Нет, он все помнил. Это было тогда, когда он в последний раз целовал Пенелопу.Пробормотав какую-то пустяковую фразу Эффи, когда та извинилась и отошла поговорить с аптекарем, Сет освободил еще один ремешок. Грубая кожа оставила красный след на щеке Пенелопы. Расстроенный тем, что ее красивое лицо было помято, он растер кожу на щеке, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. К его крайнему замешательству, она тихо застонала в ответ и прижалась ягодицами к его бедрам.Живот Сета невольно напрягся от возбуждения, и ему потребовалось большое усилие, чтобы не прижать ее к себе. Еще никогда в жизни он не испытывал такого желания, как в этот раз, находясь рядом с Пенелопой. И он не имел никаких шансов обладать девушкой. Стиснув зубы, Сет отстранился от нее, стараясь уберечь себя от недостойного поступка. Проклятие! Два года он внушал себе, что больше не любит ее, но, встретив Пенелопу снова, вдруг обнаружил, что страстно желает ее.Когда последний ремешок был снят и Пенелопа освобождена от пут, Сет серьезно подумывал о том, чтобы вернуться в отель и заказать себе ванну… ледяную. Когда он снимал это изобретение, то заметил трех неопрятных мужчин, которые с жадным интересом прилипли к окну и пристально следили за Пенелопой. Определенно они узнали в ней Лорели Лерош.Улыбнувшись Пенелопе, которая прижалась к нему, чуть наклонив голову и закрыв глаза, Сет негромко пошутил:— Вас вызывают на поклон.— Что? — Она подняла голову и быстро заморгала. Сет кивнул на мужчин.— Публика ждет.Она рассеянно взглянула в окно, а потом обернулась к Сету. Ее глаза широко распахнулись.— Судя по улыбочкам публики, смею заверить, что это было одно из самых удачных твоих представлений, — обронил он. Чуть наклонившись ближе, он полушепотом добавил: — Мне особенно понравилась та часть, где ты прижималась ко мне и стонала. Весьма эффективно, скажу я тебе. — Повернувшись спиной к наблюдавшим, он взглядом указал на выпуклость своих штанов.Сет даже представить себе не мог, что такое возможно, но ее глаза расширились еще больше при виде его явно возбужденного состояния.— Ты просто невыносим! — выдохнула она, надевая шляпу на спутанные волосы. — Кстати, с чего ты взял, что я прижималась к тебе!Он облегченно рассмеялся.— У тебя свои определения; а у меня свои. А уж если говорить о невыносимости, то моя определенная часть именно так себя и ощущает.Игнорируя его шуточки и глазевших снаружи мужчин, Пенелопа с высоко поднятой головой направилась к кассе. К счастью, в аптеке больше не было посетителей, и фармацевт, о чем-то оживленно беседовавший с клерком, не обратил никакого внимания на неудачную попытку опробовать новое изобретение. Похоже, такие злоключения с патентованными приспособлениями случались здесь не раз.Едва она собралась спросить о своем лекарстве, как Сет схватил ее за локоть и увлек в сторону.— Не так быстро, принцесса. Хоть я и получил удовольствие от вашего маленького эксперимента, но, честно говоря, я не за этим зашел сюда.— Неужели? — удивилась девушка. — Я еще раз убедилась, что терзать меня стало главным смыслом твоей жизни.Губы Сета скривились, словно он принял горькое лекарство.— Я отлично помню, что это ты стала причиной моих терзаний.Она сердито взглянула на него, игнорируя его намек.— Говори, что тебе нужно, и уходи.Он вытащил что-то из кармана, взял ее руку и вложил ей в ладонь какой-то предмет:— Вот ключ от моей комнаты в отеле, в обязанности моего камердинера входит будить меня ровно в семь.Пенелопа открыла было рот, чтобы возмутиться его бесцеремонностью, но он не дал ей и слова сказать.— Может, ты снова изменила свое решение и предпочитаешь, чтобы я сообщил Джейку? — У нее сразу же пропало желание конфликтовать с Сетом. Если брат приедет в Денвер, он начнет задавать вопросы. Он будет совать нос во все ее дела, а это может привести к несчастью. Она знала наверняка, что Адель захочет избавиться от мальчика, чтобы избежать обвинений в похищении ребенка и вымогательстве.Не видя выхода из этой ситуации, Пенелопа покорно спросила:— Это все?— Не совсем. Еще остается один вопрос в день, как ты помнишь. Вопрос в день удерживает твоего брата вдалеке.Как она могла забыть о данном ему обещании? Оглянувшись и убедившись, что Эффи занята своими проблемами, она тихонько произнесла:— Ну хорошо. Задавай свой треклятый вопрос.С нарочитой медлительностью Сет оглядел ее с ног до головы, чуть задержавшись на потертых локтях жакета.— Когда ты уходишь в театр?Смутившись от его пристального взгляда, она прижала руку к груди, чтобы скрыть потертые места.— Около семи. А что?Он перевел взгляд на поредевшую бахрому на плече.— Я буду у тебя в пансионе ровно в семь. И ты сможешь ответить на мой первый вопрос, пока я буду провожать тебя до салона.