– Дай мне остыть, тогда удовольствие продлится дольше.
Но Мег хитро посмотрела на мужа, дразня его улыбкой.
– А я хочу по-другому, – шепнула она и начала энергично двигать бедрами, наблюдая за выражением его лица.
Грегор плавился, погружаясь в огонь ее желания. Еще мгновение он сопротивлялся, сжав зубы, но она легко одолела его. Не прекращая чувственных волнообразных движений, Мег прильнула к его губам. Властно раздвинув их, розовый нежный язычок вовлек его язык в безумный танец, сопротивляться которому не было сил.
Она победила. Грегор взорвался внутри ее, обильно извергаясь семенем; его мощное тело содрогнулось в конвульсиях, и громкий крик извергся из самых глубин его души. Мег, испугавшись, что кто-нибудь может услышать, закрыла ему рот ладонью. Но она смеялась. Хохотала от души, до слез, складываясь пополам и падая ему на грудь. Грегор покачивал ее на коленях и терпеливо ждал.
– Думаешь, они знают? – спросила она, успокоившись и тихо прильнув к мужу.
– Кто и что знает? – пробормотал он, целуя ее макушку.
– Слуги. Как ты считаешь, они знают, чем мы тут занимаемся?
– Господи, Мег! Ну почему тебя так волнует, что они думают о тебе?
Мег гордо вздернула подбородок и серьезно посмотрела на мужа:
– Может, тебе все равно, но для меня это важно. Ты слишком самонадеян, Грегор Грант.
– Да, наверное, я самоуверен. Вернее, был таким. Теперь меня действительно не волнует, что скажут люди. В этом мире так мало удовольствий, Мег. Поэтому надо наслаждаться счастливыми моментами, когда и где можешь, и не бояться мнения других.
Некоторое время Мег обдумывала это откровенное заявление, затем, вздохнув, положила голову ему на плечо.
– Может, ты и прав, – согласилась она.
На лице Грегора заиграла улыбка.
– Значит ли это, что ты больше не будешь убегать и прятаться от меня?
– Я и не думала убегать, тем более прятаться!
– Неужели, Мег? А я уверен в этом. Не надо этого делать, я все равно тебя найду.
Он замолчал, ожидая язвительного ответа. Но Мег опять удивила его. Она улыбнулась и нежно провела пальчиком по изящному контуру его губ.
– Обещаешь?
Ответ Грегора развеял все ее сомнения.
Генерал спустился к ужину. За столом царила радостная атмосфера, но когда ужин подошел к концу, генерал почувствовал такую слабость, что не смог встать из-за стола. Грегор помог ему подняться наверх и дойти до кровати. Мег смотрела вслед этим двум мужчинам, которых любила.
Грегор вернулся задумчивым и расстроенным.
– Генерал сказал, что теперь я несу за тебя полную ответственность, – сказал он, когда Мег спросила об отце.
– Ты прекрасно знаешь, Грегор, что я сама могу о себе позаботиться.
– О да, я это знаю, моя маленькая злючка. Но твой отец воспитан по другим правилам. Он свято верит в то, что мужчина обязан заботиться о своей женщине и защищать ее. Он отдал мне дочь в полной уверенности, что она будет за мной как за каменной стеной.
– Боже мой, Грегор! Теперь, когда ты здесь, он больше не будет бороться. – У Мег дрожали губы.
Она разразилась рыданиями, Грегор обнял и прижал ее к себе. У него было тяжело на сердце, но для Мег это было невыносимо. Каждый день она видела, как угасает ее отец, как капля за каплей уходит из него жизнь.
Через некоторое время она вытерла глаза и, взяв протянутый Грегором белоснежный платок, высморкалась.
– А ты, Грегор, вспоминаешь отца? – спросила она. – Ты по нему скучаешь?
– Да, очень. Когда он был жив, у нас было много разногласий, но он был моим отцом и лэрдом. Можно спорить е человеком, даже ссориться, но все равно любить его больше жизни. С любовью все не так просто – она часто осложняет людям жизнь.
Она стояла не шевелясь, побледнев от горя, – его отважная, прекрасная Мег. Грегор протянул ей руку.
– Пойдем спать, – сказал он. В его тоне не было иронических намеков.
Мег внимательно посмотрела на мужа и, убедившись в его искренности, доверчиво вложила в его ладони свои пальчики.
Мег спала, когда почувствовала легкие нежные прикосновения Грегора. Он подержал в руках ее груди, положив бедро между ее ног, лаская языком изящный изгиб шеи. Она прижалась к нему, погрузив руку в его длинные волосы. Теперь ей было все равно, что он подумает о ней. Грегор был прав. Жизнь слишком непредсказуема и коротка, чтобы отказывать себе в удовольствиях.
– Мег, – прошептал он. – Моя морворен.
Мег закрыла ему рот ладонью и, обхватив лицо мужа руками, заглянула ему в глаза.
– Что это значит? – спросила она тихо. – Это слово, которым ты меня называешь? Оно ласкает слух.
– Морворен? – Грегор улыбнулся. – Это значит «русалка».
