Никогда я не видел ее такой счастливой… И вот, когда малышу было уже около четырех месяцев, однажды утром Стелла обнаружила его мертвым в кроватке. Мы так и не поняли, отчего он умер. Когда она клала его в его кроватку накануне, малыш был совершенно здоров. Стелла обезумела от горя. Она не могла примириться с мыслью, что Кристофера нет. Она впала в состояние глубочайшей, тяжелейшей тоски. Все часы проводила в детской, сидя у колыбельки-качалки. Если не сидела в детской, пропадала в церкви. Дошло до того, что мы стали с ней как чужие; ночи напролет она плакала. Боже ты мой, как она плакала!..Голос Джейка сделался глуше:— Ей стало казаться, будто это она виновата во всем, что произошло в нашей семье, — виновата передо мной, но больше всего перед самой собой. Она полагала, что основная цельвсякого брака — производить на свет детей. С самого начала она пыталась забеременеть, и каждый раз ее постигала неудача. Теперь она лишилась уже троих детей, и, значит, в этом только ее вина и больше ничья! Никакие уговоры не действовали. Стелла была одержима собственным чувством вины. Ее теплота, любовь и нежность исчезли, уступив место безнадежности, подтачивавшей жизненные силы. Стелла вбила себе в голову, будто все это произошло потому, что она отвергла Чарли; что все эти страдания бог послал ей как кару за этот грех. Я сердился, убеждал, говорил, что она заблуждается, считая будто Чарли женился бы на ней; что этот человек не создан для брака. Просто она привлекала его своей неуступчивостью, а на самом деле он просто хотел затащить ее в постель. Мы поссорились. Стелла обвиняла меня в том, что я ревную ее к Чарли, что я уже пресытился ею, что считаю обузой ее, не способную родить, не способную исполнить свой супружеский долг передо мной. Я уверял ее, что не это главное; что просто быть с ней уже для меня счастье. Она истолковала это как мое нежелание понять ее, мое равнодушие к тому, что так для нее важно: исполнить свое жизненное предназначение, стать полноценной женой и матерью семейства. Наши отношения настолько испортились, что я все больше времени отдавал работе, стараясь как можно реже бывать дома, потому что теперь меня перестало туда тянуть. Я стал устраивать себе регулярные поездки за границу — к тому времени у меня появились клиенты-арабы. И однажды, когда я вернулся домой после одной из таких командировок, Стелла бросилась мне на шею, говорила, что ей без меня плохо, умоляла простить ее и сделать еще одну попытку.Джейк засмеялся нервным смехом. Потом продолжал:— Попытку! Теперь она не оставляла меня ни на минуту. Я приходил домой смертельно усталый, но Стелла только и знала, что требовала от меня немедленно лечь с ней в постель, чтобы поскорей забеременеть. Стоило мне сказать, что я устал, как она тут же принималась упрекать меня, что я больше ее не люблю. Каждый божий день она измеряла себе температуру, просматривала свой календарик, неустанно тормошила меня. Я злился, потому что мне казалось, что она смотрит на меня как на жеребца-производителя. Ссоры стали перерастать в скандалы. Стелла обвиняла меня в том. что у меня появились другие женщины, — вот якобы почему я утратил к ней интерес. Другие женщины! Да я ни на одну не смотрел. Я продолжал любить Стеллу, но почувствовал, что теряю ее. Она всегда раньше интересовалась моими делами, гордилась мной; любила устраивать вечеринки; все кругом считали меня счастливчиком. Но я никак не мог понять навязчивой идеи Стеллы, что до тех пор, пока она не родит здорового, жизнеспособного ребенка, она не может считать себя женщиной. Теперь Стелла уже не отдавалась мне с такой страстью, как когда-то; она не любила меня, она использовала меня…Я знаю, что это такое! — проговорила Клэр с тоской.— То, что раньше было гораздо больше, чем только секс, теперь превратилось в работу; в отработанный, четкий процесс зачатия. Я сказал Стелле, что если она не изменит к этому своего отношение, то я так больше не смогу. Для меня такое было невыносимо. С тем я и уехал. Поездка выдалась долгой, затянулась месяца на полтора; и вот через месяц я получаю письмо, — как водится, анонимное, — где сообщается, что моя жена погуливает с Чарли Уитменом! — Джейк сжал голову руками. — Если бы я в тот момент оказался рассудительней, но я ошалел от ярости. Стелла меня обвиняла в неверности, а теперь сама изменяет мне с человеком, заведомо зная, что тот имеет на меня зуб! Первым же самолетом я улетел на родину.