Он тащил ее за собой, жестко впившись в запястье. Один раз у нее подвернулся каблук, и она чуть не упала, но апачи не замедлил шага, чтобы дать ей восстановить равновесие. Спотыкаясь, Уитни крикнула ему, чтобы остановился, но он даже не обернулся.
Скрипнув зубами, Уитни исхитрилась удержаться на ногах, чтобы избежать нового унижения, когда он будет волочить ее лицом по грязи и камням. Индейцу было все равно — он как будто не замечал ее, словно каждый день таскает за собой пленниц. Может, и таскает, с содроганием подумала Уитни, ведь главное занятие индейцев — это мародерство. И она у них в плену. Выжил ли кто-нибудь еще после нападения?
Отодвинув с лица спутанные волосы, Уитни заставила себя оглянуться, готовясь к худшему. Вокруг фургона на земле лежало несколько мужчин в форме, но лейтенанта Уэста среди них не было. Не было и Мэри. Она посмотрела на своего похитителя. Его глаза были прикованы к фургону, который апачи разломали на части. Уитни не пришло в голову задаться вопросом — зачем.
— Где Мэри? — дрожащим голосом спросила она и разозлилась, что выдала свой страх.
Свирепый взгляд индейца скользнул по ней, потом в сторону, Уитни проследила за ним и увидела Мэри, которая сидела, уткнувшись лицом в руки. Слава Богу, она была жива.
— Дай мне подойти к ней, — окрепшим голосом сказала Уитни, но апачи как будто не слышал.
— Уитни, — послышался хрип, она осмотрелась и в нескольких футах от себя увидела лейтенанта Уэста, он лежал на земле. Она его не узнала — без шляпы, окровавленный и грязный. — Уитни, — повторил он, и у нее оборвалось сердце.
— Эндрю, — прошептала она, — о, бедный, храбрый человек. Как вы?
Уэст хотел ответить, но апачи ударил его прикладом по голове, и Уэст потерял сознание. Уитни истерически закричала:
— Будь ты проклят! Ты не имеешь права, не было никакой причины так делать! — Она вырвалась и подбежала к Уэсту, упала на колени и обхватила руками его лицо.
— Эндрю, ты слышишь меня? О, ответь, Эндрю! — Голос звенел от горя и тревоги. Уэст был бледный и неподвижный, веснушки на лице выделялись, как пятна чернил на бумаге. Он еще дышал, но неглубоко и с трудом, по правому плечу растекалась кровь.
Она не успела ему помочь. Ее захватчик рывком за волосы поднял ее с земли, черные глаза превратились в злобные щелки, но Уитни было все равно — как загнанный зверь, она повернулась, оскалила зубы, дико вытаращила глаза, кинулась на него и вцепилась ему в лицо.
Пока индеец отбивался от ее ногтей, подоспели его сородичи, они смеялись. Под стрекаемый, их смехом, апачи швырнул ее на землю, упал на колени над ней и занес нож.
Уитни задержала дыхание, уверенная, что он ее сейчас убьет или снимет скальп, но другой апачи, видимо, вождь, что-то прокричал, и захватчик замер, огрызнулся, прыжком вскочил, хотя его ноги все еще касались ее распростертого тела.
Острые камни врезались в спину — она приняла сидячее положение, на ладонях остался песок. Порванная в схватке юбка сбилась до колен, но ей было все равно.
Ее взор был прикован к вождю апачей, который приближался, слегка подпрыгивая при скачке на неоседланной лошади.
У Уитни от страха перехватило горло. Он выглядел еще более зловеще, чем воин, который хотел снять с нее скальп. Высокий, гораздо выше остальных, в такой же набедренной повязке и высоких сапогах-мокасинах, через широкую голую грудь перекинут ремень с амуницией, щеки, лоб и подбородок раскрашены кривыми полосами. Узкая лента удерживала черные волосы, чтобы не падали на глаза, взгляд остановился на ней.
Уитни была потрясена, увидев зеленые глаза и знакомую насмешливую улыбку.
— Каттер! — выдохнула она. — Не может быть, что это сделали вы…
Она посмотрела на раненых солдат, лежавших на земле, на лейтенанта, стонущего от боли, и поняла, что не только мог, но и сделал. Она снова повернулась к нему и потрясенным шепотом спросила:
— Почему? — Каттер остановился рядом с ней, нагнулся, обхватил за талию и рывком поставил на ноги. Он не выпустил ее, а крепко ухватил за плечо.
— Почему? Потому что ваш Эндрю по ошибке повез вас вместе с армейским жалованьем.
О чем он говорит?
— Я ничего не знаю про жалованье… Я… ехала на праздник… — сказала она, но это прозвучало неубедительно.
Каттер засмеялся, за ним засмеялись другие. Их смех доносился до Уитни откуда-то издалека, она медленно повернулась, чтобы еще раз посмотреть на картину хаоса: разбитый фургон с оторванными досками, изрубленными в щепу, лежащие на земле аккуратной стопкой небольшие полотняные мешки, на них печатные буквы:
«США», более мелкие она не могла разглядеть. «Жалованье. Армия США. Жалованье». Эти мешки были в фургоне, в котором они с Мэри ехали к мистеру Такеру.
