— Я не слабачка, Джон Романовски. Я выдерживала матерей, которые считают, что их херувимчики носят нимбы, а не вилы, и пережила рисование пальцем с группой из двадцати убийственных трехлетних детей. Я кремень в тяжелой ситуации, я убежище в беспокойные времена. Я могу надеть памперсы на малыша, гоняясь за ним по комнате, одной рукой, если нужно. Я не делаю одного, Джон Романовски, — не бьюсь головой о стену, это больно.Ее слова остановили его. Может быть, он неправильно оценил эту маленькую динамо-машину и ее монолог в «кролике».— Тебе все это не нравится? — спросил он, ожидая нового взрыва.Взрыва не произошло.Она посмотрела в землю, потом на него, закусив губу. Потом вздохнула и улыбнулась:— На самом деле это забавно. Застрявший верх, дождь, фокус с отрыванием тебя от приборной панели…— Да, ты, наверное, получила удовольствие от последней шутки, — он взял ее под локоть и повел к зданию. — Давай что-нибудь поедим. Потом, на сытый желудок, нам нужно будет поговорить.— Поговорить? О чем?— Не о королях и капусте, это уж точно. Но в планах произошло изменение. То есть в моих планах. Выслушай меня, и посмотрим, изменятся ли твои, хорошо?— Если ты думаешь, что выразился внятно, — Джейн почти бежала, чтобы не отставать от него, — то я первая скажу тебе «нет». Но признаюсь — я всю дорогу от Вашингтона думала, что дело неладно. Что-то не так в тебе, Джон. Хотя бы скажи — мы еще едем в Кейп-Мэй?— Я еду, — он открыл ей дверь, довольный, что у нее возникли подозрения. Милая барышня и определенно не тупая. ; — Когда поговорим, расскажешь о своих планах, ладно?Они стояли посреди зала, мимо них люди спешили к туалетам, стойкам с едой, сувенирным магазинам.— А мне понравятся новости? — спросила она.— Раньше я бы сомневался. По крайней мере, до твоего монолога, когда ты думала, что я сплю. Но сейчас ручаюсь, что понравятся. Рисование пальцами, пеленание чужих детей… Тебе придется по вкусу маленькое приключение, Джейн.— Смотря какое. Еще одно промокание предполагается?— Вряд ли. Обещаю, что подниму верх, даже если придется позвонить механику и вытащить его сюда. Нет, речь идет о Кейп-Мэй и о том, почему я туда еду. Почему тебя нанял.— Ты говорил неправду? — Джейн выставила вперед ладони и помахала ими, словно стирая вопрос. — Нет, не отвечай, не сейчас. Я это уже вычислила, тридцать миль назад. Я что-то поняла, просто не уверена, что именно. Мне нужно… вымыть руки. Встретимся здесь через пять минут, хорошо?— Договорились. — Джон проводил ее взглядом и направился к сувенирным магазинам, чтобы задать несколько вопросов одному из служащих — в первую очередь выяснить, где ближайшие магазины и прокат автомобилей.Когда Джейн вернулась, он протянул ей цент, который пропустил через машину, растянувшую его в изогнутый овал. Почему всем хотелось овальный цент — неизвестно. Но пока он ждал, ему просто нечем было заняться.— Что это? — спросила Джейн, держа монетку на открытой ладони.— Предложение помириться, — он пожал плечами.— Ну, спасибо. Хотя я с большим удовольствием съела бы гамбургер, раз ты угощаешь. — Она направилась к стойке с едой. — И колу. И послушала бы, что ты собираешься рассказать.Джон заказал на двоих и отнес еду к машине.— Можем устроить пикник, — сказал он, когда Джейн снова села на водительское место. — Все муравьи утонули.— У тебя муравьи в машине? — спросила она.Он протянул ей еду и подсунул толстую палку под пассажирское сиденье.— Что ж, с этого и начнем, — и он осторожно уселся. — Это не моя машина.