Она и проводила его на четвертый этаж в квартиру актрисы.– Как? – сразу же спросил майор у Белейко.– Задушил кто-то. Посмотри сам…В комнате работал эксперт дядя Саша.Здесь же находился и незнакомый Дубравину следователь прокуратуры, высокий, худощавый парень, на юном лице которого застыло выражение робости.Видно было, что ему еще не приходилось заниматься расследованием подобного преступления, и он отчаянно боялся сказать что-нибудь невпопад, а потому больше отмалчивался.Кроме эксперта и следователя в комнате находился дежурный врач оперативной группы, полный мужчина пятидесяти лет с крохотной рыжей бородкой на круглом, упитанном лице.Он хлопотал возле женщины, лежащей на диване. Присмотревшись, майор узнал Алифанову.Видимо, у нее случился сердечный приступ. Она тихонько постанывала, положив левую руку на грудь. В комнате пахло нашатырем и валерьянкой.Новосад, в строгом черном платье, подпоясанном узким кожаным ремешком, лежала на спине, раскинув руки, возле книжного шкафа.Даже без заключения судмедэксперта можно было безошибочно определить причину ее смерти, стоило только взглянуть на розовые пятна вокруг шеи, которые уже начали чернеть.– …К нам позвонила Алифанова. Приехали быстро – уже через семь минут после ее звонка были здесь, – рассказывал Белейко. – Алифанова лежала без сознания возле двери, в коридоре. Опросить ее не смогли – сам видишь, в каком она состоянии.– Что кинолог?…– Собака след не взяла: то ли молода чересчур, то ли кинолог неопытный. Хотя сам знаешь, что творится на улице – мокрый снег, грязь, люди идут с работы, все затоптано…– Дядя Саша, – обратился Дубравин к эксперту. – А что у вас?– Отпечатки пальцев на дверных ручках, похоже, только хозяйки и этой девушки.Эксперт кивнул в сторону Алифановой.– Следы у порога тоже ее: кто-то протер пол. И недавно. На ковре ничего обнаружить не удалось. Возможно, убийца снял обувь.– А как кухня? – спросил майор.– Там еще нужно работать.– Понятно…Дубравин обернулся к Белейко:– Бронек, кто здесь был, кроме Алифановой, когда вы приехали?– Тут нам, можно сказать, повезло. Алифанова, когда бежала звонить вниз, в дежурку (у Новосад нет телефона), встретила участкового, лейтенанта Бойченко, – у него здесь квартира. Он сразу же перекрыл выход, никого не впускал и не выпускал из общежития. Так что, если убийца еще здесь, деться ему некуда.– А окна?– Бойченко попросил знакомых ребят последить за окнами. Пока ничего. Я вызвал еще и наряд милиции из райотдела.– Возьми участкового, и пройдитесь по квартирам. Проверь документы, запиши всех. Всех! Понял?– Понял…– Спроси, может, кто что-нибудь видел, слышал. Хотя…Дубравин поморщился, будто съел лимонную дольку. Нынче народ не шибко в свидетели рвется. Сегодня свидетель – а завтра придут братки и поломают ребра. В лучшем случае.Белейко с пониманием кивнул и ушел.За три года совместной работы они привыкли понимать друг друга с полуслова, поэтому старший лейтенант сразу сообразил, почему на лице майора появилось кислое выражение.Неожиданно приехал подполковник Драч – ему уже успели доложить. Он был угрюм больше обычного и время от времени нервно покусывал нижнюю губу.Увидев Дубравина, подполковник только посмотрел на майора сумрачным взглядом, но ничего не сказал и не спросил.Немного понаблюдав за работой эксперта, он что-то записал на клочке бумаги и вышел в коридор.Майор с убитым видом последовал за ним. Чувство вины томило его душу, он пытался сообразить, почему и где у него вышла такая жестокая, непоправимая промашка.Драч подошел к окну в конце коридора. Из окна открывался вид на рынок – хаотичное скопление разномастных палаток, торговых рядов и киосков, тонущих в грязи.Визитная карточка нашего смутного времени, подумал майор с невольным раздражением. Дикий капитализм…– Займитесь вместе со следователем девушкой, – сказал подполковник, не оборачиваясь. – Если, конечно, разрешит врач. Я поприсутствую. Только не здесь.– Слушаюсь, – сухо ответил майор.– Подыщите свободную комнату, – посоветовал подполковник.– Может, в дежурке?– Все равно где…Алифанова была какая-то закостеневшая, вялая. Она сидела на стуле неестественно прямо, придерживаясь руками за сиденье, словно боялась, что свалится на пол.Опрашивал ее следователь прокуратуры. Ответы Алифановой были отрывочны, бессвязны.– …Валя позвонила… чтобы я срочно приехала. Срочно… Не успела…– Чем она мотивировала свою просьбу?– Я спросила… Она не сказала… Не телефонный разговор. Так объяснила…– Она была взволнована?– Очень. Я даже испугалась. Сразу же оделась, взяла такси и сюда…– Поднимались в лифте?– По лестнице. Лифт был занят. Я спешила…– Дежурная была в вестибюле?