Но Джарману она этого не скажет.
– Да, длинные. А их лица были покрыты разноцветными полосами краски, так что я не смогла бы описать ни одного из них. Впрочем, это и к лучшему, ведь мне не хочется об этом говорить.
Он отпустил ее руки, встал и впился в нее сердитым взглядом.
– Вы будете об этом говорить, хотите вы того или нет, потому что я собираюсь схватить этих краснокожих ублюдков и добиться, чтобы их повесили.
Она встретила его разъяренный взгляд не дрогнув.
– Я ведь уже сказала вам – я хочу об этом забыть. Для меня все уже кончено.
– Они…
– Они только продержали меня у себя несколько недель, вот и все. Вам незачем за ними охотиться, незачем их убивать. Прошу вас, Джарман, дайте мне обо всем забыть.
Бэллард разозлился еще больше:
– Женщина, вы никак не можете этого забыть! И я не могу. То, что они с вами сделали…
– Они ничего со мной не сделали. Они не принуждали меня к сожительству. Я не была изнасилована.
Оттого что пришлось произнести это вслух, Сэм слегка покраснела, но ей хотелось, чтобы все наконец стало ясно раз и навсегда. Джарману незачем знать, что она по собственной воле отдалась мужчине. Это останется ее тайной, что же до Джармана, то она приложит все силы, чтобы стать ему хорошей женой. Правда, он все больше и больше ей не нравился. Почему он не считается с ее желаниями?
Бэллард постарался взять себя в руки. Что толку кричать на нее, называть ее лгуньей? По-видимому, доктор Поттс прав, и ее разум пытается таким образом защитить себя. Она гонит от себя всякие воспоминания о том, что с ней случилось, и делает вид, что всего этого кошмара просто не было.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Мы больше не будем об этом говорить. Но я хочу спросить о другом: назывались ли при вас какие-нибудь имена?
– Нет. Я ничего не помню.
– Но…
– Нет. – Она протестующе всплеснула руками. – Почему бы нам не поговорить о других вещах? Например, о нашей свадьбе.
Чем скорее они поженятся, тем скорее она сможет приспособиться к своей новой жизни и тем дальше сможет отодвинуть от себя то, что было, и то, что не сбылось.
Почувствовав внезапную неловкость – ведь он не собирался на ней жениться, пока не прибудет остальная часть ее приданого, – Бэллард счел за лучшее сказать:
– Я вовсе не собираюсь торопить вас, дорогая, тем более после того, что вам пришлось пережить. Жена одного из офицеров, миссис Ларкинс, сказала мне, что будет рада, если вы поживете с ней и ее семьей, и предложила помочь со свадьбой. Я повидаюсь с ней и сообщу, что вы уже здесь, впрочем, она, полагаю, уже об этом слышала. Я узнаю, можете ли вы переехать к ней прямо сейчас.
– Я бы не хотела жить с незнакомыми мне людьми. Нет ли здесь какой-нибудь гостиницы?
– Что за нелепый вопрос? Вам надо пожить с цивилизованными людьми. Я займусь этим сейчас же.
И прежде чем Сэм успела что-либо возразить, он прижал к ее лбу холодные губы и торопливо вышел из комнаты.
Бэллард приготовился к неизбежным встречам со своими сослуживцами-офицерами. По дороге к дому Ларкинсов они несколько раз останавливали его, чтобы справиться о Селесте. Он говорил им, что она чудом не пострадала, и делал особый упор на то, что она не может сообщить ничего, что могло бы навести на след похитителей, так что остается лишь одно – постараться обо всем забыть, ведь, не имея хоть каких-то путеводных нитей, он не сможет изловить негодяев. Но по выражениям лиц своих собеседников Джарман видел, что в форте еще долго будут помнить о происшедшем, и, значит, чем скорее он уберется из армии, тем лучше. Он не хочет, черт возьми, чтобы ему постоянно напоминали о том, что его жена спала с индейцами, будь они неладны, эти проклятые краснокожие!
Миссис Ларкинс уже знала новость и ждала капитана Бэлларда, чтобы взять обратно свое приглашение. Преисполненная сочувствия, она с готовностью объяснила:
– Страшно даже представить, через какие страдания прошла эта бедняжка, капитан. Теперь ее наверняка мучают кошмары и она просыпается с криками – и вы, конечно же, понимаете, что я не могу подвергать подобным испытаниям своих детей.
– Да, да, разумеется, – вежливо согласился Бэллард, подозревая, что на самом деле она пошла на попятную совсем по другой причине. Он был раздосадован, но не удивлен. Многие поступили бы точно так же, предложим им кто-нибудь приютить в своем доме человека, который побывал в лапах у индейцев. Очевидно, Селеста интуитивно почувствовала это и именно поэтому пожелала поселиться в гостинице. В конце концов, Бэллард решил, что это не такая уж плохая идея, и вспомнил, что в городе есть пансион, который содержит вдова проповедника. Возможно, ее удастся уговорить на некоторое время взять к себе Селесту.
