— К тому же думаю, что справлюсь и сам.
Столь немыслимое предположение Кранем не удостоил словами. Просто поклонился и вышел.
Улыбка Аласдэра угасла. Последние четыре дня он провел, колеся по Гэмпширу и останавливаясь на чертовски неудобных постоялых дворах, потому что не мог вернуться в Лондон немедля: надо было потянуть время, изображая поездку в Линкольншир. Эмма не оставила бы просчет без внимания. Конечно, она может узнать о его визите от Грэнтли, но Аласдэр считал это маловероятным. Хестер Грэнтли и ее племянницу связывало так мало родственных чувств, что их общение, по всей видимости, сводилось к рождественским поздравлениям. Но если правда все же всплывет, это произойдет тогда, когда его дело будет решено раз и навсегда.
Он вынул письмо из конверта и поддел облатку ногтем. Послание оказалось из конногвардейского полка. Аласдэр пробежал глазами каллиграфически выписанные строки. Чарльз Лестер, сутулый, со впалой грудью, совсем не походил на бравого военного, но невзрачная внешность маскировала острый как бритва ум. Он изъяснялся короткими, точными фразами и писал так же, как говорил.

«До нас дошло, что другие лица также интересуются известным Вам документом. Мы продолжим расследование, но и Вы оставайтесь настороже. Буду держать вас в курсе дела. Ч. Л.».

Аласдэр скомкал листок и швырнул в огонь. Необыкновенно информативно, скучающе подумал он и вновь наполнил бокал. Предупредить, что необходимо соблюдать осторожность, но ни словом не обмолвиться, кого именно следует опасаться.
Он посмотрел на часы. Время близилось к семи. Интересно, Эмма ужинает дома? Когда-то ему ничего не стоило заскочить к ней и на правах сначала старинного приятеля, а потом и жениха сесть за стол. Аласдэр нетерпеливо тряхнул головой и прошел в соседнюю спальню, где Кранем выкладывал из дорожного саквояжа его вечернюю одежду.
Спустя полчаса он пересекал вестибюль, когда его сосед сверху словно по сигналу спустился по лестнице.
— Лорд Аласдэр, вы вернулись? — На лице Поля Дени сияла обворожительная улыбка.
— Как видите, — вежливо кивнул Аласдэр и пожал протянутую руку. — Я ужинаю в «Уайтсе». Вы там состоите?
— О да! Принц Эстергази внес мое имя в список членов. Он старинный знакомый отца. И так случилось, что я сам иду туда ужинать. Не мог бы я… — Он смущенно замолчал.
— Ради Бога, — ответил Аласдэр. После четырех дней одиночества он был вовсе не против компании. К тому же всегда полезно поддерживать с соседом добрые отношения.
Вечер получился дружеским, и, когда компания двинулась к карточным столам, Поль Дени не мешкая принял приглашение присоединиться к остальным. В карточной игре Аласдэр был таким же расчетливым, как и в игре на бирже. На самом деле оба эти занятия были неразрывно связаны: выигранное за карточным столом он вкладывал на бирже в акции и ценные бумаги. Это объяснило бы Эмме его возможность жить на широкую ногу, пожелай он ее просветить. Зато Нед очень хорошо знал о его способности превращать крохи в большие деньги и, вероятно, поэтому доверил другу состояние Эммы.
Но не только по этой причине. Хотя Аласдэр и не признался, он соглашался с Эммой, что, связывая их такими тесными узами, Нед надеялся восстановить их союз. Он бы опечалился, если бы узнал, насколько далек оказался от цели. Аласдэр поднял со вздохом карты.
Тема, как он и предполагал, возникла почти незамедлительно.
— Я слышал, что Эмма Боумонт возвратилась в Лондон. — Лорд Элвестон выложил на стол стопку гиней.
— Да. И вы, несомненно, слышали, что, согласно завещанию ее брата, я являюсь ее опекуном, — холодно ответил Аласдэр и тоже сделал ставку.
