Он женился на дочери босса, вышел на новый уровень и, по собственному своему мнению, достиг незыблемого положения в обществе.
Он не сомневался, что Ричард ценит его высокие достоинства: интеллект, образованность, способность быстро принимать решения – пусть даже не так глубоко, как их ценила Эмили. Филиппа – маленькая дурочка, воображающая, что цветочки смотрелись бы на крейтонском галстуке лучше, чем полоски. А вот Флер… Ламберт нахмурился и вытер вспотевший лоб. Флер не подчиняется никаким правилам. На нее не производит впечатления статус зятя Ричарда, и вообще, она склонна пренебрегать светскими условностями. До чего же скользкая, никак ее не поймешь. Сколько ей лет на самом деле? Что у нее за акцент? Как она вписывается в привычную картину мира?
– Ламберт!
В раздумья вторгся голос Филиппы. Она шагала через восемнадцатый грин, весело размахивая сумочкой.
Ламберт вскинул голову.
– Филиппа!
Он так извелся, что был чуть ли не рад увидеть знакомое, слегка разрумянившееся лицо жены. Очевидно, «чай с Тришей» плавно перешел в джин с тоником.
– Я думала, успею застать вас на восемнадцатой лунке, а вы, оказывается, уже закончи ли! Шустрые какие!
Ламберт не ответил. Когда Филиппа разойдется, она на любую тему вываливает полный набор комментариев, добавить уже нечего.
– Хорошая была игра?
Ламберт оглянулся. Ричард и двое из «Бриггс и K°» поотстали – они шли медленно и слушали, что говорит Флер.
– Чудовищная.
Ламберт, не дожидаясь остальных, сошел с травы и направился к сараю для тележек. Шиповки громко цокали об асфальт.
– А что случилось?
– Да все ваша дрянная Флер! Без конца задавала вопросы. Чтоб ее, пять минут помолчать не в состоянии! «Ричард, не мог бы ты объяснить еще раз глупой невежественной дурочке?», «Ричард, вот ты говоришь "денежный оборот", а что именно имеется в виду?». А я-то надеялся про извести на ребят впечатление!..
– Может, ей просто интересно, – сказала Филиппа.
– Нисколько ей не интересно. С чего она будет этим интересоваться? Обычная тупая шлюха, которая хочет быть в центре внимания.
– Выглядит она чудесно, – вздохнула Филиппа, оборачиваясь, чтобы посмотреть на Флер.
– Отвратно выглядит, – огрызнулся Ламберт. – Чересчур сексуально для гольф-клуба.
Филиппа захихикала.
– Ламберт, что за ужасы ты говоришь! Она помолчала, потом добавила, преувеличенно понизив голос:
– Мы с Тришей как раз о ней говорили. Триша сказала, она очень богата! У нее есть шофер и так далее! Триша считает, что Флер – просто супер! – У Филиппы заблестели глаза. – Триша говорит…
– Триша – дура.
Ламберт снова утер пот со лба, недоумевая, какого черта он вообще обсуждает Флер со своей женой. Он оглянулся, увидел, как Флер неторопливо идет по траве в своем белом платье, глядя на него насмешливыми зелеными глазами, и в нем опять шевельнулось возбуждение, которое он весь день старался подавить.
– Черт, что за фигня, – хрипло произнес Ламберт, снова отворачиваясь и в расстройстве поглаживая Филиппу пониже спины. – Выпить, что ли, к чертям свинячьим?..
К несчастью, у ребят из «Бриггс и K°» не было времени на выпивку. Восхищенно оглядываясь на Флер, они загрузились в свой «сааб» и уехали. Остающиеся проводили их до автостоянки и долго смотрели, как они маневрируют между рядами блестящих БМВ, изредка перемежающихся «роллс-ройсами» и новенькими «рейндж-роверами».