Поблагодарив миссис Ларкинс, он собрался было откланяться, но та внезапно предложила:
– Я думаю, жены офицеров захотят устроить в честь мисс де Манка небольшой прием.
Бэллард сказал, что это будет очень мило с их стороны, и решил, что непременно поймает миссис Ларкинс на слове.
Они просто должны устроить этот прием, потому что так полагается. Офицерам и их женам придется принять Селесту в свой круг. И он, Бэллард, тоже ее примет, но только – твердо и зло напомнил он себе – после того, как ее отец наконец даст за ней приличное приданое. В противном случае он отправит ее обратно во Францию.
Кейд смыл последние остатки боевой раскраски с лица и тела и, сложив штаны из оленьей кожи, засунул их в седельную сумку. Пора было возвращаться к жизни белого человека.
До дома федерального агента по делам индейцев, который находился возле Рощи Совета, надо было ехать несколько дней, но Рэмзи не торопится. Ему хотелось побыть одному, чтобы поразмыслить о том, что произошло. Кейд испытывал невыносимую душевную боль из-за того, что придется навсегда вычеркнуть из памяти дни, проведенные с любимой женщиной. Покинуть ее, не сказав на прощание ни единого слова, было нелегко. Пожалуй, это было самое трудное, что ему доводилось делать в жизни. Но сделать это было необходимо. Теперь ему остается только одно – страдать от последствий собственной слабости. А ведь когда все начиналось, он совсем не собирался с ней спать и, уж конечно, вовсе не хотел в нее влюбляться.
Но в конце концов совершил обе эти глупости.
Глава 17
Сэм и Мод Кэммон сразу же подружились.
Муж Мод погиб на войне, когда ухаживал за ранеными в лазарете, она почувствовала себя крайне одинокой. Именно для того, чтобы скрасить свое одиночество, она и открыла пансион, однако вскоре обнаружила, что от населивших его жильцов, холостых офицеров, нет никакого толку – они отнюдь не жаждали общества пожилой вдовы. Когда они не были в форте, на службе, то пропадали в городе, волочась за женщинами, и Мод видела их только во время общих трапез, когда они стремительно заглатывали пищу, торопясь поскорее уйти по своим делам. Поэтому, когда в ее пансионе появилась Сэм, она всем сердцем привязалась к новой постоялице и стала обращаться с ней как с дочерью, которую ей так хотелось иметь и которой у нее никогда не было.
Она отвела Сэм комнату рядом со своей – близко от кухни и далеко от офицеров: хоть Мод и прожила тридцать семь лет замужем за проповедником, она прекрасно могла определить, когда мужчина вожделеет к женщине, и от нее не укрылись похотливые взгляды, которыми ее постояльцы встретили среброволосую красавицу, невесту капитана Бэлларда.
Узнав, что Сэм пробыла несколько недель в плену у индейцев, Мод не пришла в ужас, а, напротив, выказала живейший интерес и пожелала узнать все подробности. Сэм рассказала ей о том, как индейские женщины обрабатывают шкуры животных, готовят пищу, воспитывают детей, но ни единым словом не упомянула о Буйном Духе.
Вдоль фасада дома Мод шла веранда, затененная густыми зарослями вьюнка с пурпурными цветками. Сэм и Мод просиживали там часами, покачиваясь на уютных белых качелях и глядя на прохожих. При этом Сэм говорила, а Мод внимательно слушала.
Джарман навещал Сэм не очень-то часто, но ее это нисколько не огорчало. Примерно раз в три дня, после обеда, он приходил, чтобы справиться о ее самочувствии, и всякий раз объяснял, как он занят на службе, и жаловался, что очень устал. Эти краткие визиты вполне устраивали Сэм. Ведь в конце концов они с Джарманом чужие люди, встретившиеся при весьма необычных обстоятельствах, и им понадобится много времени и усилий, чтобы ближе узнать друг друга. А пока ей было хорошо и без него. Но Мод поведения Бэлларда не одобряла.
– По-моему, он должен стремиться проводить с тобой каждую минуту, – недоуменно заметила она, – ведь вы как-никак помолвлены и все такое. Кстати, когда ваша свадьба? Пора бы уже начать к ней готовиться.
Джарман пока ничего об этом не говорил, а поскольку Сэм отнюдь не жаждала выйти за него замуж, она не торопила его назначать день бракосочетания.
– Ты в него хоть немного влюблена? – напрямик спросила Мод как-то вечером после того, как Джарман Бэллард, нанеся Сэм очередной короткий визит, ушел.
– Нет, – откровенно ответила Сэм. – Ведь нас обручили без нашего согласия, и мы впервые увидели друг друга совсем недавно. Но возможно, когда-нибудь я сумею его полюбить, – добавила она без особого энтузиазма. – Ведь он, как мне кажется, джентльмен.
Больше ей нечего было сказать о Джармане. Не могла же она признаться Мод, что иногда находит своего жениха совершенно несносным.
