Связанный Тотор мог передвигаться только мелкими шажками.
Оба шли по длинному, обитому толстыми досками коридору, в конце которого видны были дверь и охраняющий ее матрос с винчестером.
«Черт возьми, военное положение!» — заметил Тотор.
Ничему не удивляющегося парижанина ввели в обширный, уже знакомый ему зал. Именно здесь произошла первая встреча с чудесно обретенными вновь Нелли и Мэри.
Радостные крики приветствовали его:
— Тотор, дружище! Генерал! Мистер Тотор!
Он ответил, поднимая связанные руки:
— Какое счастье! Мисс Нелли, мисс Мэри, старина Меринос и храбрая Дженни, которая не говорит, но зато думает… Что вам известно?
— А тебе? Какое ужасное пробуждение!
Вдруг с противоположной стороны распахнулась двухстворчатая дверь, выходящая на эспланаду над морем. В проеме появилась мощная фигура человека, которого они только мельком видели после захвата «Моргана». Это был мистер Дик, или, вернее, Ричард Сеймур, знаменитый бандит!
Глубокая тишина наступила при его появлении. Пришедший буравил пленников острым взглядом черных глаз.
Он был прилично одет, костюм элегантен, движения раскованны. Поприветствовав всех высокомерным кивком головы, вошедший небрежно бросил:
— Поговорим!
Мистер Дик сел за стол, перед которым то ли случайно, то ли намеренно выстроились беглецы и испуганная, дрожащая туземка. Нелли, Мэри, Тотор и Меринос разглядывали бандита с великолепным хладнокровием, к которому примешивалось любопытство.
Безупречно вежливо, с мягкой интонацией он обратился к Нелли:
— Прошу вас, мисс Нелли, принять мои извинения за все неприятности. Но они происходят отнюдь не по моей вине, ибо я приказал, чтобы с вами обращались со всем уважением, которого вы заслуживаете. И вы, мистер Гарри, также простите мне, если я невольно стал виновником перенесенных вами страданий.
Вступление было столь неожиданным, что оба юноши и девушки, не смея верить собственным ушам, в изумлении переглянулись.
Какую новую ловушку, какую жестокую иронию скрывают медоточивые речи, подчеркнутая вежливость негодяя, для которого человеческая жизнь не дороже жизни насекомого и который похваляется, что никогда не знал милосердия!
«Точно, он насмехается над нами! — решил Тотор. — Ну погоди же, страшилище! Я тебе отплачу той же монетой!.. »
— А как же я, мистер Дик? Почему вы у меня не просите прощения за свинство по отношению ко мне? Это, знаете ли, невежливо!
Бандит хладнокровно ответил:
— Уж слишком вы остроумны, мистер Тотор, это погубит вас во цвете лет! Но позвольте закончить разговор с мисс Нелли и ее братом, а потом буду к вашим услугам… Мисс Нелли, я должен был принести извинения как вам, так и мистеру Гарри, и я рад это сделать. До сих пор я не совершил по отношению к вам никакой жестокости, позорящей джентльмена.
— Но тогда, — прервал его Меринос, — зачем же вы уничтожили мой экипаж и украли мой корабль? Зачем, наконец, держите нас в плену?
— Потому что я веду крупное дело, которое будет самым знаменитым в этом веке, а вы — неотъемлемая часть хорошо разработанного, подготовленного и проведенного мною со всей подобающей тщательностью плана. Что касается лиц, которых я счел необходимым устранить, то лучше об этом помолчать. Торговля, бизнес, предпринимательство невозможны без жертв, как и война. Или вы считаете, что на миллиарде вашего отца нет крови? Но хватит об этом. Я хочу сказать вам, что не испытываю ни ненависти, ни злобы… вы мне, пожалуй, даже симпатичны, ведь с тех пор, как мы расстались, вы проявили поистине замечательные качества — инициативу, выдержку, смекалку…
— Мистер Дик, позвольте одно слово.
