Фрэнсис поклонилась Лэнсу и, не глядя на Найджела, отошла в сторону.
– Дорогой мой, ты выглядишь едва ли более живым, чем Доннингтон. – Бетти подошла к нему и взяла под руку. – Что с тобой случилось этой ночью? Ты ведь не был пьян, правда?
– Нет. – Найджел присел на низкую каменную стену. Боже милосердный, было бы унизительно хлопнуться в обморок! – Почему бы тебе не присесть, Бетти? – Он показал на стоявшую напротив закругленную каменную скамейку. – Я не был пьян.
– Тогда в чем дело? – резко спросил Лэнс.
Найджел посмотрел прямо в его голубые глаза.
– Меня отравили.
Бетти бессильно опустилась на скамью.
– Отравили! Значит, Доннингтон догадался, зачем ты здесь?
– Ради всего святого! – Лэнс пригладил ладонями свои белокурые волосы. – Найджел, если это часть какого-то плана, связанного с нашей работой, то какого черта ты не сказал мне?
– Потому что если бы моя личная уверенность и мои подозрения оказались беспочвенными, то я оклеветал бы человека, виновного лишь в обычной некомпетентности. Но выяснилось, что я не ошибся. Доннингтон был предателем.
– Мы много лет сражались вместе, – с обидой в голосе сказал Лэнс, отходя в сторону. – И я думал, что заслужил твое доверие.
Найджел смотрел на Фрэнсис. Она подобрала что-то у основания ограды и теперь смотрела не отрываясь на холодную воду пруда. Она не пошевелилась, пока он рассказывал Лэнсу и Бетти о том, что ему удалось обнаружить. Прошлым летом в Париже во время мирных переговоров Доннингтон, бывший главой делегации, предал интересы Британии. Теперь, когда Наполеон вернулся во французскую столицу и вновь собирал армию, Доннингтон продолжил свое грязное дело. Он посылал врагу информацию из Лондона.
– Тут дело не в доверии, Лэнс, – закончил он. – Бумаги, доказывающие его нечестную игру, всплыли совсем недавно. И я, несмотря на свои мрачные подозрения, должен был иметь больше доказательств, прежде чем говорить тебе или кому-либо еще. Этой ночью я нашел их. Из-за того, что он делал, гибли наши люди, и небольшая обида ничто в сравнении с этим.
Мрачный взгляд Бетти был сосредоточен и обращен внутрь себя.
– Боже милосердный! Доннингтон отравил тебя, чтобы отомстить, а потом покончил с собой?
– Эта сцена должна была заставить нас думать именно так.
Лэнс показал на осколки бокала, которые Найджел разложил на каменной ограде: ножка, основание и чаша.
– Он пил один. Возможно, это несчастный случай.
Найджел уперся локтями в колени и уронил голову на руки. Приступ тошноты снова настиг его. Неужели возвращаются мучения этой ужасной ночи? Это было бы слишком глупо!
– Это не был несчастный случай. Он утонул в новом галстуке. Полагаю, во французском.
– В новом галстуке? – нахмурился Лэнс. – А какое это имеет значение?
Боль фейерверком взорвалась в голове Найджела, и осознание абсурдности всего происходящего мутило его разум.
– Потому что ночью я забрал его собственный.
У Лэнса был обеспокоенный вид.
– Я слышал об этом. Должен принести тебе свои извинения. Теперь я понимаю, что тебе нужен был повод для появления здесь. Я рад, что меня ввела в заблуждение эта оргия…
– О нет, ты нисколько не заблуждался, – ухмыльнулся Найджел. – Это была самая настоящая оргия, правда, Бетти?
Лэнс покраснел.
Бетти откинула свою хорошенькую головку и громко рассмеялась:
– Тебе давно уже следовало бы понять, Лэнс: любая попытка соорудить нимб вокруг беспутной головы Найджела делает его еще более несносным!
Найджел встал. У него было такое чувство, словно кровь вытекла из его жил и вылилась в пруд. В голове не утихала пульсирующая боль. Вряд ли кому-нибудь удавалось отведать белладонны, не испытывая на следующий день никаких неприятных последствий.
– Возвращайся в дом, Ланселот, будь другом. Мне нужен кто-нибудь компетентный, чтобы руководить повторным обыском – на случай, если что-нибудь было упущено прошлой ночью. К сожалению, у меня болит голова, как у Черного Рыцаря, которого огрел по башке твой тезка, живший во времена короля Артура, – сказал он и усмехнулся. – Разумеется, это расплата за распутство.
– Зачем тебе моя помощь? – спросил Лэнс. – Похоже, ты сам достаточно искусно все организовал.
– О нет, это еще не конец. Это только начало. Пойди и посмотри сам. – Найджел показал на мужчин, несущих тело Доннингтона в дом. – На шее лорда Доннингтона остались царапины от проволоки. Кому-то пришлось основательно повозиться, чтобы скрыть их.
Лэнс отпрянул, как от удара.
– Что?
Найджел по-прежнему смотрел на Фрэнсис. В руках она держала полевые цветы, собранные на берегу пруда. Девушка отрывала лепестки и бросала их в воду. Ярость его возвращалась, не менее сильная, чем печаль.