– Точно не помню… Кажется, была.– Поднимаясь по лестнице, вы кого-нибудь встретили?– Нет.– Что дальше?– Дверь была заперта. Я вошла и…Алифанова закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.– Успокойтесь, успокойтесь… Выпейте…Следователь протянул ей стакан воды.Алифанова, дрожа всем телом, глотнула несколько раз, облив кофточку, вернула стакан майору, вытерла слезы.– Звонить вы бросились тотчас? – спросил Дубравин.– Д-да… Я пощупала пульс…– Ирина Викторовна, успокойтесь. Позвонив, вы сразу возвратились. Так?– Сразу. Я бежала по лестнице… Дошла до двери – и больше ничего не помню… Будто меня кто-то по голове…“Шишка у нее есть на темени. Довольно приличная, – подумал Дубравин. – Ударилась при падении, когда потеряла сознание? Может, да, а может, нет. Поди знай… Еще раз проконсультируюсь с доктором. Возможно, ее ударили, чтобы оглушить”– Лейтенанта вы встретили, когда бежали звонить? – спросил майор.– К-когда б-бежала…Алифанова снова начала от волнения слегка заикаться.– Спасибо, Ирина Викторовна, – неожиданно вмешался Драч. – Хватит.Все это время он безмолвно сидел в углу дежурки, хмуро уставившись в пол.– На сегодня хватит.Это он повторил больше для следователя и Дубравина.– Внизу моя машина. Вас, Ирина Викторовна, к ней проводят и отвезут, куда скажете…Дежурная по дому выглядела не лучше Алифановой.Ее морщинистое лицо подергивалось, в глазах блестели слезы, которые она вытирала уголком платка, приподнимая очки.– …Значит, вы присутствовали, когда звонила Новосад?Следователь старался смягчить голос, чтобы немного успокоить старушку.– А как же, а как же… Я завсегда… на вахте. И разговор весь слышала.– Когда Новосад разговаривала, кто-нибудь поблизости был?– Никого, никого не было… Я одна.– И после вы никуда не отлучались?– Что вы! У нас начальство строгое. Проверяет. А как иначе? Бывает, наозоруют парни – здесь почти одни девушки живут, вот они тут и отираются, – кому ответ держать? Знамо, кому – дежурным.– А когда звонила Алифанова, где вы были?– Эта рыженькая? Да вон там, возле окна, на стуле сидела.– Вы не можете вспомнить, кто за это время – между двумя звонками – заходил в дом?– А чего ж, могу…Старушка покосилась на безмолвного Драча и снова перевела взгляд на следователя.– Кто… Значится, так: Оля с пятого этажа, Тамара и Вика с седьмого, еще три девушки, незнакомые мне…Дежурная, подняв глаза на потолок, считала, загибая пальцы:– Марина с дитем – эта на втором этаже. Крошкина…– Минуту… Извините…Следователь быстро записывал фамилии и имена.– Вы что же, всех жильцов в лицо знаете? – спросил Дубравин.– Многих, многих… За полгода примелькались…– Понятно. Продолжайте, пожалуйста.Старушка назвала еще с десяток имен девушек, а также лейтенанта Бойченко.– Это все? – спросил следователь.– Ой, нет!Дежурная всплеснула руками.– Память стала дырявой…Старушка сокрушенно вздохнула.– Мебель новую привозили Маркиным. Это у нас молодожены, со второго этажа. Наташа и муж ее – имени не знаю – и грузчики, все ребята молодые, веселые. Шутили…– Сколько их было?– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Не считала.– Хотя бы приблизительно…– Как будто… человек пять… Нет, точно не помню.– Ладно… И еще: кто за то время покинул дом?– Тут и считать нечего. Тоня с пятого. Крикунова с шестого… И еще какая-то незнакомая девушка.– Всего трое?– Точно, трое.– А мужчина не выходил?– Нет. Не было мужчин…Старушка вышла. Следователь тоже не стал задерживаться: забот на этот вечер у него было вдоволь.– Тэ-эк… Вот как… нас… – сказал подполковник.Он поднялся и подошел к окну.– Белейко работает с жильцами? – спросил он Дубравина.– Да.– Подключайтесь к нему. Я дам еще двух человек из отдела. Их уже вызвали. Должны быть с минуты на минуту. Нужна оперативность. После – в управление. Я буду там.– Слушаюсь, товарищ подполковник.– И вот что, Евгений Тарасович…Дубравин даже вздрогнул от подобного обращения: Драч еще никого в отделе не называл по имени-отчеству.– Вы бросьте эти интеллигентские штучки с переживаниями, – жестко сказал Драч. – В том, что случилось, прежде всего моя вина, как руководителя. Что-то недоучел, чего-то не предусмотрел. А потом уже ваша недоработка. Прокол, прямо скажем. Можно, конечно, найти оправдательные мотивы. Но от этого никому легче не будет. В том числе и нам. Погиб человек – и этим все сказано. Поэтому не будем хлюпать носом, как кисейные барышни. Трудиться и трудиться. Искать. Всего лишь. Убийца от нас не уйдет…У начальника ОУР собрались около двенадцати ночи. Голодных и уставших оперативников ждал сюрприз: Драч приготовил чай и запасся бутербродами.