— Капитан резко повернулся к ней, насупив косматые брови, как будто только сейчас вспомнил, что она стоит рядом. — Не хотите ли спуститься вниз, мисс Дрейк? Здесь такой сильный ветер.— Нет, благодарю вас. Этот дым представляет собой какую-то опасность?Он усмехнулся и похлопал Олимпию по плечу.— Не беспокойтесь. Вообще-то в этих широтах можно встретиться с испанскими пиратами, но скорее всего это просто мои соотечественники, янки со зверобойного судна. Они разделились на несколько отрядов и теперь подают сигналы друг другу. Однако мой девиз, мисс Дрейк, — осторожность и еще раз осторожность. Поэтому мы со всей тщательностью произведем разведку.Олимпия вынуждена была вернуться в свою каюту. Судно снялось с якоря и двинулось вдоль скалистых берегов. В каюте Олимпия увидела закутанного в одеяла Мустафу, он пил горячий кофе и что-то бормотал себе под нос на родном языке. Горничная, которую Шеридан нанял для Олимпии, — казалось, с тех пор прошла целая вечность! — похрапывала, лежа на измятой постели.Олимпия с тоской вспомнила «Терьер» и аккуратную каюту капитана Фицхью, вспомнила чудесную террасу на Мадейре, с которой открывался прекрасный вид на прибрежные сады и море. Вспомнила свою комнату в Уисбиче, уютную и чистую хижину Фиша. Она попыталась также вспомнить ту глупую принцессу, которая отправилась в это безумное путешествие, и не могла. Она больше не ощущала себя принцессой, как не ощущала себя революционеркой и защитницей прав человека.Она чувствовала душевную опустошенность. И полное отупение.Когда Олимпия со вздохом села на койку, Мустафа спрыгнул на пол и прижался лбом к ее коленям.— Мы найдем его, о прекраснейшая. Не волнуйся! Олимпия ничего не ответила. Она не верила в то, что им удастся разыскать Шеридана, и, главное, плохо представляла себе, что будет делать, если они вдруг и впрямь отыщут его. Прислонившись к переборке, она закрыла глаза, ее голова покачивалась в такт движению судна, которое держало курс… куда-то. Олимпии было безразлично, куда именно они плывут и зачем и что с ней произойдет, когда она наконец доберется до этого неведомого места.Весь день с «Федры» следили за дымом. Олимпия время от времени выходила на палубу, смотрела на скалистые берега, мимо которых проплывало судно. Они оставили позади уже несколько островов, миновали большую мрачную бухту, а столб дыма все еще стоял на далеком горизонте.— Чтоб мне провалиться на этом месте, но, похоже, дым поднимается с Анаканской гряды, — промолвил капитан Уэбстер, опуская подзорную трубу. — Кому понадобилось разбивать лагерь на этих скалах?Старпом поморщился.— Думаю, что это не испанцы, сэр. Нет, это исключено. Там слишком много рифов и нет возможности бросить якорь большому судну. Вряд ли это и зверобои — очень уж неподходящее место для промысла.Капитан Уэбстер начал беспокойно вышагивать у рулевого колеса. Затем он снова подошел к борту, у которого стояли Олимпия и старпом.— По всей видимости, на этих жутких скалах живет какой-то несчастный, потерпевший кораблекрушение.Старпом озадаченно взглянул на капитана.— Возможно, это так, сэр.— Мы должны разыскать его.— Но это может быть хитрым трюком, сэр. Засадой. Капитан вновь поднял свою подзорную трубу и вгляделся в ту сторону, где виднелись унылые крохотные островки.— Я ничего не вижу, никаких признаков судна. Где же здесь засада?— Не знаю, сэр, не знаю.— Ладно. Я думаю, нам все же следует добраться туда и все разведать. — Капитан Уэбстер сложил подзорную трубу. — Если мы не рискнем ради того, чтобы помочь нашим товарищам-морякам, мы вряд ли будем иметь право называть себя христианами, вы согласны со мной, мисс Дрейк? Но я считаю, будет лучше, если вы пока побудете внизу вместе со своими слугами.Олимпия подчинилась его требованию. Сидя у иллюминатора, она уныло размышляла о том, что ей, возможно, придется провести остаток своих дней в плену у испанских пиратов, — она, конечно, мечтала не о такой жизни, но что поделаешь? Когда по углам каюты начали сгущаться вечерние тени, в коридоре раздался хриплый голос капитана Уэбстера, спускающегося по трапу. Он был явно доволен собой.— Я принес вам великолепные новости, мисс Дрейк! — пророкотал он, входя в каюту. — Мы только что выручили из беды несколько ваших соотечественников.Он поднял Олимпию с места, подав ей узловатую, покрытую светлым пушком руку.— Это действительно было кораблекрушение — британский фрегат разбился о рифы. Спаслось довольно много людей, судя по тому, что я видел на берегу. Их по крайней мере человек тридцать. Сейчас к нам на борт доставят офицеров и несколько матросов с затонувшего корабля. Если хотите, можете подняться на палубу.