https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/Orans/
И разная чушь в голову не лезет…
Зосима страдал. Он совсем замаялся меня ждать. Правда, «страдал» он вполне с комфортом. На его столике уже мозолил глаза пустой двухлитровый кувшин для пива, и Зосиме как раз принесли второй, поменьше – литровый.
Графинчик с водкой стоял не тронутый. Зосима упорно не хотел пить беленькую в одиночестве. Одно дело – утолять жажду, а другое – совершать священнодействие. В одиночку пьют только алкоголики и запойные пьяницы.
– Ну, наконец… – Зосима облегченно вздохнул и сразу же разлил водку по стопкам. – Закуска, конечно, не очень, да что поделаешь – город…
Город! Ишь ты… Привык, понимаешь, к свежатине, а тут какие-то сырки, увядший еще вчера овощной салат, и порезанная на кусочки колбаса, на которую страшно смотреть; наверное, ее делали из тухлятины.
Единственным «деликатесом», на котором можно было остановить взгляд без боязни оцарапаться, была вяленая рыба, которую Зосима привез с собой. Она аж светилась серебристым светом.
– За что пьем? – спросил я, улыбаясь; Зосима любил разные тосты.
– Дык, это, за нее…
– За удачу?
– Ну…
– Присоединяюсь. Она мне нынче очень нужна.
Мы выпили, потом повторили, затем мне принесли пиво, и я отдал должное вяленой рыбке… Так мы просидели в пивной часа полтора, пока Машка не напомнила, что пора и честь знать.
Она подошла прямо к окну пивной и требовательно заржала.
– Вот прошмандовка! – взвился Зосима. – Отвязалась…
– Крепче надо было вязать.
– Дык, этой скотине любой узел нипочем. Как она это делает, ума не приложу.
– Что ж, труба зовет. Сейчас расплачусь, и поедем.
– Ты денежки-то спрячь. Сегодня я угощаю.
– Ого… Неужто выиграл в лотерею?
– Пенсию получил. Много. Президент личным указом повысил ветеранам довольствие почти в два раза. Хороший человек.
– С чем тебя и поздравляю. И мне хорошо – будет у кого занять.
– Хе-хе… Шутишь…
– У каждой шутки есть доля правды. Все, пойдем. Иначе Машка разнесет эту халабуду. Она не любит ждать.
– Убил бы заразу…
Я только ухмыльнулся. Как же – убил бы… Весь оставшийся хлеб со стола по карманам рассовал, сейчас будет кормить. Машка к белому хлебу неравнодушна…
Обратная дорога показалась мне гораздо приятней и веселее. Оно понятно – на финскую водку высшей очистки, которой угощал меня Чиж, пролилась еще и наша, местная. При смешении получилась адская смесь, напрочь лишившая меня обычной осторожности и благоразумия.
Мы ехали и болтали. О чем? Какой тут секрет – конечно же, о делах деревенских; разговоры о политике не любят ухабов и колдобин, от которых мысли в голове бултыхаются, словно жидкость в миксере. Проблемы мирового значения мы с Зосимой обычно обсуждаем на охоте, когда наступает время привала.
Я наконец рассказал Зосима, почему пришел к нему ночевать.
– Что ты говоришь!? – испугался и одновременно сильно удивился Зосима. – Змеи в избе… Да такого отродясь в нашей деревне не водилось. Ужи иногда заползали – да, было. Так ведь они мышей ловили, у нас никто их не боялся. Даже прикармливали – блюдечко с молоком возле порога ставили. Но чтобы змеи… ни-ни! В наших краях их не так уж и много. Ты сколько раз встречал гадюк, когда охотился?
– Не помню такого случая. По-моему, ни разу. Ужи попадались.
– Вот-вот, и я об этом. У гадюк с ужами вражда. Где много ужей, там змеям делать нечего. А тут… поди ж ты…
– Как думаешь, почему их потянуло в мою обитель?
