Что же я буду делать без моего Харли и его генерала?Спрятав лицо у него на груди, она притворилась рыдающей.Застывшее от обиды тело Харли расслабилось.— Ну, ну, дорогая. Не надо так плакать, — ласково произнес он. — Ничего не случится с Харли и его генералом.Она громко всхлипнула и замотала головой.Харли молчал, нежно гладя ее по спине.— Неужели ты правда так сильно переживаешь из-за меня? — В его голосе прозвучали надежда и удивление.Все еще прижимаясь к его груди, она кивнула, скрывая свое удовлетворение. Этот дурачок быстро угодил в ловко расставленную ловушку.— Приятно слышать, — произнес он, наматывая ее волосы на палец. — Только пусть твоя хорошенькая головка ни о чем не беспокоится. Я возьму в подмогу Боба Вилларда, Дуана Свини и Росса Нокса. Тайлер на прошлой неделе вышвырнул их из салона за мошенничество, так что они будут рады вернуть ему должок, да еще с процентами, — хмыкнул Харли.Изобразив на лице озабоченное выражение, Адель подняла голову и посмотрела на него.— Я все равно беспокоюсь. Тайлер не из тех, кто уползет и скроется, когда вы так унизительно изувечите его. Он очень жестокий. Если его не убить, то он отплатит сполна и убьет тебя.В ответ Харли расхохотался холодным жутким смехом, который Адель находила более возбуждающим, чем его слащавую болтовню.— Не бойся, моя дорогая. Я не собираюсь оставаться нежным и мягким, когда буду вершить свое правосудие. Он лишится не только яиц. И если не умрет от шока, когда ему их отрежут, то умрет потом от потери крови. Мы все проделаем за городом, где его долго не найдут.— Когда? — спросила она, затрепетав от его злобного тона.Харли немного задумался.— Может, в следующую пятницу, если ты поможешь.— Чем я могу помочь? — Адель скользнула рукой по его телу, чтобы приласкать генерала, который неожиданно показался весьма соблазнительным малым.Харли застонал и прижал ее руку своей, чтобы усилить воздействие. Двигая бедрами в такт движениям ее руки, он пояснил, прерывисто дыша:— Когда вчера я играл в карты, то слышал, как девушки из салона просили Тайлера сделать выходной в пятницу, чтобы они могли принять участие в скачках за шляпкой. Их организуют миссис Вандерлин и несколько благотворительных обществ, чтобы собрать деньги для сиротского приюта.— Что это такое — скачки за шляпкой? — спросила Адель, нетерпеливо схватив его за руку и направив ее к своей изнывающей от страсти плоти. Она задрожала от удовольствия, когда Харли начал ласкать ее между ног.— Боже, милая, — прошептал Харли, проникнув пальцами глубоко внутрь нее. — Ты такая горячая… влажная. — Он содрогнулся всем телом, когда она крепко зажала его пальцы. — Как насчет того, чтобы позволить генералу отведать твоего меда?Она медленно, соблазнительно изогнулась под его рукой, издавая при этом хриплые стоны. Приласкав пальцем красную головку генерала, Адель промурлыкала:— Не будет никакого меда, пока ты не расскажешь мне о своих планах насчет Тайлера.— О, не надо так пытать генерала.— Генерала ждет награда за ожидание, — пообещала она, ни на мгновение не прекращая своих пламенных ласк.Хрипло вздохнув, Харли поторопился все выложить.— Афиши о скачках расклеены по всему городу. Удивительно, что ты их не видела.— Я не обращала внимания. А что в них?Харли начал терять терпение.— Женская благотворительная ассоциация приглашает всех холостых мужчин и незамужних женщин принять участие в скачках. Женщины должны захватить свои шляпки, — тут он замолчал и издал громкий стон, — которые повесят на шесты в полумиле от стартовой линии. За входную плату в пять долларов мужчина получает шанс доскакать до шляпки, принадлежащей даме его сердца. Если ему удастся привезти шляпку к стартовой линии, то он может сопровождать свою даму на бал, который дает вечером Луиза Вандерлин.— Ну? А как скачки связаны с твоим планом? — требовательным тоном произнесла Адель, прижимаясь к нему своим обнаженным телом, чтобы потереться о его возбужденную мужскую плоть.Харли агрессивно выгнулся, пытаясь проникнуть внутрь, но Адель хрипло засмеялась и отодвинулась. Погрозив генералу пальцем, она пошутила:— Ну нет, генерал. Никакого нападения, пока полковник Харли не изложит свой план атаки.Неохотно отступив, Харли торопливо продолжил:— Скачки будут на земле Вандерлинов, в миле к западу от Денвера. Если сможем привлечь Тайлера к участию в скачках, то мы с парнями устроим ему засаду, когда он будет возвращаться в город. Вот где нужна ты. Надо найти девушку, которой он симпатизирует, и убедить ее принять участие в скачках.— Это Лорели, и она будет в них участвовать, — заверила Адель, вполне удовлетворенная его идеей. — Я буду взывать к ее чувству… милосердия.