Мод хлопнула себя по колену:
– Все это вздор! Женщина не может полюбить мужчину только за то, что он джентльмен. Второго такого джентльмена, как мой Нэйт, свет не видел – золото, а не человек, настоящий служитель Господа. Нас тоже поженили по уговору между нашими семьями, и я, как и ты сейчас, говорила себе, что со временем сумею его полюбить. Но так и не сумела. Конечно, когда он умер, я плакала, и я скучаю по нему, потому что он был моим другом, но я никогда не любила его так, как надеялась полюбить. Может быть, именно поэтому у нас и не было детей, – задумчиво сказала она, скорее себе самой, а не Сэм. – Интимной стороны брака я старалась всячески избегать. Я понимала, что должна выполнить супружеский долг, но – что поделать – терпеть не могла, когда он прикасался ко мне как муж к жене. Думаю, Нэйт это чувствовал, потому что через какое-то время он совсем оставил меня в покое.
Сэм прекрасно понимала ее. Ведь при мысли о своих обязанностях будущей супруги она тоже отнюдь не ощущала ничего похожего на радостный трепет.
С Буйным Духом все было иначе. Стоило ей только взглянуть на него, как у нее по спине пробегали мурашки, а когда он прикасался к ней, ее бросало в жар. Джарман несколько раз касался губами ее губ, но она при этом не испытала никаких эмоций.
– Думаю, он ждет, чтобы выяснилось, не беременна ли ты, – помолчав, сказала Мод.
Сэм ошеломленно открыла рот.
– По-моему, капитан Бэллард не назначит дня вашей свадьбы до тех пор, пока не узнает, не забеременела ли ты после того, что с тобой случилось, – пояснила Мод.
Придя в себя, Сэм коротко ответила:
– Я ведь уже сказала тебе, как сказала Джарману и доктору Поттсу: меня не изнасиловали. К тому же на прошлой неделе у меня были месячные.
– Тогда придумай, как сказать об этом капитану Бэлларду, а то он будет тянуть время, пока не выяснится, растет у тебя живот или нет.
– Я не могу этого сделать, Мод. Не могу говорить с ним о таких вещах. Он должен обо всем догадаться сам.
Мод пожала плечами:
– Ну что ж, думаю, что в таком случае тебе придется еще какое-то время пожить у меня, но ты не беспокойся – я этому только рада. Кстати, не забудь о том приеме, который жены офицеров дают в твою честь на следующей неделе. Может быть, после него твой жених наконец решится назначить день вашей свадьбы. Он ведь скоро увольняется из армии, не так ли?
– Да, в следующем месяце.
– Тогда, дорогуша, вам надо поторопиться. А теперь давай решим, что ты наденешь на эту вечеринку. Это должно быть что-нибудь особенное, чтобы все только на тебя и смотрели. Ты и так-то красотка, а когда я сошью тебе новое платье, капитан Бэллард увидит, как другие мужчины на тебя пялятся, и захочет поскорее сделать тебя своей женой.
Сэм в этом сильно сомневалась и вообще думала о предстоящем приеме без всякого энтузиазма. От сознания того, что ей придется быть центром всеобщего внимания, Сэм становилось не по себе, но она знала, что Мод бесподобная портниха и горит желанием сшить ей новое платье. Как бы то ни было, а новое платье иметь необходимо – туалеты Селесты и раньше были ей тесноваты в груди, а теперь, когда она немного поправилась, их все пришлось расставлять.
Мод решила придумать фасон сама и не показывать платье Сэм до того самого вечера, когда состоится прием.
Снимая мерки, она объяснила:
– Если ты увидишь его раньше, оно может тебе не понравиться и ты откажешься его надеть. Впрочем, я поступаю так на всякий случай. Потому что оно будет просто великолепным. Подожди, увидишь сама.
– Надеюсь, ты не выберешь чересчур смелый фасон. Ведь ты же не хочешь, чтобы я выглядела как коварная соблазнительница, не так ли?
Но Мод, таинственно улыбаясь, отказалась открыть свои планы.
Платье и в самом деле получилось изумительным.
– Не верю своим глазам! – воскликнула Сэм, вертясь перед зеркалом. Черная тафта поблескивала в свете свечей. Ниспадающая пышными складками юбка была расшита крошечными мерцающими серебряными звездочками. Сэм чувствовала себя так, словно плывет по ночному небу.
– Просто дух захватывает, – с гордостью сказала Мод. – Я с самого начала была уверена, что такой открытый лиф будет тебе к лицу.
– К лицу? – переспросила Сэм, глядя вниз, на виднеющуюся в глубоком вырезе ложбинку между грудей. – Да о моем лице никто и не вспомнит. Все будут пялиться сюда.
– Знаешь, дорогуша, если бы у меня была твоя фигура, я бы недолго оставалась женой проповедника, потому что при каждом удобном случае надевала бы такое платье, как это. Могу себе представить, чем бы это закончилось. – Тут она хихикнула. – Добропорядочные дамы выгнали бы меня из города метлой, а Нэйти шел бы за ними и подбадривал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41