Пенелопа и так сильно рисковала, соглашаясь приходить к нему в отель, а если позволить Сету провожать ее вместо Майлса, то это сразу возбудит подозрения Адель. Поэтому она возразила:— Нет, ничего не получится. Майлс всегда сопровождает меня в театр и обратно.— Он больше не будет этого делать. Я не доверяю этому слюнтяю, пусть лучше завязывает передник у своей мамочки.Пенелопа резко выдохнула, рассерженная таким произволом.— В нашу договоренность не входило, что я должна все время находиться в твоем распоряжении.— Мы можем обсудить этот пункт. — Он пожал плечами. — Однако у меня есть еще одно дело и нет времени на споры, поэтому я заключу с тобой договор. — От блеска его оценивающих глаз у нее по спине пробежал холодок.Не дожидаясь ответа, он продолжил:— Раз уж ты так настаиваешь, чтобы этот мямля Прескотт был твоим провожатым, то я буду джентльменом и уступлю твоему желанию. Но только при одном условии.— Каком? — спросила Пенелопа. Она чувствовала себя крайне неуютно, видя лукавое выражение его лица.— Если по какой-то причине Майлс не сможет проводить тебя, обещай предоставить эту привилегию мне. Согласна?Пенелопа вздохнула с облегчением и кивнула. Раз уж Майлс ни разу не пренебрег своей обязанностью, то не будет никаких проблем, если она согласится на условия Сета. Все решено, и она сделала знак фармацевту.Но Сет не собирался уходить, и она нетерпеливо на него посмотрела.— Ты говорил, у тебя важное дело, — резко заметила она. — Или тебе еще что-то нужно? Он пожал плечами.— Не от тебя.Прежде чем она успела ответить, подошел аптекарь с ее покупками. Вручив ей пакет, он проинструктировал:— Давайте вашему ребенку по половине чайной ложки отхаркивающего и меда каждые два часа. Если через день ему не станет легче, увеличьте дозу до целой ложки.При этих словах аптекаря брови Сета удивленно приподнялись.— Ребенок?— Одна из девушек в салоне попросила меня купить лекарство для ее ребенка. — Пенелопа солгала, презирая себя за то, что отказывается от своего сына. Зная, что все ее чувства отражаются у нее на лице, она опустила голову и занялась сумочкой. — Сколько я вам должна? — спросила она аптекаря.— Один доллар и сорок семь центов.Когда она собралась заплатить, Сет остановил ее руку.— Если ребенок болен, его должен осмотреть врач.Пенелопа не могла не согласиться с этим. Но раз уж это было невозможно, то она легкомысленно возразила:— Это всего лишь астма. Ребенок не так уж серьезно болен.Сет недоверчиво покачал головой.— Может, ты и права, но хуже не станет, если его осмотрит доктор.— Я передам твой совет матери.Она попыталась высвободить руку, но он крепко держал ее.— И попроси его мать дать мне знать, если состояние ребенка ухудшится. Передай ей, что я с удовольствием заплачу за визит доктора. — Тут он отпустил ее руку и кивнул аптекарю: — Пожалуйста, прибавьте к моему счету стоимость покупок этой леди.Пенелопа почувствовала невольное восхищение Сетом. В мире, полном людей, которые совершенно не думали о бедствующих женщинах и их детях, Сет помнил о них. Впрочем, ей не следовало удивляться. В Сан-Франциско все знали, что Сет неравнодушен к детям. Убирая свои монеты, она услышала ответ аптекаря:— С удовольствием, сэр. Однако чтобы добавить к счету, нужно его завести. А вы ничего не купили.— Конечно. У меня проблема, которую хотелось бы с вами обсудить.Пенелопа удивленно посмотрела на него. Сет был самым здоровым из всех, кого она знала. Даже ее невестка часто поддразнивала его, когда говорила, что если бы все ее пациенты имели такое здоровье, то ей пришлось бы заняться вышиванием, чтобы заполнить время.— Всегда рад, — серьезно кивнул аптекарь. — Что вас беспокоит?— Меня… — Сет умолк и взглянул на Пенелопу, в его глазах сверкнуло озорство, так хорошо знакомое ей. Наклонившись к аптекарю, он громко зашептал: — Я слишком много катался верхом и растер в кровь свой зад.Смутившись, Пенелопа выронила раскрытую сумочку, и все содержимое высыпалось на пол.— Это случается со всеми новичками, — хмыкнул аптекарь. — У меня имеется хорошая мазь, которая быстро исцелит вас.Когда мужчина отправился за мазью, Сет наклонился помочь Пенелопе собрать ее вещи.— Право, Сет! Надо же соблюдать приличия! — возмутилась она, вертя в руке монету. — Неужели ты не придумал ничего лучше, как обсуждать перед дамой свой зад?Он прищурившись смотрел на нее, играя с ее ленточкой-талисманом, которую нашел на своем ботинке.— Я бы не назвал приличным поведение, когда кто-то подслушивает приватный разговор между мужчиной и его фармацевтом.— Ты прекрасно знаешь, что я не подслушивала! — возмущенно выпалила она, выхватив у него ленточку и сунув ее в сумку.