— Это… причина, по которой на нас напали? — спросила Уитни, и голос прозвучал так, как будто она была где-то страшно далеко.
— Одна из причин, — раздался жесткий ответ. Каттер одной рукой подтянул ее к себе, другой взял под коленки и вскинул на плечо. Краткий миг невесомости, и она шлепнулась на него, ремни амуниции больно впились в грудь; все, что она могла видеть, — это землю. — Другая причина — вы, мисс Брэдфорд.
Глава 6
Следующие несколько часов прошли как в тумане, позднее она с болью вспоминала смутные образы — ошеломленное лицо Мэри, беспомощно наблюдавшей, как ожесточенно сопротивляющуюся Уитни со связанными впереди руками бросили на голую спину лошади; неподвижную фигуру Эндрю Уэста и распростертые тела нескольких солдат; дурманящая тряска, когда Уитни на одной лошади с похитителем скакала по холмам и по плоской песчаной равнине.
Каттер одной рукой крепко прижимал к себе Уитни; нагнувшись к ее уху, он предупредил, чтобы она не сопротивлялась.
— Вам же будет хуже, если будете меня раздражать, — сказал он после того, как она попыталась свалиться с лошади на землю.
— Я надеюсь, что раздражаю вас! — выпалила Уитни. — Я надеюсь, что вас поймают и повесят! Когда лейтенант Уэст нас догонит, я буду смеяться последней!
— Если вся кавалерия Соединенных Штатов не может поймать горстку апачей-воинов, неужели несколько человек, которых мы там бросили, смогут вас освободить? — с прохладцей отозвался Каттер. — Если бы вы рассуждали более реалистично, мисс Брэдфорд, это бы спасло вас от разочарования.
Она попыталась вырваться, но Каттер прижал ее к себе. Уитни задохнулась и поняла, что продолжать борьбу — только делать себе хуже. Она решила сменить тактику.
Они ехали по безлесному плато, солнце палило нещадно, сжигая ее бледную кожу. Уитни оперлась спиной о Каттера и пыталась игнорировать жару. Раз она его пленница, нужно пошевелить мозгами. На его стороне грубая сила, на ее — интеллект. Интеллект и женственность. Она вдруг вспомнила вечер, когда он прижимал ее к себе, он тогда явно испытывал желание. Разумно предположить, что он по-прежнему ее хочет, и это может стать оружием против него.
— Каттер, — мягко сказала она, когда они замедлили шаг в тени высокого пика, — вы еще сердитесь на меня за то интервью?
— Интервью, которого не было? — угрожающе спросил он, и она задержала дыхание. — Как я могу сердиться на то, что вы раздразнили и подкупили всех жителей Тумстона, чтобы они говорили вам то, что вы хотите слышать? Я презираю вас за взяточничество.
— Ладно, ладно, я понимаю, что была не права и что вы имеете основания злиться. — Она попыталась взглянуть ему в лицо, слегка повернулась, но рука держала ее крепко, а подхваченные ветром волосы закрыли ей глаза.
— Сидите смирно! — приказал Каттер, когда она попыталась убрать их с лица и извернуться, чтобы посмотреть на него, и Уитни прикусила язык, удержав язвительную реплику.
Она притворно улыбнулась и пробормотала;
— Извините. Я просто хотела…
— Не трудитесь, я знаю, что вы хотели сделать, но это не сработает. — Голос был ласковый, шелковый, и то, что он дальше сказал, лишило ее всякой надежды. — Думаете, если бы я вас хотел, я не взял бы вас вне зависимости от того, хотите вы или нет?
У Уитни перехватило горло, и по спине пробежал озноб, несмотря на жару. До сих пор ей не приходило в голову, что Каттер действительно опасен. Она его переоценила, выдала кредит доверия, считая более цивилизованным человеком, чем он есть на самом деле. Как глупо!
Этот Каттер не тот человек, с кем она мерилась остроумием. Этот Каттер такой же неистовый, как те, кто скачет вместе с ним, — воины с жесткими глазами, которые не моргнув глазом убили уже, наверно, десятки людей.
От отчаяния она застонала.
— Опять поете, мисс Брэдфорд? — раздалось над ухом, и Уитни сжала зубы от напоминания о том, как он появился у нее во время купания.
— Похоронные гимны! — выпалила она, невзирая на дурное предчувствие; даже смеху Каттера был пропитан злобой.
— Не умирайте пока. Я еще не натешился.
— Я имела в виду вашу смерть, если хотите знать!
— Это поставило бы вас в затруднительное положение, — рассудительно заметил Каттер, покрепче прижав ее руку.. — В лучшем случае вы останетесь с моими компаньонами, а ни один из них не будет так приветлив, как я. В худшем — вы останетесь здесь одна, с койотами и гремучими змеями.
— Это лучше, чем с вами! — сказала она с убежденностью, которой вовсе не испытывала в данный момент.
Он прав. Что она будет делать, если он ее покинет?