Я намеренно не высказал Зосима свои предположения. Меня интересовало его мнение.
– Дык, мне кажется, все это неспроста… – осторожно ответил Зосима.
– Ты не виляй, говори прямо.
– Его штуки, – уверенно заявил Зосима, не называя имени; он знал, что я пойму. – Говорил я тебе – ведьмак он. Ведьмак! Ох, чуяло мое сердце недоброе…
– Придется сразиться с нечистой силой, – заявил я бодро, хотя на душе вдруг стало муторно. – А что поделаешь? Выход какой-нибудь есть из создавшегося положения?
Зосима немного помыслил, затем обругал Машку, – отвел душу – и ответил:
– Не вижу выхода. Не знаю, что и думать…
– Может, батюшку из района пригласить? Пусть окропит углы моей избы свяченой водой, молитвы почитает…
– Поможет эта вода тебе… как дураку припарка, – сердито пробурчал Зосима.
Он не очень жаловал попов. Его нелюбовь к святым отцам зиждилась на коммунистических представлениях о церкви, которые большевики буквально вдалбливали в головы крестьян в двадцатые и тридцатые годы прошлого столетия. Пропаганда была, будь здоров.
Но больше всего Зосиму отвратил от священнослужителей случай из его личной жизни. Об этом Зосима не любил говорить, но я выпытал все у бабки Дарьи.
Оказывается, какой-то бравый поп Тимошка увел у Зосимы, когда ему было двадцать годков, любимую девушку, красавицу, как доложила мне по секрету бабка Дарья. Потому Зосима так долго и ходил в холостяках.
Что ж, я его понимаю…
– Тогда мне остается взять ствол и положить на хрен всю эту черную роту – всех до единого, – сказал я сердито. – Во главе с ведьмаком. Для него я специальную пулю отолью. Не пожалею для такого дела и дареной серебряной ложки, которая дорога мне как память.
– Не дури, – строго сказал Зосима. – Еще чего… Жизнь на свободе надоела?
– Так ведь не дают спокойно жить.
– А не надо было ходить там, где не нужно.
– И от кого я это слышу!? Ты сам намедни говорил мне, что ходил тайком к избе Киндея. И не только ты. Вон и у Коськиных рыльце в пушку, а может, и еще кто-то полюбопытствовал. Но им почему-то змей не подбрасывали. А вот мне подкинули. Со знанием дела, между прочим. Все психологически выверено до тонкостей.
– Потому, что только ты представляешь для них опасность.
– То есть, этот черноризец-ведьмак не успокоится, пока не выживет меня из деревни…
– Похоже на то.
– Вот падло!… – Я добавил еще несколько крепких словечек. – Не было печали… Других проблем по самое некуда, а тут еще черный хмырь вырос в моем огороде как гриб-поганка.
– Надо что-то придумать…
– Конечно, надо. Но что? Мне почему-то не хочется менять место жительства. И уж тем более я не спешу к праотцам. Как к этому ведьмаку подступиться? Я тут кое с кем потолковал, так мне прямо сказали, что в области у него имеется мощная волосатая лапа. Все, приплыли. Как говорится, против лома нет приема.
– Да-а… – задумчиво протянул Зосима и потянулся за сигаретами.
Я последовал его примеру. Какое-то время мы ехали молча, с отрешенным видом созерцая окрестные пейзажи, а затем я изменил тему разговора, чтобы не бередить себе душу:
– А мальчонка-то, оказывается, и впрямь здесь был.
– Ась? – встрепенулся Зосима. – Какой мальчонка?
– Это я про монаха Авеля говорю. Иносказательно. Похоже, Кондратка не фантазирует.
– Ну и пусть его… Тебе-то что до этого Авеля?
– Да понимаешь, мне кажется, что вся эта каша заварилась именно из-за его рукописной книги.
Зосима недоверчиво фыркнул.
