– Дня нет, чтобы кто-нибудь не грохнулся пьяный. Либо на переезде, либо под монастырской стенкой. Мелкота районная ко мне бежит и докладывает. Я им конфет, жвачки, шоколадных батончиков отсыплю – они и рады! А сам – на место, железяки собирать.
Кей вспомнил агрегат в сарае и подивился, насколько грамотно тот собран. В основе, как обычно, отечественный оппозит, а все остальное – «овеществленный плод фантазии», как сказал бы Морг.
– У твоего родителя деньги водятся. Намекнул бы, что, если ему дорого здоровье сына, надо купить японца.
– С японцем скучно, – немедленно отреагировал роллер.
Оторвавшись от пива, Кей с легкой иронией поинтересовался:
– Предпочитаешь отечественные аппараты? Ответ сразил его наповал:
– Хороший импортный аппарат рождает сон разума.
Изумленно подняв брови, Кей спросил:
– Где ты это вычитал?!
– Самодельщик один сказал, когда мы с ребятами носили ему передачу. Он снял аккумулятор с ментовского мотоцикла. Только на время, проверить, особенный он или как все. Оказался как все. Но его все равно арестовали и месяц держали, пока он им все раздолбанные УАЗы не починил. Он очень умный. Мы зовем его Чип. Потому что он все помнит.
– М-да-а… Он прав, ваш Чип. Стандартная заводская модель – холодная, в ней все просчитано. Но хочется, чтобы байк вызывал зуд в заднице не только при езде, но и при взгляде на аппарат. Потому и переделывают байк наперекор логике. Зато если бьются, то в лепешку.
Поежившись, роллер задал естественный вопрос:
– Почему бы завод не делал так, как удобно байкерам?
– Заводу нужны точные цифры. А кто знает, сколько на свете ненормальных? Вот завод и предлагает усредненный вариант – для грибников и туристов. Увидев этот кошмар и помолившись, байкер берется переделывать «середняка» под себя.
Глотнув еще пива, Кей шумно вздохнул. Жизнь снова начинала ему нравиться. Хотя бы потому, что встречаются такие замечательные люди, как вот этот парнишка.
– Но в одном ты прав. Владельцы наших мотоциклов – истинные байкеры: ездят, как и Ангелы Ада, на аппаратах отечественного производства. Сами – рисковые, неимущие, не боятся расколотить байк, плюют на права и правила, отлично чувствуют Стаю. А богатенькие – боязливы и законопослушны, трясутся над дорогой техникой, и каждый сам по себе. Может, и другие бывают, я не видел.
Оба надолго затихли. Кей курил, его юный собеседник рассеянно постукивал роликами по железу, отчего по крыше прокатывался заунывный гул. Роллер напряженно думал. Он хотел задать вопрос и не решался, Еще несколько минут он набирался решимости и быстро произнес:
– А как пройти в Стаю? Кей не удивился:
– Посмотреть? Или остаться навсегда?
– Понимаешь, мне все надоело, – торопился роллер, словно опасаясь, что Кей встанет и уйдет. – Дома все рассчитано, до самой смерти. Отец меня учит, как магазином править и остатки снимать. Я ему не сын, а заместитель. Накладные, чеки, сертификаты… Сколько дать пожарному, сколько «санитару». Как от налоговой инспекции бабки заныкать. Тоска! Мать. Она только и думает, чтобы отец нас не бросил, почернела вся. В школе – мрак. Учителя сами не знают, чего от нас хотят. Пьют, трахаются в учительской по очереди и бастуют, когда надоедает с нами возиться.
– Тебе в школе противно?
– В школе нормально. Это дурак считает, что если он на переменке колется, то крут донельзя. Сколько их у меня на глазах подохло… А вот Стая… Вас все уважают. Даже Свистуны, хотя они – гопники на колесах!
