Луис открыл ведущую на улицу боковую дверь — подальше от конюшни, где лошадь или собака могли поднять тревогу.
Так же тихо они двигались по темным пустынным улицам спящего города. На соборной площади под присмотром заспанного конюха из «Зайца и гончих» их ожидала карета, запряженная шестеркой лошадей.
Словно следуя заученной роли, Луис встал перед Эммой, а Поль вышел вперед и заговорил с конюхом. Один из мужчин оказался сзади. И ее быстро втиснули внутрь и запихнули в дальний угол, точно куль, так что конюх ее даже не заметил.
Поль расплатился, и конюх отправился досыпать в свою постель, лишь немного удивляясь, с чего это людям взбрело в голову начинать среди ночи путешествие. Луис мигом забрался на козлы. Два других подручных вскочили на лошадей, стоявших первыми в упряжке. А Поль с удобством развалился внутри.
Он устроился напротив Эммы и задумчиво посмотрел на нее, но девушка не отвела глаз. Ее голова прояснилась, и страх прошел бы, если бы она не думала об Аласдэре. Девушка понимала, что хотел от нее Поль Дени. И знала, что он зайдет как угодно далеко, чтобы получить то, что ему требовалось. Можно ли его убедить, что у нее не осталось документа? Сомнительно. Но это ее единственный шанс.
Громыхая, на бешеной скорости карета вылетела из Стивенейджа на Лондонскую дорогу. Но Эмма не могла судить, куда они направлялись: шторки на окнах были задернуты, и она чувствовала только стремительность, с которой неслась упряжка.
Стягивавший запястье ремешок впился глубоко в кожу, и кисти стало покалывать, словно иголочками. Она постаралась выплюнуть кляп, но во рту настолько пересохло, что язык не слушался.
— Не тревожьтесь, леди Эмма, — усмехнулся Поль. — Когда настанет время вам что-нибудь сказать, вы сможете это сделать. Еще как заговорите. А сейчас примите мой совет — придержите язык, пока он вам не понадобится. — Поль Дени улыбнулся, и в полумраке кареты блеснули его зубы. Затем сложил на груди руки и закрыл глаза.

***
Джемми бросил кости и с досадой воскликнул:
— Клянусь Всевышним, Сэм, тебе дьявольски везет!
Сэм радостно осклабился и потянулся к кувшину с элем.
— Еще кто-нибудь? — пригласил он. Все только покачали головами. — Ну и ладно, на сегодня хватит. — Грум слез с высокой скамейки и потянулся. — Видел карету, что промчалась по улице?
— Нет. — Джемми встал вслед за ним и тоже направился к задней двери. — Куда?
— На Лондонскую дорогу. Шестерка — ну и пылищу же она подняла!
— Когда?
— Да с полчаса назад. Как раз когда я вышел отлить. — Сэм с удовольствием поскреб ягодицы. — Не так уж много экипажей ездят в эту пору.
Джемми кивнул и погрузился в приятную теплоту задней комнаты, где пахло потом, лошадьми и элем.
— Как ты думаешь, Сэм, господину было бы интересно узнать об этой карете?
— В такой-то час? — Грум допил эль, высыпал на стол пригоршню монет и спрятал их в бездонном кармане штанов. — Тебе виднее, ты лучше его знаешь.
— Он ведь говорил, чтобы мы держали ухо востро. Лучше сказать.
— Давай. Но не вдвоем же идти.
— Лучше вдвоем. Может быть, у него для нас обоих поручения. — Он одернул тужурку, словно готовясь предстать перед господином. — Ну, двинули.
Зевая во весь рот, Сэм поплелся за ним.
Они вошли в таверну через заднюю дверь, которая вела во внутренний двор, и пересекли кухню.
— Ты знаешь, где остановился лорд Аласдэр? — спросил Сэм, подавляя очередной зевок.