– Кому она нужна? – Зосима сплюнул. – И где ее искать?
– Наверное, некоторые штатские знают где. Ишь, по болотам каждый божий день строем вышивают.
– Хе-хе… Пусть ищут. Если на болотах и были какие-нибудь бумаги, то их Машка уже давно сожрала. Она большая любительница жевать, что ни попадя. А по болотам ходит, как Христос по воде. Прям удивляюсь… Но я так думаю, что ведьмак на золотишко, на Киндеев клад нацелился. Не зря он на его избу глаз положил.
– Может быть и так. Поди знай. А спросить – руки коротки. Пока коротки… – Я поймал на лету стрекозу и залюбовался ее ажурными крылышками. – Но это еще не все, – сказал я после некоторых колебаний. – Сдается мне, что американец, который водил команду ведьмака по болоту, состоит на службе в одной очень известной «конторе», называющейся кратко и емко – ЦРУ.
– Ох ты, боже мой! А им-то что здесь нужно?
– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – ответил поговоркой преферансистов. – Им во всем мире что-то да нужно. Везде свой нос суют.
– И ты не сказал мне, кто он таков… – В голосе Зосимы явственно прозвучала укоризна.
– Да как-то времени не было…
– Ну да. Совсем не было.
– Не обижайся. Пока это просто догадка. Правда, вполне обоснованная. У меня на таких фраеров нюх – как у тебя на глухарей. Остается открытым лишь твой вопрос: что забыло ЦРУ в нашей тмутаракани? Я почему-то не думаю, что у них появились проблемы с золотым запасом, и ЦРУ послало своего сотрудника поправить финансовое положение Америки за счет Киндеева клада. У «наших американских друзей», как говорит наш президент, хитро улыбаясь, сейчас главная проблема Ирак, который ну никак не хочет ложиться под дядю Сэма.
– Может, и впрямь ищут книгу этого Авеля?
– Я уже об этом думал. Не исключено. Но зачем она нужна американцам?
– Дык, это, дорогая, наверное…
– Да уж, не дешевая… если толкнуть ее с аукциона. Допустим, мотив, которым руководствуется ведьмак-черноризец, разыскивая рукописную книгу провидца Авеля о пришествии антихриста, более-менее понятен. Он ведь сатанист, судя по всему. То, что этот сукин сын стакнулся с американцами, тоже не удивительно. Знать, янки пообещал ему за книгу большие бабки. С рукописи ведь можно сделать копию, большего для сектантов и не надо. Для них главное знать, когда наступит конец света. Чтобы повеселиться всласть и сплясать на костях истинно верующих канкан. И все же, все же…
– Что тебя смущает?
– Все тот же американец. Ну нечего ему здесь делать, нечего! И книга, и мифический клад – все это семечки, возможно, блеф. А ЦРУ, что ни говори, «контора» серьезная, зря своими сотрудниками рисковать не будет. Тем более, где – на территории России. Это какой же скандал поднимется, если этого янки поймают на горячем. А он уже преступил закон. Не думаю, что у него есть разрешение заниматься археологическими раскопками, да еще в нашей глубинке.
– Надо заявить, – не очень решительно предложил Зосима. – Там разберутся.
– Тебе хочется в район на допросы к гэбистам ездить через день?
– Нет! – быстро ответил Зосима.
– Мало мы прошлый раз помаялись… Едва под фанфары не загремели. Хорошо, что нашлось кому нас прикрыть своим прочным щитом. «Конторе» только попади на зубок. А если все то, о чем мы сейчас тут треплемся – плод нашей фантазии? Что если американец и впрямь ищет вместе с черноризцем клад Киндея, притом вполне официально, с нужными бумагами? У нас можно выправить любые документы, плати только бабки.