Нельзя спасителя послать подальше. Занятный роллер Кею понравился. Его охватило то же чувство, что и при последней встрече с сыном. Чувство сродни тому, которое испытывает человек, проигравшийся до нитки в поезде, отпросившись в туалет и выпрыгнувший из вагона на полном ходу. Он не может вернуться домой. Он не может вернуть работу, семью. Он не может отработать долг, потому что деньги примут, но бегство не простят. Он сидит в сугробе, окровавленный, со сломанной ногой и проклинает тот день, когда выучил карточные правила…
– Не я придумал правила. Не мне отменять. Как у нас говорят: «Чтобы стать капитаном дороги, надо им родиться».
Еиядя на изменившееся лицо роллера, Кей добавил:
– Хороший ты парень! И вот что я тебе скажу: байк – не главное. Сперва определи, куда едешь, потом реши – с кем. Потому что одному пускаться в путь нельзя, если хочешь добраться до цели. А потом и байк появится.
– Значит, никаких шансов?
В очередной раз Кей взглянул сверху на двор.
Далеко внизу шлялись Свистуны. По двое, по трое. Все без байков. Спешились и теперь прочесывают подворотни. Значит, кто-то настучал…
– Неплохая у них организация, – будто не слыша вопрос, задумчиво промолвил Кей. – До меня дошли слухи, что они собираются выставлять у бензоколонок патрули и собирать деньги с тех, кто хочет заправить байк. Хочешь кататься – плати.
Роллер зашелся кашлем и отвернулся. Кей посмотрел на подергивающиеся лопатки, пожал плечами и продолжил:
– Ты не задумывался, почему никто не догадался обложить налогом ходьбу пешком? Выходишь во двор, платишь контролеру подъезда и топаешь дальше. Называется «Сбор на восстановление дорожного покрытия». Затем обложат налогом ботинки и отдельно – шнурки. Богатые люди позволят себе покупать импортную обувь и покрывать ее шелковистым кремом. Сверкая шикарной обувкой, они будут выделяться в толпе, носящей скрепленные проволокой отечественные туфли или специально переделанные ботинки с удлиненными носками, толстой подошвой и задранной шнуровкой, с флагом конфедератов по бокам. Появятся мастера, которые научатся делать тюнинг обуви – ставить американские металлические дырочки для шнуровки, японские молнии, французские нитки, немецкие гвоздики и скреплять все это голландским клеем. Расширится торговля подержанной импортной обувью, поскольку наши фабрики закроются, лишенные электричества. Придумают особые гнутые подковки для желающих закозлить при ходьбе. И пешеходы перестанут отличаться от байкеров.
Кей добился своего: роллер заинтересованно слушал, позабыв на время о детских обидах. Встрепенувшись, он спросил:
– А ты смотрел «Беспечного ездока»?
– Несколько раз.
– А я – раз сто! Уже третью новую кассету покупаю, так я его загонял! Суперфильм!
– Вокруг байкеров много мифов. Сказки наплели те, кто и не катался никогда. Нравятся людям истории про Змея Горыныча, Дракулу да Робин Гуда.
– Или про «золотой байк».
Замечание заинтересовало Кея. Он подложил руку под голову и безразличным голосом спросил, рассматривая небо:
– А что ты о нем знаешь?
– Разное болтают.
– А сам что думаешь?
– Это бог. – Голос парнишки приобрел необычную торжественность. – Раньше все думали, что он придет. А он прикатил. На байке. Он расскажет, зачем мы катаемся и куда ехать. И откуда взялось все.
– Все?
– Мир, люди, мотоциклы… Скоро мы все узнаем. И жить станет лучше.
«Если кто-то останется в живых». Эту мысль Кей оставил при себе. Настырный парень упрямо гнул свое:
– Мне в «Беспечном» Харлеи нравятся. И дороги. А еще то, как красиво они все время едут, эти двое: Капитан Америка и Билли. Мы с пацанами спорили: а кто из них двоих и есть Беспечный ездок?