Олимпия и Мустафа поспешили вслед за капитаном. Большая шлюпка «Федры» как раз подплывала к борту судна с первой партией спасенных. Пока на борту корабля плотник прилаживал деревянную лестницу, Олимпия подошла к борту и нагнулась, пытаясь разглядеть в густых сумерках тех, кто находился в лодке. Люди, сидевшие в ней, были еле различимы в полумраке, но они возбужденно кричали и размахивали руками. Олимпия тоже начала махать им в ответ, продвигаясь вдоль борта, охваченная общим волнением.Первым на борт «Федры» поднялся коренастый, невысокого роста человек в рваном синем мундире с перепачканными грязью эполетами, судя но которым это был капитан. Он усмехнулся, сплюнул на палубу и крепко пожал руку капитану Уэбстеру под одобрительный гул сгрудившейся вокруг них команды.Затем на борт поднялись еще десять человек в красных мундирах, довольно рваных и грязных, за время пребывания на острове они отрастили косматые бороды. Было уже почти совсем темно, когда на палубу корабля поднялся последний моряк с разбившегося судна. Он быстро вскарабкался по лестнице и легко перепрыгнул через поручни. Это был очень рослый парень, он повернулся лицом к шлюпке и помог взобраться на борт матросу с «Федры», который доставил их. Справившись со своим делом, он выпрямился и осмотрелся вокруг. У этого моряка, единственного из всех спасенных, было чисто выбритое лицо.Вглядевшись в него, Олимпия изумленно заморгала и схватила Мустафу за руку. Высокий моряк обменялся крепким рукопожатием с одним из матросов «Федры», грубовато похлопав его по плечу, а затем повернулся, и на его радостно ухмыляющееся лицо упал свет от фонаря. Заметив Олимпию, не спускавшую с пего глаз, он вдруг замер, улыбка застыла у него на губах, а затем медленно сошла. Они оба будто окаменели, пристально глядя друг на друга посреди царившей на палубе радостной суматохи и веселых приветственных криков.— Черт возьми, — вымолвил наконец Шеридан Дрейк. — Черт меня возьми! Глава 11 Ярость охватила Олимпию, жгучая ярость, от которой было трудно дышать. Это чувство испепеляло ее душу, жгло изнутри, и казалось, пламя могло перекинуться на любой предмет, до какого бы она ни дотронулась.До самой последней минуты Олимпия не верила, что Шеридан жив, что он оказался предателем. Как бы Мустафа ни уверял ее, какие бы доводы ни приводил, она выслушивала его, поступала так, как он советовал, но в душе не верила ни единому его слову. Олимпия жила в ожидании чуда, не желая смириться со смертью Шеридана, и в то же время она не могла до конца поверить в его предательство. Она действовала как во сне. Ей грезилось, что она может каким-то чудесным образом отыскать его, и когда это случится, она обретет в капитане Дрейке того мужчину, о котором всегда мечтала.Но теперь, стоя на палубе в двух шагах от него и глядя ему в лицо — лицо падшего ангела с дымчатого цвета глазами и красивой формы ртом, мрачно сжатым сейчас, — она окончательно простилась со своими иллюзиями.Герой, которого она любила всем своим существом, не погиб. Нет. Он просто никогда не существовал. А этот тип… этот вор, этот лгун, этот негодяй не был сэром Шериданом Дрейком. В ее душе больше не было любви к этому человеку, он сам растоптал, уничтожил ее, предал огню и пустил пепел по ветру. Но на месте прежнего чувства зародилось новое, не менее сильное — ненависть!Олимпия зажмурилась, как от яркого света. Когда она вновь открыла глаза, он все так же стоял перед ней, глядя на нее с хорошо знакомым выражением легкого недоумения на лице. Олимпии захотелось задушить его. Шеридан двинулся к девушке, а она в это время от охватившей ее жгучей ненависти не могла даже пошевелиться или что-нибудь вымолвить.— Прибыли, чтобы распространить идеи демократии среди здешних пингвинов, принцесса? — произнес он.— Подонок! — бросила ему в лицо Олимпия. Это было самое грубое оскорбление из тех, которые она знала, хотя в данный момент оно казалось ей недостаточно сильным и выразительным.Шеридан перевел взгляд с Олимпии на Мустафу, который с поразительным спокойствием воспринял тот факт, что их поиски столь неожиданно увенчались успехом. Капитан Дрейк протянул руку ладонью вверх, не сводя глаз со своего слуги. Мустафа шаркнул ножкой, отвесил хозяину два торопливых поклона, а затем вытащил вдруг из-под одеял, в которые был закутан, нитку жемчуга и положил ее в руку Шеридана, приведя таким поступком Олимпию в полное изумление и ярость.— Одну минутку! — воскликнула Олимпия и, бросившись к Шеридану, попыталась вырвать у него ожерелье. Однако в его руке уже ничего не было.— Отдайте мне жемчуг! Что вы делаете? Это же мое ожерелье!Шеридан хмуро взглянул на нее.— Тихо! — сказал он. — Не затевайте скандал, мэм.