В один из моментов он чуть не забылся и не открыл ей, чем занимался на самом деле. Но у него не хватило смелости вызвать ее отвращение.
Найджел вернулся к окну и прижался лбом к железным прутьям. Если он погибнет во время своей очередной авантюры, то они больше никогда не увидятся. Если вернется – то в пустой дом. Так или иначе, он получит то, что хочет. Но ему невыносимо было сознавать это.
– Найджел?
Он резко повернулся. Фрэнсис сидела на кровати, устремив на него взгляд своих небесно-голубых глаз.
– Вы спали, – беспечно произнес он, – как принцесса среди роз. Уже утро.
– Я кое-что вспомнила. Думаю, это может оказаться важным.
Она соскользнула с кровати, ее шелковые одеяния были измяты, коса расплелась. Движения девушки были такими грациозными, что у него перехватило дыхание.
– А я кое-что решил, – улыбнулся он. – Кто первый?
Фрэнсис наклонилась над умывальником и плеснула холодной водой себе в лицо.
– Сначала вы. И какое же решение вы приняли?
– Я еду в Париж.
Фрэнсис, похоже, не удивилась, но в движении ее плеч он уловил что-то похожее на испуг. Она повернулась к нему и протянула руку за полотенцем; капельки воды, подобно росе, блестели на ее ресницах.
– Значит, вы должны знать вот что: лорд Доннингтон сказал мне, что вы предали Катрин.
Это было так неожиданно, что Найджел покачнулся.
– Какого дьявола? Доннингтон? Когда?
– В тот день, когда мы встретились с вами в Фарнхерсте. Он сказал мне, что вы обрекли на смерть свою последнюю любовницу ради спасения собственной шкуры.
– Но о том, что произошло, знали только я, Уиндхем, Лэнс… и, разумеется, Бетти с лордом Трентом.
– Лорд Трент? Расскажите мне о нем.
Найджел был слишком потрясен, чтобы удивиться ее вопросу.
– Зачем? Он распоряжается кое-какими правительственными расходами, вот и все. Он вне подозрений. Боже милосердный! Связь между Катрин и Доннингтоном. Откуда, черт побери, мог Доннингтон знать, что именно я организовал встречу, которая привела к аресту Катрин?
Фрэнсис вытащила из косы ленту и принялась расчесывать волосы. Длинные пряди скользили, переливаясь, у нее между пальцами, подобно колосьям спелой пшеницы, завораживая своим золотистым блеском.
– Это означает, что тот, кому вы доверяете, предатель, не правда ли? Вы по-прежнему собираетесь в Париж?
– Разумеется. Уиндхем уже там. Лэнс выехал этой ночью. Я должен немедленно присоединиться к ним.
Она отложила гребень и принялась заплетать косу.
– Там будет опасно?
Он пожал плечами.
– Опасность может исходить от тайной полиции или неизвестного врага, который, вне всякого сомнения, поджидает меня. Но это не важно. Кто-то выдал Катрин. Кто-то на протяжении нескольких лет предавал Англию. Доннингтон доказал, что это связано между собой. Все пути ведут в Париж. Я предложу себя в качестве приманки. Возможно, мне удастся вывести предателя на чистую воду. – Найджел улыбнулся ей, тщетно пытаясь продемонстрировать уверенность, которой у него не было. – Мы будем скрывать свое истинное лицо, подобно Авессалому и Ахитофелу, и, возможно, мне посчастливится первым сорвать с него маску.
Она завязала ленточку, стягивающую волосы.
– А может, и нет.
– Я все равно поеду. Но я принял еще одно решение. Оно касается вас.
– Я ничуть не удивлена, – сухо заметила Фрэнсис. – У вас вошло в привычку все решать за меня.
Ленточка петлей обвилась вокруг ее указательного пальца. Найджел был не в силах оторвать от нее взгляд.
– Мне больше не кажется, что вам грозит опасность со стороны убийцы Доннингтона. Думаю, ее и не существовало. Надеюсь, вы простите меня за то, что я заточил вас здесь. Если хотите, я еще до отъезда в Париж устрою званый обед, где вы сможете найти себе покровителя. А если пожелаете, оставайтесь здесь, пока я буду отсутствовать, и встречайтесь, с кем захотите. Я оставлю вам денег. Дом будет полностью в вашем распоряжении. Что вы предпочтете?
Он умолк и посмотрел на девушку, стараясь угадать ее реакцию. Она молча теребила ленточку, простроченную с обеих сторон крошечными стежками. В ожидании ответа Найджел невольно затаил дыхание, как будто от него зависела вся жизнь.
Фрэнсис вернулась к кровати и села. Найджел стоял и смотрел на нее, будто прикованный к окну. Это было чертовски трусливое прощание. Оба молчали. Она смотрела на картину: белая лошадь, которая была его любимицей в детстве, свободная и бросающая вызов буре.
Наконец девушка повернулась и встретилась с ним взглядом. Найджел со страхом заметил блестевшие на ее ресницах слезы. Чтобы пощадить ее, он отвел взгляд, прислонился спиной к окну и закрыл глаза. Ее голос прозвучал холодно и сдержанно:
– Есть еще одна возможность, Найджел. Вот она: я еду в Париж с вами.
