— К тебе, — поправила Синара, но, увидев боль в глазах мужа, опять пожалела о неосторожных словах.
В карете стояла неловкая тишина. Синара мечтала поскорее добраться до замка — там по крайней мере можно было запереться в спальне и хорошенько все обдумать. Столько всего произошло с тех пор, как они покинули Блек Рейвн. Она так устала, но все же на душе было легко — ведь брат наконец свободен.
— Прости, — прошептала она мужу одними губами, но не смогла заставить себя извиниться вслух.
Миссис Эверелл с кислым видом приветствовала хозяев в прихожей и, полностью игнорируя Мерлина, неодобрительно уставилась на Брембла, который, очевидно, был крайне взволнован и, переваливаясь, спешил с другого конца коридора.
— Доброе утро, Брембл, — приветствовала Синара, но дворецкий не заметил госпожу, а уставился в окно, на лакея, разгружавшего багаж, и будучи не в силах сдержаться, воззвал к Богу.
— Что стряслось? — спросил Мерлин.
— О, Господи, кто-то снова вырыл несколько ям в саду, милорд. Мы поставили там сторожа, как вы велели, но неизвестный дважды нападал на него и сбивал с ног, а наутро мы находили эти… разрытые клумбы… Я приказал, чтобы по ночам дежурили несколько человек, но люди слишком запуганы, чтобы выходить из дома после захода солнца. — Он подошел ближе к Мерлину: — Это мужчина в сером плаще, милорд. Прошлой ночью я прятался за дверью, ведущей в подвал, и следил за цветником, где растут розы. Хотя было темно, я ясно видел серый плащ в свете фонаря… такой же, как у негодяя, который пробрался тогда в замок. Я пригрозил ему мушкетом, и он бросился бежать… а я… уже не так проворен…
— Бедный Брембл, — вздохнула Эстелла, прижимая руку ко лбу. — Боюсь, еще одной подобной новости мне не вынести.
Синара предостерегающе взглянула на мать, боясь, что та проговорится. Эстелла по рассеянности легко может выдать тайну Брендона.
— Ты устала, мама. Тебе следовало бы прилечь. Я позову Тильда.
Но горничная уже успела появиться наверху лестницы.
— Ой, как я рада вас видеть! — воскликнула она. — Здесь все идет шиворот-навыворот после вашего отъезда. Люди вопят и падают в обморок, и все из-за каких-то несчастных ям в саду.
— Можно подумать, ты сама ни чуточки не испугалась, Тильда, — упрекнул Мерлин, вручая Бремблу плащ и шляпу.
— Ни чуточки, — подтвердила горничная, гордо вскинув голову, и повела Эстеллу в спальню.
Несмотря на усталость, Синара вышла посмотреть, что творится в цветнике. С моря дул ветер, мгновенно растрепавший волосы.
— Кто бы ни делал это, его цель — вывести нас из равновесия, — задумчиво произнесла она.
— Только ли это, вот что интересно? — вмешался Мерлин, . глядя на неглубокую впадину под ногами. Эти ямы имели уже разную форму и не походили на могилы.
— Либо этот странный землекоп ищет что-то, либо стремится уничтожить нас, как уничтожил наш сад, — заметила Синара. Но муж скептически поглядел на нее:
— Уничтожить? Сильно сказано, впрочем, возможно, ты права. Или этот человек хочет прогнать нас отсюда.
— Но ты — новый граф Рейвн, и если бросишь поместье, оно будет потеряно для семьи.
— Звучит так, словно «бросил» означает «умер», — слегка презрительно процедил Мерлин. — Такие пессимистические мысли тебе не к лицу, дорогая жена.
— Но мы снова и снова убеждаемся в ненависти к тебе слуг.
— Верно, но почему они желают избавиться от меня? Я обращаюсь с ними по справедливости.
— Наверное, считают дурным делом… — начала Синара и поскорее опустила глаза.
