Но это еще ни о чем не говорило. В общем, ее внешность вряд ли могла помочь установить ее истинное происхождение. Эта девушка смешанных кровей несомненно обладала яркими чертами не только внешности, но и характера. Хотя скорее унаследовала их от разбойничьего барона, а не от смиренной английской девы… Ну хотя бы ее безжалостность и высокомерие.
— Полагаю, ты довольна, что я выполнил свою часть сделки? — с иронией поинтересовался Джулиан.
— Вполне, милорд полковник, — ответила Тэмсин. — И не притворяйтесь, что вам это не доставило удовольствия. Я видела, как блестели ваши глаза.
— Я совершенно уверен, что мои глаза никогда не блестят, — Сказал полковник.
— О! Но они сверкают, — уверила она его с усмешкой, блеснув в лунном свете великолепными зубами. — Просто вы никогда не смотрели в зеркало в подходящий момент.
Он не нашелся, что сказать, и потому сменил тему.
— Мы остановимся, лишь когда это окажется совершенно необходимым, — заметил Сент-Саймон. — Больше я не намерен задерживаться, пока мы не доберемся до Эльваса.
— Цезарь очень вынослив, — ответила она спокойно. — И он хорошо отдохнул в лагере Корнише.
— Но ты давно не спала, — заметил он.
— Я могу поспать и в седле. Мне частенько случалось это делать. — Она искоса бросила на него взгляд. — Не беспокойтесь, милорд полковник. Я готова выполнить свою часть сделки. И я еще никогда не отставала на марше.
И снова он почувствовал, какая сила скрывается в этом стройном теле… Она вся была воплощением целеустремленности и решительности, и внезапно Джулиану стало не по себе.
Он чувствовал, что энергия Фиалки направлена не на доброе дело.
Глава 5
Непрерывный треск ружейных выстрелов, доносившийся от осажденного Бадахоса, поглощал все остальные звуки, и под этот аккомпанемент кавалькада приблизилась к городу, стоявшему посреди равнины.
Небо металлического цвета, облака, низко нависшие над серой землей. Весь пейзаж был уныл и бесцветен. Цветовую гамму разнообразили лишь красные мундиры кавалеристов.
Джулиан, ехавший впереди отряда, наблюдал за Габриэлем и Виолеттой, как обычно, державшимися обочины дороги. Он не мог слышать, о чем они говорили, но, судя по жестикуляции, было понятно, что они спорили. Девушка ожесточенно размахивала руками, видимо, пытаясь что-то доказать. Гигант Габриэль, напротив, казался выточенным из цельной гранитной глыбы. Он лишь иногда качал головой, тем самым, видимо, демонстрируя неодобрение.
Отряд находился в двух часах езды от португальского приграничного городка Эльваса, и, стало быть, Джулиан мог доставить свой цветочек в штаб-квартиру англичан как раз по истечении условленного пятидневного срока. Правда, с ним ехала не покорная и напуганная пленница, а сильная и самостоятельно принимающая решения личность. Возможно, ее придется упрашивать продать свои секреты и, вероятно, удастся убедить, но невозможно рассчитывать на то, что она смиренно их предоставит по первой же просьбе. Любопытно будет посмотреть, как поведет себя с ней Веллингтон и какова будет роль полковника в этом спектакле.
Джулиан состроил гримасу. Придется еще объяснять, как он ухитрился потерять пленницу и почему был вынужден согласиться на сделку. Правда была слишком унизительной. Он мог только надеяться на то, что Фиалка будет держать рот на замке и не расскажет о безумии, охватившем его на берегу реки.
Он заметил, что двое всадников направились в его сторону. У Габриэля был недовольный вид, но лицо девушки оставалось бесстрастным. Они подскакали к нему и поехали рядом.
— Когда меня не будет, ответственность за ребенка будете нести вы, полковник, — заявил Габриэль хмуро, как бы случайно положив руку на рукоять своего массивного палаша.
— «Не будет»? А куда вы денетесь?
— Неважно, но за девочку отвечаете вы, запомните это, хорошенько.
Джулиан покачал головой, еле сдержав смех, уж очень забавной показалась ему предполагаемая роль.
— И ты хочешь, чтобы я нес ответственность за действия Фиалки? Боже милостивый, парень, я знаю, что могу, а чего — нет.
— Не за ее действия, а за ее безопасность, — уточнил Габриэль, прежде чем Тэмсин успела вмешаться и выразить свое возмущение.
— А вы не думаете, что две эти вещи связаны? — спросил Джулиан кислым тоном.
— Я сама несу ответственность за свои действия, — вмешалась наконец Тэмсин нетерпеливо. — И за свою безопасность тоже. Габриэль, ты становишься похожим на старую бабу.
— Эль Барон поручил мне тебя охранять. — Лицо гиганта выражало непоколебимое ослиное упрямство. — А если ты захочешь пошалить, малышка, я буду действовать так, как, по-моему, было бы угодно твоему отцу.
Он обжег Сент-Саймона мрачным взглядом:
— Итак, английский полковник, если хоть один волосок упадет с ее головы, я отрублю вашу. Тэмсин подняла глаза к небу.