Филиппа смотрела вслед автомобилю со щемящим чувством. Она так мечтала познакомиться с этими людьми, поболтать, пококетничать, может, даже пригласить их с женами на обед. За два года замужества она всего один раз приглашала гостей: мать с отцом и Энтони. А ведь у них дома элегантная столовая, стол на десятерых, полная кухня дорогих кастрюль и кулинарная книга «Званые обеды», с рецептами и полезными советами, которые Филиппа трудолюбиво вырезала из журналов.
Она-то думала, что, выйдя замуж за Ламберта, будет по вечерам принимать его друзей и подружится с их женами. А оказалось, что у Ламберта друзей нет. У самой Филиппы, если честно, – тоже. Да и знакомых нет, кроме жителей Грейворта, друживших не с ней, а с ее матерью, да коллег по работе, которые то и дело менялись, а по вечерам всегда были заняты.
Флер неожиданно рассмеялась каким-то словам Ричарда. Филиппа вскинула голову. Вот бы Флер стала ее подругой! Лучшей подругой. Они вместе ходили бы в кафе, у них завелись бы собственные, только им понятные шуточки, Флер познакомила бы ее со своими подругами, и Филиппа пригласила бы их всех к себе… В воображении Филиппы столовая их лондонской квартиры наполнилась оживленными, остроумными людьми. Горят свечи, повсюду цветы, впервые со дня свадьбы распакован столовый сервиз. Филиппа выбегает на кухню – проверить, как там поживают шашлычки из морепродуктов, а за ней летит отзвук благовоспитанного смеха. Ламберт пришел бы следом, якобы для того, чтобы заново наполнить бокалы, а на самом деле – сказать, как он ею гордится. Он поставит бокалы на стол и медленно притянет ее к себе…
– Это, кажется, Джиллиан? – Голос Флер пробудил Филиппу от мечтаний. – Что она здесь делает?
Все стали оборачиваться. Филиппа старалась поймать взгляд Флер, чтобы заложить основы будущей дружбы, но Флер этого не замечала. Флер смотрела только на Ричарда, как будто больше никого на свете не существовало.
Пока Джиллиан подходила к ним, Ричард все ближе придвигался к Флер; в конце концов, их бедра почти соприкоснулись.
– Как хорошо, что ты пошла с нами, – шепнул он ей на ухо. – Я и забыл, что партия в гольф может тянуться бесконечно. Особенно если в ней участвует Ламберт.
– Мне понравилось, – ответила Флер, безмятежно улыбаясь. – Во всяком случае, я многому научилась.
– Ты хотела бы брать уроки гольфа? – не медленно спросил Ричард. – Мне надо было раньше предложить! Это нетрудно устроить.
– Пожалуй, – сказала Флер. – А ты сам не мог бы учить меня?
Она взглянула в лицо Роберту. Он раскраснелся на солнце, весь взбудораженный победой. Таким раскованным и счастливым она его еще не видела.
– Джиллиан, привет! – сказал Ричард, как только та приблизилась. – Ты как раз вовремя – мы собираемся выпить.
– Да-да, – отрешенно проговорила Джиллиан. – Люди из «Бриггс и K°» еще здесь?
– Нет, им пришлось уехать, а мы решили отпраздновать в своей компании.
– Отпраздновать? – повторил Ламберт. – Разве есть повод?
– Льготная процентная ставка, которую нам предлагает «Бриггс и K°», – ответил Ричард.
Уголок его рта дрогнул в улыбке.
– Спасибо Флер – она их очаровала.
– Льготная ставка? – воскликнула Филиппа, не замечая, что Ламберт недоверчиво сдвинул брови. – Как чудесно!
Она горячо улыбнулась Флер.
– Это было бы просто замечательно, – отозвалась Флер, – не будь эти люди отъявленными жуликами.
– Что?!
Все присутствующие вытаращили глаза.
– Вы так не считаете? – спросила Флер.
– Ну-у… – неуверенно протянул Ричард.
– Безусловно, нет! – заявил Ламберт. – Эти ребята – мои хорошие приятели.
– О, я никого не хотела обидеть… – Флер пожала плечами. – По-моему, они жулики, и на вашем месте я бы не стала вести с ними дел.