– Да, такое может быть…
– Вот и я об этом. Поиски клада – это не криминал. А шпионскими штучками тут и не пахнет. Возможно, этот янки и впрямь сотрудник ЦРУ, но бывший, который загорелся идеей подлататься за счет России, на которой он в свое время все зубы съел. Получается двойная выгода: и здоровье можно поправить на природе, и, если повезет, набить карманы. То есть, с этой стороны все нормально. Книгу Авеля ищут? Трижды ха-ха! Трудно найти то, чего нет и в помине. Судя по информации, которую мне удалось раскопать, его книга пророчеств сродни апокалипсису: то ли он будет, то ли нет; то ли она и впрямь написана, то ли это байки дореволюционных обывателей и монашества.
– Дык, это, конечно… – соглашался Зосима.
– Что касается сатаниста, то в этом вопросе у нас вообще руки коротки. Официально его из деревни не выкурить. В этом я уже уверен. Это настоящая зараза, раковая опухоль на здоровом теле нашего райского местечка.
– Совсем плохо…
– Куда уж хуже. Мне, конечно, хочется немного попартизанить, чтобы прижать эту черную роту к ногтю, и я бы это сделал, да вся беда в том, что меня хорошо знают местные органы, которые, случись какое-нибудь ЧП с членовредительством, первым же делом начнут трепать нервы бедному Иво Арсеньеву.
– Это понятно. К Дарье не пойдут…
– И к тебе тоже. Разве что за самогоном.
– Тебе что, не нравится мой самогон? – с легкой обидой спросил Зосима, решив, будто я на что-то намекаю.
– Нравится. Только после него утром голова чугунная, а глаза оловянные. В общем – полный маразм. Бестолковка в ауте. И ноги тряпичные.
– Надо настоять на других травках, – озабоченно хмурясь, сказал Зосима.
– А этот замес ты что, готовил не для питья, а для травли тараканов?
– Дык, кто же знал, что ты приедешь? Для нас и такой самогон сойдет, а вам, городским, подавай чистую слезу. Вы там к этой… виске американской привыкли и теперь свое, родное, не так пахнет.
– Не заводись. Считай, что я пошутил. Просто вчера мы все-таки несколько переусердствовали. Это нас Кондратка завел.
– Он такой… – Зосима оттаял.
На этом наши разговоры и закончились, так как дорога пошла совсем отвратительная, и нам пришлось слезть с телеги, чтобы помочь Машке выбраться из очередной линзы, заполненной доверху липкой грязью.
В деревню мы въехали на закате.
Глава 17
Нельзя сказать, что ночью я спал как убитый. Воспоминания о мерзких ползучих тварях все время будоражили мое сонное воображение, и я время от времени (наверное, через каждый час) подхватывался как ошпаренный.
Я решил ночевать дома. Никак нельзя было показывать черноризному ведьмаку, что в моем сердце поселился страх. Запуган – уже побежден.
И все равно назойливая, как пьяная проститутка, тревога не покидала меня весь вечер, а затем и ночь. Есть такое выражение – на душе кошки скребут. Так вот, они у меня не просто скребли-царапали, а рвали когтями по живому, до крови.
Прежде чем выполнить команду «отбой» я перетряхнул все свои вещи, обшарил (в который раз!) все углы и потаенные места в избе. Я должен был точно знать, что в моем бунгало, кроме меня, нет ни одной живой твари. (Паучки не в счет; я к ним относился достаточно благожелательно, а поймав, осторожно, чтобы не покалечить, выбрасывал на улицу).
Убедившись, что все чисто, я потушил свет, выглянул в окно (на дворе было видно, как днем, потому что наступило полнолуние), и лег в постель с таким чувством, словно нырнул в прорубь.
Обошлось. Никто меня не потревожил и не укусил. Впрочем, теперь змеи мне были уже не страшны. Так сказать, в принципе.