— А я как раз хочу скандала! Где мой жемчуг? Где остальные мои драгоценности? Я…— Заткнитесь! — прошипел он. — Все в полной сохранности, в надежном месте.— В таком случае отдайте мне их! Неужели вы думаете, что я буду молчать, чтобы спасти вас от позора? Спасти подлого коварного вора!— Ради Бога…— Капитан! — закричала Олимпия, пылая от гнева, так громко, что все взоры невольно обратились на них. — Капитан Уэбстер! Я прошу вас взять этого человека под стражу. Он — вор!Капитан повернулся к ним, прерывая свой разговор с только что прибывшими на борт его судна моряками.— Что случилось?— Он взял мой жемчуг. — Олимпия схватила Шеридана за руку, и ей удалось даже в порыве неистовства заставить его сделать шаг навстречу капитану. — Он положил ожерелье прямо на моих глазах себе в карман. И это после того, как он украл у меня на Мадейре все остальные драгоценности.— Украл ваши… — Капитан Уэбстер не договорил и нахмурился. — Вы это серьезно, мисс Дрейк?— Да! Он обманул меня в Фанчеле и завладел всеми моими драгоценностями. А только что этот человек отнял у меня… вернее, у Мустафы, мое ожерелье. Обыщите его, и вы найдете жемчуг!— Не надо так волноваться, мисс! Успокойтесь. — Капитан пригладил выбившуюся прядку своих легких седых волос надо лбом. — Это какое-то недоразумение. Бедняги долго пробыли на скалистом необитаемом острове, несколько дней назад у них кончились продукты. Может быть, этот парень просто немного спятил? Эй, дружище, как тебя зовут?Шеридан прислонился к борту и, скрестив руки на груди, окинул Олимпию взглядом, в котором сквозили досада и раздражение. На его губах играла мрачная улыбка.— Дрейк, Шеридан Дрейк, сэр. А эта женщина, как я понял, опять выдает себя за мою сестру.— Выдает!.. — изумленно ахнула Олимпия и потеряла дар речи.— Так вы знакомы друг с другом? — удивленно спросил капитан Уэбстер, переводя взгляд с Шеридана на Олимпию, и его лицо заметно помрачнело. — В таком случае что все это значит? Что это за история с обманом?— Это был даже не обман, — воскликнула Олимпия, — а самая обыкновенная кража. Могу я с вами поговорить с глазу на глаз, капитан? Я постараюсь вам все объяснить.Капитан Уэбстер поколебался немного, оглянувшись вокруг и видя горящие любопытством глаза своих матросов и бородатых моряков затонувшего судна.— У меня нет времени на разговоры. Я должен в первую очередь позаботиться об этих людях, разместить их на корабле, накормить, а также отправить продукты питания на остров, где заночуют остальные матросы с потерпевшего кораблекрушение судна, поскольку уже стемнело.— Да, конечно, я все понимаю, но он — вор! Я клянусь вам, что этот человек украл мои драгоценности стоимостью в несколько тысяч фунтов, а только что отобрал мой жемчуг! Если его немедленно не посадить под замок, то неизвестно, что еще он вздумает стащить.— Простите меня, мисс… гм! — Уэбстер замялся и кашлянул, — …мисс Дрейк, вы слишком резки. Ведь у нас еще нет никаких доказательств…— Обыщите его! Выверните его левый карман, и там вы найдете мой жемчуг.— Эй! — Один из спасенных моряков, тот, который был одет в капитанский китель не по росту, внезапно бросился к Уэбстеру, схватил его одной рукой за грудки и приставил к подбородку дуло пистолета. — Обыщи его, живо!Старпом «Федры» кинулся было на помощь к своему капитану, которому угрожала серьезная опасность, но два моряка из экипажа потонувшего корабля сбили его с ног, и все трое покатились по палубе. Через несколько мгновений один из двух бородачей встал, вытирая с довольной ухмылкой окровавленный нож о свой сюртук. Старпом «Федры» лежал на палубе ничком, совершенно неподвижно. Второй бородач пнул тело помощника ногой. Тот не пошевелился. На палубе стало вдруг так тихо, что были слышны только завывания ветра да скрип фонаря, раскачивающегося на мачте.— Кол! — крикнул человек, угрожавший расправой капитану Уэбстеру, и показал подбородком на Шеридана. — Раздень его. И найди у него жемчуг. А ты, Билл, пройдись по каютам, обыщи весь корабль и прикончи всех офицеров. Живо! Да не вздумай трогать матросов, они нам еще пригодятся.— Послушайте, вы понимаете, что хотите сделать? Вы хорошо подумали, прежде чем принять такое решение? — сказал капитан Уэбстер твердым голосом, но его узловатые руки заметно дрожали.Коренастый ткнул его пистолетом в челюсть.— Считай, что ты уже умер, старик, и не зли меня больше. Не забывай, что я тебе сказал!Олимпия бросила на Шеридана испуганный взгляд. Он стоял неподвижно, молча наблюдая, и, по всей видимости, нисколько не был удивлен всем происходящим. Когда огромный детина по имени Кол схватил его, он не оказал ему ни малейшего сопротивления и лишь еще раз взглянул в глаза Олимпии, его взор выражал злость и презрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64