Глава 11
Фрэнсис затаила дыхание. Он дернулся, как от удара, и удивленно посмотрел на нее:
– Это невозможно!
Она знала, что должна противопоставить его ярости свою. А лучше всего – язвительную и едкую непокорность.
– Неужели? И почему же?
Глаза Найджела горели, но силы, казалось, оставили его.
– Я не могу поверить… Фрэнсис, ради всего святого! Париж погружен в хаос интриг. Многие даже боятся нового террора!
– Я в одиночку пересекла всю Индию. Обогнула на корабле мыс Доброй Надежды. Я видела тигров и муссоны. Я привыкла к одиночеству. И совершенно равнодушна к опасности. Я хочу использовать этот шанс обрести независимость. Разве я не способна одурачить десяток французских аристократов?
Он с силой ударил ладонью по оконной раме.
– Вы хоть имеете представление, о чем говорите? У Франции теперь новая аристократия. Лучший пример тому – герцог Отранский. Революция сделала этого человека герцогом, хотя в его жилах нет ни капли благородной крови. Некоторые утверждают, что у него вообще нет крови, и поэтому он так любит пускать ее другим людям. Теперь он возглавляет тайную полицию. Думаете, вам удастся обмануть его?
Фрэнсис показалось, что ее язык прилип к нёбу.
– Вы знакомы с ним?
– Я видел его: резкость, угловатость, приподнятые, как у нахохлившегося ястреба, плечи. Водянистые глаза на худом, бескровном, лишенном всякого выражения лице. Их взгляд отражает полное отсутствие души у этого человека. Мне известно, что происходит в его ведомстве на площади Вольтера.
– У всех есть душа.
– Интересно, что бы вы сказали во времена Великого террора, когда сточные канавы были красными от крови его жертв, когда он вернулся к практике расстрелов, потому что гильотина, на его взгляд, работала слишком медленно. В Лионе по его приказу по улицам протащили монахиню, а затем убили ножом для разделки мяса. Это была двоюродная сестра моей матери. Его имя служит синонимом страха – Жозеф Фуше.
Фрэнсис встала и взглянула ему прямо в лицо. Догадывается ли он, что она лжет? Что от страха у нее душа ушла в пятки? Что одна мысль о тайной полиции приводит ее в ужас? Тем не менее она предложила выход, который может изменить ее судьбу. Или она лжет самой себе? Неужели же просто боится назвать истинную причину своего намерения поехать в Париж?
Фрэнсис заставила свой голос звучать ровно.
– Мне предложили работу. За нее очень хорошо заплатят. Я согласилась, и вы не испугаете меня.
– Ради всего святого! – Желваки заиграли на его скулах. Фрэнсис понимала, что силы его на исходе. – Предложили работу? Кто?
– Лорд Трент. Минувшей ночью сюда приходила Бетти.
Ей пришлось выслушать резкости, которых она боялась.
– Бетти? Ну конечно, мне следовало бы догадаться – заговор шлюх! Может, она тоже поедет, и тогда я стану обладателем гарема?
Фрэнсис отвернулась. Сквозь пелену слез она уставилась на лошадь, грива которой серебристым облаком развевалась на ветру.
– Возможно, вам следовало подумать об этом, когда вы потребовали свой выигрыш у лорда Доннингтона. С того самого момента вы по своему усмотрению распоряжаетесь моей жизнью. В своем безграничном высокомерии вы даже найдете мне герцога.
– Меня все время подталкивали к мысли, – язвительно ответил он, – что такова ваша воля.
– Я думала, что у меня нет другого выхода. Вы лишили меня свободы и возможности распоряжаться собой. А теперь вы отвергнете единственный для меня шанс вернуть себе независимость?
Она чувствовала спиной сверлящий взгляд его черных глаз. В его голосе все еще клокотала ярость.
– Итак, какой же план разработали Бетти и лорд Трент? Вне всякого сомнения, Лэнсу тоже известно о нем. Вам позволено открыть его мне?
Фрэнсис присела на кровать, стиснув руки и не смея поднять на него глаза.
– Лорд Трент считает, что ваша миссия будет успешнее, если вы дерзко и открыто появитесь в Париже, обеспечив тем самым себе возможность свободно передвигаться. Если все вы приедете туда с товаром – шелками и пряностями, – то везде будете приняты с радостью. Прибывшие вместе с вами торговцы из Индии подтвердят, что вы действительно там были. Никому не придет в голову сомневаться, и перед вами откроются все двери.
К ее глубочайшему удивлению, Найджел рассмеялся. Фрэнсис подняла голову. Казалось, его переполняет неподдельное веселье, а боль и ярость исчезли без следа.
– Подтвердят? Вы говорите по-французски?
– Не очень бегло. Лорд Трент считает, что мне не нужно выдавать себя за француженку.
В напряженном молчании она ожидала его ответа. И вновь выбор оставался за ним! Без его согласия она не могла поехать, не могла воспользоваться этой возможностью изменить свою судьбу, была не в силах отсрочить ту неотвратимую минуту, когда Найджел найдет ей герцога и навсегда исчезнет из ее жизни.