Дело в том, что, покинув Интернет-кафе, я по дороге к пивной сначала зашел в больницу и выцыганил у девчат-медсестер (понятное дело, не задаром) три ампулы сыворотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Зосима страдал. Он совсем замаялся меня ждать. Правда, «страдал» он вполне с комфортом. На его столике уже мозолил глаза пустой двухлитровый кувшин для пива, и Зосиме как раз принесли второй, поменьше – литровый.
Графинчик с водкой стоял не тронутый. Зосима упорно не хотел пить беленькую в одиночестве. Одно дело – утолять жажду, а другое – совершать священнодействие. В одиночку пьют только алкоголики и запойные пьяницы.
– Ну, наконец… – Зосима облегченно вздохнул и сразу же разлил водку по стопкам. – Закуска, конечно, не очень, да что поделаешь – город…
Город! Ишь ты… Привык, понимаешь, к свежатине, а тут какие-то сырки, увядший еще вчера овощной салат, и порезанная на кусочки колбаса, на которую страшно смотреть; наверное, ее делали из тухлятины.
Единственным «деликатесом», на котором можно было остановить взгляд без боязни оцарапаться, была вяленая рыба, которую Зосима привез с собой. Она аж светилась серебристым светом.
– За что пьем? – спросил я, улыбаясь; Зосима любил разные тосты.
– Дык, это, за нее…
– За удачу?
– Ну…
– Присоединяюсь. Она мне нынче очень нужна.
Мы выпили, потом повторили, затем мне принесли пиво, и я отдал должное вяленой рыбке… Так мы просидели в пивной часа полтора, пока Машка не напомнила, что пора и честь знать.
Она подошла прямо к окну пивной и требовательно заржала.
– Вот прошмандовка! – взвился Зосима. – Отвязалась…
– Крепче надо было вязать.
– Дык, этой скотине любой узел нипочем. Как она это делает, ума не приложу.
– Что ж, труба зовет. Сейчас расплачусь, и поедем.
– Ты денежки-то спрячь. Сегодня я угощаю.
– Ого… Неужто выиграл в лотерею?
– Пенсию получил. Много. Президент личным указом повысил ветеранам довольствие почти в два раза. Хороший человек.
– С чем тебя и поздравляю. И мне хорошо – будет у кого занять.
– Хе-хе… Шутишь…
– У каждой шутки есть доля правды. Все, пойдем. Иначе Машка разнесет эту халабуду. Она не любит ждать.
– Убил бы заразу…
Я только ухмыльнулся. Как же – убил бы… Весь оставшийся хлеб со стола по карманам рассовал, сейчас будет кормить. Машка к белому хлебу неравнодушна…
Обратная дорога показалась мне гораздо приятней и веселее. Оно понятно – на финскую водку высшей очистки, которой угощал меня Чиж, пролилась еще и наша, местная. При смешении получилась адская смесь, напрочь лишившая меня обычной осторожности и благоразумия.
Мы ехали и болтали. О чем? Какой тут секрет – конечно же, о делах деревенских; разговоры о политике не любят ухабов и колдобин, от которых мысли в голове бултыхаются, словно жидкость в миксере. Проблемы мирового значения мы с Зосимой обычно обсуждаем на охоте, когда наступает время привала.
Я наконец рассказал Зосима, почему пришел к нему ночевать.
– Что ты говоришь!? – испугался и одновременно сильно удивился Зосима. – Змеи в избе… Да такого отродясь в нашей деревне не водилось. Ужи иногда заползали – да, было. Так ведь они мышей ловили, у нас никто их не боялся. Даже прикармливали – блюдечко с молоком возле порога ставили. Но чтобы змеи… ни-ни! В наших краях их не так уж и много. Ты сколько раз встречал гадюк, когда охотился?
– Не помню такого случая. По-моему, ни разу. Ужи попадались.
– Вот-вот, и я об этом. У гадюк с ужами вражда. Где много ужей, там змеям делать нечего. А тут… поди ж ты…
– Как думаешь, почему их потянуло в мою обитель?