Скольких женщин он так называл? Ей было больно сознавать, что она не является для Грегора особенной, неповторимой.
– Моя прекрасная русалка, – шептал он. – Унеси меня с собой в глубины океана неги. Утопи в своих жарких поцелуях.
Задыхаясь от его пылкой страсти, Мег отдалась любви, забыв обо всем на свете, позволив ему терзать нежные губы, ласкать ее тело, пока он не дошел до эпицентра ее чувственного наслаждения.
Если он хочет утонуть в океане страсти, она пойдет за ним. Остальное не имеет значения. Всю жизнь она ждала его. И даже если им отпущено всего лишь несколько дней счастья, она возблагодарит за это судьбу и будет жить воспоминаниями о неземном блаженстве, которое он ей подарил.
Глава 22
Мег повезло – судьба преподнесла ей целых три недели безмятежного счастья. Дни тянулись бесконечно долго, черепашьими шагами приближая бурные, страстные ночи. Ощущение, что над ними нависла опасность, не покидало их, и молодые не расставались, наслаждаясь каждым моментом близости. Совершая верховые прогулки по долине, новоиспеченные супруги заезжали на крупные фермы, не пропускали и мелких хозяйств, повсюду встречая теплый прием и улыбки людей.
На одной маленькой ферме Мег вновь поразила Грегора, когда, расспрашивая хозяев – двух сморщенных старичков – о здоровье их родственников, называла всех по именам. Он гордился женой, которая знала всех жителей долины и заботилась о них. Она была их королевой, их леди, а они – ее народом.
Грегор и раньше знал, что Глен-Дуи много значит для Мег, но только сейчас понял, что она любила свой мир искренне, всем сердцем, опекая фермеров, стараясь облегчить им жизнь.
– Я ничего не знаю об этом ртофеле, миледи, – говорил ей один пожилой фермер, недоверчиво поглядывая на хозяйку из-под нависших седых бровей.
– О картофеле, Йен. Что ты хочешь о нем знать? Надо было посадить немного, как я тебе говорила.
– Я посадил.
– И как он тебе на вкус?
– Прекрасный у него вкус, миледи. – Жена Йена грозно взглянула на мужа.
– Мне кажется, его можно есть только с голодухи, – продолжал фермер, не обращая внимания на жену. – Он совершенно безвкусный.
Пряча улыбку, Грегор строго насупил брови:
– Может, он и пресноват, Йен, но в трудные времена поможет выжить многим семьям. Помнишь тот год, когда мы остались без урожая? Это случилось еще при моем отце. Люди в Глен-Дуи умирали от голода.
Йен выглядел пристыженным.
– Ладно, не переживай, – продолжал Грегор. – Просто надо знать, как его готовить. Например, картофель будет гораздо вкуснее, если добавить в него молоко и сливочное масло. Можно залить его кипятком и потушить с капустой и рыбой в глубокой сковороде с крышкой.
Йен и его жена удивленно переглянулись. Когда они уходили, пожилая женщина отвела Мег в сторонку.
– Это прекрасно, что лэрд любит готовить, миледи, но не стоит поощрять его. Не годится главе рода Грантов и лэрду Глен-Дуи возиться на кухне со сковородками и делать женскую работу.
Мег кивнула, и только когда они выехали на дорогу, расхохоталась. Когда она рассказала Грегору, он тоже развеселился, но был абсолютно не согласен с тем, что приготовление пищи – женская работа.
– Солдат, жизнь которого проходит в постоянных походах, должен уметь состряпать себе еду, – серьезно сказал Грегор, – иначе он будет голодать. Кстати, герцог Аргайл тоже сажает картофель. А поскольку ему не занимать настойчивости и упрямства, он, как и леди Мег, заставляет своих людей его есть.
– Пусть я упрямая, но это для их же пользы, – обиделась Мег и ускакала вперед.
Грегор улыбнулся ей вслед.
Шли дни. Дела, не требующие их пристального внимания, были отложены или поручены слугам. Малькольм Бейн, казалось, пришел в себя и увлеченно занимался подготовкой своей маленькой армии; Элисон целыми днями суетилась по дому. Генерал теперь много спал, поднимаясь лишь к вечеру, чтобы поужинать вместе с Мег и Грегором.
В один из теплых летних дней Грегор и Мег отправились купаться на озеро Лох-Дуи. Она ускользала из его объятий, извиваясь мокрым телом, а он ловил ее и целовал, до тех пор пока холодные губы не начинали гореть огнем. Потом они выбрались на гладкие камни и нежились под ласковыми лучами солнца.
– Я часто прибегал сюда, когда был мальчишкой, – заговорил Грегор, скользя ленивым взглядом по изящным линиям ее спины и ягодиц. – У меня есть свои любимые места в долине.
– Когда мы приехали в Глен-Дуи, мне было пятнадцать, – сонным голосом ответила Мег. – Первое лето провела верхом на лошади, просто носилась по полям и холмам. Никогда прежде не чувствовала себя такой счастливой. У Крейган-Дуи я обнаружила пещеру и сидела там часами, любуясь природой. Я и сейчас туда иногда заглядываю.