Соблазнительно закинув волосы на одно плечо, она повернулась и поманила Харли. Потом она раскинула ноги, сдаваясь долго осаждавшему ее генералу.Скоро, очень скоро ее враг будет повержен. Глава 18 Вода была еще теплой. Пенелопа прислонилась спиной к стенке ванны, постепенно погружаясь в воду. Она чувствовала себя такой разбитой. Просто чудо, что она смогла выбраться из кровати и ровно в семь появилась здесь, в отеле Сета.Ее дорогой, такой неаккуратный Сет. Зевнув, она посмотрела сонными глазами на мокрые полотенца и красный бархатный халат, валявшиеся на полу возле ванны. Это по его вине она была такой усталой.Улыбка появилась на ее губах, когда она представила, что ответил бы Сет на эти обвинения, особенно после того, как он приложил столько усилий, чтобы она имела достаточно времени на отдых. Став владельцем салона, он распорядился, чтобы у актеров было свободное время с трех до шести часов дня. Сет также следил, чтобы Пенелопа возвращалась в пансион не позже двенадцати тридцати каждый вечер.В общем, теперь ей вполне удавалось восстановить силы. Однако именно Сет невольно стал причиной того, что эту ночь Пенелопа провела без сна. Накануне вечером он объявил о своем участии в скачках за шляпкой, чтобы завоевать право проводить ее на танцы.Разволновавшись, как дебютантка в ночь перед выступлением, она вертелась с боку на бок до рассвета, раздумывая, что наденет, как украсит свои волосы шелковыми фиалками, представляя себе волнующие сцены, в которых так очаровала Сета, что он в вальсе увлекал ее в темный угол, чтобы украдкой сорвать поцелуй.И самое приятное, что она будет танцевать на балу с благословения Адель. По правде говоря, та просто приказала ей принять участие в скачках, мотивировав это тем, что присутствие прелестной Лорели Лерош в доме Вандерлинов привлечет к салону Шекспира и тех мужчин, которые обычно избегали посещать варьете. Все это звучало слишком лестно, чтобы казаться правдой.Снова вообразив себя в объятиях Сета, в чудесном светлом шелковом платье, украшенном многочисленными сиреневыми атласными ленточками и шелковыми цветами, она выловила кусок сандалового мыла у себя из-под ног.Платье это они заказывали с Сетом за два дня до разрыва помолвки. Она даже не взглянула на него, когда через две недели его доставили из мастерской. Слишком грустные воспоминания были связаны с ним. И это роскошное творение почти три года пылилось на дне сундука. Пенелопа совсем забыла, каким оно было красивым, пока они с Эффи не достали его вчера вечером.Сама мысль о том, что она наденет такое чудесное платье, заставила Пенелопу почувствовать себя настоящей принцессой, как зовет ее Сет. Довольная улыбка заиграла на ее губах. Вечером она будет выглядеть достойной этого титула.Представив ошеломленный взгляд Сета, когда он увидит ее, Пенелопа глубже погрузилась в воду. В отличие от предыдущих дней, когда она слишком боялась, что ее обнаружат, и осмеливалась только быстро окунуться, сегодня она набралась храбрости и решила понежиться в воде. Напевая непристойную песенку, которую она услышала в салоне, Пенелопа намыливала руки, наслаждаясь душистой мыльной пеной.Сет закрывал салон в полдень, чтобы его служащие могли участвовать в скачках. Он сам вчера сказал, что для большинства девушек салона это единственная возможность побывать на таком балу. Хотя Пенелопа за свою жизнь побывала на многих балах, она, как и другие девушки, тоже волновалась и хотела, чтобы салон закрыли пораньше, ведь тогда у нее весь день будет свободным.Проведя мыльными руками по одной ноге, а затем по другой, она попыталась придумать, как провести остаток утра. Может, купить небольшой флакончик духов с ароматом сирени, которые любил Сет, а потом побаловать себя лимонным мороженым. А может, начать читать роман, который ей подарила Эффи на день рождения. Перед ней открывалось столько возможностей, таких прекрасных и соблазнительных, как коробка с ее любимыми конфетами.Зевнув, она уставилась на кусок мыла в своей руке. Чем бы она ни решила заняться, сейчас надо прекращать нежиться в ванне и выбираться из нее. Уже, наверное, половина десятого, и пора скорее возвращаться в пансион, пока Эффи не начала беспокоиться.В сотый раз за последние две недели Пенелопа возблагодарила свою счастливую звезду за наивную доверчивость ее подруги. В первый день, возвратясь от Сета, Пенелопа сказала Эффи, что стала следовать новому, научно разработанному режиму здоровья. Она сочинила, что по этому режиму нужно вставать не позднее шести утра и прогуливаться два часа, глубоко вдыхая свежий воздух. Эффи поверила в эту чепуху и больше не интересовалась ее утренними исчезновениями.