Я намеренно не высказал Зосима свои предположения. Меня интересовало его мнение.
– Дык, мне кажется, все это неспроста… – осторожно ответил Зосима.
– Ты не виляй, говори прямо.
– Его штуки, – уверенно заявил Зосима, не называя имени; он знал, что я пойму. – Говорил я тебе – ведьмак он. Ведьмак! Ох, чуяло мое сердце недоброе…
– Придется сразиться с нечистой силой, – заявил я бодро, хотя на душе вдруг стало муторно. – А что поделаешь? Выход какой-нибудь есть из создавшегося положения?
Зосима немного помыслил, затем обругал Машку, – отвел душу – и ответил:
– Не вижу выхода. Не знаю, что и думать…
– Может, батюшку из района пригласить? Пусть окропит углы моей избы свяченой водой, молитвы почитает…
– Поможет эта вода тебе… как дураку припарка, – сердито пробурчал Зосима.
Он не очень жаловал попов. Его нелюбовь к святым отцам зиждилась на коммунистических представлениях о церкви, которые большевики буквально вдалбливали в головы крестьян в двадцатые и тридцатые годы прошлого столетия. Пропаганда была, будь здоров.
Но больше всего Зосиму отвратил от священнослужителей случай из его личной жизни. Об этом Зосима не любил говорить, но я выпытал все у бабки Дарьи.
Оказывается, какой-то бравый поп Тимошка увел у Зосимы, когда ему было двадцать годков, любимую девушку, красавицу, как доложила мне по секрету бабка Дарья. Потому Зосима так долго и ходил в холостяках.
Что ж, я его понимаю…
– Тогда мне остается взять ствол и положить на хрен всю эту черную роту – всех до единого, – сказал я сердито. – Во главе с ведьмаком. Для него я специальную пулю отолью. Не пожалею для такого дела и дареной серебряной ложки, которая дорога мне как память.
– Не дури, – строго сказал Зосима. – Еще чего… Жизнь на свободе надоела?
– Так ведь не дают спокойно жить.
– А не надо было ходить там, где не нужно.
– И от кого я это слышу!? Ты сам намедни говорил мне, что ходил тайком к избе Киндея. И не только ты. Вон и у Коськиных рыльце в пушку, а может, и еще кто-то полюбопытствовал. Но им почему-то змей не подбрасывали. А вот мне подкинули. Со знанием дела, между прочим. Все психологически выверено до тонкостей.
– Потому, что только ты представляешь для них опасность.
– То есть, этот черноризец-ведьмак не успокоится, пока не выживет меня из деревни…
– Похоже на то.
– Вот падло!… – Я добавил еще несколько крепких словечек. – Не было печали… Других проблем по самое некуда, а тут еще черный хмырь вырос в моем огороде как гриб-поганка.
– Надо что-то придумать…
– Конечно, надо. Но что? Мне почему-то не хочется менять место жительства. И уж тем более я не спешу к праотцам. Как к этому ведьмаку подступиться? Я тут кое с кем потолковал, так мне прямо сказали, что в области у него имеется мощная волосатая лапа. Все, приплыли. Как говорится, против лома нет приема.
– Да-а… – задумчиво протянул Зосима и потянулся за сигаретами.
Я последовал его примеру. Какое-то время мы ехали молча, с отрешенным видом созерцая окрестные пейзажи, а затем я изменил тему разговора, чтобы не бередить себе душу:
– А мальчонка-то, оказывается, и впрямь здесь был.
– Ась? – встрепенулся Зосима. – Какой мальчонка?
– Это я про монаха Авеля говорю. Иносказательно. Похоже, Кондратка не фантазирует.
– Ну и пусть его… Тебе-то что до этого Авеля?
– Да понимаешь, мне кажется, что вся эта каша заварилась именно из-за его рукописной книги.
Зосима недоверчиво фыркнул.