— Мне не причинят вреда в английской ставке, Габриэль.
— За это я ручаюсь, — сказал Джулиан, решив не обращать внимания на излишне враждебный тон Габриэля. — Пока она будет в штаб-квартире, можете быть спокойны. Но если она окажется за пределами Эльваса, я ни в чем не могу быть уверен. Я не нянька.
— А мне и не требуется нянька, — огрызнулась Тэмсин. — Да и телохранитель тоже. А теперь отправляйся, Габриэль. Чем скорее уедешь, тем скорее вернешься.
— Сначала дай мне слово, что, пока я не вернусь, ты никуда не уедешь из Эльваса. — С несчастным видом он воззрился на девушку.
— Даю тебе слово. — Она подалась к гиганту и нежно погладила его по щеке кончиками пальцев. Глаза ее потеплели, а на губах появилась ласковая улыбка. — А сейчас не сердись. Я буду в полной безопасности, и ты сам знаешь, что ехать тебе все равно надо.
Габриэль вздохнул.
— Только ради тебя, малышка.
Он повернул боевого коня и ускакал прочь, отсалютовав на прощание поднятой рукой.
— Бедный Габриэль, он и в самом деле не хочет уезжать, — сказала Тэмсин; с ее губ все еще не сходила нежная улыбка. — Он не переносит, когда я не у него на глазах, с тех пор, как… — Она осеклась, глаза ее посуровели, улыбка исчезла.
— С тех пор, как?… — подсказал Джулиан.
Тэмсин пожала плечами.
— Это уже история, милорд полковник.
Она прикрыла глаза рукой, как козырьком, пытаясь на таком расстоянии разглядеть стены Бадахоса. Сейчас земля под ними сотрясалась от пушечной пальбы, и был ясно слышен вой снарядов. Это звучал ответный огонь с французской стороны.
— Куда Габриэль собрался?
Она снова пожала плечами.
— Просто кое-что привезти. Мы подъезжаем. Казалось, Виолетта больше не намерена распространяться о цели таинственного путешествия Габриэля, и Джулиан кивнул.
— Мы ведем обстрел бастионов Санта-Мария и Тринидад — на них сосредоточено все внимание.
— Когда Веллингтон ожидает, что сюда пожалует Сульт из Кадикса?
— Ты хорошо информирована, — заметил он, вопросительно поднимая брови.
Больше всего Веллингтон боялся прибытия французского маршала, намеревавшегося снять осаду с Бадахоса.
— Конечно. Я тоже участвую в этой войне, полковник.
— Ты воюешь ради собственной выгоды, — сказал он с тупым упрямством.
Глаза Тэмсин загорелись гневом.
— Как и ваша армия, сэр. Только партизаны воюют за свою страну, а я с ними вместе.
— Но ты же торгуешь своими услугами? — спросил Джулиан.
Она бросила на него взгляд, полный безграничного презрения.
— Я продаю их тем, кто достаточно богат, чтобы за них заплатить. Тем, кто заплатить не может, я помогаю бесплатно. Здоровые деловые принципы, милорд полковник. А война — это дело, и вы, черт возьми, это прекрасно знаете. Немало людей во время войны делают деньги.
— Спекулянты, — заявил он с отвращением.
— А вы-то зачем ввязались в это, английский милорд? — презрительно поинтересовалась Тэмсин. — Уж, конечно, не из-за такой вульгарной вещи, как богатство. Так из-за чего же? Слава? Ордена? Звания?
Джулиан не ответил. Да, конечно, и слава, и звания, и ордена волновали его, но, кроме того, он воевал за честь своей страны, и причиной тому были верность и патриотизм. Но он не собирался говорить с этой бандиткой о столь высоких вещах — она бы только высмеяла его.
Теперь они подъехали к траншеям, расположенным у самых стен осажденного города, и звук пальбы стал оглушительным. Арабский жеребец Тэмсин пугался, встряхивал головой, высоко поднимал ноги. Казалось, он выбирал место, куда ступить на размякшей, пропитанной дождевой водой земле. Кавалерийские же лошади, привыкшие к шуму, пальбе орудий и неровным дорогам, уверенно шли вперед.
Когда в нескольких футах от них разорвался снаряд, подняв фонтан грязи, Цезарь тонко заржал и отпрянул в сторону. Джулиан инстинктивно схватился за узду, чтобы успокоить коня.
— Уберите руки! — скомандовала она с такой яростью, что он тотчас же послушался.
Девушка привычно успокоила жеребца, заговорив с ним по-испански, а после снова повернулась к полковнику — глаза ее полыхали гневом.
— Как вы смеете касаться моей уздечки?
— Прошу прощения. — Его и впрямь обескуражила ее ярость. — Я привык ездить со своей сестрой. О ней не скажешь, что она прирожденная наездница, и мне все время приходится быть начеку.
— Ну так знайте, что я не ваша сестра, — заявила Тэмсин, все еще полная негодования.
— Учитывая обстоятельства, могу только сказать, что рад этому, — пробормотал Сент-Саймон.