Ее карие глаза округлились, словно блюдца. Он никогда не понимал этой метафоры, или аналогии, или как там ее — он писатель, а не специалист по английскому, — но сейчас понял. У Джейн Престон восхитительные огромные глаза. Наверняка дети в саду и яслях ее обожают. Будь он ребенком, каждый день приносил бы ей яблоко.— Это не твоя машина? Ты украл ее?— Одолжил, — поправил Джон, забирая свой гамбургер и содовую. — У одного из студентов.— Одолжил. У одного из студентов. В университете. Замечательно! — Джейн развернула гамбургер, откусила и следующий вопрос задала с полным ртом хлеба и мяса: — А зачем?Он широко улыбнулся:— Хороший вопрос. И хотелось бы, Джейн, чтобы мой ответ был логичнее.Джейн промокнула рот салфеткой и провела языком по верхней губе, чтобы не осталось следов кетчупа. О боже. Пусть будет два яблока каждый день, и билеты на представление, и даже ужин. Точно, ужин. Он может часами смотреть, как она ест.— Все нормально, Джон, — она спокойно взглянула на него, словно предлагая довериться. — Просто скажи мне правду. Когда совесть чиста, сразу становится легче.Джон сжал губы, стараясь не рассмеяться. Он западает на училку. Кто бы мог подумать?— Я же не окунал девчачью косичку в чернила, — хихикнул он.Восхитительный румянец залил ее щеки.— Извини, от старых привычек сложно отделаться. Так что ты хотел сказать?— Я все быстро расскажу, ладно? Если бы у меня было несколько часов, чтобы расписать все в свою пользу, я бы так и поступил, но сейчас лучше сразу с этим покончить. Можешь накричать на меня, а потом мы утрясем все детали.— Так ты все-таки украл машину? Он замахал обеими руками:— Нет. Я правда одолжил ее. Честное скаутское.— Угу. А твоя настоящая машина — «феррари».— Да, красная, ты угадала.— На профессорскую получку?Правды хватило ненадолго, и Джон озвучил первое, что пришло в голову, быстро и слишком кратко:— Я… я получил деньги в наследство. Джейн взялась за ручку дверцы.— Я выхожу из игры, — сказала она, и он быстро схватил ее руку:— Погоди, Джейн. Сейчас я говорю тебе правду. Я и тогда говорил правду, ты просто не знала этого. — Джон все еще был доволен собой, но один маленький уголок сознания — вероятно, уголок тетушки Мэрион — говорил ему, что вранье насчет источника дохода окончательно испортит дело.Хочет ли он дойти до конца с Джейн Престон? Он не знал. А должен бы знать: быстрое и твердое «нет». Но пока он не выяснит, почему нет такого ответа, пусть она будет рядом.— Пожалуйста, Джейн…Она смотрела на его руку, пока он не отпустил ее.— У тебя красный «феррари», и вместо него ты решил поехать на этой развалюхе? И я должна тебе поверить?— Да, когда ты услышишь остальное. И я знаю, это прозвучит глупо, это и есть глупость, так что прошу тебя, останься и выслушай меня.Она кивнула:— Ладно. Обещаю больше не перебивать. А ты обещай не хватать меня, если я решу выйти из машины после твоего рассказа.— Договорились, — он поднял руки. — Пальцем не трону, обещаю.— Хорошо, потому что ты ужасно большой, я бы тебя испугалась.Джон удивленно указал на себя:— Меня? Ты испугалась бы меня? Нет, я знал, что этот чудаческий маскарад непредсказуем, но не думал, что похож на серийного убийцу.Джейн уставилась на него.— Погоди-ка… Чудаческий маскарад? Ты хочешь сказать, что вырядился так нарочно?— Да, жалкое зрелище. — Он стянул очки, чувствуя себя так же глупо, как выглядел. — Но его еще пригладила тетушка Мэрион перед моим отъездом. Ты еще не видела мои коричневые штаны со стрелками и изоленту на очках. А купальный костюм, который я заказал через Интернет, — настоящее сокровище, честно говорю.