— Да хоть десять, сто, тысячу, мистер Гарри! Я в полном вашем распоряжении.
— Вы умертвили капитана Гаррисона и приказали сбросить в море капитана Роуленда.
— Дурным тоном было бы отрицать это, мистер Гарри, я даже добавлю, что доктора, механика, двенадцать человек экипажа, восемь машинистов и поваров тоже пришлось выкинуть за борт.
— Какой ужас! — испуганно вскричала Нелли. — Вы их подло убили, наших бедных моряков, наших друзей.
— Что поделаешь, мисс Нелли, не разбив яиц, не сделаешь омлета… Но я им прежде кое-чего подсыпал, они не мучились и утонули тихо.
— Но ведь, — снова начал Гарри, — некоторых вы пощадили.
— Мистер Гарри, я никогда и никого не щажу. Те, кто выжил на борту «Моргана», — все мои люди, сообщники, преданные до гроба, повязанные кровью! Как и подобранные на Буби-Айленд жертвы кораблекрушения, оказавшиеся там по моему приказу.
Тут у Мэри, которая смертельно побледнела, слушая откровения бандита, вырвался душераздирающий крик:
— Алекс, мой жених! Они его убили! Бедный Алекс!
Мистер Дик посмотрел на нее, улыбнулся и с пугающим безразличием сказал:
— Мисс Мэри, вы можете успокоиться! Боцман жив, он хороший моряк и пригодился мне. Я ему предложил камень на шею или службу у меня с некоторой денежной выгодой. Он парень умный и предпочел службу. Теперь это один из самых ревностных моих помощников.
— Алекс — бандит! О, я предпочла бы увидеть его мертвым!
Бедная девушка, несмотря на всю свою волю и решительность, разразилась рыданиями.
А мистер Дик по-прежнему бесстрастно продолжал, лишь слегка пожав плечами:
— Довольно, оставим сантиментыnote 174. Давайте говорить серьезно. Итак…
Гарри резко перебил его:
— В конце концов, что вам от нас нужно? К чему вы клоните?
— Благодарю, мистер Гарри, вы избавляете меня от поиска перехода к деликатной теме. Вы спрашиваете — я отвечаю. Пожалуйста! Ваш отец, король шерсти, располагает самое меньшее двумястами миллионами долларов!
— Вы знаете больше меня, мистер Дик.
— Знать большие состояния во всем мире — обязанность при нашем ремесле. Итак, раз ваш отец располагает двумястами миллионами долларов, я хочу, чтобы он уступил мне половину. Добровольно или, если угодно, поневоле.
— Вот в чем дело! Спекулируя на родительских чувствах, вы держите нас заложниками, чтобы вырвать огромный выкуп.
— Логика этого умозаключения делает честь вашей проницательности.
— Вам легко глумиться, но я не буду обращать на это внимания. Продолжайте, прошу вас.
— Вы облегчаете мою задачу тем, что избавляете от разговора на щекотливые темы. Спасибо, мистер Гарри! Итак, я требую от вашего отца выплаты скромной суммы в сто миллионов долларовnote 175, после чего высажу мисс Нелли и вас в добром здравии на причале Фарм-Коув.
— А если нет?
— Возможно, моя откровенность обеспокоит вас, но, раз вы требуете… И кроме того, дела есть дела, не так ли? Так вот: если через две недели я не получу указанную сумму либо наличными, либо векселями, либо кредитными билетами, я отрежу вам оба уха и отошлю отцу с такой запиской: «Мистеру Сиднею Стоуну предоставляется новый двухнедельный срок, по истечении отсрочки он, в случае неуплаты, получит голову своего сына Гарри, которую я лично и весьма чисто сниму с его плеч. Подпись: Дик Сеймур».
— Не могу этого слышать! — вскрикнула Нелли, побледнев. — Гарри, брат мой! О, Боже!
