Эллиот неожиданно поморщился от боли.
— Возможно, — сказал он. — Но это мне продырявили ногу, и я, черт возьми, желаю знать почему. Продолжай.
— Я сказала главное. Насколько я понимаю, эта история тянется долгие годы. А тебя — да и Крэнема — просто использовали.
Эллиот долго лежал молча, пока наконец Эванджелина не заглянула встревоженно в его лицо. Глаза у него были закрыты, на лице — выражение страдания. Значит, он действительно так сильно любил ее? Наверное, ему стало хуже от того, что он узнал имя соблазнителя и всю историю вероломства? Иначе и быть не может, решила она.
У Эллиота было бурное прошлое, она об этом знала. Она не подозревала лишь того, насколько глубокую рану оставило в его душе это самое прошлое. Более того, Эванджелина осознала, что многое воспринимала неправильно и, возможно, сама того не желая, обвиняла мужа в том, в чем он не был виноват.
Как художник, Эванджелина понимала, что жизнь не бывает только черная или только белая, однако как женщина, полюбившая Эллиота Армстронга, она не желала мириться с полутонами. И тут она неожиданно призналась сама себе, что предъявляет к жизни слишком серьезные требования. Эллиот не был и никогда не будет безупречным. Он просто мужчина, сильный, хороший человек с честным сердцем, одержимый кое-какими комплексами, которые он упорно стремится преодолеть.
Она наклонилась к нему и, прикоснувшись губами ко лбу, прошептала:
— Твоей доверчивостью злоупотребили, Эллиот, и я понимаю, как тебе обидно.
Он заговорил не сразу.
— Да, иногда я испытываю обиду, Эванджелина. А еще хуже то, что я причинил боль тебе. И боюсь, несмотря на все мои усилия, нам никогда не отделаться от прошлого.
— Мне кажется, не следует прятаться и бояться. Надо оставить прошлое в прошлом и жить дальше.
— Ты думаешь, нам это удастся? — нерешительно спросил он.
— Я люблю тебя, Эллиот. Я всегда любила тебя. Вместе мы преодолеем что угодно. Мы попробуем.
— Скажи мне правду, дорогая. Поскольку ты чуть не стала вдовой, едва став женой, ты не жалеешь, что я слишком торопил тебя выйти за меня замуж?
— Поторопились ли мы со свадьбой, это мы еще увидим, — сказала она, погладив рукой живот.
Эллиот взглянул на нее, радостное удивление осветило его лицо.
— Эви… Не знаю, что и сказать. Ты уверена? — С явным трудом подняв руку, он положил ладонь на ее плоский живот, с довольной улыбкой закрыл глаза. — Да, даже если не сейчас, то скоро, — прошептал он. — Скоро, любовь моя.
Они долго молча лежали рядом. Эллиот, кажется, задремал, но его дыхание было равномерным, а рука лежала на ее животе.
— Эви, — вдруг прошептал он, — давай вернемся в Чатем. Уедем, как только я смогу подняться с кровати.
— Ладно, — неуверенно сказала она. — Но почему?
— Если ты и впрямь ждешь ребенка, то тебе захочется быть рядом с Уинни и потребуется много свежего, деревенского воздуха. Мне тоже хочется туда. Это место быстро поставит меня на ноги. Я поправлюсь и, если нам повезет, смогу наблюдать, как округляется и толстеет твоя изящная стройная фигурка.
— Толстеет? Вот как? — возмутилась она.
— Да, — самоуверенно заявил он. — И еще я хочу, чтобы ты продолжала заниматься живописью и написала еще один портрет, не такой мрачный. И конечно, я заставлю тебя гулять со мной по лесам, вдоль реки… Может быть, мы даже искупаемся в пруду. А? — Он бросил на нее озорной взгляд и подмигнул.
— Силы небесные! — воскликнула она. — Неужели ты знал обо всем?
Но Эллиот, притворившись спящим, не ответил.
Эпилог
Осень в Чатем-Лодже всегда, при любых обстоятельствах, была самым прекрасным временем года. Ветерок доносил аромат поздних цветов и веселые голоса детей, играющих в саду на нижней террасе. Эванджелина, удобно расположившись в кресле, наблюдала за тем, как Зоя послала молоточком крокетный шар прямо в лодыжку Тео, правда, прикрытую ботинком, заставив его испустить нарочито громкий вопль, на который никто из игроков не обратил внимания.
Игра продолжалась с переменным успехом в течение нескольких часов, прерываясь лишь спорами, мелкими происшествиями и обильным завтраком на открытом воздухе, который мисс Крейн накрыла в розарии.
— Подумать только! — с манерной медлительностью произнес чей-то голос. — Какая шумная компания! Не рановато ли для такого бурного веселья?