Из тех людей, что скачут за ними клином, только один имеет мало-мальски представительный вид, и это тот, в кого она стреляла. Его последний взгляд был отнюдь не дружеский.
— Вы могли бы меня отпустить? — В голосе Уитни звучала надежда, и Каттер почти улыбнулся. Почти.
— Зачем? У меня была куча хлопот, чтобы заполучить вас.
— Не скажете ли зачем? — Она чувствовала, как к горлу подступают слезы, и ужаснулась, что он может заметить ее слабость. — От меня вам нет никакой пользы, — сказала она твердо и убедительно, но он на это не купился.
— Если бы от вас не было никакой пользы, мисс Брэдфорд, я бы уже придумал несколько способов, как от вас избавиться. — Он пришпорил лошадь и пустил вскачь. — Вы доставили больше неприятностей, чем я мог предвидеть, и я уже жалею, что забрал вас.
С надеждой ухватившись за слово «жалею», Уитни снова попыталась оглянуться и посмотреть на него, но скачущая лошадь швыряла ее из стороны в сторону, и они только стукнулись головами. Он сквозь зубы выругался и пригрозил, что, если она не будет сидеть смирно, он привяжет ее поперек лошади, как мешок с провизией.
«Вот до чего докатилась!» — с раздражением подумала Уитни. Ею командует какой-то отщепенец-полукровка, пугающим образом одетый, вернее, раздетый, его голые руки сомкнуты у нее под грудью, это неприлично и неудобно, а голые бедра подпирают ей ноги. Ни одна женщина не сядет верхом в юбке, безразлично подумала она, видя, что оборванные, грязные клочья юбки сбились вверх до колен, обнажив ноги, Она старалась не замечать косых взглядов или горящих глаз, в упор разглядывавших ее. Она сбежит из этого кошмара, обязательно сбежит! Давление рук Каттера раздражало, она старалась не думать ни о его руках, ни о том, что он то и дело равнодушно и подолгу касается пальцами ее грудей, она решила на это не реагировать. Ей нужно сосредоточиться на побеге, ухватить первую же возможность и сбежать из этого кошмара!
К ночи Уитни перестала думать о побеге. Она слишком устала, чтобы следить за маршрутом, все тело пронизывала боль, отупляющая слабость, кожаные ремни врезались в руки. Они скакали размеренной рысью весь день и теперь были где-то в горах, она понятия не имела, что за горы. Каттер и прочие, казалось, знали, куда ехать, но в том, что касалось Уитни, была полная неясность.
Когда они наконец остановились, она безвольно повисла на влажной шее лошади, вцепившись руками в гриву, чтобы не упасть на землю. Каттер соскочил с коня и заговорил с другими на их странном, гортанном языке.
Когда он снова подошел, она не потрудилась посмотреть на него и связанными руками держалась за гриву как за последнюю надежду.
— Мисс Брэдфорд. — Голос Каттера был не такой суровый, как раньше, и если бы Уитни не так устала, она бы подумала, что у нее галлюцинации: в голосе слышалось сочувствие. — Мисс Брэдфорд, если вы хотите слезть с лошади, я вас подхвачу, и вы сможете отдохнуть.
Его слова достигли помутненного сознания, она всмотрелась сквозь завесу спутанных светлых волос.
— Отдохнуть? Хорошо бы…
Когда он поставил ее на землю, ноги у нее подкосились, и она упала на колени. Она услышала звук рвущейся ткани, но была слишком слаба, чтобы забеспокоиться. Только когда Каттер поставил ее на ноги, она поняла, что юбка разорвалась от подола до бедра.
— Ox… — Она зажала в пальцах края и уставилась на кружево панталон. Она забыла, что под платьем нет нижней юбки. — Платье…
— Погибло, — сказал Каттер. — Но я уверен, что папочка купит вам новое, прямо из Парижа.
Уитни не уловила насмешку и машинально кивнула:
— Да, купит. Он любит, когда я нарядная.
Каттер с отвращением фыркнул и отвел ее к плоскому камню.
— Садитесь, — отрывисто приказал он. — Теджас разведет огонь и накормит вас. Не пытайтесь его улестить.
Вы сейчас не в лучшем виде.
До этого момента Уитни не приходила в голову мысль привлечь на свою сторону кого-нибудь из этих людей, но когда она огляделась и увидела смутно знакомое лицо, выражавшее что-то вроде сочувствия, у нее появилась надежда.
Мужчина посмотрел на нее с улыбкой и жестом предложил садиться. Среднего телосложения, темнолицый, прямые черные волосы заправлены за уши. Разве он не ехал вместе со всеми? Она смутно помнила, что после того как ее схватили, к ним присоединился одинокий всадник. Он был единственный, на ком была не набедренная повязка, а рубашка и брюки, но это не имело значения: он был вооружен, и он был враг. И объект для осторожного убеждения.
— Я не знаю, как вас зовут, — сказала она, когда Каттер отошел. — Нас не представили друг другу.
Теджас ухмыльнулся и подложил в костер сухое полено.
— Да, сеньорита, если помните, когда мы впервые встретились, вы были чересчур сердиты, чтобы требовать знакомства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30