– Кому она нужна? – Зосима сплюнул. – И где ее искать?
– Наверное, некоторые штатские знают где. Ишь, по болотам каждый божий день строем вышивают.
– Хе-хе… Пусть ищут. Если на болотах и были какие-нибудь бумаги, то их Машка уже давно сожрала. Она большая любительница жевать, что ни попадя. А по болотам ходит, как Христос по воде. Прям удивляюсь… Но я так думаю, что ведьмак на золотишко, на Киндеев клад нацелился. Не зря он на его избу глаз положил.
– Может быть и так. Поди знай. А спросить – руки коротки. Пока коротки… – Я поймал на лету стрекозу и залюбовался ее ажурными крылышками. – Но это еще не все, – сказал я после некоторых колебаний. – Сдается мне, что американец, который водил команду ведьмака по болоту, состоит на службе в одной очень известной «конторе», называющейся кратко и емко – ЦРУ.
– Ох ты, боже мой! А им-то что здесь нужно?
– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – ответил поговоркой преферансистов. – Им во всем мире что-то да нужно. Везде свой нос суют.
– И ты не сказал мне, кто он таков… – В голосе Зосимы явственно прозвучала укоризна.
– Да как-то времени не было…
– Ну да. Совсем не было.
– Не обижайся. Пока это просто догадка. Правда, вполне обоснованная. У меня на таких фраеров нюх – как у тебя на глухарей. Остается открытым лишь твой вопрос: что забыло ЦРУ в нашей тмутаракани? Я почему-то не думаю, что у них появились проблемы с золотым запасом, и ЦРУ послало своего сотрудника поправить финансовое положение Америки за счет Киндеева клада. У «наших американских друзей», как говорит наш президент, хитро улыбаясь, сейчас главная проблема Ирак, который ну никак не хочет ложиться под дядю Сэма.
– Может, и впрямь ищут книгу этого Авеля?
– Я уже об этом думал. Не исключено. Но зачем она нужна американцам?
– Дык, это, дорогая, наверное…
– Да уж, не дешевая… если толкнуть ее с аукциона. Допустим, мотив, которым руководствуется ведьмак-черноризец, разыскивая рукописную книгу провидца Авеля о пришествии антихриста, более-менее понятен. Он ведь сатанист, судя по всему. То, что этот сукин сын стакнулся с американцами, тоже не удивительно. Знать, янки пообещал ему за книгу большие бабки. С рукописи ведь можно сделать копию, большего для сектантов и не надо. Для них главное знать, когда наступит конец света. Чтобы повеселиться всласть и сплясать на костях истинно верующих канкан. И все же, все же…
– Что тебя смущает?
– Все тот же американец. Ну нечего ему здесь делать, нечего! И книга, и мифический клад – все это семечки, возможно, блеф. А ЦРУ, что ни говори, «контора» серьезная, зря своими сотрудниками рисковать не будет. Тем более, где – на территории России. Это какой же скандал поднимется, если этого янки поймают на горячем. А он уже преступил закон. Не думаю, что у него есть разрешение заниматься археологическими раскопками, да еще в нашей глубинке.
– Надо заявить, – не очень решительно предложил Зосима. – Там разберутся.
– Тебе хочется в район на допросы к гэбистам ездить через день?
– Нет! – быстро ответил Зосима.
– Мало мы прошлый раз помаялись… Едва под фанфары не загремели. Хорошо, что нашлось кому нас прикрыть своим прочным щитом. «Конторе» только попади на зубок. А если все то, о чем мы сейчас тут треплемся – плод нашей фантазии? Что если американец и впрямь ищет вместе с черноризцем клад Киндея, притом вполне официально, с нужными бумагами? У нас можно выправить любые документы, плати только бабки.
