— Странноватое совпадение — ее увели во второй раз, верно, сэр?— Но в первый раз все действительно произошло случайно, а теперь охотились не за ней, а за Оливией, — сердито возразил Като.— Может, оно и так, а может, и нет. В первый раз он ее и пальцем не тронул. А что теперь? — Гил даже притопнул ногой. — И кто может поручиться, что она не в сговоре с этим мерзавцем, а? Кто может поручиться, что она не нарочно подвела леди Оливию к такому месту, откуда можно было ее умыкнуть, да только в последнюю минуту у них что-то разладилось?Като не сводил глаз с Гила. Сержант всегда славился своей подозрительностью, а Порцию он невзлюбил с самого начала, после памятной стычки с Декатуром. Но представить себе, что Порция окажется в сговоре с Декатуром? Невозможно!.. Или все-таки возможно?..Что ему вообще известно про эту девчонку? У нее нет ни гроша за душой и нет никаких зримых источников дохода — только его покровительство. А что, если она успела попасть под чары Декатура во время той встречи на дороге? Не она первая, не она последняя — если верить слухам…За Гилом давно закрылась дверь, а Като все еще стоял возле окна, всматриваясь в чернильную ночную тьму. Перед его мысленным взором представали все повороты, подъемы и спуски долгого пути до логова Декатура так ясно, как если бы он проделывал этот путь наяву среди бела дня.Декатур и Грэнвилл. Все ближе и неотвратимее тот день, когда они смогут подвести итог многолетней вражде. Глава 8 Часа через полтора Порция услышала, как хлопнула входная дверь. Она все еще сидела неподвижно, кутаясь в лохмотья грязного плаща и едва обращая внимание на то, что лицо больше не жжет, и опухоль вроде бы спала. Не было сил шевельнуть пальцем — не то что подняться и улечься в постель. По-видимому, треволнения ужасного дня вымотали ее окончательно. Она даже не могла собраться с мыслями.Однако звуки снизу моментально вернули ее к жизни. Девушка подскочила к двери и осторожно приоткрыла ее. В спальне никого не было. Руфус Декатур ушел и оставил ее одну.Порция решила, что Руфус вообразил, будто его пленница, устав, давно заснула — или, во всяком случае, настолько испугана и растеряна, что не посмеет воспользоваться незапертой дверью. В таком случае он здорово ошибся.На цыпочках Порция пробежала через спальню и проскользнула вниз. Остатки ужина были убраны со стола, огонь в очаге затухал, а в канделябр вставлена новая свеча. Похоже, хозяин отлучился совсем ненадолго.Порция невольно покосилась на занавеску в дальнем углу и тихонько направилась туда, не в силах сдержать любопытство. Малыши спали, как щенята, свернувшись единым клубком. С мальчиков даже не сняли верхнюю одежду! Дженет Бектон пришла бы в ярость при виде такой небрежности. Порция невольно улыбнулась ну и чушь лезет ей в голову! Нашла что сравнивать — убогий закуток в домишке Руфуса Декатура и роскошную детскую комнату в замке Грэнвилл!Она всмотрелась в сонные лица. Вспомнился живой блеск ярко-голубых глаз. Малыши удивительно походили на своего отца. А где-то по свету скитается их мать — женщина, лишенная права носить обручальное кольцо.Порция решительно отступила назад и поправила занавеску. Кто-кто, а женщины явно не пользовались почетом в этой берлоге.Кстати, что это может означать для нее лично? Бесполезная заложница… одна-одинешенька в забытой Богом деревне! У нее все еще оставался кинжал, но разве в такой ситуации это поможет?Пленница метнулась к двери и приоткрыла ее, стараясь хоть что-то рассмотреть. Со стороны того дома, который она считала столовой, доносились музыка и смех. Если вся шайка напьется до зеленых чертиков, у Порции появится шанс сбежать.Она вышла наружу и спряталась в тени от стены. Для побега потребуется лошадь. Пешком ей ни за что не пробраться по этой жуткой горной местности.Ночь была холодной. Пока Порция кралась по деревне, нос ей щекотали запахи нехитрой стряпни. В темноте все домики казались такими теплыми, обжитыми, и люди мирно сидят там у огня, не спеша ужинают и подшучивают друг над другом — словом, наслаждаются покоем и безопасностью.Порция всю жизнь была никому не нужной, бездомной нищей, о которой некому позаботиться. Конечно, рядом всегда находился Джек — но разве Джека можно было считать настоящим отцом?.. Он был причиной ее появления на свет — и не более. В эту ужасную ночь, пробегая по заснеженной деревне и невольно рисуя в своем воображении картины домашнего уюта, Порция ощутила свое одиночество с особенной остротой. Вот и сейчас она совершает отчаянную попытку сбежать оттуда, где ей не место, — чтобы вернуться туда, где она снова будет чужой. Обычно ей удавалось найти забавные стороны даже в самых мрачных ситуациях. И это служило неплохой защитой от сознания собственного несчастья. Но в эту ночь защита не сработала.