— Угу, — коротко ответил Джемми, первым поднялся по лестнице и безошибочно повернул по коридору к передним комнатам. У комнаты Аласдэра он задержался и положил на ручку ладонь. Затем осторожно постучал. Никакого ответа. Он постучал снова. Опять тишина.
— Только нарушишь его сладкий сон, — проговорил Сэм. Но этот очевидный факт Джемми предпочел оставить без внимания. Он повернул ручку и толкнул дверь. Комната оказалась пустой, кровать нетронутой.
Грум почесал затылок.
— Готов поклясться, что это та самая. Я был здесь, когда господин одевался к ужину и отдавал распоряжения на утро.
— А теперь его нет, — заметил Сэм и снова зевнул. — Ты как хочешь, а я иду спать. Постой-ка, это что такое?
Джемми тоже услышал: слабый стон из соседней комнаты. Он замер и приложил ухо к стене. Стон повторился.
Грумы переглянулись, затем не сговариваясь одновременно бросились вон из комнаты — к соседней двери. Она была не заперта и распахнулась от первого же толчка.
— Боже милостивый! — Джемми рухнул на колени у скрюченной на полу фигуры. — Боже милостивый!
Сэм тоже склонился над лежащим и приложил палец к сонной артерии.
— Он жив. Но клянусь святыми, тот, кто его избил, знал свое дело. — Грум рассматривал синяки почти уважительно, как человек, который сам умеет превратить тело противника в котлету.
Джемми досадливо крякнул и взялся за кувшин с водой.
— Страшновато, но ничего не поделаешь — надо привести его в чувство. — И с этими словами выплеснул воду Аласдэру в лицо.
Молодой человек пошевелился, повернулся на бок и в болезненной судороге извергнул содержимое желудка. Тошнота волной прошла по избитому телу и вернула его к сознанию.
— Ну как, сэр, полегче? — Джемми поддерживал голову господина, пока дурнота немного не прошла. — Лежите спокойно, а мы посмотрим, что с вами сделали. — И осторожно положил его голову на пол.
Аласдэр закрыл глаза. В голове было пусто. Он ничего не чувствовал, кроме боли. Но постепенно память к нему вернулась, и он в отчаянии и страхе застонал. Они похитили Эмму!
— Сломана пара ребер. — Рукой знатока Сэм провел по бокам Аласдэра. — Шея цела. — Он уселся на корточки и объявил: — Могло быть хуже. Намного хуже.
Аласдэр постарался найти в этом утешение, но не смог. От отчаяния и боли захотелось умереть.
— Сэр, мы стянем ребра, — предложил Джемми. — С ними больше ничего не поделаешь. — Он говорил как человек, который за долгую карьеру жокея сам сломал не одно ребро. — Синяки что надо. Должно быть, чертовски болят.
— Само собой, приятель. — Аласдэр удивился, что сумел выговорить это так бесстрастно, попытался сесть, но у него тут же потемнело в глазах. Когда он пришел в себя, то понял, что Джемми стягивает ему ребра разодранной на полосы простыней.
— Сэм пошел раздобыть арнику. И еще сказал, что припарки из просвирняка лучше. Но где его сейчас возьмешь? Купим днем у аптекаря. — Грум отодвинулся, оценивая свою работу, потом подхватил господина за плечи. — Ну-ка, сэр, попробуйте, сможете сесть?
Аласдэр попытался, оттолкнулся от пола, но боль в избитом теле заставила его вскрикнуть, и Джемми пришлось самому поднять хозяина.
Усилие измотало молодого человека, и он привалился к стене — глаза закрыты, дыхание вырывается судорожными, натужными толчками.
— И еще настойка опиума, — объявил Сэм, появляясь со старой кожаной сумкой. — Хороший глоток — и долгий сон обеспечен, сэр.
— Сэм что-то вроде лошадиного доктора, — объяснил Джемми и отступил в сторону, давая приятелю подойти к Аласдэру.
