— Руфус, моя верность давно принадлежит только тебе, — прошептала Порция, ласково взяв его за руку и прижав к своей щеке.Но он ничего не ответил, только погладил ее жесткой ладонью. Глава 19 — За сон на посту полагается наказание.Порция открыла глаза и зевнула. Она улыбнулась, взглянув на массивный силуэт, заслонивший ей солнце, и возразила:— Но ведь я еще не на посту.— Нет, ты на посту уже целых десять минут, — серьезно сообщил Руфус.— Ох, не может быть! — Порция мигом уселась на мягком мху. — Неужели я столько проспала? — Она выпрямилась, цепляясь за ветви старого дерева, под которым так уютно устроилась.С берега реки с громким лаем примчалась Джуно. Она положила палку к ногам Руфуса и уселась, выжидательно поблескивая глазами, надеясь поиграть. Руфус поднял палку и зашвырнул подальше. Щенок моментально сорвался с места.— Сама не знаю, с чего это меня так потянуло в сон. Вроде бы присела всего на минуту, — смущенно бормотала Порция, отряхивая с плаща и штанов древесный мусор. Это случалось уже не в первый раз. Сонливость подкатывалась исподволь, невидимой волной, и Порция буквально проваливалась в забытье. — Теперь Джордж будет без конца ворчать и строить из себя обиженного.— Нет, не будет. Так уж вышло, что вместо тебя назначен другой часовой. — Руфус не спеша опустился на землю, опираясь спиной на толстый ствол, и приглашающе похлопал по земле рядом с собой. Порция не спешила к нему присоединиться и подозрительно нахмурилась:— С какой стати?— С такой, что я хочу дать тебе более важное поручение, чем простая караульная служба. — Чтобы посмотреть на нее, Руфусу пришлось заслониться рукой от ослепительного майского солнца.Порция растерянно огляделась. В глазах зажегся лукавый огонек. Она даже облизнулась.— Здесь? Тебе не кажется это место слишком открытым?— На сей раз, маленькая развратница, я имел в виду совершенно иное, — со смехом заявил Руфус. — Иди же, садись, мне нужно кое о чем рассказать.Порция внимательно всматривалась в его лицо. В воздухе давно витало нечто неопределенное, предчувствие важных перемен. И хотя Руфус вел себя как обычно и по его непроницаемой физиономии невозможно было ничего угадать, она все же успела уловить возбуждение, промелькнувшее на дне синих глаз, и то едва заметное напряжение, с которым опиралась на ствол сильная проворная фигура.— Что-то случилось? — Она уселась рядом с Руфусом.— Гонец из Оксфорда. — Он зажмурился и с довольной ухмылкой подставил лицо под солнечные лучи.— Королевский гонец? Нет, Джуно, убери это отсюда. — Она нетерпеливо схватила замусоленную палку, которую щенок положил ей на колени, и отшвырнула в кусты.— Королевский гонец, — подтвердил Руфус, но не спешил открывать глаза. По его лицу все еще блуждала загадочная улыбка.— Мне следует самой угадать, что за вести он принес? Вот, Джуно, возьми лучше это. — И она протянула щенку сосновую шишку.— Нет. Когда ты, наконец перестанешь возиться со своей собакой и сможешь уделить мне побольше внимания, я все тебе расскажу.— Ох, извини. — Порция потянулась и запечатлела примирительный поцелуй в уголке его рта. — Я вся внимание.— Его величество в своей непреходящей мудрости по достоинству оценил услуги своего верноподданного и даровал роду Ротбери полное помилование с восстановлением в правах и привилегиях. — Руфус открыл глаза, и Порция прочла в них тщательно скрываемое торжество, удовлетворение и что-то еще, вызвавшее в ней брезгливую дрожь. Триумф… причем не просто триумф, а скорее злорадство, которое испытывают при виде унижения врага: вот он лежит, поверженный, и победитель давит ему каблуком на горло…Вернулась Джуно, возбужденно ворча и размахивая шишкой. Однако в атмосфере под сосной что-то неуловимо изменилось, и догадливый щенок почел за благо улечься в сторонке, зажав в лапах новую игрушку и с обожанием следя за своей хозяйкой.— Но ведь это не все, — угадала Порция. — Что там еще?— Я получил приказ взять в осаду замок Грэнвилл, — продолжил Руфус. — После апрельского поражения армия мятежников намного превосходит численностью королевские войска, расположенные на севере. Если нам удастся изолировать замок Грэнвилл — и тем самым запереть в его стенах ополчение, не позволив ему принять участие в летней кампании, — мы значительно повысим шансы на успех наших союзников. — При этом рука Руфуса как бы сама по себе потянулась к перевязи, и пальцы легли на рукоять тяжелого грозного меча. — И кто же справится с такой задачей лучше, чем его сосед и кровный враг, граф Ротбери, вернейший слуга короля?