— Чертовски неудобная ситуация, — заметил джентльмен с нарумяненным лицом.
— Почему, Стречли? — Аласдэр приподнял бровь. Его голос был таким, что, казалось, разрезал бы сталь.
Виконт Стречли густо покраснел под румянами и весь пошел пятнами.
— Да нет… так… ничего…
Принимая ответ, Аласдэр насмешливо склонил голову и продолжал игру. Последовало короткое неловкое молчание. Потом герцог Бедфорд, который метал банк, объявил:
— Говорят, богата как Крез.
Аласдэр подтвердил его замечание холодным кивком.
— И если выглядит все так же… — продолжал герцог.
— Уверяю вас, все так же, — перебил его Аласдэр и открыл карты. — Банк мой.
— Я постоянно даю себе обещание не садиться с вами за стол и каждый раз забываю, насколько вы везучи, — посетовал лорд Элвестон и с отвращением отшвырнул карты.
— О, это не везение, Джордж, — со смехом возразил молодой человек. — Неужели вы не в состоянии распознать мастера?
— Значит, она хочет подыскать мужа. — Герцог никак не хотел оставить затронутую тему.
— Какая же одинокая женщина не хочет?! — ухмыльнулся виконт Стречли.
— А вы, Аласдэр, все еще не в числе претендентов? — в упор спросил Элвестон.
Оттого что вопрос был поставлен так прямо, Аласдэр почувствовал облегчение. Вопрос всплыл, на него получат отрицательный ответ, и есть надежда, что прошлое будет похоронено.
— Нет, не в числе. Мы с Эммой договорились, что не подходим друг другу. И ничто не изменилось. Герцог, вы сдаете?
Бедфорд взял новую колоду, положенную служителем у его локтя, и ловко перетасовал.
— Значит, путь свободен?
— Насколько я знаю, да, — согласился Аласдэр.
— И вы не сказали своего слова? — поинтересовался Стречли.
— И в мыслях такого не было. — Аласдэр сделал ставку и переменил тему. Он мучительно размышлял, насколько далеко в своем порыве готова зайти Эмма. Не настолько же, чтобы взять в мужья такого разукрашенного фата, как этот Стречли. Или в любовники? Аласдэр посмотрел на виконта и испытал отвращение, когда представил руки напыщенного глупца на великолепном теле Эммы. Нет, невозможно, чтобы она настолько потеряла рассудок.
Он обвел глазами залитый ярким светом салон. Хрустальные капли на канделябрах отражали огоньки мириад свечей. А был ли здесь мужчина, которого он бы потерпел в постели Эммы? Ответ напрашивался сам собой. Кажется, он оказался в положении собаки на сене.
— Но леди Эмма прислушивается к вашему мнению? — настаивал герцог. — Вы ведь ее опекун и ближайший друг ее брата. Если бы вы замолвили за кого-то слово…
— У леди Эммы свой ум, — решительно оборвал его Аласдэр.
Поль Дени играл внимательно, как и подобало человеку, у которого не слишком набит карман. Его положение эмигранта было всем известно, а редкий эмигрант оказывался богачом. По поводу Эммы Боумонт он так ничего и не сказал, но это не вызвало ехидных замечаний: нельзя же требовать от человека, чтобы он вступал в разговор о даме, которую совершенно не знает. И никто не догадался о молниеносных расчетах, которые совершались в его голове. Если леди Эмму атакуют ухажеры, он может влиться в их ряды без всяких объяснений.
— Лорд Аласдэр, вы возвращаетесь на Албемарл-стрит? — спросил он, когда еще не поздним вечером партия распалась. — Можно мне с вами?