— Успокойтесь, мисс Нелли, это всего лишь предположение, на тот случай, если ваш отец заартачится.
— Но вы же знаете, — возразил побледневший Меринос, — невозможно высвободить огромную сумму в такое короткое время!
— Или ваш отец выкрутится, или вы лишитесь головы, мистер Гарри! А потом, если этого будет недостаточно, я пошлю ему голову его любимой дочери.
— Вы способны убить мою сестру!
— Как невинную голубку!
— Вы негодяй!
— Ну зачем такие слова! Я все сказал, а свои решения я никогда не меняю. Конечно, мне не по душе бесполезная жестокость, но я умею считать. Я бандит современный и придерживаюсь определенных правил, но никогда не отменяю своих решений! Итак, ни слова больше. Жизнь или кошелек! А теперь, когда вы уже все знаете, позвольте мне заплатить должок одному, как бы это сказать, случайному, да, пожалуй, так, случайному участнику ваших приключений. Это Маона, туземка, которая предала меня и прячется за ваши спины, догадываясь, что ее ждет! Маона, ко мне! Быстро!
При звуке резкого, повелительного голоса бедная Дженни задрожала всем телом. У нее стучали зубы, золотистое лицо стало серым, а из прекрасных больших глаз потекли ручьи слез.
Она смотрела на палача взглядом, который смягчил бы и тигра, а ее немой рот открывался и закрывался, как бы взывая о милосердии.
— Эй, бездельница, мне что, идти за тобой? — вновь резко скомандовал мистер Дик. — Это ведь ты открыла белым потайную дверь и дала им таким образом ускользнуть отсюда… Ты их сторожила и головой отвечала за них. Твой брат и муж уже заплатили жизнью за предательство…
— Мистер Дик, — с достоинством вмешалась Нелли, — прошу вас пощадить эту женщину… В благодарность за одну услугу она нас полюбила и помогала нам. Позвольте ей жить при нас!
— Мисс Нелли, — снова проговорил бандит с ироничной вежливостью, — я в отчаянии! Это единственное, чего я не могу сделать для вас. У меня твердые принципы: она предала и должна умереть. В моем положении, несколько в стороне от приличного общества, можно простить все, кроме измены.
— Мистер Дик, умоляю вас, подарите жизнь моей бедной Дженни, или Маоне, как вы ее называете. Я заплачу такой выкуп, какой вы скажете!
— Довольно! Не раздавайте милостыню некстати, вам нужно учиться экономить, ибо вашему отцу будет нелегко заплатить пятьсот миллионов франков, которые он мне должен! Кроме того, я уже сказал: нет! Ибо, повторяю, я никогда не прощаю и никогда не меняю своих решений. Лучше смотрите и постарайтесь не забыть.
Уже некоторое время тому назад Сеймур незаметно опустил руку в карман куртки. Теперь его рука сжимала заряженный револьвер.
Испуганный крик вырвался у Нелли, Мериноса и Тотора.
Бандит молниеносно, даже не целясь, выстрелил в папуаску, которая инстинктивно жалась к Нелли.
Миг — и направленная с дьявольской точностью пуля попала несчастной в межбровье.
Онемев от ужаса, молодые люди и девушка зажмурились.
Бедная Дженни испустила ужасный хрип, судорожно вскинула руки, полуобернулась, и ее мертвое тело с глухим стуком упало к ногам Нелли.
При виде этой зверской казни, перед недвижным телом, в котором жила любящая душа скромной и преданной подруги, Нелли почувствовала, что умирает. Возмущенные Гарри и Тотор в ярости выкрикивали палачу:
— Убийца! Трус! Бандит! Подлец!
Мистер Дик убрал револьвер в карман и сказал еще спокойнее:
— Тихо, голубчики мои, тихо! Мистер Гарри, предупреждаю вас, отныне за оскорбления — отдельная плата. Так что укоротите язык, не то разорите отца. А что до вас, мэтр Тотор, можете делать что хотите. Приговоренным к смерти все прощается, а вас я приговорил!