– Черт побери, как ты можешь быть таким безнадежным тупицей, Лэнс. Мисс Вудард все поняла, как только ты сообщил о его смерти: лорда Доннингтона убили.
Глава 7
Лэнс сдержанно поклонился и, не говоря ни слова, удалился.
– Послушай, мой дорогой, – нахмурилась Бетти, – ты должен быть терпимее к этому парню. В конце концов, вы прошли с ним огонь и воду. Он боготворит землю, по которой ступала твоя нога.
– Бог знает, почему так происходит, – рассеянно проговорил Найджел. – У него своеобразный характер. Этот человек – воплощенное лицемерие, и я не доверил бы ему в бою прикрывать мне спину.
– Но ты вообще доверяешь ему?
– В профессиональном отношении? Конечно. Он яростный патриот. Но будь я проклят, если хоть на йоту доверяю его мерзкой морали.
Найджел уже забыл про Лэнса и едва сознавал, что рядом сидит Бетти. Все его внимание сосредоточилось на Фрэнсис. Она стояла на берегу пруда, подставив лицо солнцу и закрыв глаза. Луч утреннего света ласкал ее опущенные веки и сверкал на маленьком «гвоздике» в носу. Она сняла изысканное золотое колечко, которое вдела ночью. Неужели с такой же легкостью она отбросила все, что было между ними? К своему стыду, он все еще чувствовал, как под его пальцами дюйм за дюймом рвется тонкое сари. Кожа девушки под одеждой была нежнее шелка.
Лепестки цветов, кружась, плыли по прозрачной воде. Казалось невероятным, что всего лишь двадцать четыре часа назад они не были знакомы. За одни сутки он успел повстречать эту женщину и крайне легкомысленно разрушить ее жизнь.
С трудом он заставил себя отвести взгляд. Человека задушили. Профессионально, жестоко, без всяких угрызений совести – когда он сидел у воды с бутылкой вина. Даже предатель имеет право на справедливый суд и шансы защитить себя.
Бетти встала, подошла к Найджелу и положила свою унизанную кольцами руку ему на локоть.
– Ты слишком суров с Лэнсом, мой дорогой. Почему? Разве тебе стала в тягость его дружба? Неужели все шпионы так честны? И ты тоже?
Найджел взял ее руку и поцеловал, стараясь не обращать внимания на пульсирующую в голове боль. Похоже, от нелепостей сегодня никуда не скрыться. Эта мысль вызвала у него улыбку.
– Я стараюсь быть честным, Бетти. Но иногда жизнь предоставляет мне отвратительный выбор. Хитрость – это основа моей профессии.
– Как и устройство оргий? – В ее голосе не было лукавства. – Найджел, убийство – это твоя забота. Если Доннингтон был предателем, то это для него лучший выход. Кстати, Фрэнсис попросилась пожить у меня. Может, это к лучшему? – Она улыбнулась. – Я надеюсь, что ты возместишь мне расходы на ее содержание, поскольку я не хочу, чтобы она зарабатывала себе на жизнь, подобно остальным девочкам.
Найджел думал, что Фрэнсис находится слишком далеко, чтобы слышать их разговор, но ее голос раздался совсем рядом. Он звучал тихо и внешне спокойно:
– Мы не об этом договаривались, Бетти. Я заработаю себе на жизнь.
То ли она незаметно подошла к ним, то ли он не расслышал ее шагов. Как, черт возьми, он мог позволить себе так расслабиться?
– Мое милое дитя, – голос Бетти звучал непринужденно, но в нем сквозило сочувствие, – этой ночью вы спасли Найджела, не так ли? Этого вполне достаточно. Если он не заплатит, то это сделаю я. Вы можете жить у меня в качестве гостьи.
Найджел был не в силах поднять глаза на Фрэнсис. Сейчас не время для сантиментов. Он знал, в чем состояли его обязанности, но ему казалось безумием настаивать на этом. Но хватит ли у него сил противостоять ежедневному искушению? А что еще ему оставалось?
– Мне бы хотелось, – медленно произнес он, – чтобы мои друзья воздержались от устройства моих дел. Твое предложение, Бетти, очень благородно, но за мисс Вудард ответственность несу я. Мне она досталась в качестве приза. Вчера она публично согласилась стать моей любовницей, и в глазах всего общества это соглашение не потеряло силу. Никто не будет подвергать его сомнению. Она будет жить в моем доме.
– Ваших дел! Мне казалось, что речь идет о моем будущем! – Фрэнсис подошла ближе, вынудив его взглянуть ей в лицо. – Минувшей ночью вы говорили, что вам не нужна любовница.
Он улыбнулся ей и постарался сохранить непринужденный тон, прекрасно понимая, сколь многое может от этого зависеть.
– Так оно и есть. Но мне кажется, я обязан предложить вам свое покровительство, разве не так? – Несмотря на боль, веселые нотки в его голосе были искренними. – Я должен поддерживать свою репутацию. Что подумают обо мне люди, если я этого не сделаю?