— Служить убийце, — бесстрастно докончил Мерлин.
— Я не это имела в виду, — жалко пролепетала Синара, хотя именно эта фраза едва не слетела с языка. — Я очень устала и мысли путаются.
Мерлин резко повернулся на каблуках:
— Я не должен был позволять тебе выходить в сад. Иди, отдохни. И ничего не бойся, я сам буду охранять сегодня цветник, на случай, если негодяй снова заявится.
— Готова поклясться, он не явится теперь, когда мы вернулись.
Мерлин бросил на жену быстрый, пронизывающий взгляд:
— Пожалуй, и это верно. Но все же мне смертельно хочется придушить мерзавца.
Холодно попрощавшись, они расстались в холле. Синара поднялась в свою комнату умыться и прилечь, а Мерлин направился в кабинет. Синара проспала почти весь остаток дня. Закатное солнце золотило море, когда она, наконец, открыла глаза. Не зная куда деваться от беспокойства, она поспешно выпила кофе, принесенный Тильди из кухни, съела горячий омлет, кусочек хлеба, намазанный маслом, и сразу почувствовала себя лучше. Подойдя к окну, Синара оглядела усыпанную галькой землю вокруг замка и, заметив Мерлина, решила поговорить с мужем, чтобы попытаться устранить отчужденность, вновь возникшую между ними. Мерлин, в куртке и высоких сапогах, решительно направлялся к конюшням.
— Прокачусь-ка я верхом, чтобы немного освежиться, — объяснила она, отказавшись от муслинового платья с завышенной талией, которое горничная успела вынуть из гардероба. — Подай лучше амазонку.
Полчаса спустя Синара уже шла к конюшням, сжимая кнут. Ветер трепал перья на шляпе, широкие юбки обвивались вокруг ног. Прохладный воздух бодрил, и ее настроение, словно по волшебству, сразу же улучшилось.
В конюшне оставался только Бобби Блек, старательно подметавший стойло. Застенчиво улыбнувшись, он низко поклонился.
— Хозяин уехал кататься верхом? — спросила Синара.
Юноша кивнул.
— Ты не видел, в каком направлении он поехал?
— Вдоль берега, по дороге в Гейрлок Вудз. И, поколебавшись, добавил:
— Хозяин очень рассердился, когда узнал, что мистер Маггинс исчез из поместья в тот день, когда вы отправились в Лондон.
Дурное предчувствие вновь сжало сердце. Значит, именно Маггинс преследовал их в тот день на дороге.
— Я поеду за лордом Сеймуром. Не проводишь меня, Бобби?
— Конечно, поспешно заверил парнишка, снова краснея.
— Мистер Маггинс велел мне во всем слушаться вас, пока его не будет.
— Вот как? — сухо бросила Синара.
— Я говорил хозяину, что не думаю, будто мистер Маггинс вернется. Он взял с собой все вещи. Но я не имею понятия, куда он отправился, знаю только, что по Дартмутской дороге.
— У меня создалось впечатление, что мистер Маггинс не питал особой симпатии ко мне или хозяину.
Синара удивилась себе: с чего вдруг она сплетничает со слугой, но… но любые сведения могли помочь объяснить причину бегства Маггинса.
— Мистер Маггинс ни с кем особенно не откровенничал. У него не было друзей, только приятели, с которыми можно выпить.
Плотно сжав губы, словно испугавшись, что слишком много сказал о своем непосредственном хозяине, Бобби побежал седлать коней.
Синара оглядела конюшню, отмечая беспорядок и запустение. Повсюду грязь и пыль, седла и сбруя нуждаются в чистке и починке.
— По-моему, мистер Маггинс не слишком много внимания уделял работе, — заметила она вернувшемуся Бобби.
— Нет… Мистер Маггинс много пил, миледи, — пролепетал он и опустил глаза, — все беды от бутылки. Я стараюсь, как могу, убрать стойла, накормить и вычистить лошадей. Сами увидите, миледи, кони все здоровы и сыты.