– Да, такое может быть…
– Вот и я об этом. Поиски клада – это не криминал. А шпионскими штучками тут и не пахнет. Возможно, этот янки и впрямь сотрудник ЦРУ, но бывший, который загорелся идеей подлататься за счет России, на которой он в свое время все зубы съел. Получается двойная выгода: и здоровье можно поправить на природе, и, если повезет, набить карманы. То есть, с этой стороны все нормально. Книгу Авеля ищут? Трижды ха-ха! Трудно найти то, чего нет и в помине. Судя по информации, которую мне удалось раскопать, его книга пророчеств сродни апокалипсису: то ли он будет, то ли нет; то ли она и впрямь написана, то ли это байки дореволюционных обывателей и монашества.
– Дык, это, конечно… – соглашался Зосима.
– Что касается сатаниста, то в этом вопросе у нас вообще руки коротки. Официально его из деревни не выкурить. В этом я уже уверен. Это настоящая зараза, раковая опухоль на здоровом теле нашего райского местечка.
– Совсем плохо…
– Куда уж хуже. Мне, конечно, хочется немного попартизанить, чтобы прижать эту черную роту к ногтю, и я бы это сделал, да вся беда в том, что меня хорошо знают местные органы, которые, случись какое-нибудь ЧП с членовредительством, первым же делом начнут трепать нервы бедному Иво Арсеньеву.
– Это понятно. К Дарье не пойдут…
– И к тебе тоже. Разве что за самогоном.
– Тебе что, не нравится мой самогон? – с легкой обидой спросил Зосима, решив, будто я на что-то намекаю.
– Нравится. Только после него утром голова чугунная, а глаза оловянные. В общем – полный маразм. Бестолковка в ауте. И ноги тряпичные.
– Надо настоять на других травках, – озабоченно хмурясь, сказал Зосима.
– А этот замес ты что, готовил не для питья, а для травли тараканов?
– Дык, кто же знал, что ты приедешь? Для нас и такой самогон сойдет, а вам, городским, подавай чистую слезу. Вы там к этой… виске американской привыкли и теперь свое, родное, не так пахнет.
– Не заводись. Считай, что я пошутил. Просто вчера мы все-таки несколько переусердствовали. Это нас Кондратка завел.
– Он такой… – Зосима оттаял.
На этом наши разговоры и закончились, так как дорога пошла совсем отвратительная, и нам пришлось слезть с телеги, чтобы помочь Машке выбраться из очередной линзы, заполненной доверху липкой грязью.
В деревню мы въехали на закате.
Глава 17
Нельзя сказать, что ночью я спал как убитый. Воспоминания о мерзких ползучих тварях все время будоражили мое сонное воображение, и я время от времени (наверное, через каждый час) подхватывался как ошпаренный.
Я решил ночевать дома. Никак нельзя было показывать черноризному ведьмаку, что в моем сердце поселился страх. Запуган – уже побежден.
И все равно назойливая, как пьяная проститутка, тревога не покидала меня весь вечер, а затем и ночь. Есть такое выражение – на душе кошки скребут. Так вот, они у меня не просто скребли-царапали, а рвали когтями по живому, до крови.
Прежде чем выполнить команду «отбой» я перетряхнул все свои вещи, обшарил (в который раз!) все углы и потаенные места в избе. Я должен был точно знать, что в моем бунгало, кроме меня, нет ни одной живой твари. (Паучки не в счет; я к ним относился достаточно благожелательно, а поймав, осторожно, чтобы не покалечить, выбрасывал на улицу).
Убедившись, что все чисто, я потушил свет, выглянул в окно (на дворе было видно, как днем, потому что наступило полнолуние), и лег в постель с таким чувством, словно нырнул в прорубь.
Обошлось. Никто меня не потревожил и не укусил. Впрочем, теперь змеи мне были уже не страшны. Так сказать, в принципе.
Дело в том, что, покинув Интернет-кафе, я по дороге к пивной сначала зашел в больницу и выцыганил у девчат-медсестер (понятное дело, не задаром) три ампулы сыворотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41