— Безусловно. — Аласдэр взял шампанское со льдом с подноса проходившего официанта. — Дайте мне полчаса. Здесь есть еще люди, с которыми я не говорил сегодня. — И с бокалом в руке обошел комнату, убеждая каждого, что Аласдэр Чейз не указывает Эмме Боумонт, как поступать, и что обида трехлетней давности забыта. Потом отправился искать Поля Дени, который сидел в эркере, выходящем на темную Сент-Джеймс-стрит, и листал журнал.
— Надеюсь, вы не сочтете меня дерзким, если я попрошу вас помочь мне получить известность в обществе? — спросил месье Дени, когда они проходили по Пиккадилли.
— Тоже хотите заполучить богатую жену? — пронзительно посмотрел на него Аласдэр.
Поль сумел изобразить застенчивый взгляд.
— Не совсем… Но моя ситуация… я бы сказал, немного стесненная…
— Не больше, чем у многих, — пожал плечами Аласдэр.
— Может быть, и нет. Но эта леди Эмма… Хотел бы я знать… — Он деликатно кашлянул. — Хотел бы я знать, не могли бы вы меня ей представить? Если, конечно, вы ничего не имеете против.
Где-то глубоко в груди Аласдэра пронзила острая боль. Сначала Бедфорд, теперь этот эмигрант. Похоже, ему суждено выполнять роль сводни для женщины, которую, как он только что понял, не мог себе представить принадлежащей кому-то еще, а не ему самому.
— Думаю, вам лучше попросить принцессу Эстергази, — ответил он. — В ближайшее время я не собираюсь навещать леди Эмму.
Поль Дени промолчал, но его мысли неслись в голове одна за другой. Он заметил, как напрягся лорд Аласдэр, когда за карточным столом зашел разговор о возможном замужестве леди Эммы. Его смятение было тщательно замаскировано, но не укрылось от глаза и уха, привыкших улавливать тончайшие чувства, малейшие колебания. Получалось, что губернатора информировали неверно. Какими бы близкими ни были отношения леди Эммы Боумонт и лорда Аласдэра Чейза, они были вовсе не простыми. Лорд Аласдэр стал ее опекуном. Не это ли послужило яблоком раздора? Но каковы бы ни были причины напряженности между ними, они нисколько не облегчали осуществление его собственных планов. Что ж, приходится искать обходные, пути.

***
— Дорогая, сегодня утром ты что-то слишком увлеклась, — заметила Мария, опуская ломтик тоста в чай, а затем кладя размокший кусочек в рот.
Эмма откусила кончик гусиного пера и внезапно перечеркнула только что написанную строчку. Затем оттолкнула листок и вернулась к завтраку.
— Надо разобраться с одним неприятным делом, — туманно объяснила она.
— Может быть, я смогу помочь? — предложила Мария и окунула в чай новый ломтик тоста.
Девушка покачала головой и произнесла с озорной интонацией:
— Нет, не думаю. Ты не большой знаток лошадей. — Эмма, как обычно, с изумлением наблюдала, как Мария мерно уписывает тосты с чаем. Сама Эмма пила кофе, временами совершая набеги на блюдо с беконом и грибами.
— Думаю, что утром мы первым делом должны нанести визит принцессе Эстергази, — продолжала Мария, следуя собственным мыслям. — Следующий подписной бал состоится в «Олмэксе» пятнадцатого числа, и мы должны быть уверены, что вовремя получим приглашения. Бальное платье из кисеи цвета слоновой кости поверх бирюзового бархата — это как раз то, что надо. Как ты считаешь, милая?
— M-м, — протянула Эмма и снова взялась за перо.
— Конечно, красновато-коричневый креп тебе тоже очень идет, — продолжала Мария, нимало не смущаясь тем, что ее подопечная не желает сосредоточиться на столь животрепещущей теме. — Золотистый кружевной шарф будет выглядеть с этим цветом особенно элегантно. Попроси Матильду его отыскать, и тогда мы решим окончательно.