– Допустим, во время игры они пару раз смошенничали, – неохотно признал Ричард, – и все-таки…
– Можете мне поверить, они мошенничают не только при игре в гольф, – сказала Флер.
– Вам поверить? – не сдержался Ламберт. – Да много ли вы-то во всем этом понимаете?
– Ламберт! – резко произнес Ричард. Он с нежностью посмотрел на Флер. – Знаешь, дорогая, пожалуй, я подумаю. Ничего еще не подписано.
– Хорошо, – сказала Флер.
– Флер, – вполголоса обратилась к ней Джиллиан, – тут к вам…
Ее перебил возмущенный голос Ламберта:
– Что значит – подумаешь? Ричард, ты же не принимаешь всерьез всю эту чушь, которую наболтала Флер?
Ричард ответил, с трудом держа себя в руках:
– Ламберт, я всего лишь сказал, что подумаю.
– Черт возьми, Ричард, сделка уже слажена!
– Можно ее и разладить.
– Ушам не верю!
– Флер, – настойчиво повторила Джиллиан, – тут к вам кое-кто приехал.
– С каких это пор Флер дает консультации по делам фирмы? – Ламберт весь побагровел. – У кого еще ты собираешься спросить совета? У молочника?
Флер пожала плечами.
– Я просто высказала свое мнение. Вы не обязаны к нему прислушиваться.
– Флер!
Голос Джиллиан поднялся до крика. Все посмотрели на нее.
– Приехала ваша дочка. Наступила пауза.
– Неужели? – проронила Флер. – Да, действительно, учебный год уже закончился. Как она добралась?
– Твоя дочка?
Ричард неуверенно рассмеялся.
– Я ведь рассказывала о ней, кажется?
– Рассказывала?
– Может быть, и нет, – равнодушно ответила Флер.
Ламберт прошептал на ухо Филиппе:
– Да она настоящая психопатка!
– Девочка буквально свалилась на нас с ясного неба, – растерянно сказала Джиллиан. – Ее зовут Сара? Я не совсем расслышала.
– Зара, – поправила Флер. – Зара Роуз. Где она сейчас, кстати?
– Пошла погулять, – ответила Джиллиан таким тоном, словно именно это поразило ее больше всего. – С Энтони.
Энтони в очередной раз покосился на Зару, пытаясь придумать, что бы такое сказать. Они уже десять минут шагали в полном молчании. Зара сгорбилась, засунув руки в карманы и глядя прямо перед собой, как будто ей не хотелось встречаться с ним взглядом. Какие у нее худые плечи, думал Энтони. И вообще, вся она худая до невозможности. Руки-палочки, ребра выпирают сквозь футболку. Про сиськи и говорить нечего, хотя ей, наверное… А сколько?
– Сколько тебе лет? – спросил Энтони.
– Тринадцать.
Голос с американским акцентом, резкий и не слишком дружелюбный. Она встряхнула длинными светлыми волосами и снова ссутулила плечи. Волосы крашеные, самодовольно подумал Энтони, гордясь своей проницательностью.
– А… в какой школе ты учишься?
Вот так, правильно. Светская беседа.
– В Хитландской школе для девочек.
– Хорошая школа?
– Интернат, – ответила она, как будто это говорило само за себя.
– А ты… давно приехала из Соединенных Штатов?
– Я не оттуда.
«Ха-ха», – подумал Энтони.
– Ну, из Канады?
– Я всю жизнь прожила в Британии, – сказала Зара скучающим тоном.
Энтони озадаченно смотрел на нее.
– А как же акцент…
– У меня американский акцент – ну и что? Мне так хочется.
Она в первый раз взглянула прямо на Энтони. Он решил, что у нее необыкновенные глаза – зеленые, как у Флер, только более глубокие и горящие.
– Ты просто взяла и стала говорить с американским акцентом?
– Угу.
– Зачем?
– Просто так.
– Сколько тебе лет было?
– Семь.