– Обозреваете своих подданных, королева Мег? – улыбнулся Грегор.
Она скорчила гримасу и взвизгнула, отбиваясь от мужа, когда он схватил ее и стал гипнотизировать откровенным взглядом из-под опущенных ресниц.
По дороге домой Грегор показывал Мег птиц, растения и животных, названия которых не забыл за долгие годы отсутствия. Его глаза светились тихой радостью. Было ясно без слов, что это его мир, его вселенная. Грегор принадлежал долине душой и телом. И Мег решила, что, как бы ни сложились их отношения, она никогда не выгонит Грегора из его родного дома.
Стояла тихая теплая погода. Лето не торопилось уходить, балуя все живое обилием солнца и отсутствием дождей. Никогда еще Мег не чувствовала себя такой счастливой, как в эти дни. Она наслаждалась любовью, вся светилась изнутри. Утопая в новых для нее ощущениях, отдаваясь Грегору с радостью и восторгом, Мег не могла избавиться от горечи. Она знала, что все это скоро кончится. Ей не давала покоя мысль, что Грегор Грант не будет всю жизнь сидеть у домашнего очага. Рано или поздно ему все надоест, и он найдет новую подругу, более достойную такого красавца. И тогда она потеряет его навсегда.
Нет, не физически. Грегор вновь стал лэрдом Глен-Дуи и не покинет родовое гнездо. Да и жена ему нравится, и чувство долга для него превыше всего. Но его мысли и душа будут принадлежать другой. Внешне их отношения останутся прежними – за то короткое время, что они провели вместе, Мег успела убедиться, что Грегор удивительно добрый человек. Он обожал маленьких детей, мог успокоить ребенка, который упал и ушибся, или спасти птичку от кота. Она была уверена, что он будет хорошо к ней относиться. Но любить не станет. Он никогда не полюбит ее так, как она его.
– Миледи?
Мег оторвалась от куста лаванды, который обрабатывала, стоя на коленях. Цветы давно опали, и теперь нужно было обрезать черенки. Грегор ушел, чтобы обсудить с Малькольмом Бейном некоторые вопросы, связанные с военной подготовкой людей, и Мег решила воспользоваться неожиданной свободой, чтобы заняться любимым делом.
На тропинке возле насыпного холмика, поросшего тимьяном, стоял Дункан Форбс, чувствуя себя здесь не в своей тарелке.
– Дункан, что-то случилось?
В последнее время она практически не видела своего управляющего. Наверное, потому что Грегор не отходил от нее ни на шаг и помогал во всем. Скорее всего, Форбс именно так и думал, ведь он был уверен, что женщины не способны выполнять мужскую работу. Но что касалось управления имением, Мег прекрасно справлялась сама, и у Грегора хватало ума не вмешиваться и не предлагать свою помощь.
– Дело в том, миледи, что меня очень беспокоит одна вещь, – нерешительно начал Форбс, упорно изучая свои сапоги. – И я не знаю, как мне быть.
Чтобы Дункана что-то беспокоило? Мег и не подозревала, что этот властный, уверенный в себе человек может в чем-нибудь сомневаться. Весь мир он представлял исключительно в черно-белом свете, чем иногда выводил Мег из себя.
– В чем проблема? Может, я смогу помочь?
Дункан в нерешительности переминался с ноги на ногу, ковыряя носком сапога кустик тимьяна, отчего воздух наполнился резким ароматом.
– Леди Мег, случалось ли вам когда-нибудь совершить поступок, искренне веря, что вы действуете во благо другому человеку, хотя никто не просил вас об этом?
– Ты хочешь знать, способна ли я вмешаться в чужую жизнь, будучи уверена, что лучше знаю, как надо поступить? – Она улыбнулась. – Думаю, все люди иногда так делают, Дункан.
Дункан смущенно улыбнулся.
Мег вздохнула и встала, от ее рук пахло лавандой.
– Расскажи мне, в чем дело, Дункан. Прошу тебя! – потребовала Мег.
Бедный арендатор наконец оторвался от созерцания своих ног и уныло посмотрел на нее.
– Когда Малькольм Бейн уезжал из Глен-Дуи вместе с лэрдом, – начал он, набравшись смелости перед первой и последней исповедью в своей жизни, – то оставил письмо для Элисон. Малькольм пытался с ней поговорить, но она не стала слушать и убежала. Тогда он дал мне это письмо и просил передать ей лично в руки, сказав, что она все поймет, когда прочитает его.
Мег вздохнула, догадавшись, что произошло.
– Но ты не отдал письмо Элисон, так ведь, Дункан?
– Нет, не отдал, – сказал он с виноватой улыбкой. – Я решил, что она быстрее забудет Малькольма, если будет думать, что он бросил ее, уехал не попрощавшись. Я был уверен, что так будет лучше для нее. Она ведь моя единственная сестра, и я обязан заботиться о ней. И тогда я ни секунды не сомневался, что поступаю правильно, леди Мег.
– Ты не имел права так делать, Дункан! Что было в этом письме?
– Бейн писал, что любит ее всем сердцем, но чувство долга не позволяет ему бросить молодого лэрда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42