Она пропустила мимо ушей все, что он сказал, кроме одного:— Кто такая тетушка Мэрион? Твоя домохозяйка?Джон откинул голову и раскатисто захохотал.— В точку, — произнес он через мгновение. — Тетушка Мэрион — моя домохозяйка. Ты слушай, ладно?— Я обещала, разве нет?— Да, но потом ты… Ладно, неважно. Поехали. Я профессор, как и говорил. Я получил приглашение, как и говорил. И я хочу поехать на конференцию, чтобы собрать информацию и написать книгу, — он вздохнул. — Как не говорил.— Книгу. — Джейн заворачивала в бумагу остатки гамбургера. — Ты хочешь написать книгу. Все сейчас что-то пишут, да? Про что? То есть насчет чего? Нет, так тоже неправильно. О чем ты хочешь написать книгу? Так лучше?— Вроде да. А книга будет публицистической. Я… я задумал политическое разоблачение.Теперь засмеялась Джейн.— Разоблачение? Ты что, серьезно? Профессор, пишущий разоблачение?Джон заставил себя сконфуженно улыбнуться и дал волю воображению писателя-публициста:— Глупо, да? Но в прошлом году у меня был студент, который сказал, что отец друга его двоюродного брата работает в Сенате. Сообщил, будто сенатор Харрисон замешан в каком-то скандале, который может разрушить его политическую и даже личную жизнь. С тех пор я его изучаю. Тщательно. Для книги, — закончил он, глядя на нее с надеждой.Он заметил, как улыбка Джейн увяла, а лицо побледнело.— Сенатор… — она два раза откашлялась. — Ты сказал, сенатор Харрисон? Сенатор Обри Харрисон?Джон кивнул:— Да, старший сенатор из Нью-Джерси. Ты знаешь такого?— Я? — Джейн поморщилась и покачала головой. — То есть я знаю, что он сенатор из Нью-Джерси и что, наверное, будет баллотироваться на пост президента. Это все знают, верно?— Любой, кому происходящее не по… да, это все знают.— Да… Да, конечно.Он взглянул на нее с любопытством — его шпионский нюх что-то почуял — и покачал головой. Эта женщина — воспитательница детского сада. Такого не подделаешь, она до мозга костей воспитательница детского сада.Только не когда она ест. Из булочки выдавился кетчуп, и Джейн слизывала его с пальцев, с ладони. Она такая соблазнительная и чувственная… но вряд ли об этом знает. Что еще интереснее.— В любом случае, — продолжал Джон, отводя взгляд от ее языка, — я давно хотел написать книгу о Харрисоне, и тут через университет приходит это приглашение. Я узнал, что он один из гостей, и подумал — вот она, возможность разведать правду об этом человеке.Джейн склонила голову набок, посмотрела на него, сощурившись, и вздохнула:— Нет, все равно не сходится, Джон. Может, сенатор Харрисон знает тебя, и поэтому ты выдумал этот… маскарад?Так, он забыл, насколько умна эта женщина, черт побери. Он не может рассказать ей, что чудаческий наряд нужен для того, чтобы в нем не узнали Дж.П. Романа. Прежде всего сам сенатор Харрисон, пусть Джон и не видел этого ублюдка с двенадцати лет.Но он пишет романы, то есть без малейшего труда может быть первоклассным лжецом.— Нет, его я не знаю, но познакомился с его племянником, Диллоном Холмсом, на семинаре по политике в Фэйрфаксе около пяти лет назад. Он тоже должен быть на конференции, как спутник сенатора. И мне… не очень хотелось, чтобы он меня узнал. Хотя сомневаюсь, что он меня вспомнит. Для него я был просто человеком из толпы, хотя мы и поспорили немного о реформе финансирования избирательных кампаний. Наверное, я замаскировался ради забавы. Мне должно быть стыдно, да?