– Никто.
– Никто?
– Именно так. Какой он Беспечный, этот Капитан Америка? Точнее – Обеспеченный, если судить по Харлею. Персональный дизайн, заказная длинная вилка без крыла, двигло «Пэнхед», хромированный целиком, «обезьяньи» рога, рама тоже вся хромированная, бак с флагом США, классно прорисованным… Недешевый аппарат. Ехал-ехал байкер, а все равно его прибили. А дороги там шикарные, ты прав.
Хороший Кею попался слушатель. Не перебивал, и, судя по напряженному лицу, старался запомнить услышанное.
– В нашей стране все с точностью до наоборот. Как отражение в луже мочи за бензоколонкой. Наш байкер – Беспокойный. Или Безбашенный? Ехать «все время», как в кино, можно только по американскому хайвею. У нас тебя тормознут менты, бесчисленные светофоры, дырки на дороге, нескончаемый ремонт или кто-то от скуки кинет в проезжающего байкера ржавое ведро и даже не убежит, а будет стоять рядом и пялиться, пока тот дух испускает. Вот в этом мы похожи на «беспечных». То есть ездим мы по-разному, а конец один. Лежишь в кювете, задрав ноги к небу, и плывешь в собственной крови.
Неторопливую речь прервал дробный звук. Воробьи отчаянно молотили крошечными клювиками по кровле, лихорадочно добирая крошки и трусовато косясь на приближающуюся банду потрепанных ворон.
– Вообще, ты прав, – согласился роллер. – Беспечных в Городе мало. У меня таких знакомых нет. Все затраханы жизнью.
– Вот-вот! Наш байкер – не «Easy». Он – «Uneasy». «Uneasy rider». «Беспокойный ездок».
– Но все-таки можно стать Беспечным ездоком?
– Да.
– Как?
– Если следовать киношному рецепту, то ответ один: удачно перепродать партию кокаина. В жизни есть и другие способы. Я не все пробовал и потому советовать не буду. Ты видел рисунок у меня на бензобаке?
Вместо ответа, роллер вытряхнул на крышу содержимое рюкзака. Появились: потертая коробка с фильмом «Беспечный ездок», пустая коробка из-под кассеты с музыкой к тому же фильму, книжка Р. Желязны «Долина проклятий» в дешевом бумажном переплете, маленькие целлофановые пакетики с заклепками разной формы, сломанные наручные часы, с крышки которых скалился выпуклый череп в ковбойской шляпе, китайские нашивки с эмблемами фирмы «Харлей-Дэвидсон», значки «на винте» (чоппер, росток марихуаны, неизменный флажок конфедератов), вырванные из старых номеров журнала «Easyriders» страницы с голыми девицами на сумасшедше красивых Харлеях, пропуска-флайерсы в ночной клуб «Полнолуние».
Последней вывалилась записная книжка, в которой роллер быстро нашел нужную страницу. Грубо сведенный рисунок изображал голубя с листком бумаги в клюве. На листке аккуратно выведено: С17 Н21 N04. Такой же рисунок на баке ХаДэ.
– Мы с ребятами спорили, что это такое, но так и…
– Не мучайся. Это – кокаин. – Кей рассмеялся, увидев растерянное лицо роллера. – Шутка такая. Просто у меня очень заводной байк.
И продолжал, лежа на спине и жмурясь от солнца, которое уже начинало спускаться вниз, к крышам:
– Если верить фильму – это химическая формула мечты. Но мечта не может быть материализована. Мечта бестелесна, хотя всем хочется ее пощупать и положить в карман. Мечту неоднократно пытались синтезировать, но каждый раз получался кокаин. В фильме это показано буквально, когда наркоту продают, чтобы купить байк-мечту. Получается, что байк – тот же кокаин. Мечта мутировала в соответствии с запросами потребителя. Тебе понятно, парень?