Он провел ладонями по лицу, будто хотел стереть с него все чувства.
– Разумеется. Даже если нас раскроют, Фуше не проявит к вам интереса. Вне всякого сомнения, парижане найдут ошибки в вашем произношении очаровательными.
Она не могла этого вынести. Найджел был склонен согласиться, но он не хочет ее! Она будет обузой, помехой на его пути. Но прошлой ночью было невозможно отвергнуть отчаянные мольбы Бетти.
– Он отправится в Париж, – говорила Бетти, – и погубит свою жизнь. Вы должны поехать. Вы должны быть с ним. Он по крайней мере не станет жертвовать жизнью, зная, что должен заботиться о вас. Я говорила с лордом Трентом. Он согласился с моим планом… и вам предложат достойную компенсацию, моя дорогая. Вы станете порядочной женщиной.
Внезапно Фрэнсис ощутила ненависть ко всем этим интригам. Это дело Найджела, а не ее. Если он желает умереть в Париже, то разве имеет она право настаивать, чтобы он сохранил себе жизнь? Дважды после их первой встречи в библиотеке она пыталась помочь ему сочувствием. Но он отвергал всякую близость.
– Если хотите, можете сообщить лорду Тренту, что у вас есть лучший план. – Она заставила себя сказать это.
Но было уже поздно. Он смотрел на нее взглядом утопающего.
– Нет. Используйте свой шанс, Фрэнсис. Кто я такой, чтобы стоять у вас на пути? Это превосходная маскировка. Лэнс, Уиндхем и я будем отличными торговцами.
– Вы все можете сойти за французов?
– Конечно. Чем бессовестнее ложь, тем легче в нее поверят. Так что едем в Париж, Фрэнсис. Только у меня одно условие.
Горечь возвращалась. Похоже, это бессмысленная победа. Она отвела взгляд.
– Какое же?
– Ради вашей же безопасности вы по-прежнему будете играть роль моей любовницы.
– Значит, ничего не меняется?
Он уже был у двери. Фрэнсис слышала, как он открыл ее.
– Это чисто деловое предложение. Мы будем коллегами. Хотя вы, разумеется, можете стать любовницей Уиндхема, если захотите.
– Весна всегда у меня была самым любимым временем года в Париже.
Темноволосая женщина улыбнулась. Ее французский был беглым и безукоризненным. Вся аристократия Англии и Европы говорила по-французски – на языке дипломатов и куртизанок, а также крестьян, которые сновали там внизу, под окнами. Это был очень приличный, но не самый фешенебельный район Парижа.
В ответ ей прозвучало насмешливое:
– Он заглотил наживку. Я получил сообщение от наших соглядатаев на побережье. Лорд Риво прибудет завтра.
На ее лице появилось торжествующее выражение.
– Ага! Он из породы людей, которые не усваивают уроков.
– Он везет с собой индийскую шлюху.
Женщина небрежно пожала плечами.
– Скоро о ней можно будет забыть. Пустяковая помеха – гвоздь в сапоге. Риво приезжает в Париж! Вот что самое главное. – Она похлопала себя веером по подбородку. – А тем временем они сняли себе дом неподалеку от Пале-Рояля. Какая наглость!
– Там же поселился Ланселот Спенсер.
– Итак, двор ожидает прибытия своего маленького короля, славящегося хитростью. Риво думает, что он очень умен. Но на этот раз он проиграет. Если проявит упрямство, то умрет, как Доннингтон. – Женщина вышла на середину комнаты, где на маленьком столике стояло несколько фарфоровых фигурок: пастухи и пастушки в голубых и розовых костюмах, украшенных позолотой. Она лениво взяла одну из пастушек и принялась ее рассматривать. – А это будет позором, Пьер. В конце концов, маркиз очень красивый мужчина.
– Такой же красивый, как тот, что ждет за дверью, мадам? – усмехнулся он.
Женщина умышленно разжала пальцы. Фарфоровые осколки рассыпались по полу.
– Эти белокурые парни довольно красивы, но я предпочитаю брюнетов, Пьер. Брюнеты гораздо занятнее.
Переступив через розовые и золотистые черепки, она пересекла комнату и открыла дверь. Сидевший в прихожей человек поднял голову. Под шапкой светлых волос белело блестевшее от испарины лицо.
– А, маленький англичанин! – Она перешла на английский. – Вы подарите мне поцелуй, мой дорогой?
Несмотря на явную неловкость, он ответил ей тоже по-английски:
– Зачем?
В прихожей было темно. Его волосы отливали золотом во мраке, как дикие желтые ирисы – эти цветы в Англии называют «желтый флаг» – на фоне бурого мха. Он не пошевелился, когда женщина наклонилась и поцеловала его в губы.
– Вам не по себе оттого, что придется предать своих друзей, дорогой? Но полагаю, что нам не хватает немного огня.
Светловолосый мужчина ничего не ответил, продолжая пристально смотреть на нее. Его красные влажные губы резко выделялись на белом лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49