любовные связи, флирт, совращение — все бы совершалось в тайне. Сколько возможностей для самого невероятного обмана!
— Милая, у тебя такой опасный взгляд! — забеспокоилась Мария. Похожие глаза были у девушки перед тем, как в Рейнлаге она отправилась играть роль палача. От этого воспоминания Мария похолодела. — Графиня Девиз — дама строгих правил.
— Это оттого, что у меня нечестивые мысли, но я не стану претворять их в жизнь. — Эмма наклонилась поцеловать компаньонку. — Для подобных развлечений я стала слишком стара и мудра.
— Чепуха! Тебе всего двадцать два. И ты выглядишь обворожительно. Прямо как в сказке!
— Ну уж нет! — фыркнула Эмма. — Я слишком высока, и мой рот непомерно велик. — Она направилась к двери, но задержалась и бросила через плечо: — Не дожидайся меня, Тильда. Я сама разденусь на ночь.
Пока карета катила по направлению к Коннот-сквер, она, подперев рукой подбородок, смотрела в окно. Нед и Аласдэр нашли бы на костюмированном балу множество возможностей. Девушка тихонько вздохнула: жизнь казалась невероятно печальной. Она понимала, что все еще тоскует по брату, но дело было не только в этом. Слишком часто ее стало посещать ощущение бессмысленности происходящего и бесполезности планов на будущее.
Если бы не проклятое завещание Неда, она купила бы себе домик в деревне, уединилась бы там со своей музыкой и лошадьми и в затворничестве вела бы приятную жизнь старой девы. Но Аласдэр держал в своих руках завязки от ее кошелька, и это казалось Эмме невыносимым. Отвратительная, невозможная ситуация!
Но в глубине души слабый голосок надоедал с вопросом: неужели она правда довольствовалась бы участью старой девы? Конечно, лучше выгодный брак с симпатичным, приятным человеком. По крайней мере ее постель не останется холодной. У нее родились бы дети и дали смысл ее жизни.
Карета остановилась у величественного, оштукатуренного белого здания. Дорожка от мостовой до парадного была укрыта навесом, и из дверей то и дело выскакивали слуги с фонарями, чтобы осветить дамам путь.
При первых звуках музыки, донесшихся из бального зала в дальней части дома, плохое настроение Эммы сразу улетучилось. Она любила танцевать, но обещала себе в этом сезоне не вальсировать, потому что Нед не любил вальса. Она и сейчас будто слышала его ворчание: брат повторял, что в вальсе нет ни малейшей живости. Какой смысл, прижимая даму, без толку кружить по паркету? Зато другие танцы — кадриль, котильон, буланже, не говоря уже о деревенских танцах, — пользовались его симпатией. И Эмма считала, что с благословения Неда может ими наслаждаться.
Она отдала накидку подскочившему лакею и вместе с Марией поднялась по лестнице поздороваться с хозяевами. Бальный зал был уже полон гостей. Дамы задержались на пороге, и Эмма быстро осмотрелась вокруг. Она не заметила в толпе Аласдэра. Хотя почему его отсутствие должно броситься ей в глаза, оставалось тайной.
— Миледи, окажите мне честь, разрешите пригласить на танец.
Эмма повернулась на голос, уловив знакомый легкий акцент. На Поле Дени было черное домино и маска, закрывавшая больше половины лица. Она подчеркивала его узкий нос и тонкие губы и придавала загадочность. Но у Эммы, словно от дурного предчувствия, по коже пробежал холодок. Будто отчетливее проявилась его замеченная раньше хищность. И он, кланявшийся, весь в черном — от иссиня-черной макушки до начищенных черных сапог — выглядел по-настоящему зловещим.
Но быть может, ее ощущение не дрожь дурного предчувствия, а дрожь предвосхищения? В господине Дени было явно нечто мятежное. А Эмма горела решимостью всколыхнуть застойный пруд своего нынешнего тусклого существования.
— Так вы узнали меня, господин Дени? Полагаю, это было несложно. — Эмма смотрела на него с улыбкой и неподдельным зовом в глазах.
— Я почувствовал, что вы приехали, еще до того, как увидел вас, — пробормотал француз. — Позвольте заметить, мадам, вы незабываемы. Вас невозможно не узнать.
— Как вы велеречивы! — одобрила его тираду Эмма. — Но разрешите напомнить: я очень неблагодарный объект для комплиментов.
— Считайте, что я предупрежден. — Поль так и не выпустил руку девушки. — Но верьте мне, я вам не льщу, только говорю правду.
Эмму так и подмывало рассмеяться.
— Очень мило сказано, сэр.
— Ах, мадам, я совершенно раздавлен. — Француз прижал к сердцу ладонь и проникновенно посмотрел на Эмму. — Неужели мне не удастся сказать ничего такого, во что вы могли бы поверить?
— Можете, если скажете, что находите наш разговор абсурдным. Вы, сэр, знаток флирта. Но не думайте, что я не способна отличить игру от реальности. — Эмма нетерпеливо топнула ногой; ее взгляд устремился туда, где составлялись пары для очередного тура.