— Тогда пусть делает все, на что способен, — приказал тот. — Но с опиумом придется подождать. Оседлай Феникса и еще двух лошадей из здешней конюшни — покрепче и побыстрее.
— Нет, сэр, вам нельзя в седло! — ужаснулся Джемми.
— Вы поразительно нелюбопытны: даже не пытаетесь узнать, почему я оказался в таком жалком положении. — Аласдэр обратился к привычному насмешливому тону, пытаясь таким образом прогнать охватившую его панику.
— Да, сэр, но у нас не было возможности, — с обидой стал оправдываться грум. — Мы все время были заняты.
— Да… да… — Аласдэр примирительно махнул рукой. — Леди Эмма похищена. — Он закрыл глаза, стараясь избавиться от боли и страха. Если позволить отчаянию собой овладеть, то лишишься остатков силы и воли. — У нас очень мало времени, чтобы ее вернуть, пока… — Молодой человек мотнул головой: он не должен думать о том, что могло произойти.
— Может, это она была в той карете? — предположил Джемми.
Туман в голове Аласдэра начал рассеиваться. Его глаза впервые посмотрели осмысленно.
— Какой карете?
— Той, о которой мы пришли рассказать. — И Джемми сообщил о том, что видел его приятель.
Аласдэр слушал, и в его душе затеплилась первая искорка надежды. Теперь они знали, за кем гнаться и куда скакать. У них появился шанс. Дени не рассчитывал, что избитый человек оправится до утра. А может быть, и позже, когда его обнаружат слуги с постоялого двора. К тому времени беглецы окажутся далеко и будут въезжать в темный хаос лондонского предместья, где Эмму нетрудно спрятать и втайне держать.
— Ну вот, сэр, все, на что я способен. — Сэм поднялся и заботливо оглядел своего пациента. — Сомневаюсь, что вы способны сидеть в седле.
— Должен. Помоги мне подняться. — Аласдэр вдохнул и собрал все свои силы. И от этого грудь пронзила режущая боль.
Джемми и Сэм взяли его под руки и помогли встать. Голова Аласдэра поникла — тьма снова грозила затуманить глаза, но он поборол слабость. Молодой человек дышал с трудом, стараясь не делать глубоких вдохов.
— Сэм, поди позаботься о лошадях. Джемми, помоги мне одеться.
— Примите немного опиума, — предложил Джемми. — Чтобы встряхнуться, а не заснуть.
— Жокеи так всегда поступают, — сказал свое слово Сэм. — Он поможет.
Молодой человек решил, что стоит воспользоваться советом жокея и его приятеля с лицом, переломанным, как у профессионального боксера. И проглотил отмеренную Сэмом дозу.
Даже с помощью Джемми одевание показалось настолько болезненным, что Аласдэр удивился, как оно раньше так легко ему удавалось. Но голова быстро прояснялась, а боль становилась привычной и не мешала действовать и думать.
— Так говоришь: шестерка? — Едва дыша, он поправил на плечах сюртук.
— Да, сэр. Пронеслись, словно вылетевшие из ада летучие мыши. — Джемми осторожно застегнул на груди у господина пуговицы сюртука.
Аласдэр скосил глаза на стоявшие на каминной полке часы и быстро подсчитал. Карета умчалась примерно два часа назад. Но бандитам придется где-нибудь сменить лошадей. Или по крайней мере дать им передохнуть. Лошади не могли весь путь скакать с такой быстротой. Проворные всадники имели шанс перехватить беглецов на заставе. Если только бандиты не предпочтут боковые дороги. Но Аласдэр прогнал из головы эту мысль. Карете, запряженной шестеркой лошадей, пришлось бы несладко на колдобинах.