Затаив дыхание, он ждал ее ответа. До этого момента он не сознавал, как сильно хочет получить ее согласие. Но этого не случилось.
Холодное безразличие, подобно чадре, опустилось на ее лицо.
– Мне очень жаль, лорд Риво. Я не буду жить в вашем доме.
Найджел присел на ограду и вытянул ноги. Сапоги его пропитались влагой. Фрэнсис надела, будто специально для контраста, расшитые комнатные туфли с орнаментом из сплетенных цветов и листьев. Он с восхищением смотрел на них, и стук молоточков в его голове превратился в ревущую какофонию. Даже мысль о том, чтобы рассмеяться, была мучительной, но именно это ему хотелось сделать.
– Она решила жить у меня, Найджел. – В голосе Бетти слышалась неподдельная тревога.
Он закрыл лицо руками, вынужденный против своей воли открыть правду.
– Ни у кого из нас больше нет выбора. Ради всего святого, здесь убили человека, и я понятия не имею, кто и почему. Фрэнсис может быть важным звеном в этой загадке. В твоем милом доме, Бетти, куда открыт вход всем, она может стать легкой добычей, а на моей многострадальной совести будет лежать еще и ее смерть. Она останется со мной.
– А если я все же откажусь?
Это всего лишь головная боль, убеждал он себя. Она пройдет.
– Тогда я вынужден буду вас арестовать и заключить в тюрьму, как сообщницу Доннингтона.
– Значит, меня опять принуждают! – Она больше не в состоянии была скрывать горечь.
Головная боль была невыносимой. Он опасался, что не может управлять своим голосом: или кричит слишком громко, или его слова звучат не громче шепота по сравнению с ревущим потоком у него в голове.
– Когда опасность минует, я найду вам нового покровителя. До этого времени я не намерен спускать с вас глаз. Мне очень жаль, но я вынужден настаивать на этом. Взамен вы расскажете все, что только сможете вспомнить о Доннингтоне. Договорились?
Невыносимая боль грозила лишить его остатков самообладания. Черт бы побрал ее уверенность и спокойствие! Может ли она быть той скалой, о которую ему суждено разбиться? У Найджела не было сил поднять голову. Он знал, что если откроет глаза, то потеряет контроль над собой, и тогда его унижение будет полным. Он слышал удаляющийся стук каблучков Бетти и шорох комнатных туфель Фрэнсис по каменным плитам дорожки. Она не ответила «да». Может, она предпочтет тюремную камеру, только бы избавиться от его общества?
Закутанный в плащ мужчина наблюдал, как корабль, направляющийся в Кале, готовился взять на борт пассажиров. Он покинул Фарнхерст шесть часов назад. Его приглушенный шепот заглушался криками моряков и гомоном кружащихся над Ла-Маншем птиц.
Когда он умолк, стоявшая рядом женщина подняла на него свои темные насмешливые глаза. Она тоже быстро заговорила по-французски:
– Отличная работа. Доннингтон теперь не выдаст никаких секретов. Надеюсь, это было нетрудно?
– Так же просто, как и с бродяжкой.
– Ах да, мальчишка с кроликами? Он не в счет. Главное – Риво.
Чайки с криком кружились над волнами и ныряли в воду.
– Маркиз профессионал. Он должен был обнаружить признаки отравления.
– Как думаешь, он будет сильно страдать после этой попойки? – улыбнулась она.
– Скоро все пройдет, хотя я добавил еще кое-что в мясо. Но я не могу судить о состоянии его… души.
Капюшон плаща женщины откинулся назад, и морской ветер принялся трепать ее черные волосы.
– Его душа! Совсем скоро он сам будет желать оказаться в аду, чтобы его душу вырвали из тела и отдали дьяволу. Маркиз – человек, погрязший в грехе и одержимый демонами. Интересно, как это – ночь с белладонной?
– Действительно интересно служить человеку еще более жестокому, чем сам.
– Хотите попробовать еще раз?
– Нет, нет. Вместо этого я подсунула ему шлюху из Индии. Некоторое время она будет для него достаточно экзотической отравой. Риво считает себя человеком, который знает, как справиться с болью, но он всего лишь человек. А боль только началась.
Некоторое время они стояли и молча смотрели на стаю чаек, кружившихся над французским кораблем.
Она набросила капюшон на свои темные волосы.
– Риво забрал все бумаги Доннингтона? – спросила женщина, и ее собеседник кивнул. – Значит, декорации расставлены. Пройдет совсем немного времени, прежде чем эти бумаги приведут его в Париж, и там ловушка захлопнется.
Бетти уговорила Фрэнсис, хотя все ее существо восставало против такого решения. По крайней мере в этой тюрьме будет удобнее, чем в тюрьме его величества. Фрэнсис вышла из огромной кареты с гербом в виде грифона и позволила лакею проводить себя в дом, городской особняк лорда Риво. С собой у Фрэнсис была только небольшая шелковая сумка, в которой поместилась вся ее одежда. Легкая ткань складывалась в крошечный сверток. Это было все ее имущество. И еще ее искусство.
Риво не поехал вместе с ней в карете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49