Он ухмыльнулся и протянул ей ее пузырек с нюхательной солью.— У тебя свои…— Определения, а у меня свои. Ты слишком часто напоминаешь мне об этом, — перебила она его и вышла из аптеки. Глава 11 Сет был из тех, кто привык добиваться того, чего хотел. А сейчас он хотел выяснить, что делала Пенелопа в Денвере.«Мой долг узнать это, — говорил он себе, погоняя лошадь с Холлидей-стрит на Пятнадцатую. — Она явно в какой-то беде, и как лучший друг ее брата я обязан позаботиться о ее благополучии». Именно в этом заключалась причина его требования, чтобы она стала его камердинером: держать ее поближе и следить за ее безопасностью.Он усмехнулся — слишком слабые доводы. Верно. «И меня возведут в сан святых за мои человеколюбивые поступки и чистые помыслы. — Он снова усмехнулся. — Признайся же, святой Сет. Ты заставляешь ее быть твоим камердинером, чтобы удовлетворить собственную прихоть находиться рядом с ней. Тебе это нужно, потому что ты все еще любишь ее».Это правда, как бы он ни старался отрицать ее. Он любил Пенелопу. И он слишком хорошо знал, что любовь — опасное чувство. Она лишает мужчину разума и заставляет его совершать безумные поступки.«Если у меня осталось хоть немного рассудка, мне лучше запрыгнуть в первый поезд из города и убраться подальше от нее, пока я не натворил глупостей». Его губы презрительно изогнулись. Если бы бегство могло что-то изменить! Это не помогло раньше и вряд ли поможет сейчас. Да и после Нью-Йорка, где он так подло обошелся с ней, он должен хотя бы обеспечить ей безопасность. В этот раз он намеревался совершить достойный поступок.«Ха! — засмеялся Сет про себя. — Посмотрим, насколько хватит твоих благих намерений, когда Пенелопа приступит к своим обязанностям. Ты просто сумасшедший, как мартовский кот, если думаешь, что сможешь оставаться бесстрастным, когда она будет выполнять работу камердинера».Сет застонал, когда повернул лошадь на Блейк-стрит. Господи! Он действительно сумасшедший! Чем еще можно объяснить ту сделку, по которой он будет рядом с Пенелопой?«Любовью», — напомнил он себе. Безрассудная, пылкая любовь. Если добавить к этому страсть, которая охватывала его, едва он слышал ее имя, то не оставалось никакой загадки, почему он пошел на эту безумную сделку.Он с такой силой натянул поводья, что они впились ему в ладони. Как, черт возьми, он собирался оставаться равнодушным, когда его член вскакивал, точно сержант, отдающий честь майору, всякий раз, когда эта женщина просто бросала на него взгляд? И если сейчас он еще не сумасшедший, то неудовлетворенная страсть рядом с ней быстро доведет его до крайностей. Господи! Что же делать?«Вот что тебе нужно сделать, дружище Сет, — подумал он, остановившись перед салоном и слезая с коня. — Пора заставить свои мозги заняться делом, как и положено, а не позволять им болтаться между ног… пока ты не забыл об истинной цели своего приезда в город. А что до Пенелопы, то твоя единственная забота — доставить ее к брату целой и невредимой».И поэтому он должен быть уверен, что с ней ничего не случится в Денвере. Тут Сет снова вернулся к изначальному вопросу — что она здесь делает? И еще более сложная задача — как это узнать?Морщась от каждого шага, Сет доковылял до стойки, где привязывали лошадей, превозмогая желание потереть сильно болевший зад. Остановившись, он потрепал коня по мускулистой шее, занятый своими мыслями. Расспрашивать актеров он не мог. Он обещал Пенелопе не делать этого и выполнит свое обещание, так же как намеревался заставить ее сдержать свое.Ее обещание. Он рассеянно стал поглаживать свою нывшую спину и зад. Она обещала отвечать на один вопрос каждый день. Может, ему просто спросить, что она здесь делает?Он опустил руку, усмехнувшись абсурдности этой идеи, и стал привязывать коня. Можно представить, какой ответ он получит, если прямо задаст ей этот вопрос. Несмотря на обещание, изворотливая мисс Пэрриш вероятнее всего даст туманный, уклончивый ответ, а затем попытается сменить тему, спровоцировав спор с ним. И ее уловка сработает.Он крепко завязал поводья и проверил узел. Никто не провоцировал его так, как Пенелопа Пэрриш в эти дни.И не только в споре. Он невольно вспомнил чувственную отзывчивость своего тела на ее прикосновения, когда он высвобождал ее волосы из смешного устройства от морщин.Ругая себя за столь сильную чувственность, он уверенно шагнул на тротуар и оказался прямо перед афишей. Под заголовком «ЛОРЕЛИ ЛЕРОШ. КАНАРЕЙКА ЗАПАДА» была изображена пухленькая женщина с глупым выражением лица. Если бы Сет не знал Пенелопу, то, судя по изображению, мог бы сказать, что ее отличает большой бюст и полное отсутствие мозгов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46