Джейк замолк, и надолго. Когда он снова начал рассказывать, голос его звучал уже более уверенно:— Наверное, было суждено судьбой, чтобы я застал их вместе. О нет, не в постели — это было бы слишком примитивно. Они вместе ужинали, только и всего; Стелла была такая радостная, такая хорошенькая, прямо как прежняя! Я потерял контроль над собой. Набросился на Чарли, он отразил мой удар, и в мгновение ока мы уже колотили друг друга, сметая все на своем пути. Стелла стала умолять нас прекратить, кричала, что Чарли зашел просто по-приятельски, что она специально пригласила его, чтобы извиниться за прошлое… Но при мысли, что Стелла делилась с ним нашими семейными бедами, я разошелся еще пуще. Мы с Чарли уже не обращали внимания на Стеллу, настолько каждый был поглощен своими прошлыми обидами, своим привычным стремлением одержать верх. Мы уже дрались не из-за Стеллы; мы дрались, чтобы выяснить, кто сильней.Я не заметил, когда Стелла ушла; помню только, что, когда я шел, пошатываясь, от входной двери, после того, как вышвырнул Чарли вон, чувствуя, как все плывет перед глазами и как струится кровь из рассеченной брови, я вдруг обнаружил, что ее нет. Я кинулся по лестнице вверх, забарабанил в дверь ее спальни. Дверь оказалась заперта, а Стелла крикнула, чтоб я убирался прочь, отправлялся к своим любовницам, к своим драгоценным делам, на которые я ее променял. Я обвинил ее вероломстве, мы принялись страшно скандалить через запертую дверь. Тогда я, все еще дрожа от гнева, спустился вниз налил себе виски… Проснулся я от крика, обнаружив, что лежу на обеденном столе. В голове страшно гудело, но я кинулся на второй этаж и застал истошно вопившую служанку, мексиканку Энкарнасьон, в спальне Стеллы. Стелла лежала на кровати в новом пеньюаре, я и сейчас вижу его: сапфирово-синий, с синими ленточками, завязанными на плечах. Она лежала, окоченевшая, сложив на груди руки, как святая на старинной иконе. Уже несколько часов как она была мертва.— О господи боже! — с ужасом выдохнула Клэр.— Энкарнасьон сказала, что Стелла проглотила почти целый пузырек валиума. Служанка обнаружила ее мертвую, когда понесла наверх поднос с завтраком. Дверь тогда уже была открыта.Джейк отнял руки от висков; глаза были сухи, но горели лихорадочным блеском.— Не думаю, чтобы Стелла хотела наложить на себя руки, иначе она не отперла бы дверь. Это был просто жест отчаяния; последняя попытка показать мне, как она бесконечно несчастна, как беспомощна, как ей страшно жить. — Голос Джейка дрогнул. — Должно быть, она надеялась, что я предприму со своей стороны еще одну попытку, что вернусь, и… тогда бы все образовалось, но я был внизу и настолько пьян, что проспал момент, когда она умирала! Глубоко переживая рассказ Джейка, Клэр невольно потянулась к нему рукой:— Ах, Джейк.. Джейк… как я тебе сочувствую!И обняла его, чувствуя потребность успокоить, унять его боль.— Это я виноват в том, что она умерла! Что мне стоило хотя бы чуть-чуть подумать!.. Стелла просто была не способна на измену. Она была католичкой; клятвы, данные при венчании, были для нее священны. Она была, как выражался Чарли, «дитя провинциальной морали». И если б и возник такой случай, Стелла ни за что не выбрала бы Чарли. Она не была жестока. И я не верю Чарли, который утверждает, будто бы они были со Стеллой любовниками; якобы каждый раз, уезжал, он заявлялся к ней.— Он тебе так сказал?— Да. Но я-то Стеллу знал лучше его! То, что он считал нормальным, обычным адюльтером, для Стеллы было смертельным грехом. Просто он хотел уязвить меня побольней, отомстить тем самым за то, что я когда-то отбил у него Стеллу.Я убежден, что даже и сейчас он не может мне этого простить; не самой смерти Стеллы, а именно того, что он тогда ее потерял и что увел ее не кто-нибудь, а именно я.И знаешь, какую насмешку приготовила мне судьба? Вскрытие показало, что Стелла была беременна!.. Должно быть это случилось как раз в ту ночь накануне моего отъезда.Думаюона этого еще не знала… Я понял по красным пометкам в ее календаре… если бы ей подождать всего пару дней!.. Или если бы не было этого проклятого письма, из-за которого я помчался домой… Чарли утверждал, что ребенок от него; что якобы он спал со Стеллой каждый раз, когда я уезжал из дома; что ему было известно, как она жаждала забеременеть снова, и, раз я оказался несостоятелен, на помощь пришел он и справился с этой задачей, доказав таким образом раз и навсегда свое превосходство.Светлые глаза Джейка потухли, он произнес с трудом:— Я уверен, что он лжет и это его способ расквитаться со мной. Но временами…— Хочется напиться?— Да! Как я напился в ту ночь, когда Стелла умерла, как напивался после ее смерти. Напивался до такой степени, что превратился в безнадежного алкоголика, пока не спохватился и прошел курс лечения.— Я все ломала голову, — мягко сказала Клэр. — Ведь вообще-то ты не пьешь, да?