Дубравин с Белейко только переглянулись: подполковник за этот день успел удивить их дважды.– Садитесь. Быстренько… – показал Драч на чайник. – О деле потом. Кстати, – посмотрел он на Дубравина, – как ваши дети?Майор опешил от неожиданности: оказывается, Драчу и это известно!– Звонил соседке, она присмотрит.– Хорошо. Десяти минут, думаю, вам хватит.Драч взглянул на часы и вышел из кабинета…Первым докладывал Белейко:– Жильцов опросили всех. Во время совершения преступления их в доме было немного – все работают в основном до пяти вечера. Из не прописанных обнаружено только четверо: родственники, притом преклонного возраста. Через окна убийца уйти не мог – проверено. В квартирах, расположенных рядом с жилищем Новосад, в это время никого не было.– Тэ-эк… – протянул Драч.И обратился к Дубравину:– Что у вас?– Я разыскал всех, кто помогал Маркиным перевозить мебель. Пятеро молодых ребят, сослуживцы Маркина. Никто из них не поднимался на четвертый этаж, никто не был знаком с Новосад. По работе характеризуются положительно, в нашей картотеке не числятся.– Что говорят криминалисты?– Ничего нового.– Судмедэксперт?…– Задушена, как и предполагалось после внешнего осмотра. И мужчиной – захватом сзади, с очень большой силой. В заключении указано, что даже повреждены шейные хрящи.– Почему мужчиной? Крепкая женщина тоже вполне способна…– Новосад в училище занималась спортивной гимнастикой. Очень сомнительно, чтобы она так просто сдалась. А вот следов борьбы мы не обнаружили. Мало того, она умерла, согласно выводам судмедэкспертов, почти мгновенно.– Тогда, где же этот мужчина? Если верить дежурной, в тот период времени дом никто из мужчин не покидал.– Не знаю, товарищ подполковник. Будем продолжать работу с жильцами, мужского пола прежде всего. Но честно признаться, сомневаюсь в положительном результате. Нет мотивов.– Мотивов… Бывают совершенно непредсказуемые и невероятные с точки зрения здравого смысла и нормальной человеческой логики вещи. Вы бы должны это знать. Что-нибудь украдено?– Похоже, что нет. Деньги, золотые украшения на месте. С одеждой разберусь завтра при помощи Алифановой.– А вы не предполагаете, что Новосад замешана в похищении драгоценностей у Ольховской? И что ее сообщник или сообщница – не будем и этот вариант отбрасывать так сразу – поспешил устранить Новосад по какой-то причине?– Я об этом думал… Видимо, Новосад знала, кому открывает дверь. Замок в квартире без защелки, а соседи в один голос твердят, что незапертой дверь она не оставляла никогда. Впрочем, как и остальные жильцы: в дом иногда заходят сомнительные личности, и не всегда в нормальном состоянии.– Ну что же, резюмирую сказанное вами: выходит так, что убийца просто испарился с места преступления, не оставив даже следов. Конечно же, быть такого не может.– Да… – уныло согласился Дубравин.Из-за усталости и большого нервного напряжения он в этот момент был готов поверить даже в невозможное.– И вот еще что: не напоминает ли вам вся эта история “почерк” некоего незнакомца, который так ловко чистит квартиры?– Товарищ подполковник, это довольно сомнительно. Зачем ему “мокрое” дело? Не тот профиль. К тому же деньги и ценности на месте.– Не знаю, не знаю… – сказал Драч. – Не сработала, как следует, наводка и у него получился прокол. Думал, что в квартире никого нет, открыл отмычками дверь, а там хозяйка.– Он мог просто убежать, – не сдавался майор.– Мог. Но иногда испуганный человек способен на неадекватные поступки. Возможно, вор хотел лишь слегка придушить Новосад, чтобы она потеряла сознание, но не рассчитал силы.– Извините, товарищ подполковник, но эта версия не выдерживает никакой критики, – упрямился Дубравин.– Почему?– Вор такой высокой «квалификации» на мякине не разменивается. В семейном общежитии нет людей зажиточных. А значит, и брать у них нечего. Зачем ему глупый риск?– И то верно… – сказал Драч, немного подумав. – В какой-то мере…Он обеими руками пригладил редеющие волосы темного цвета и поднялся.– На сегодня хватит, – продолжил подполковник устало. – Параллельно с розыском убийцы нужно приложить максимум усилий для обнаружения этого “домушника”. Подчеркиваю, максимум! Ваши аргументы, майор, достаточно вески, но в нашем деле все может быть. Оперативно-розыскные мероприятия по убийству Новосад будете проводить вы, Евгений Тарасович. Вместе со старшим лейтенантом Белейко.– Есть! – отчеканил Белейко.Он просиял – Драч словно прочитал его мысли. Глава 9. СОМНИТЕЛЬНОЕ АЛИБИ Утром Дубравину принесли распечатанный пакет спецпочты с размашистой надписью в углу конверта: “М-ру Дубравину”
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18