сложен и элегантен, особенно в черной визитке и снежно-белом галстуке. Непокорные локоны падали на воротничок. Ни признака слабости в этих широких плечах и гордой осанке. Даже руки у него жесткие, холодные, требовательные, однако странно чувствительные. Ничего общего с пухлыми нетерпеливыми пальцами Феликса, и Синара была благодарна хотя бы за это.
Она мрачно уставилась на священника и съежилась, когда Мерлин начал громко, твердо произносить обеты. Ноги девушки подкосились при мысли, что через минуту этот человек получит абсолютную власть над ее жизнью. Но он и так обрел эту власть с того момента, как подхватил ее на руки в часовне Блек Рейвна.
Тихий голос священника ворвался в ее мысли:
— Ну, мисс Синара, каков ваш ответ?
На мгновение девушке показалось, что она теряет сознание, но истерические рыдания матери заставили ее величественно выпрямиться. Никто не увидит ее слабости! В эту минуту она поклялась никогда не позволять Мерлину — и никому другому — диктовать ей, как жить. Замужняя женщина имеет больше возможностей поступать, как пожелает.
Синара снова взглянула на Мерлина и заметила, что он слегка приподнял левую бровь.
— Да… — прошептала она чуть дрогнувшим голосом и, подняв лицо, с отвращением закрыла глаза: обняв новобрачную, муж прикоснулся к ее губам целомудренным поцелуем. Его сила мгновенно лишила Синару желания сопротивляться, решимость поколебалась. Его рот словно оставил нестираемый возбуждающий отпечаток, а воздуха почему-то не хватало.
— С вашего позволения, миссис Сеймур, осмелюсь сказать: добро пожаловать в Стормивуд, — объявил Брембл, когда все вышли из церкви. Его круглая физиономия расплылась, и Синара слабо улыбнулась в ответ:
— Спасибо, Брембл.
Она посмотрела на Гидеона Свифта, вертевшего в руках шляпу и переминавшегося с ноги на ногу.
— Это истинное благословение, — вымолвил тот наконец. — Кажется, настали более счастливые времена.
И, услыхав смех Мерлина, смущенно ринулся прочь.
— Старый романтический дурак! Верит, что способен предсказывать будущее, — воскликнул он и предложил руку миссис Хоторн. Загадочный взгляд темных глаз остановился на Синаре, и ей показалось, что в них промелькнуло нечто похожее на нежность. Но нет… все такие же холодные и неумолимые.
Слугам, несмотря на их неприязнь к»убийце», было приказано встречать новобрачных с факелами. Брембл велел приготовить поздний ужин, чтобы отпраздновать свадьбу, и сопровождать господ в дом. На стол подали крокеты с омарами, крабов, крохотные треугольные сандвичи с огурцом, сладости и сбитые сливки с вином и сахаром. Брембл открыл шампанское, и слуги, бросая испуганные взгляды на Мерлина, выпили за здоровье новой хозяйки.
Но для Синары вся еда имела вкус опилок, хотя она вынуждала себя храбро улыбаться и не показывать истинных чувств. Она заметила, что Мерлин почти не ест, и поставил бокал, едва притронувшись к шампанскому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42