— А на реальность со мной вы согласны? — Голос Поля сделался абсолютно серьезным, пристальный взгляд словно пронзал ее насквозь.
Господин спешит. Неужели набрал так много долгов? Эмма снова испытала укол неприязни, но твердо заявила себе, что должна через нее переступить. Она не питала никаких иллюзий. Поль Дени, если и считал ее привлекательной, влюбился не в нее, а в ее деньги. А она, если и думала, что он красив, влюбиться бы в него не смогла. Речь шла не о любви. Речь шла о соглашении, которое следовало заключить до Дня святого Валентина.
— Возможно, — проговорила девушка низким голосом, — но пока займемся игрой.
— Как угодно. — Поль Дени сладко улыбнулся. — Я сделаю все, что вы пожелаете.
— Тогда давайте потанцуем.
Француз подал ей руку и вывел на середину танцевального зала. И в ту же секунду почувствовал, что она отстранилась, прочел это в ее глазах. Надо действовать осторожнее. Но у него так немного времени. Если не удастся достигнуть цели флиртом, придется применять силу, а это может оказаться и хлопотным, и опасным. А он любил работать аккуратно — появляться незаметно и исчезать без следа.
С минуту или две Мария наблюдала, как они танцевали, стараясь уяснить причину своего беспокойства. Этот господин Дени ей сразу не понравился. В нем было нечто такое, что ее тревожило. Наверное, он казался слишком обходительным, слишком поспешным — со своими безукоризненными французскими манерами и мрачной внешностью. И великолепный танцор, что еще больше привяжет к нему Эмму.
Но Эмма — разумная женщина и очень независимая. Нет смысла беспокоиться, что она сделает легкомысленный выбор: все великосветские женихи лежат у ее ног. Выходить замуж надо, в этом Мария была убеждена. Но ее подопечная сделает мудрый выбор… нет никаких сомнений. От собственных рассуждений у Марии отлегло от сердца, и она пошла в карточную комнату присоединиться к своим приятельницам.
Ради приличия Эмма танцевала с каждым, кто ее приглашал, но не одна она заметила, что, когда ее партнером бывал кто-нибудь другой, а не Поль Дени, тот стоял у стены, сложив на груди руки, и из-за узких прорезей маски не сводил с нее глаз.
Эмма знала, что такая преданность не останется без внимания и вскоре в сент-джеймских клубах начнут делать ставки на то, чем кончится флирт. Это забавляло девушку и одновременно раздражало — она ощущала себя выставленной на продажу на сельской ярмарке. И понимала, что Аласдэра это бы не позабавило. Хотя его и не было поблизости.
Он приехал ближе к полуночи. Взбежал в ярко-красном домино по парадной лестнице за десять минут до того, как хозяйка решила, что поздних гостей больше не предвидится и можно покинуть свой пост.
Аласдэр увидел Эмму в ту самую минуту, как вошел в бальный зал. Она танцевала с Джорджем Дарси. Но как только музыка стихла, ее тут же пригласил Поль Дени. Эмма смеялась. Мужская ладонь лежала у нее на руке. Француз наклонялся к ней и что-то шептал на ухо. Девушка откинула голову и до боли знакомым движением обнажила шею, так что у Аласдэра снова заныло в груди. Потом вместе с Полем Дени она отправилась ужинать.
Аласдэр на несколько минут задержался с хозяйкой, а когда с формальностями было покончено, поспешил вслед за ними в комнату, где стояли накрытые столы. Эмма довольно смеялась глубоким мелодичным смехом. Ее спутник радовался, что так ее развеселил. Когда Аласдэр проходил рядом с их столом, Дени поднял руку и сделал приветственный знак. А разговаривавшая со своей соседкой Эмма, похоже, его вообще не заметила.
Аласдэр ответил легким кивком. Его лицо оставалось невозмутимым, но глаза горели под полуприкрытыми веками. Он взял бокал шампанского с подноса проходившего мимо лакея и присоединился к группе приятелей. Однако разговор с ними нисколько не улучшил настроения.
— Леди Эмма не теряет времени даром, выбирая фаворита, — заметил Дарси.
— Счастливый дьявол, — отозвался лорд Эверард. — Ловкое обхождение. Я и раньше замечал такое у французов. — И, поколебавшись, добавил: — Два года назад у меня были виды на одну девушку. Двадцать тысяч фунтов. Чудесное маленькое состояние. Но черт побери, она вильнула хвостом — вышла замуж за француза.
— Ваша беда, Эверард, в том, что вы слишком медлительны. — Аласдэр пытался изобразить веселость. Ему вовсе не хотелось, чтобы друзья поняли, что он расстроен соперничеством француза. — Вы еще взвешиваете «за» и «против», а кто-то другой срывает приз.
— Осмотрительность никогда не помешает мужчине, — возразил его светлость.
— Посмотрите правде в глаза, Эверард, — игриво поддержал Аласдэра Дарси. — Вы все еще холостяк.