Пенелопа собиралась улыбнуться своей изобретательности, но вместо этого снова зевнула. Что ей действительно нужно сделать, так это немного поспать перед скачками. Да, ей просто необходимо поспать.Но несмотря на все благие намерения, она продолжала лежать в ванне. Прошла, казалось, целая вечность с тех пор, когда она наслаждалась роскошью ванны, и сегодня у нее появилось желание восполнить это. Кроме того, не было никакой причины, из-за которой она не могла понежиться. Сет не вернется до полудня, если вообще вернется сюда до скачек, репетиций у нее не было. Так почему не позволить себе это наслаждение?«Пять минут», — твердо сказала она себе. Она позволит себе понежиться еще пять минут и затем займется своими делами. Приняв такое решение, Пенелопа закрыла глаза и стала мечтать о Сете.Она снова прогуливалась с ним в парке, смеясь от его добродушного подтрунивания. Потом они обедали при свечах в зале Дельмонико и танцевали всю ночь в Германском зимнем саду, такие уверенные в своей любви, держа друг друга за руки.Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, страстно шепча о своей вечной преданности, образы стали расплываться, и она блаженно погрузилась в мир сновидений.Сет торопливо поднимался по лестнице отеля, перескакивая через две ступени, и ругал свою забывчивость. Он так спешил на встречу со своим поверенным, что выскочил из комнаты без бухгалтерских книг.Нетерпеливо перепрыгнув последние три ступени, он оказался в коридоре второго этажа. Нужно было столько успеть сделать до двух часов, когда начнутся скачки, а тут так некстати пришлось возвращаться за этими книгами.Скачки. Мысль о скачках и о том, что сулила победа в них, вызвала в нем самые противоречивые чувства. Участие в сегодняшних танцах после скачек предоставляло ему наконец долгожданную возможность. Он не только получал шанс понаблюдать за Луизой Вандерлин вблизи, но мог взглянуть на ее дом, уловить то, что могло рассказать о ней гораздо больше, чем наблюдения тысяч сыщиков.Остановившись у двери своей комнаты, он подумал, а заметит ли его Луиза среди толпы приглашенных на этот вечер. А если заметит, то отметит ли его удивительное сходство со своим отцом и подойдет ли к нему? Может, она просто скользнет отсутствующим взглядом порточной копии Ван Кортланда с такой же легкостью, как когда-то отказала ему в праве на жизнь? Хмуро усмехнувшись, он открыл дверь.Зрелище, представшее его глазам, заставило Сета остановиться в недоумении. В комнате был ужасный беспорядок. Озадаченный, он шагнул внутрь.В отличие от других дней за прошедшие две недели Пенелопа никогда не уходила, не приведя комнату в порядок. Его бритвенные принадлежности были разбросаны вместе с мокрыми салфетками на туалетном столике. Еще несколько салфеток валялись на полу, словно белая дорожка, ведущая к креслу, где Пенелопа брила его. На столе, возле которого он останавливался, чтобы пристегнуть к кармашку свои часы, лежал недоеденный кусок бисквита, а его ночная рубашка все еще была перекинута через ширму, загораживающую ванну.Ширма, как и ночная рубашка, была поспешно приобретена им в тот самый день, когда Пенелопа, приступив к обязанностям камердинера, поставила его в такое неловкое положение. Хотя он никогда не признавал этого, но рубашка и ширма должны были послужить защитой от порывов обоюдной плотской страсти.Это не было проявлением скромности, которая вдруг охватила его не в меру застенчивую натуру, и он не начал стыдиться своей наготы. Совсем наоборот. Ему нравилось, как Пенелопа смотрела на его обнаженное тело, а по блеску ее красивых глаз было понятно, что она любила смотреть на него.Проблема заключалась в том, что ему это слишком нравилось. Особенно когда он, вытираясь после ванны, перехватил ее брошенные украдкой взгляды. К своему разочарованию, он мгновенно пришел в такое возбужденное состояние, что сгорал от желания. Именно такое постыдное отсутствие самоконтроля и последующие явно выпирающие неудобства заставили его обзавестись ширмой.И после того первого утра он мылся и одевался за ширмой, заботясь, чтобы на нем было достаточно одежды, которая могла скрыть весьма красноречивые признаки его чуть ли не постоянного возбуждения. С этой целью он и купил просторную ночную рубашку.Сет постарался, чтобы с ним больше не происходило таких казусов, как в первое утро, когда она застала его погруженным в эротические грезы. Теперь к ее приходу он был скромно одет в ночную рубашку и халат.Сет хмыкнул, вспомнив, что Пенелопа выглядела весьма разочарованной, когда, появившись на следующее утро, застала его не только проснувшимся, но и укутанным подобно больному и уже сидящим за чашкой кофе, который ему приносили теперь в шесть сорок пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46