ГЛАВА 8

Благородные сердца. — Напрасные усилия. — Тотор дерзит и не облегчает своей судьбы. — Сражаться до конца. — Прощание. — Воспоминание о Мальбруке. — Дорога. — Тотору нелегко. — Пещера. — Единственный выход. — Стена. — Припасы. — Лицом к лицу. — Взрыв.
Несмотря на многократно доказанную храбрость, у генерала Тотора побежали по спине мурашки. Черт возьми! Приговорен к смерти! Да еще неумолимо жестоким типом, который только что на их глазах убил бедную Дженни!
«Тысяча чертей! — думал про себя Тотор. — Моя жизнь висит на волоске, а за шкуру не дадут и одного су! Но надо держаться!»
Он гордо выпрямился в своих путах, бросил на друзей взгляд, в который вложил всю душу, перевел взгляд на бандита и с вызовом посмотрел ему в лицо.
Мистер Дик отвернулся от света, и тут Тотор заметил, что его губы вздулись и покрыты струпьями, а от обширного кровоподтека посинели нос, щека и подбородок.
В те несколько мгновений, когда острые взгляды искали друг друга и столкнулись, как шпаги, парижанин сказал себе:
«Это я разукрасил ему физиономию! Неудивительно, что он так взбесился!»
Нелли и ее брат содрогнулись до глубины души, услышав ужасные слова: «Я приговорил вас к смерти!»
Неужто Тотору придется разделить судьбу бедной Дженни? Неужто бывший стюард у них на глазах убьет их друга?
Эта страшная мысль глубоко потрясла Нелли и Гарри. Нет, во что бы то ни стало Тотор должен жить! Они постараются воспользоваться алчностью Дика Сеймура и будут умолять родителей, которые не смогут отказать им. Заложат все, что оставит им этот разбойник. Если понадобится, пожертвуют всем, до последнего доллара… превратятся в горемык, вынужденных суровым трудом зарабатывать на хлеб насущный. Но Тотор будет жив!
Тотор больше чем друг. Разве он не брат Мериносу, которого столько раз спасал? Нелли испытывала к парижанину такие же чувства, как к самому Гарри, более того — не ощущала ли она бессознательно еще более нежную привязанность, как Виргиния, дивно плененная преданным, бесстрашным и веселым Полем? note 176
— Нет, мистер Дик, вы не сделаете этого, — вырвалось у нее. — Вы соедините судьбу нашего друга с судьбой моего брата и моей. Видите ли, Тотор — член нашей семьи. Считайте, что у наших родителей трое детей, и вы можете требовать тройной выкуп. Они его выплатят, каким бы огромным он ни был.
— Всей душой присоединяюсь к словам сестры, — горячо добавил Меринос, и призываю вас к ясному пониманию своих собственных интересов. Мы еще богаты, отнимите у нас все, доведите до нищеты, но пощадите нашего друга, нашего любимого брата!
Дьявольская улыбка заиграла на опухших губах бандита. С жестокой насмешкой он поспешил ответить:
— Мисс Нелли, мистер Гарри, с сожалением вынужден констатировать, что вы повторяетесь: вы уже пели мне эту старую песню в пользу Маоны-Дженни, но не помогло. Я тоже вынужден повторить вам, что не забываю и не прощаю.
— Мистер Дик, сжальтесь!
— Главное, не твердите о выкупе. Я беру у вас все, что возможно вырвать без риска вызвать крах, который стал бы разорением и для меня… а королю шерсти придется еще крепко поработать, чтобы за две недели найти сто миллионов долларов.
— Нет, это не может быть вашим последним словом! — воскликнул Гарри. Нелли разразилась рыданиями.
— Но разве вы не видите, что эти бесконечные мольбы вызывают у меня только желание прикончить его на ваших глазах, как только что Маону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30