Он осторожно присел на краешек кровати, и Джемми натянул на него сапоги. Сам наклониться он даже не пытался. Взгляд упал на его собственное отражение в зеркале на туалетном столике. Аласдэр удивился, что у него на лице меньше отметин, чем он ожидал. Бандиты били в основном по ребрам, почкам и в солнечное сплетение. Наверное, мрачно подумал он, чтобы побыстрее и посильнее искалечить. Нападавшие не питали к нему личной неприязни и поэтому не стремились его обезобразить.
И эти люди с той же самой расчетливостью вскоре займутся Эммой. Он снова поднялся на ноги.
— Джемми, принеси мои пистолеты. Они под подушкой. — Аласдэр направился к двери, каждый шаг давался неимоверным усилием воли. Но подогреваемая страхом за Эмму решимость преодолела телесную слабость.
Сэм ждал их на улице. Он завел Феникса в специальный отсек, где в седло садились дамы и особо грузные джентльмены, слишком увлекавшиеся возлияниями в баре.
Аласдэр умудрился взгромоздиться в седло. На мгновение у него перехватило дух, но он быстро восстановил дыхание. Как трудно делать одни неглубокие вдохи! Он выпрямился и взялся за поводья.
Джемми прикрепил к седлу пару пистолетов.
— А у вас с Сэмом есть? — спросил Аласдэр и серьезно добавил: — Они вам понадобятся.
— Конечно, — Сэм кивнул головой. — Пистолеты и еще вот это. — В лунном свете блеснул искривленный тесак. — Предпочитаю ножи. Они тише.
— В некоторых передрягах нет ничего лучше короткоствольного ружья, — добавил Джемми и похлопал ладонью по притороченному к его седлу оружию.
От явного желания подручных поскорее схватиться с врагами у Аласдэра прибавилось оптимизма. Он не сомневался, что их умение нисколько не меньше их энтузиазма.
— Тогда вперед!
И они галопом поскакали по Лондонской дороге.

***
После первого, показавшегося ей нескончаемым, часа Эмма перестала ощущать свои кисти. Голова немилосердно моталась из стороны в сторону. С каждым мгновением ее страх возрастал. Поль Дени сидел напротив, сложив на груди руки, — он то закрывал глаза, то, что бывало чаще, смотрел на нее с холодным выражением, словно змея, следящая за приближением добычи.
У него не было ни малейшей причины создавать ей такие неудобства, кроме одной: бандит хотел лишить Эмму сил и воли еще до того, как возьмется за нее по-настоящему. И отчасти это ему удалось. Решимость Эммы оказать ему сопротивление и отрицать, что она знает о стихотворении Неда, как-то ослабела.
Поль Дени застал Эмму врасплох, когда внезапно наклонился над ней и вынул кляп изо рта. Девушка испытала огромное облегчение, но какое-то время еще не могла говорить. Словно язык разучился производить необходимые движения.
— Давайте-ка поговорим о вашем брате.
Эмма бессмысленно смотрела на похитителя, стараясь облизать пересохшие губы.
— Хотите воды? — почти участливо спросил он.
Девушка кивнула. Поль наклонился и достал из-под сиденья кожаную флягу. Откупорил и приложил ей к губам. Она жадно принялась пить, не обращая внимания на то, что вода полилась у нее по подбородку. Она еще не напилась, но Поль отнял флягу. Но и то лучше, чем ничего.
— Итак? — Поль заткнул пробку. — Речь пойдет о вашем брате. Поговорим немного о лорде Эдварде Боумонте.
Эмма вспомнила, что Аласдэр остался лежать — избитый и истерзанный. Она посмотрела на Поля Дени. Глаза сверкнули на бледном лице.
— Мой брат убит. Почему вы о нем спрашиваете?
— Мне кажется, вы об этом догадываетесь. — Поль откинулся и снова сложил на груди руки. — Скажу больше: я уверен, что ваш любовник вам обо всем рассказал. Почему же еще вы решили от меня убежать?
— А почему вы считаете, что мы от кого-то бежали? — спросила презрительно Эмма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34