Тэмсин быстро взглянула на него и расхохоталась.
— Как вы правы, полковник. Есть вещи, недопустимые даже для разбойницы.
Ее неуместное веселье так же быстро прошло, как и началось.
— Если не возражаешь, давай больше не будем говорить об этом, — сказал он с неловкостью.
Тэмсин покосилась на расстроенное лицо англичанина, и шаловливая улыбка тронула ее губы.
— Осмелюсь предположить, вам бы не хотелось, чтобы командующий узнал, как вы забавлялись с пленной.
— Да, черт возьми, не хотелось бы! — огрызнулся он.
— И не хотели бы, чтобы это случилось снова? — как бы размышляла она вслух. — Вы меня огорчаете, полковник. Признаюсь, мне было бы приятно повторить.
— Извини за прямоту, но мне бы этого не хотелось, — заявил он решительно, поворачивая коня и отъезжая от нее. — Сержант, заберите людей и возвращайтесь. Я переправлюсь через реку по восточному понтонному мосту.
— Хорошо, сэр.
Сержант отдал команду, и отряд вслед за ним поскакал к палаточному военному городку, расположенному невдалеке от берега Гвадианы. Полковник же и его спутница направились к одному из понтонных мостов, соединявших военный лагерь со штаб-квартирой в Эльвасе.
Тэмсин покачала головой. Как-то не верилось ей, что полковник говорил правду. Неужели, раз пережив такое пьянящее безумие, можно было не желать продолжения? В ее памяти возник голос Сесили, ее нежный и чувственный смех: она рассказывала дочери, что чем чаще позволяешь себе уступить всепоглощающему пламени желания, тем ярче разгорается его огонь. Тэмсин вспоминала ответный смешок Барона, видела, как его темные хищные глаза обращались к лицу матери с таким выражением, будто он был готов ее съесть.
Ее захлестнула знакомая волна печали. Она ей не противилась — просто ждала, когда грусть рассеется. Тэмсин печалилась не о них, а о себе, о своей потере. Она так привыкла к присутствию рядом этих двоих, воедино слитых душами, к обволакивающему и согревающему теплу их взаимной любви… Неужели смерть смогла разлучить их?
Тэмсин и Джулиан въехали по понтонному мосту в Эльвас. При виде полковника часовые встали по стойке «смирно». На вымощенных камнем улицах толпились солдаты: там были стрелки в зеленых мундирах, пехотинцы и кавалеристы в красных; адъютанты сновали между командными постами, тяжело груженные интендантские телеги громыхали через город, развозя припасы по траншеям.
Цезарь шарахнулся, когда из переулка стрелой выскочила шелудивая собака, преследуемая целой стаей оборванных мальчишек.
— Это животное слишком впечатлительно, — заметил Джулиан, пока Тэмсин успокаивала лошадь.
— Он не привык к городу, — быстро ответила она, грудью кинувшись на защиту своего любимого Цезаря. — Не привык к такому количеству людей. Но он промчится со мной на спине сотню миль без пришпоривания или хлыста по горным тропам и обгонит любую лошадь из ваших конюшен, милорд полковник.
— Не сомневаюсь.
Сент-Саймон остался доволен сухостью своего тона: его раздражало обращение «милорд полковник». В ее устах оно приобретало саркастический оттенок.
Он направился к конюшням, расположенным за зданиями штаб-квартиры.
— Можно надеяться, что столь чувствительная лошадь будет вести себя прилично с грумами?
— У Цезаря прекрасные манеры, — ответила она, несмотря на усталость ловко спрыгивая на землю. Подбежал грум: при виде великолепного жеребца глаза его загорелись.
— Вот это красавец, ну просто красавец, сэр! — сказал он полковнику с восхищением, бросив искоса любопытный взгляд на необычную спутницу Сент-Саймона.
— Да, но он нервный, — пояснил полковник. — Поэтому будь с ним осторожен. Я не хотел бы искать ему замену.
— Вы и не нашли бы, — заявила Тэмсин, вручая груму поводья. — Он единственный в своем роде.
Она погладила жеребца по шее, пошептала ему что-то, и лошадь успокоилась.
— Забери его, — сказала она груму. — Теперь он будет вести себя хорошо.
— Пошли, — бросил Сент-Саймон отрывисто. Он повернулся и зашагал к лестнице, ступеньки которой заканчивались у двери деревянного строения.
Тэмсин последовала за ним и вдруг ощутила смертельную усталость. Она была в полном изнеможении, а в таком состоянии нельзя было вести переговоры с Веллингтоном. Прежде всего ей были необходимы постель и еда, а уж потом она смогла бы попытаться выполнить поставленную ею дерзкую задачу.
Многое зависело от того, каким окажется английский главнокомандующий. Судя по тому, что она слышала, это был человек с непостоянным характером, за исключением тех случаев, когда оказывался на поле боя. Он был способен распечь своего подчиненного, а через минуту продолжить с ним беседу в самом учтивом и благожелательном тоне. Известна также была слабость Веллингтона к прекрасному полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56