Она больше не могла позволить себе роскошную квартиру, не могла учиться в Британской школе. Семейство эль-Хасан пригласило Флер пожить у них, пока не прояснится, что делать дальше. Несколько месяцев Нура и Флер спали в соседних комнатах. Они еще больше подружились, без конца болтали и сравнивали себя друг с другом. Нура в шестнадцать лет считалась невестой; родители уже устраивали ее брак. Флер это ужасало и в то же время зачаровывало.
– Как можно такое терпеть? Выйти замуж за какого-то типа, который будет тобой командовать!
Нура лишь улыбалась и пожимала плечами. Она была настоящая красавица – гладкая кожа, живые глаза, округлое, почти пухленькое личико.
– Если он будет слишком много командовать, я за него не пойду, – сказала она однажды.
– А родители тебя не заставят?
– Нет, конечно! Они нас познакомят, а потом я им скажу, согласна или нет.
Флер вдруг стало завидно. Будущее Нуры расписано заранее, а ее собственные перспективы зыбки, точно клочья рваной паутины.
На следующий день она сказала маме Нуры, Фатиме:
– Может быть, мне тоже выйти замуж?
Флер говорила со смехом, как будто в шутку, но при этом не отрывала напряженного взгляда от лица Фатимы.
– Конечно, ты когда-нибудь выйдешь замуж, – сказала Фатима. – Найдешь себе красивого англичанина.
– А может, я выйду за араба? – сказала Флер.
Фатима засмеялась:
– Ты перейдешь в мусульманство?
– Если надо, и перейду, – бесшабашно заявила Флер.
Фатима посмотрела на нее внимательнее.
– Ты серьезно?
Девушка пожала плечами.
– Может… вы мне кого-нибудь найдете?
– Флер… – Фатима встала и взяла ее за руки. – Ты же знаешь, из тебя не получится хорошей жены для араба. Дело не только в религии. Ты не сумеешь приноровиться к такой жизни. Муж не позволит тебе поступать по-своему, как ты делаешь у нас. Тебе нельзя будет даже выходить из дому без его разрешения. Мой супруг – человек широких взглядов, у других – не так.
– А для Нуры вы найдете мужа с широки ми взглядами?
– Надеюсь. И ты, Флер, найдешь своего мужчину, только не здесь.
Два дня спустя было объявлено о помолвке. Женихом Нуры стал Мухаммед Абдурахман – молодой человек из числа богатейших наследников в Эмиратах. По общему мнению, Нуре повезло.
– А ты его любишь? Флер.
– Конечно, я люблю его, – сказала Нура, но посмотрела отчужденно и больше не хотела об этом говорить.
Всю семью захватили приготовления к торжеству. Флер бесцельно бродила по дому, поражаясь, сколько денег тратится на свадьбу. Рулоны шелка, угощение, подарки для гостей… Нура шелестела накидками и благоухала ароматическими маслами. Скоро она навсегда покинет родное гнездо. Флер останется одна, и что ей тогда делать? Семейству эль-Хасан она больше не будет нужна. Никому на свете она не нужна…
Ночами девушка неподвижно лежала в постели, вдыхала терпкий мускусный аромат дома, не сдерживая слез, бегущих по щекам, и строила планы на будущее. Родители Нуры считали, что Флер уедет в Англию, к тетушке, живущей в Мейденхеде, с которой она ни разу в жизни не встречалась.
– Семья – это главное, – говорила Фатима с уверенностью человека, окруженного толпой любящих родственников. – Родные о тебе позаботятся.
Флер знала, что Фатима ошибается. В Англии все по-другому. Папина сестра никогда ею не интересовалась. Флер могла рассчитывать исключительно на себя.
А потом состоялось обручение. Было много сластей, разные игры и общее хихиканье. В разгар веселья Нура достала маленькую коробочку.
– Смотрите, мое обручальное кольцо!
На ее руке оно смотрелось слишком громоздким – огромный бриллиант в затейливой золотой оправе. Раздались ахи и охи; даже по арабским меркам перстень был редкостный.
Наверное, он стоит сто тысяч долларов, подумала Флер. Никак не меньше. На пальчике Нуры – сто тысяч долларов. А ведь она и покрасоваться в нем не сможет. Хорошо, если пару раз в жизни наденет. Сто тысяч долларов. Чего только не сделаешь на сто тысяч долларов!
Тут все и случилось, почти помимо ее воли. Флер поставила чашку, посмотрела подруге в глаза и сказала:
– Мне так нравится твое кольцо, Нура. Ну просто очень нравится. Вот бы мне такое.
Наступила мертвая тишина. Нура побледнела; у нее задрожали губы. В глазах, обращенных к Флер, застыли боль и обида. Несколько секунд никто, кажется, не осмеливался дышать. Все присутствующие подались вперед. Потом Нура медленно, бережно стянула с пальца кольцо и уронила его на колени подруги. Еще мгновение смотрела на него, затем встала и вышла из комнаты. Последнее, что увидела Флер, – ее темные не прощающие глаза.