– Все понятно. Но как ты сам к наркоте относишься?
– Не люблю, не принимаю, но понимаю. В пиве тоже есть грибы. И если кто-то решил уколоться, нюхнуть или слопать наркоту – это его личное дело. Значит, не нужен он на этом свете, и это не его решение, а вод природы. Как говорит один из нас, Барон: «Это его образ смерти». Наркота манит неизвестностью. Наркот; и байк – родные братья. Кстати, есть одно замечательное произведение. Начинается с «Ф» и состоит из пяти букв.
– Фанта? Недоумение Кея очевидно:
– Фанта? Почему Фанта? Только не говори, что это – единственное умное слово, которое ты знаешь.
– Я его чаще слышу, чем другие. Меня все так зовут. Кличка такая.
– Забавная. Только назначение клички – не только, чтобы тебя узнавали свои. Это еще и знак отказа от своего настоящего имени. То есть ты жертвуешь своими родственными отношениями в пользу группы.
Парень шмыгнул носом и задумался. Заметно, что он растерян. Он ожидал другие ответы. Жизнь открывалась с новой стороны.
– А почему у тебя нет эмблемы «Харлей-Дэвидсон»? Ну, на майке там, на ремне… Все носят. И пацаны, и взрослые мужики.
– Совсем просто. Когда ты молод и у тебя все впереди, майка с Харлеем – символ мечты. Но если ты стареешь, а майка с эмблемой «Харлей-Дэвидсон» все еще на тебе, а Харлея нет, тогда это – погребальный знак разбитых надежд. Знак несбывшейся жизни. Тем, у кого Харлей есть, знак не нужен. У них байк есть. Как мой ХаДэ. Вот он и носит эмблему Харлея. Там ей самое место.
Кей перевернулся на спину, вытащил майку из-под ремня и подставил живот под солнце. Фанта внимательно наблюдал за ним, и у него расширились глаза, когда он увидел резанный и дырявленный во многих местах живот Кея. Раны преимущественно старые, второпях и плохо зашитые.
– Насчет буквы «Ф». Слово-то другое. «Фауст».
Сказано же в этом произведении: «Что знаем мы, того для нас не надо». Это про байкеров. Байкер – это вечная неизвестность. Неизвестность притягивает. Почему байкер выезжает каждую ночь? Чтобы еще раз испытать радость скорости и напиться в компании? Возможно, но это не все. Еще и для того, чтобы попытаться открыть новое. А вдруг он встретит то, ради чего катается? Байкер гоняет за призраком. Ему нужно то, что неизвестно. Поэтому он устремляется в ночь, ищет приключения и ждет, ждет, ждет. Сидит, пьет и смотрит перед собой, едва прислушиваясь к разговорам за столом. А разговоры – те же, что он слышал и день, и неделю, и два года назад. То, что он услышит и завтра, и через год. Байкер терпелив. Поэтому завтра, как стемнеет, он снова выедет. Не надо ему мешать. Байкер может обидеться.
– А больше в «Фаусте» ничего нет про байкеров? Кей искоса бросил взгляд на Фанту. Вроде не издевается. Можно ответить.
– Есть. Слушай:
Ватага, царства низвергая, Идет, закованная в сталь. Под ней дрожит земля сырая. И гулом отвечает даль.
Фанта слушал, напряженно вытянув шею. Проглотил комок в горле. Задумался, грызя ногти. Осторожно спросил:
– Значит, Беспечный ездок погиб потому, что по-1ытался осуществить мечту? Цена любой мечты – жизнь? Или это Божья кара: отобрать байки, купленные (а неправедно полученные деньги, а заодно отобрать грешные байкерские души?
Парень знает умные слова. Парень читает правильные книги, что большая редкость по нашим временам. Кей снова вздохнул, вспомнив сына:
– Не бог, а Высшая Воля Природы.
Не сговариваясь, Кей и Фанта вместе подползли к краю бездны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47