— Конечно, — ласково улыбнулась Синара, — Суоллоу просто сверкает.
Небо над Лайм Бей окрасилось оранжевым цветом от медленно опускавшегося за горизонт солнца. Скоро совсем стемнеет, и, пожалуй, лучше ограничиться короткой прогулкой. Бобби держался сзади, на расстоянии, но Синара остановилась на узкой тропинке, идущей вдоль скалистого гребня, и подождала, пока он не поравняется с ней, что Бобби и сделал, правда, крайне нерешительно — слишком большое почтение он питал к хозяйке.
— Ты слыхал о ямах в саду, не так ли, Бобби? Знаешь что-нибудь об этом?
Бобби нахмурился и покачал головой.
— Не понимаю, кто мог сотворить такую черт… ужасную вещь, миледи. — Он почесал голову, сбив на затылок засаленную шляпу. — И я не видел в деревне никого из пришлых.
— Ты там часто бываешь? — спросила Синара, огибая заросли утесника. Мать Бобби, кухарка, жила в замке, и юноша вечно торчал на кухне, когда не работал в конюшне.
— Иногда я выполняю поручения мамы. Я знаю всех в деревне, поскольку тамошние люди либо служат в замке, либо работают на полях.
Синара задумчиво кивнула.
— Ты когда-нибудь разговаривал с Жаном, сумасшедшим французом?
— Да, этот человек каждому знаком. Когда я родился, он уже жил тут. Безвредный старый дурак, который рад заработать несколько шиллингов, выполняя всякую случайную работу. Скорее всего он был когда-то матросом, пока не свихнулся от пьянства.
— Это предсказатель судьбы, — запротестовала Синара, — который напророчил мне мрачное будущее.
Бобби искоса глянул на хозяйку. Юноша был слишком застенчив, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Предсказатель, говорите? Да, это одна из его привычек.
— В самом деле? А каковы же другие?
— Ну, он иногда взбирается на крышу гостиницы, особенно если напьется, цепляется за флюгер и орет французские песни. Иногда свалится и заснет в курятнике моей тетки. Раньше у Жана был ослик Троттер, но однажды старик заснул в тележке, прежде чем успел распрячь Троттера, и проснулся уже в окрестностях Сидмута. — Бобби хмыкнул: — После этого он продал осла.
Оба были так заняты разговором, что едва заметили, как очутились в лесу. В чаще царили сумрак и ледяная сырость, и Суоллоу недовольно фыркнула от такой внезапной перемены обстановки.
— Он никогда не предсказывал тебе судьбу? — продолжала Синара.
— Нет, этим здесь занимаются цыгане. Дважды в год они разбивают лагерь в долине, в нескольких милях к западу, на земле лорда Бартона. Мне как-то пообещали даже, — виновато улыбнулся юноша, — что я получу важную должность.
Синара была так близко, что смогла похлопать Бобби по руке.
— Ни минуты в этом не сомневаюсь. По правде говоря, я хотела научить тебя читать и писать и разрешить пользоваться библиотекой в Блек Рейвне. Посмотрю, что можно сделать для устройства сельской школы.
Глаза молодого конюха зажглись радостью, а веснушки, казалось, засветились.
— Спасибо, миледи! Я немного умею читать, викарий показал, но было бы здорово выучиться писать.
— Я буду учить тебя и других молодых людей в поместье. Передай им, чтобы были готовы, — пообещала Синара, — размышляя, как будет занята целые дни генеральной уборкой замка и уроками. Если бы только над ее головой не висело такое зловещее облако! Неужели Синара никогда не освободится от этого?
— Миледи, уже поздно, — заметил Бобби, — нужно бы повернуть обратно, не то кони могут споткнуться и переломать ноги.
Синара вздрогнула и повернула Суоллоу.