Порция ничего не смогла поделать — брезгливость переросла в настоящее отвращение. В каждом злорадном слове, в каждом жесте было столько яда, что нельзя было больше избегать жестокого открытия: вся хваленая преданность Руфуса Декатура законному монарху не стоила и ломаного гроша. Руфус с самого начала принял участие в войне исключительно ради собственной выгоды. А ведь она отлично знала, чем руководствовался в своем выборе Като. Маркиз принял сторону парламента по глубоким моральным убеждениям. Разве это не делало Като лучшим… по крайней мере более честным человеком?Это был не тот вопрос, на который Порция желала бы получить ответ. Она знала, что в данный момент, после полного разгрома в апреле под Селби, армиям короля приходится несладко. И решение осадить замок Като и вывести его из игры являлось вполне логичным.— Когда ты отправишься к замку?— Мы выступаем после заката. — Руфус вскочил одним быстрым, неуловимым движением, и протянул Порции руку. — Я намерен занять позиции вокруг замка прежде, чем Като откроет глаза завтра утром. Ступай в дом и собери вещи.— Меня тоже берут с собой?— Ты — такой же член дружины, как все. — Руфус прищурился, и взгляд голубых глаз стал мрачнее тучи. — В осаде примут участие все бойцы Декатура, способные держать оружие. Осада будет долгой и чрезвычайно утомительной, хотя я намерен заставить Като сдаться еще до конца лета… во что бы то ни стало. — Он так и впился взглядом в ее лицо. И вкрадчиво спросил: — Порция, уж не пасуешь ли ты перед такой задачей?Она замялась всего на миг, однако понимала, что и эта пауза не ускользнула от его внимания. И как можно решительнее покачала головой:— Нет.Руфус смотрел на Порцию все так же пронзительно, словно стараясь прочесть ее мысли, и наконец спросил:— Я полагаю, Грэнвилл успел хорошо подготовиться к осаде. Мое предположение верно?— Да, — устало откликнулась она. — Като собрал хороший урожай и до отказа заполнил кладовые. Я сама видела эти приготовления, пока жила в замке.— Но есть все же одна вещь, которую он не успел запасти в нужном количестве, — вроде бы безразлично заметил Руфус. — Одна вещь, без которой не выживет ни он, ни его люди. Ты знаешь, что это, Порция?Девушка напряженно задумалась. Нет, в ее мыслях замок Грэнвилл всегда выглядел неприступной твердыней. Управляемой твердой рукой и железной волей. Там не была упущена ни единая мелочь. И она сдалась, покачав головой:— Нет, не знаю.Он улыбнулся — одними губами, без тени тепла или радости.— Значит, скоро узнаешь. — И с коротким кивком Декатур направился прочь.После его ухода Порция словно осталась в замкнутом, пустом пространстве. Тем сильнее бросалась в глаза царившая в деревне суета. Люди метались по улицам, громко возбужденно перекликаясь под грохот барабанов и пронзительное пение труб, звавших тех, кто находился за границами лагеря. Миновало время позиционной войны и мелких стычек. Армия Декатура готовилась впервые принять участие в настоящей, масштабной военной кампании.А что же станет с простыми, ни в чем не повинными людьми, живущими в замке? С Оливией и с Фиби? С детьми? Даже с Дианой? Чем они заслужили ужасы этой войны? Горе голода и разрушений? Отчаяние при виде врага, подступившего к самым воротам? Страх во время атак и грохота пушек? Смертоносное пламя, перелетающее через крепостные стены? Безнадежность и унижения, вечные спутники осады?Нет, Порция не чувствовала ни малейшего возбуждения — только горечь и растерянность. Чтобы оставаться верной Руфусу, она будет вынуждена принять участие в осаде. Но все в ней восставало против этого. Интересно, на что намекал Декатур, с помощью чего надеялся сломить сопротивление осажденных?Нехотя, со странной для нее медлительностью, Порция направилась к дому. Зато Джуно вела себя как ни в чем не бывало: носилась взад-вперед по тропинке, обнюхивала каждый куст и старалась не пропустить ни одной кроличьей норы, радостно размахивая мохнатым хвостом.В доме было непривычно тихо и пусто. Даже огонь не потрескивал в очаге: в эти теплые весенние дни его разводили только чтобы согреть воду. Порция поднялась наверх, чтобы собрать свои вещи. Их оказалось совсем немного: небольшая кучка на широкой кровати выглядела попросту жалко. Смена белья, носки, теплый плащ да две холщовые рубахи. Порция машинально стала складывать старые тряпки, которыми пользовалась обычно во время месячных недомоганий. И внезапно застыла. Потрясенный взгляд был прикован к кучке вещей на кровати.Так и есть, обычный срок недомоганий давно миновал. Вот только как давно? Порция лихорадочно пыталась собраться с мыслями и вспомнить поточнее. Прежде ей и в голову не приходило обращать на такие мелочи внимание. Они начинались и кончались и всегда приносили одни хлопоты. О тонкостях строения собственного тела у Порции было весьма смутное представление. С детства у нее почти не было подруг, и никто не собирался занять место ее матери. Когда она впервые обнаружила у себя кровь, то вся в слезах примчачась к Джеку, полная уверенности, что в ее теле внезапно отворилась какая-то ужасная смертельная рана.