Некоторое время они шли молча. Энтони старался вспомнить, каким он сам был в семилетнем возрасте. Смог бы он устроить такую штуку и много лет ее выдерживать? Ох, вряд ли.
– Твой папа небось очень богатый?
Энтони почувствовал, что краснеет.
– Наверное. То есть не то чтобы прямо уж богатый. В общем, обеспеченный. Сравнительно. – Энтони сам понимал, что говорит ужасно напыщенно, но поделать ничего не мог и разозлился. – А почему ты спрашиваешь?
– Ни почему.
Зара вынула руки из карманов и принялась внимательно их рассматривать. Энтони машинально тоже посмотрел. Руки были худые, светло-коричневые от загара, на каждой – по одному крупному серебряному кольцу.
«Почему? – заинтригованно думал Энтони. – Почему ты уставилась на свои руки? Почему хмуришься? Что ты ищешь?».
Ей вдруг словно надоели собственные руки, она снова сунула их в карманы и обернулась к Энтони.
– Ты не против, если я закурю косячок?
У Энтони екнуло сердце. Девчонке всего тринадцать! И курит косячки?
– Да нет… Не против.
– Ты где обычно куришь? Или ты не куришь?
– Курю, – слишком быстро ответил Энтони. – Большей частью в школе.
– А-а. – Она пожала плечами. – Неужели во всем лесу нет подходящего места?
– Есть одно… Вон там.
Он повел ее в сторону от дороги.
– Сюда обычно приходят, чтобы… ну… – Правда, что ли, ей только тринадцать? На два года младше него! Даже не верится. – Ну, ты поняла…
– Заниматься сексом?
– Э-э… да.
Лицо у него горело, даже родимое пятно пульсировало от смущения. Они вышли на полянку.
– Вот, здесь.
– Отлично.
Зара опустилась на корточки, вытащила из кармана плоскую коробочку и ловко свернула косяк.
Когда она закурила, Энтони ожидал, что она посмотрит на него и скажет:
«Bay, здорово цепляет», – так всегда делала Фифи Тиллинг.
Однако Зара хранила молчание. В ней совсем не чувствовалось хвастливой взвинченности, как у его знакомых, употреблявших травку. Она как будто почти и не замечала, что он тут, рядом. Еще раз глубоко затянулась и передала само крутку ему.
«Я сегодня собирался весь вечер сидеть дома и смотреть дурацкие фильмы по видику, – обалдело думал Энтони. – А вместо этого курю дурь с самой удивительной малявкой на свете».
– У тебя дружная семья? – неожиданно спросила она.
– Да как сказать… – Энтони снова растерялся.
Ему вспомнилось, как они праздновали Рождество: мишурные гирлянды, глинтвейн, все наряжаются и веселятся.
– Да, довольно-таки дружная. У нас еще куча друзей…
Его слова растаяли в неподвижном лесном воздухе. Зара как будто и не слышала. По ее лицу бегали пестрые тени от листвы, и трудно было разобрать выражение. После долгой паузы она опять заговорила.
– А как тебе Флер?
– Она замечательная! – с жаром ответил Энтони. – Такая веселая! Я даже не думал…
– Можешь не рассказывать. Ты даже не думал, что твой папа когда-нибудь снова станет встречаться с женщиной.
Зара опять затянулась.
Энтони с любопытством посмотрел на нее.
– Не думал, точно. Вообще трудно представить, что папа или мама с кем-то встречаются, правильно?
Зара промолчала.
Вдруг до них донесся шум. Приближались чьи-то шаги, между деревьями слышались не ясные голоса. Зара одним быстрым движением загасила самокрутку и присыпала ее землей. Энтони с небрежным видом оперся на локоть. Еще миг – и на полянку вышли Занфи Форрестер и Мекс Тейлор. Занфи держала в руке бутылку водки, щеки у нее горели, блузка расстегнулась, открывая на обозрение розовый хлопчатобумажный лифчик. Увидев Зару и Энтони, она остановилась как вкопанная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30