— Нет! Не рискую. Кроме тех случаев, когда чувствую, что иначе мне никак не заснуть…— Ах, Джейк!.. — Клэр обвила его руками. Он крепко стиснул ее в объятиях. — Пожалуйста, прости меня… Я ведь ничего не знала…— Откуда тебе было знать? Я ведь не хотел это афишировать. К чему всем знать, что Джейк Бернс довел свою жену до самоубийства и потом сделался жалким алкоголиком? — произнес он приглушенно ей в плечо. — Иногда мне кажется, что эту кару мне послал господь, что не надо было мне становиться между Стеллой и Чарли, что, может, она была бы счастливее с ним, народила бы ему целую кучу детей, которых так хотела!— В том, что у Стеллы дважды был выкидыш и что третей малыш погиб, нет твоей вины!— Может, так, а может, нет! Я действительно часто оставлял ее одну. Да, мы ссорились, господи, как мы ссорились! Временами мне даже хотелось бросить ее, временами я ненавидел ее, особенно когда она видела во мне лишь средство забеременеть, и я не нужен был ей как Джейк Бернс, как человек, как любимый, а был ей нужен только в качестве личного производителя! Но все это не может служить оправданием моей вины в том, что она умерла, что произошло это самоубийство! Меня обвинила ее мать. Сказала, что теперь не будет мне в жизни счастья. А Чарли с тех самых пор изо всех сил только об этом и заботится. Уже потом, много позже, когда я попытался забыть прошлое, он мне этого сделать не дал. Дважды уводил у меня женщин, с которыми я связывал свои надежды на счастливое супружество. — Джейк помолчал. — Третьей оказалась ты, — наконец произнес он.— Я не подозревала… — беспомощно проговорила Клэр.— Знаю! А вот Чарли заподозрил! Наверное, кто-то рассказал ему о тебе… обо мне. Вот он и явился, чтобы снова все порушить! Только не на такую напал. Ты сумела разглядеть, что он собой представляет.— Только потому, что он мне напомнил Рори!— Слава богу! Я не к тому, что ты оказалась несчастлива в замужестве и с тех пор решила больше не рисковать, а к тому, что с тобой у меня появился шанс.— Джейк, я… — в смущении пролепетала Клэр.— Знаю! Ты скажешь, что я тебе симпатичен как друг! — Он в впился в нее взглядом. — Но только этой ночью между нами было явно больше, чем симпатия, и ты это знаешь!— Просто я уже давно не…— Пусть так. Воздержание абсолютно на тебе не сказалось. Мы были вместе: я и ты.Клэр молчала, читая в его глазах, в интонациях голоса, что так оно иесть.— Все произошло… так внезапно… — сказала она.— Это было необыкновенно! Мне было так хорошо! Я…Клэр приложила пальцы к его губам:— Прошу тебя, Джейк! Я еще не готова к этому! Даже не наю, буду ли готова когда-нибудь…— Да что ты, разве сама не видишь? Если бы ты не была готова разве смогло бы все произойти так, как произошло? Ты дала волю чувствам — да, именно так оно и было! Ведь и ты тоже сильно этого хотела… Тебе нужна любовь, Клэр! Не отталкивай меня! Пусть ты не любишь так, как я, пока еще не любишь. Я готов ждать. Только не надо, не беги от любви, не беги от меня! Прошу тебя! Мне кажется, я этого не переживу…Клэр замотала головой, отстраняясь от Джейка:— Не надо, Джейк! Меня гложет чувство вины, которого мне хватит до конца жизни! Я не умею только брать и ничего не давать взамен!— Но ты дала, дала! Ты была готова отдать больше! Ты как раз та женщина, которая не может не давать!Джейк снова взял ее руки в свои:— Доверься мне, Клэр! Мне это так необходимо! И поверь мне, что на сей раз ты встретишь понимание и нежность.— Я теперь не та доверчивая девушка! — тихо сказала Клэр.— Да, я знаю, но дай мне шанс. Сейчас ты не испытываешь ко мне то же, что я к тебе. Единственно, о чем я прошу, дай мне попытаться разбудить в тебе те же чувства. Этой ночью мы почувствовали, что нужны друг другу.— Я стосковалась по ласкам.— И я! Вот почему я не могу тебя отпустить! Именно ты мне нужна, и, что бы ты там ни говорила, я тоже нужен тебе! — Джейк придвинулся ближе. — Да, ты ошиблась, но здесь нет твоей вины. Моя же ошибка обернулась моей виной. Мы оба с тобой только люди. Ты боишься, потому что от природы ранима, — ты пытаешься восстановить свое человеческое достоинство, и я ведь немного помог тебе в этом, разве не так?— Очень помог!— Так позволь мне довести дело до конца! Единственное, о чем я прошу, — дай мне шанс! — Но это было бы нечестно…Джейк видел, как она борется с собой, как пытается рассудочность поставить над чувственностью. Клэр была не из тех женщин, кто вступает в связь с мужчиной, совершенно не заботясь о последствиях для обоих. В этом она была старомодна Драммонды были семейством старого уклада, они и по сей день чтили добродетели и ценности Викторианской эпохи Клэр была воспитана по заветам Библии: добродетель превыше всего. Соединяться с мужчиной значило для нее очень сильно его любить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56