В тот же вечер Флер продала бриллиант за сто двадцать тысяч долларов, а утром улетела в Нью-Йорк. Больше Нуру она не видела.
И вот теперь, почти двадцать пять лет спустя, в ухоженном саду Элеоноры Форрестер Флер вдруг сдавило грудь, глазам стало мокро и горячо.
«Если после этого я ничего не добьюсь, – яростно подумала она, – окончу жизнь обычной домохозяйкой, какой могла бы стать с самого начала, значит, все было впустую. Получится, я зря потеряла Нуру. А этого я не вынесу. Просто не переживу».
Она замигала и сосредоточила взгляд на золоченой цепочке, которую показывала всем Элеонора.
«Я куплю себе кулон и позавтракаю с этими дамами, а потом вытрясу из Ричарда Фавура все, что только можно из него вытрясти».
Оливер Стерндейл откинулся в кресле и посмотрел на Ричарда с мягким упреком.
– Ты отдаешь себе отчет, – в третий раз повторил юрист, – что, как только деньги перейдут на целевой счет, они уже больше не будут тебе принадлежать?
– Знаю, – сказал Ричард. – Для того все и затевалось. Деньги должны принадлежать моим детям.
– Сумма очень большая.
– Я знаю, что сумма большая.
Двое мужчин взглянули на бумаги, разложенные перед ними на столе. Сумма, о которой шла речь, была проставлена в самом низу страницы: цифра «один» и целый хвост нулей, напоминающий гусеницу.
– На самом деле не так уж и много, – сказал Ричард. – Я хочу, чтобы эти деньги достались детям. Мы с Эмили так решили.
Оливер вздохнул и принялся постукивать авторучкой себя по ладони.
– Налог на наследство… – начал он.
– Дело не в налоге. Я просто хочу их обеспечить.
– Так обеспечь их как-нибудь иначе! Почему бы не купить Филиппе дом?
– А почему бы не передать ей некоторую сумму денег? – На лице Ричарда мелькнула улыбка. – По сути это одно и то же.
– Далеко не одно и то же! Мало ли что случится. Вдруг потом пожалеешь, что бесповоротно отдал все свое состояние.
– Ну уж и все!
– Весьма значительную часть.
– Мы обсудили это с Эмили и согласились, что на остаток можно вполне благополучно жить. К тому же есть еще наша фирма.
Юрист вновь откинулся на спинку кресла. Видно было, что его осаждают противоречивые мысли.
– Напомни, когда вы приняли это решение? – спросил он, наконец.
– Года два назад.
– Эмили тогда уже знала…
– Что умрет? Знала. А при чем здесь это?
Оливер пристально посмотрел на Ричарда; кажется, он хотел что-то сказать, но только вздохнул и отвел взгляд.
– Да так, – вполголоса произнес он.
Потом прибавил более твердо:
– А я знаю, что, отдавая такую крупную сумму, ты ставишь под удар собственное будущее.
– Оливер, не надо мелодрамы!
– Вы с Эмили, вероятно, не подумали о том, что после ее смерти твоя жизнь может измениться. Насколько я понимаю, у тебя сейчас гостит… знакомая.
– Гостит, – улыбнулся Ричард. – Ее зовут Флер.
– Так вот, – продолжил Оливер, помолчав. – Возможно, сейчас тебе это кажется глупым, но что, если ты когда-нибудь снова женишься?
– Мне это глупым не кажется, – медленно ответил Ричард. – Только я не понимаю, какое отношение это имеет к деньгам, которые я хочу передать Энтони и Филиппе. Деньги и брак – что у них общего?
– Ты серьезно? – ужаснулся юрист.
– Наполовину, – сжалился Ричард. – Слушай, Оливер, я еще подумаю, не буду рубить сплеча, но с деньгами все равно нужно что-то делать рано или поздно. Я уже несколько месяцев постепенно обращаю их в ликвидность.
– Могли бы пока спокойно полежать на срочном вкладе. Лучше потерять часть дохода, чем поторопиться и прийти к неверному решению. – Оливер вдруг вскинул голову. – Ты еще не рассказывал детям?
– Нет. Мы с Эмили оба считали, что лучше им пока ничего не знать. Также мы решили, что распоряжаться этими деньгами они смогут только по достижении тридцати лет. Не надо, чтобы они привыкли все в жизни получать даром, не прикладывая труда.
– Весьма разумно. И больше никто не знает?
– Больше никто.
Оливер вздохнул и нажал кнопку вызова, что бы секретарша принесла еще кофе.
– Что ж, и то хорошо.
Деньги уже у него в руках. Практически. Как только Филиппе исполнится тридцать… Ламберт раздраженно стиснул руль. Что это за магическое число – тридцать? Какие такие ценные качества появятся у Филиппы в тридцать, которых не было в двадцать восемь?
Когда Эмили рассказала ему о деньгах Филиппы, он вообразил, что она должна получить их немедленно, буквально на днях. Его пронзил восторг, и это, должно быть, отразилось в лице – Эмили улыбнулась с довольным видом и сказала: «Разумеется, Филиппа получит деньги, только когда ей исполнится тридцать». Он понимающе улыбнулся в ответ и сказал: «Само собой», а на самом деле подумал: почему, чтоб вас черти взяли?!