Он, конечно, был в стельку пьян, но ради такого случая постарался держать себя в руках и достаточно внятно объяснил, что это совершенно обычная вещь, что случается она со всеми женщинами на свете и что Порции остается только смириться. На следующий день отец отвел ее на свидание с содержательницей своего любимого борделя в Глазго. Мадам прочла растерянной девочке грубую, но толковую лекцию о некоторых жизненных премудростях, после чего Порция окончательно успокоилась и'почти не обращала внимания на мелкие неприятности.Однако теперь это невнимание сыграло с ней плохую шутку. Порция трясущимися руками провела по своему телу. Вроде бы все оставалось прежним. Если она действительно беременна, то когда сможет почувствовать перемены? До сих пор, ей не приходилось жаловаться ни на какие недомогания. И если это все же случилось, наверняка она что-то должна была бы почувствовать!Внизу с грохотом распахнулась входная дверь.— Порция… Порция… Порция! — Возбужденный визг мальчишек моментально вывел ее из ступора.— Что такое? — крикнула она с верхней ступеньки.— Нас послали собрать вещи, потому что…— А я хочу взять с собой солдатиков! — взвизгнул Люк, перебивая менее проворного в словах братишку. — Только нигде их не могу найти!.. Я думал, что оставил их у Сайласа, но там их нет! — И он принялся скидывать на пол свою постель, то погружаясь, то выныривая из тряпья, словно обезумевшая морская чайка.Джуно, проскочившая в дом вместе с мальчишками, приняла участие в этой замечательной охоте с восторженным лаем. Тоби, безуспешно пытавшийся дотянуться до деревянной свистульки, уцепился за край полки и обрушил ее на себя вместе с ворохом игрушек и каких-то особо ценных деревяшек.— Что за чертовщина?! — Голос Руфуса, явно готового вот-вот взорваться, едва перекрыл ужасный гам. — Здесь что, сумасшедший дом?— Похоже, они решили, что отправляются с нами, — отвечала Порция. — Наверное, они ошиблись?— Но я не могу их здесь оставить. За ними некому будет присматривать. — И Руфус сердито взмахнул кулаком над продолжавшейся свалкой: — А ну тихо!Наступила мгновенная тишина. Растерянные дети в испуге уставились на отца.— Ты не можешь тащить за собой детей. Там будет слишком опасно, — настаивала Порция.— С нами отправятся все, кто способен держать меч. — Руфус сердито почесал затылок. — Ты ведь не предложишь мне оставить эту парочку на попечение дряхлых дедов, верно?Об этом нечего было и думать.— Нет, конечно, нет. Но можно найти кого-то еще… Как насчет женщин из заведения мадам Белдэм?— Я не собираюсь оставлять их в борделе!— А я не думаю, что военный лагерь во время осады будет более подходящим местом!— А что такое бордель? — тут же поинтересовался Тоби.— Место, где живет много женщин, — пояснила Порция.— Мы не хотим там жить! — Тоби даже скривился от отвращения.— Нет, нет, только не там! — подхватил Люк, брезгливо морща нос. — Мне надо найти солдатиков! — Он с прежним энтузиазмом ринулся на поиски.Руфус долго думал, глядя на всю эту суету, и наконец сказал:— Их придется взять с собой. Все-таки осада — это не активные бои.— Ты отец — тебе и решать, — отвечала Порция, повернувшись к лестнице.— Но я всегда прислушивался к твоему мнению. — Руфус поднимался следом, оставив за спиной шум и гам.— Ну, тогда подумай вот о чем. Ты — граф Ротбери. Ты больше не отверженный… не разбойник с большой дороги. Тебе вернули твои владения. Твой дом будет отстроен заново. И ты скоро вернешься в свет, чтобы занять принадлежащее тебе по праву место. А какое место в этом обществе ты уготовил своим сыновьям?Руфусу стало ясно, что во всех своих хитроумных, тщательно составляемых планах, как и теперь, в горячке триумфа, он совершенно об этом не думал. Собственно говоря, он не очень-то представлял, как сам возвратится в свет. Он не имел представления о его законах и обычаях.— Не знаю, — пробормотал Декатур. — Как-то не заглядывал так далеко… — И добавил с нетерпением: — Ради Бога, Порция, гонец прибыл только нынче утром. И вокруг нас бушует война. Мне и без того есть о чем заботиться.— Да, конечно. — Порция снова посмотрела на тряпки на кровати. — Я помогу мальчикам собрать вещи. Ты наверняка нужен где-то в деревне.Руфус заколебался — его насторожил необычный тон их разговора. У него было ощущение, что Порция пыталась намекнуть на какую-то важную деталь, которую он сам упустил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52