— Ты прав.
Они молча направились к Блек Рейвну, Бобби привычно отстал на два ярда. Сначала тишину тревожило лишь случайное хлопанье крыльев одинокой голубки, но затем донесся едва слышный конский топот. Шум слышался все ближе, ветки трещали под копытами, листья шуршали. Сначала всадник следовал за ними, но потом свернул на другую тропинку, ведущую в Блек Рейвн. Синара с сильно бьющимся от страха сердцем уставилась на темную, почти неразличимую в сумерках фигуру, но тут же облегченно вздохнула.
— Это лорд Рейвн. Но почему так спешит? Разве он не заметил нас?
Синаре до смерти хотелось узнать, что случилось с мужем. Она направила кобылу прямиком через кусты на старую дорожку и помчалась следом за Мерлином. Из-за сгущавшейся тьмы сильно подгонять Суоллоу было невозможно, однако резвая лошадь оставила далеко позади коня Бобби.
Синара довольно быстро оказалась у конюшни, но Мерлина нигде не было видно. Задыхаясь от быстрой езды, она соскользнула с седла и повела Суоллоу в погруженное во тьму строение:
— Мерлин! — окликнула Синара, но ответа не получила и молча подождала несколько минут, прислушиваясь, не едет ли Бобби, но единственными звуками были тихий шум прибоя и шелест ветра в вершинах деревьев.
— Мерлин! — еще раз позвала она, вглядываясь в темный провал двери, но там стояла гнетущая тишина. Где остальные лошади?
Синара, охваченная страхом и тревогой, теперь, когда молчание смыкалось вокруг, словно живое существо, пыталась разглядеть во мраке возвращающегося Бобби. Никого.
— Бобби! Где ты?
Слова отдались одиноким эхом и были тут же унесены разыгравшимся ветром.
Суоллоу нетерпеливо била копытом — единственный друг в зловещей темноте. Карие глаза осуждающе глядели на хозяйку, словно прося прекратить странную новую игру. Синара потрепала животное по вспотевшей шее.
Она ждала, ждала, казалось, целую вечность, и наконец вошла в конюшню, зажгла масляный фонарь, висевший на крюке у двери, и, нервно озираясь, расстегнула подпругу и сняла седло. Где же Бобби? Неужели с ним что-то случилось в темноте? Нужно было подождать его, вместо того чтобы мчаться за Мерлином по неровной тропинке. И куда так спешил сам Мерлин?
Когда глаза Синары постепенно привыкли к полумраку, она повесила седло на перегородку ближайшего стойла и, к своему удивлению, обнаружила коня Мерлина, все еще под седлом и в сбруе.
— Мерлин?
Оцепенев от ужаса, Синара оглядела конюшню, но мужа не было. Куда он так торопился, что даже не позаботился расседлать лошадь? Может, собирается опять уехать?
Синара вытерла мокрые бока Суоллоу и повела ее в другое стойло. Слабый шум у двери заставил ее вздрогнуть, но Синара, сцепив зубы, продолжала заниматься своим делом. Она не позволит страху одолеть себя! Но тут Синаре послышались чьи-то голоса, и один из них — Мерлина.
— Тут есть кто-нибудь? — окликнула она странно ослабевшим, прерывающимся, чуть громче шепота голосом.
Ответа не было. Руки Синары неприятно повлажнели, но она все же умудрилась завести Суоллоу в стойло, соседнее с конем Мерлина, и закрыть деревянную дверцу. Нужно выбраться отсюда.
Снова донесся звук, на этот раз шарканье шагов. Только сейчас испугавшись по-настоящему, она побежала к выходу и споткнулась обо что-то мягкое, не замеченное раньше. Синара остановилась. Качавшийся фонарь отбрасывал неяркий свет на пол и стены, и Синаре показалось, что ее сердце сейчас остановится: она узнала распростертого на охапке сена мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42