— Эйдан! — воскликнула Эванджелина, вскакивая с кресла и целуя в щеку лорда Линдена, следом за которым, чуть отставая, шел, опираясь на трость с золотым набалдашником, Эллиот.
— Будьте осторожны, дорогая моя! — шепнул, как всегда элегантный, виконт. — Мне кажется, старый бедолага еще не знает о моих нежных чувствах к вам.
— Найди себе другой объект, старый распутник, — пробормотал Эллиот, с кряхтением опускаясь в кресло. С подчеркнутым отвращением он отбросил свою трость в траву. — Мне начинает надоедать, что вы с Уинтропом вечно таращите глаза на мою жену. Имейте совесть, ведь она ждет ребенка!
— Поделом ему будет, Линден, когда я растолстею по-настоящему! Тогда уж никто на меня не посмотрит. Кстати, где майор Уинтроп? Разве он не собирался приехать вместе с вами?
— Мэт просил извинить его, он получил известия из дома и вынужден был поехать туда, — сказал виконт, но Эванджелина заметила, что они с Эллиотом обменялись понимающими взглядами.
— В Корнуолл? — переспросил Эллиот. — Что-нибудь произошло в семье?
— Вроде того. Но я приехал не затем, чтобы обсуждать проблемы Мэта, а чтобы поговорить о твоих делах, старина.
— В таком случае твой визит будет очень коротким, потому что у меня нет проблем, — бодрым голосом ответил Эллиот. — Разве не может раненый уехать на поправку в свой загородный дом? Тем более что у меня осталась всего одна неделя до приезда матушки из Шотландии, а там уж покоя не жди.
— Ошибаешься, дорогой. Она приедет, чтобы установить мир, — поправила его Эванджелина. — Разве не помнишь, что вы оба договорились забыть о разногласиях ради будущего наследника?
Линден улыбнулся, вынул табакерку и привычным изящным движением открыл ее.
— Отложим на время семейные проблемы. Послушайте лучше меня: мне удалось установить личность загадочной миссис Притчет, которая приходила к Эванджелине!
— Не может быть! — воскликнула Эванджелина, и лицо ее вспыхнуло от смущения. Признаться Эллиоту в своих предположениях было нелегко, но появление рубинового браслета требовало какого-то объяснения. Еще труднее было узнать, что Эллиот рассказал Линдену о визите рыжеволосой экономки.
А Линден, не замечая, что ввел леди Рэннок в некоторое замешательство, продолжал.
— Хотите узнать, кто она такая? — спросил он и, не дожидаясь ответа, сообщил: — Это Мэри Таннер, сестра Антуанетты! Кто бы мог подумать? Они отличаются друг от друга, как день и ночь!
— Как ты узнал это? И как тебе удалось ее отыскать? — удивленно воскликнул Эллиот.
Чуть помешкав, Линден лениво пожал плечами.
— По правде говоря, эта мысль пришла в голову Уинтропу. Мы просто обратились за помощью к Кемблу. Маклауд сообщил нам ее имя и дал описание. А Кембл уже без особого труда узнал по своим каналам имя ее хозяйки. Мы сопоставили кое-какие факты и тоже довольно легко отыскали мамашу. Теперь она, кстати, стала владелицей одной занюханной пивнушки в Чипсайде. Мы зашли туда и сказали все, что думаем о страшных последствиях кражи драгоценностей, не говоря уже о большой глупости давать ложные сведения лондонскому уголовному полицейскому суду.
— Ну и что дальше?
— А дальше старая карга запела, словно скворец весной, и покаялась, что не собиралась красть браслет, а просто забыла о его существовании. А потом, слава святым — именно так она и сказала, — браслет случайно обнаружила ее старшая дочь. Поняв, что произошло, миссис Притчет отвезла его самому милорду.
— Что-то верится с трудом, — хмыкнул Эллиот.
— Но все подтвердилось. Мы с Мэтом побывали также у дочери, которая действительно служит экономкой у лорда и леди Коллап в Мейфэре. Миссис Притчет, урожденная Таннер, недавно вышла замуж за дворецкого по имени Элам Притчет, и все они тихо и мирно проживают в Мейфэре.
— Не пойму, в чем соль этой истории, — сухо заметил Эллиот, — если не считать, конечно, что она демонстрирует твое поразительное знание географии Лондона и близкое знакомство с доброй половиной городской прислуги.
— Ладно, слушайте дальше, — сверкнув белозубой улыбкой, продолжал Линден. — Леди Коллап, представьте себе, является двоюродной сестрой и задушевной подругой леди Хауэлл.
Эванджелина охнула.