— M-м, — снова пробормотала Эмма, решительно ставя точку под последней строкой послания. — Ну вот, лучше не умею. — Она помахала листком, чтобы просохли чернила. — Мне надо это срочно отправить, Мария. Я прикажу, чтобы карету подали к парадному через полчаса.
— Хорошо, если к этому времени ты будешь готова. — Компаньонка с сомнением покачала головой. Эмма, если только не завтракала на заре перед охотничьим сбором, неизменно спускалась к столу в пеньюаре поверх ночной рубашки.
Девушка рассмеялась.
— Буду готова через двадцать минут. — И выскользнула из комнаты, оставив Марию расправляться с тостами и чаем.
Она сдержала слово и через полчаса появилась внизу, натягивая бледно-лиловые лайковые перчатки.
— Вы отправили письмо, Харрис?
— Да, мэм, Бодли тут же его забрал. Ландо у подъезда.
— Иду! Иду! — пронзительно оповестила Эмму Мария, торопясь по лестнице. — Боже мой! Я была уверена, что спущусь первой! Хотела только выбрать шляпку и перчатки, а ты была совсем не одета! — Она оценивающе оглядела облегающий дорожный костюм Эммы и, не переставая трещать, поспешила к двери. — Темно-синий цвет — прекрасный выбор.
Лакей подал ей руку и помог взобраться в ландо.
Эмма поднялась следом. Она не сопротивлялась обрушивающемуся на нее потоку болтовни. На свои измышления Мария редко требовала определенного ответа, и девушка научилась прикидываться вежливо слушающей, хотя в это время думала о чем-то своем. В данном случае ее мысли были заняты лошадьми.
Австрийский посол жил с супругой на Беркли-сквер в добротном, выходящем фасадами на обе стороны улицы, оштукатуренном особняке. Принцесса Эстергази принимала посетителей в верхней гостиной, которая выходила окнами в парк.
— Мария Уидерспун, — проговорила она с жизнерадостным смешком, — я вас не видела в городе несколько месяцев. Вы приехали на весь сезон? — И, не дожидаясь ответа, повернулась к Эмме. Ее темные брови слегка приподнялись. — Леди Эмма, примите мои соболезнования по поводу смерти брата.
— Благодарю вас, мэм, — кивнула Эмма. Она чувствовала на себе изучающий взгляд хозяйки.
— Вы решили не соблюдать траур до конца?
— Брат бы этого не пожелал.
— Ах, молодежь, молодежь… — посетовала почтенная матрона. — Так мало уважения к обычаям.
— Это, пожалуй, сильно сказано, принцесса, — выступила на защиту девушки Мария. — Эмма несколько месяцев жила в строгом трауре. Но наш дорогой Нед, — она солгала очень твердо, — в своем завещании пожелал, чтобы Эмма обзавелась своим домом, как только лорд и леди Грэнтли переедут в имение.
Принцесса кивнула, но так и не отвела от Эммы испытующего взгляда. И девушка почти увидела, как в ее голове пробегают мысли: «Двести тысяч фунтов! С этим нельзя не считаться. Ей-богу, за такое состояние можно многое простить!»
— Хорошо, — наконец произнесла принцесса. — Полагаю, я должна направить вам приглашения в «Олмэкс»? Сегодня как раз собираюсь заняться рассылкой. Кажется, Маунт-стрит?
— Да, самый восхитительный дом, — поспешила согласиться Мария. — Его нанял для Эммы ее поверенный лорд Аласдэр Чейз.
— Ах да, лорд Аласдэр, — проговорила принцесса. Ее взгляд стал пристальнее, и гости поняли, что она вспоминает давнишний скандал.
— Лорд Аласдэр — старый и верный друг. — Мария доверительно заглянула принцессе в глаза.
Что бы ни подумала по этому поводу матрона, ее мнение осталось при ней, потому что в это время дворецкий объявил о появлении новых гостей — леди Сефтон и ее сына лорда Молино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34