Мерзавка Эмили! Естественно, она это сделала нарочно. Сказала заранее, чтобы наблюдать, как он мучается. Вечное ее желание повелевать!.. Ламберт невольно улыбнулся. Он скучал без Эмили. Они с первого взгляда поняли друг друга. Дело было на приеме в компании, вскоре после то го как Ламберт занял должность технического директора. Эмили скромно стояла рядом с Ричардом и слушала развеселые байки директора по маркетингу, которого, как позднее выяснилось, она презирала. Взгляд Ламберта застиг ее врасплох – и он мгновенно разглядел, какая стальная надменная воля скрывается за показной кротостью. Он увидел настоящую Эмили. Она встретилась с ним глазами, поняла, что выдала себя, и тут же сказала Ричарду:
– Познакомь меня с этим милым молодым человеком.
Их руки встретились в рукопожатии, и губы Эмили уважительно дрогнули.
Две недели спустя его пригласили провести уик-энд в поместье «Клены». Он купил по этому случаю новый блейзер, сыграл партию в гольф с Ричардом и несколько раз прогулялся по саду с Эмили. Говорила в основном она. Разговор казался беспредметным, Эмили без видимой связи перескакивала с одного на другое. Говорила, что директор по маркетингу ей несимпатичен, что ее восхищают люди, которые разбираются в компьютерах, что она хотела бы познакомить Ламберта с другими членами семьи. Прошло время, и директора по маркетингу уволили за то, что он отправил по электронной почте письмо с грубейшими ошибками. Затем Ричард заменил Ламберту служебную машину на более дорогую. «Эмили меня все ругает, – с улыбкой заметил он. – Боится, что мы вас потеряем, если будем плохо с вами обращаться!».
А потом его снова пригласили в «Клены» и познакомили с Филиппой. Присутствовал и поклонник Филиппы – нескладный юнец лет двадцати двух, закончивший университет и толком не знающий, чем займется дальше. Как Эмили позднее рассказывала всем желающим в баре гольф-клуба, Ламберт буквально похитил у них Филиппу.
– Это произошло у шестнадцатой лунки! – мелодично смеялась Эмили. – Филиппа потеряла мяч на болотистом участке и сама увязла, а Ламберт подхватил ее и снова вынес на твердую землю!
Ламберт нахмурился. Филиппа оказалась тяжелее, чем можно было подумать, он чуть не надорвался, пока вытаскивал ее из грязи. Зато она оказалась и состоятельнее, чем он ожидал. Лам берт женился на Филиппе в уверенности, что тем обеспечит себе безбедное существование, не больше, и вдруг такой приятный сюрприз – как вы снилось, их ждет огромное богатство.
Он выглянул в окно машины. Скучные лондонские пригороды уже сменились пейзажами Суррея; через полчаса Грейворт. Филиппа на соседнем сиденье молчала, углубившись в очередной любовный роман. Его жена миллионерша. Мультимиллионерша, если Эмили не врала. Вот только все эти миллионы им пока недоступны… Ламберт чуть не заскрежетал зубами. Какой смысл обращаться с Филиппой как с неразумным ребенком? Она в любом случае получит эти деньги, почему же не дать их ей сразу? И почему все держат от нее в секрете? Ни Филиппа, ни Энтони, по-видимому, даже не подозревают, что в будущем станут богачами, что им не обязательно работать, что им обеспечена легкая жизнь. Когда Филиппа начинала охать и вздыхать по поводу покупки очередной пары туфель, ему хотелось заорать на нее:
«Черт побери, ты в состоянии позволить себе хоть двадцать пар!».
Впрочем, Лам берт ни разу не поддался порыву. Он не хотел, чтобы жена начала придумывать, как потратит деньги. У него на этот счет были свои планы.
Он взглянул в зеркальце заднего вида на проносящуюся по скоростному ряду «лагонду», и его руки алчно сжались на руле. Два года, всего лишь два года осталось ждать. В настоящий момент проблему представляет только банк. Ламберт нахмурился. Недоумки хреновы! Им что, не нужен в будущем богатый клиент? За последние несколько недель то один, то другой придурок названивал ему, требуя личной встречи и настырно напоминая о перерасходе. Нужно что-то делать, пока эти тупицы не додумались обратиться к Филиппе. Она-то об этих делах ни сном ни духом! Даже не знает, что у него имеется третий банковский счет.
Ламберт, в который раз мысленно перебрал варианты. Первый: вообще не обращать внимания на требования банка. Второй: согласиться на встречу, признать, что у него не хватает средств, чтобы покрыть недостачу, и добиться отсрочки платежа до тех пор, когда Филиппа получит деньги. Отсрочка на два года? Вполне реально, хотя и маловероятно. В банке могут решить, что такого обеспечения для них недостаточно, обратятся к его работодателю за дополнительными гарантиями… Ламберт нахмурился. Нетрудно представить, как отреагирует святоша Ричард! Дисциплинированный Ричард, который ни разу в жизни плату за газ не просрочил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30