— Леди Хауэлл говорила мне! Мэри была той самой служанкой, которую уволил лорд Хауэлл…
Она не договорила, но Линден подхватил незаконченную фразу:
— Вот именно, Эванджелина! Когда леди Хауэлл много лет назад пришла, чтобы поговорить с Мэри, Антуанетта и ее мамаша подслушали этот разговор. Впоследствии, возможно, слушая рассказы Крэнема о прошлом, Антуанетта сопоставила имена и факты и получила полную картину. И когда оказалось, что барону содержать ее не по карману, а Эллиот наотрез отказался поддерживать с ней отношения, она решила шантажировать старого греховодника Хауэлла. Как мы знаем, это решение оказалось фатальным.
— А что за женщина эта Мэри Притчет? — спросил Эллиот.
— Мне кажется, эта миссис стыдится своей семьи. Она рассказала, что ее сестра приходила к ней за несколько недель до смерти и расспрашивала о лорде Хауэлле. Потом, когда Мэри пришла в Страт-Хаус, то была уверена, что совершает правильный поступок, хотя, судя по всему, она не ожидала, что Эллиот женат. Она очень боялась, что навлекла неприятности на его голову.
— Скажи-ка мне еще кое-что, Линден, — попросил Эллиот, с отсутствующим видом массируя раненое бедро. Эванджелина с трудом подавила желание помочь ему.
— Спрашивай, — самодовольно откликнулся Линден. — Я настоящий кладезь всяческой информации.
— Как тебе удалось уговорить Крэнема сотрудничать с нами?
Линден запрокинул голову и громко расхохотался, что было на него не похоже.
— Я попросту подкупил его. Кстати, старина, если пожелаешь, можешь частично возместить мне расходы. Я давненько положил глаз на твои дуэльные пистолеты, и поскольку тебе они больше не понадобятся…
Эллиот невнятно хмыкнул, а Эванджелина, не обращая на него внимания, продолжала расспрашивать:
— Откуда вы узнали, что это лорд Хауэлл? Ведь его никто не подозревал?
— Он этого не знал, — сказал Эллиот. — Он просто распустил слухи, чтобы спугнуть птичку. А сам и понятия не имел, кто может выпорхнуть из куста.
— Понятно, — пробормотала Эванджелина.
Но внимание Линдена уже переключилось на что-то другое. Он достал монокль и принялся пристально разглядывать нижнюю террасу.
— Скажите-ка мне, Эллиот, кто та хорошенькая дама, которая с таким азартом играет в крокет? Клянусь, я никогда еще не видел… гм-м… такого замаха.
— А это, друг мой, веселая вдова миссис Уэйден, — ответил Эллиот, взглянув через низкую живую изгородь на импровизированную крокетную площадку.
— Вот как? — произнес лорд Линден. — Насколько я понимаю, она уже сняла с себя вдовьи траурные одежды?
— Да, — насмешливо ответила Эванджелина, — примерно двенадцать лет назад.
Все трое воззрились на Уинни, усердно отгонявшую от воротец Фрица, который, судя по всему, нацелился использовать их для своих собачьих надобностей. Она была оживлена, личико ее порозовело, золотисто-каштановые кудряшки были заколоты в высокую прическу. На ней было небесно-голубое шелковое платье, как обычно, с чуть более, чем следует, глубоким вырезом. Она порхала словно бабочка. Ее платье, подобно ярким крыльям, мелькало в густой листве то тут, то там, оживляя пейзаж игрой света и тени. Лорд Линден глубоко вздохнул и принялся энергично протирать монокль.
— Она мой близкий друг и компаньонка, Линден, — предупредила его Эванджелина. — К тому же она несколько старше вас.
— Не беспокойтесь, — любезно ответил Линден. — Женщины постарше имеют для меня особое очарование. Я непременно должен познакомиться с ней, пока сэр Хью не оскорбил ее безусловно утонченный вкус своими грубыми ухаживаниями.
— Очаровательная леди, приятель, уж поверь моему слову. К тому же только что рассталась с бывшим обожателем. — Эллиот взглянул на Эванджелину.
Эванджелина, не сдержавшись, фыркнула.
— Скажи правду, Эллиот, неужели в этом доме от тебя ничего нельзя сохранить в тайне?
— Вам, мадам, это не дозволено.
Лорд Линден уже не слышал их супружеской перепалки. Он поднялся с места и стал медленно спускаться по лестнице на нижнюю террасу, где, несомненно, намеревался предложить свои услуги в качестве главного носильщика молоточков для крокета, или гонялыцика собачонок, или в любом другом качестве, лишь бы снискать расположение милой дамы.
Эванджелина тоже поднялась со своего места.
— Пойдем и мы, Эллиот, дай мне твою руку. Если не ошибаюсь, наши спортсмены еще некоторое время будут продолжать игру, а мой супружеский долг призывает меня помассировать тебе больное бедро.
Губы Эллиота дрогнули в озорной улыбке, он поднял свою трость, и они рука об руку отправились по дорожке вдоль террас Чатем-Лоджа.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43