Лорд только пожал плечами. Его взгляд снова обратился к Эмме и ее кавалеру.
— Потрясающая женщина.
— Кто? — спросил Аласдэр. — Та, которую вы проворонили?
— Леди Эмма. Потрясающая женщина. Даже если бы у нее не было никаких денег.
— Согласен, — сухо проговорил Аласдэр. Он поднял бокал и посмотрел на Эмму. Она сразу же, словно почувствовав его взгляд, повернула голову и встретилась с ним глазами. Карие светлячки мерцали из-за прорезей маски, губы казались полнее и мягче, чем обычно, маленькие белые зубки сверкали в улыбке — но не для него. Она снова повернулась к своему спутнику, а минутой позже оба встали из-за стола и ушли.
Аласдэр собирался проявить терпение, не спеша и хитро продумать, как воспрепятствовать планам Эммы, но внезапно понял, что не выдержит ни минуты. Не сможет спокойно наблюдать, как эта чувственная женщина расточает на другого свое обаяние. Он сразу же положит этому конец.
Извинившись, он тоже вышел из-за стола и, подгоняемый бушевавшей в нем решимостью, вернулся в бальный зал. Соображение, что нет ни малейшего повода для вмешательства, Аласдэр отбросил как совершенно неважное. Нед никогда бы не остался в стороне и не позволил уводить Эмму охотящемуся за приданым щеголю — этому иностранцу, о котором и известно-то только, что он будто бы дальняя родня австрийскому послу.
Эмма со своим кавалером покинула бальный зал и направилась вниз по лестнице. Одна из дверей вела из высокого парадного вестибюля в протянувшуюся вдоль дома оранжерею.
Губы Аласдэра сжались — он понял, что оранжерея и была их целью. Молодой человек прекрасно знал это место — огромное, украшенное колоннами пространство. Свет затеняла листва апельсиновых деревьев, кустарников, виноградных лоз; в горшках росли ароматные экзотические цветы. Излюбленное место стремившихся к уединению пар.
Аласдэр оглянулся в поисках Марий. Она сидела у стены и, обмахиваясь веером, увлеченно говорила с хозяйкой.
Он подошел к ней.
— Могу я попросить вас об одолжении, мэм?
— Меня? Об одолжении? — удивилась она. — И что же вы хотите?
Аласдэр подал ей руку.
— Сейчас объясню. Если герцогиня позволит увести вас на несколько минут.
Герцогиня подтвердила согласие изящным кивком, но в ее глазах зажглось любопытство.
— Что бы это могло быть? — Мария поднялась. — Очень интригующе.
Молодой человек вывел ее из зала и направился к лестнице.
— Эмма и мистер Дени только что уединились в оранжерее, — спокойно объяснил он. — Вам надо ее найти и попросить выйти с вами на минуту в комнату для дам. Всего лишь на минуту. А потом она должна сразу же вернуться в оранжерею.
— Боже милостивый! Зачем?
— На это есть свои причины.
— Но что я ей скажу? Зачем она мне понадобилась?
— Ну, например, привести в порядок ваше платье. Есть же какие-то дамские дела, в которых необходима помощь.
— Ах, Боже мой! — Мария все еще выглядела неуверенной. — Но зачем?..
— Сделайте мне одолжение, — перебил ее трескотню Аласдэр. Он произнес это голосом, не терпящим возражений. Глаза за прорезями маски горели и были тверды как кремень.
— Хорошо, Аласдэр. — Мария моргнула и сдалась.
— Только не упоминайте, что это я вас попросил, — быстро добавил он.
— Не буду, не буду. — Она поспешила в оранжерею, оглядываясь и удивленно посматривая на молодого человека.
Через минуту и сам Аласдэр последовал за ней. Под душистой сенью листвы стоял резной каменный столик со статуэткой шаловливой нимфы. Аласдэр взял нимфу и зашел за ствол пальмы.
Через несколько минут появились обе женщины.
— Бедняжка, ты уверена, что не лучше поехать домой? — говорила Эмма, обняв Марию за плечи.
— Нет-нет, дорогая. Немного отдохну и приду в себя. Только попроси служанку принести нюхательной соли и воды. И сразу же возвращайся обратно. Извини, что нарушила твой тет-а-тет с мистером Дени.
— Вряд ли это был тет-а-тет, — поправила ее Эмма. — Мы просто спокойно прогуливались. Здесь такой приятный воздух.
Если Марии угодно, пусть верит, мрачно подумал Аласдэр, но его не обмануть. Молодой человек тихо вышел из своего укрытия и неслышно пошел к островку между пальмой и олеандром. После жаркого и сухого воздуха в бальном зале воздух в оранжерее казался влажным и свежим.
Господин Дени стоял к нему спиной и смотрел в круглое окошко, выходившее в сад со стороны имения и с нетерпением переминался с ноги на ногу. Аласдэр со стремительностью разворачивающейся пружины внезапно кинулся вперед и, преодолев разделявшее их расстояние и точно рассчитав силу, ударил Поля по голове, почти одновременно подхватив его падающее навзничь тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34