Он бросил на нее быстрый взгляд, чтобы проверить, поверила ли она в образ сконфуженного идиота, но, казалось, Джейн не обратила внимания ни на него, ни на его игру. Она прижимала руки к желудку, и, увидев ее бледные щеки, Джон на мгновенье испугался, что ей нехорошо.— Что с тобой?Она медленно подняла голову и посмотрела на него:— Кажется, гамбургер плохо пошел. Но со мной все в порядке. Только что-то в ушах звенит. Значит, мы остановились на сенаторе, его племяннике и твоей книге. Ты еще не закончил?— Нет. — Джон теперь всерьез забеспокоился о ней. — Кажется, меня немного занесло с идеей стать тайным журналистом и получить материал для разоблачения. Я не только слишком далеко зашел с чудачеством, я забыл, что не чудак.— Это точно. — Джейн, кажется, немного ожила. — Ты скорее качок, чем чудак.Джон улыбнулся:— В самом деле? Спасибо, мэм. В свое время я поигрывал в футбол.Она закатила глаза:— Это не комплимент. Ты хотел одурачить меня, Джон, втянуть в свою интригу. Ты едешь на конференцию обманывать. Тебе должно быть стыдно. Затем она чуть поморщилась. Возможно, потому, что напала на его нравственные принципы.— Я просто сокрушен, — Джон широко улыбнулся. — Но теперь, когда я рассказал правду, потому что доверяю тебе, я должен переодеться в нормальную одежду и сесть за руль настоящей машины. Иначе я убегу, завывая, в знаменитые сосновые равнины Нью-Джерси. Идет?— Идет? Тебе напомнить, что я почти утонула?— Не утонула, — ответил он с гордостью. — Ты начала получать удовольствие. И мы сможем здорово развлечься, если ты согласишься мне помочь.— Соглашусь тебе помочь в чем?— Помочь подобраться к Харрисону, постреляв своими глазищами в него или даже в его племянника. Чтобы мы… то есть я недельку понаблюдал за этой шишкой, за его мимикой и жестами, например, чтобы описать его ближе к реальности. А может, заполнить пробелы в моем исследовании. Никакого риска, никаких заворотов, просто привлечь его внимание. Ведь это совсем несложно для красивой женщины.— Так, значит, я стреляю в него глазами, и мы к нему подбираемся, чтобы ты мог добыть информацию?— Для книги, — добавил Джон. Он уже похоронил мысль о том, чтобы подталкивать Джейн к сенатору. Теперь он знал: женщиной легкого поведения Джейн Престон не была. На конференцию приедут и другие женщины, которым только скажи. Но на такие мероприятия пару приглашают чаще, чем одинокого мужчину. Так надежнее. Ему нужно лишь подобраться к Харрисону и понаблюдать, как он оступится, а потом убедиться, что его за этим поймали. Прощайте, честолюбивые президентские мечты.Джейн снова заговорила:— Вот почему ты хотел, чтобы я подписала контракт, да? На случай, если ты действительно опубликуешь эту книгу? Ты не хотел, чтобы кто-то узнал, что ты поехал на конференцию с целью обмануть?— Именно, — ответил он. Пусть лучше думает об этом, а не о чем-то другом.— И ты нанял меня — вернее, Молли — как приманку?— Признан виновным, — Джон широко улыбнулся.— Но чудаком ты больше не притворяешься?— А что делать, Джейн? Если я не смог одурачить тебя, то у меня никого не получится одурачить.— Ну ничего себе. Спасибо. Приятно узнать, что ты думаешь о моем уме, логическом мышлении и так далее.— Еще я думаю, что ты достаточно красива и обаятельна, чтобы стать приманкой. Это меня извиняет?— До свидания, Джон, живи хорошо и полечись. Серьезно, — Джейн снова взялась за ручку дверцы. Потом обернулась и взглянула на него. — Ты не собираешься меня остановить?— Ты же сказала, что нельзя к тебе притрагиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33