Девушка обнаружила конюшню довольно быстро. Для такой убогой деревни конюшня выглядела просто роскошно — просторное длинное здание с аккуратно вычищенным двором, мощенным булыжником. Но уже в следующую минуту стало ясно, что увести коня тайком нечего и пытаться — оба конца конюшни ярко освещались фонарями, а из распахнутых дверей помещения для конюхов доносились голоса и смех. Вот кто-то вышел во двор, на ходу расстегивая штаны. Человек справил нужду в углу возле стены и вернулся назад.Порция поспешила уйти подальше и сама не заметила, как добрела до реки. Она не знала, что привело ее на берег — то ли рука судьбы, то ли упрямое нежелание смириться с тем, что попытка побега провалилась и пора возвращаться в ненавистную тюрьму.Пленница стояла, прислонившись к стволу дуба, и рассеянно смотрела вдаль, когда ее осенила догадка. Река пересекала деревню и уходила вниз, в сторону долины. Вот она, еще одна дорога из логова Декатура!Деревни часто строят на берегах рек. Реки пробивают себе путь через любые преграды. И если двигаться вниз по этой реке, рано или поздно она доберется до какого-нибудь жилья — может, даже до другой деревни! Ах, если бы ей оставили коньки…И тут она увидела нечто иное. Возле берега стояли сани. Деревянные полозья были отполированы и блестели, как шелковые. Порция кинулась к саням, по-прежнему осторожно пригибаясь, хотя до сих пор не было признаков поднявшейся тревоги. На берегу не виднелось ни одной живой души.На сани были навалены выделанные шкуры. Просто невероятная удача. Если не удастся быстро добраться до жилья, то под этими шкурами она не замерзнет, когда придется сделать привал. Сердце запело у Порции в груди. Теперь она не сомневалась в успехе. Она верила, что замечательные сани с их бесценным грузом поставила здесь сама судьба. И это ее судьба — сбежать от Декатура!Вот только как она будет передвигаться? Наверное, хозяин запрягает в сани собак или даже пони. А может, толкает сани сам? Но тогда не обойтись без коньков.Наконец она заметила шест, прислоненный к заднему краю саней. Он был сделан, как багор на барже — да и служил, видимо, тем же целям. Стоя на санях, очень удобно отталкиваться таким шестом. Так просто… так удивительно и рационально!Порция даже нервно оглянулась: неужели ей действительно так повезло? А вдруг это ловушка, очередная дьявольская выдумка проклятого Декатура, заранее предвидевшего ее побег? Но разве можно ему верить… верить его обещаниям, что с пленницей не случится ничего плохого? Обычно к военнопленным относятся снисходительно — если не ловят их на попытке совершить побег. Тогда все прежние договоренности летят к черту. А если поймают Порцию, то что сделают с ней? Превратят в предмет для развлечений… если не самого Декатура, то его диких головорезов — это уж точно. Несмотря на холод, ее лоб покрылся липким потом. Она не имеет права не сбежать — просто, как Божий день. Она не имеет права быть пойманной.Сани были массивнее, чем показались на первый взгляд, и Порция совсем запыхалась, пока умудрилась стащить их с берега на лед. То и дело она оглядывалась, что из какого-нибудь дома выскочит хозяин саней и поднимет на ноги всю деревню. Однако берег оставался все таким же пустынным и тихим — лишь гул голосов и музыки в столовой разносился далеко в морозном воздухе, пронизанном лунным светом.Слава Богу, оказавшись на льду, сани стали такими же легкими и послушными, как детская лодочка.Порция кое-как дотолкала их до середины реки, а затем устроилась сзади, сжимая в руках шест. Толчок — и сани двинулись вперед с поразительной скоростью, все сильнее разгоняясь на гладком льду. Это походило на чудо. Достаточно было лишь легкого толчка, чтобы проехать всю деревню. Впрочем, ничего удивительного, если учесть, что девушка двигалась сверху вниз, спускаясь из гор в долину. С чувством невыразимого восторга Порция вслушивалась в легкий бег ее необычного экипажа, давно оставившего позади огоньки деревни Декатура. Неужели у нее получилось?!Часовой на первой излучине реки увидел сани издалека — темный силуэт на блестящем речном льду. Он даже крякнул от удовольствия. Он рад был чему угодно — лишь бы развеять смертельную скуку бесконечных одиноких часов ночного дежурства на обдуваемом всеми ветрами насесте, устроенном в кроне старой березы. Его наблюдательный пункт был одним из шести таких же, разбросанных вдоль реки на протяжении первых десяти миль от деревни Декатура. Он запалил сигнальный факел, который предупредит и часовых на вершине горы, и тех его товарищей, что так же караулили речное русло. А потом закутался потеплее в подбитый мехом плащ и принялся следить за приближавшимися санями.Пока они скользили под березой, часовой успел разглядеть, что их толкают с помощью шеста. Сани быстро летели вперед, так что гладкие полозья пели на льду. Кажется, они принадлежали Бертраму, местному охотнику, который собирался везти шкуры на продажу в ближнюю деревню в двадцати милях ниже по реке. Вряд ли Бертрам будет счастлив, если кто-то уведет его сани да в придачу плоды труда за несколько недель.Впрочем, кто бы там ни увел у Бертрама сани, далеко ему не уйти. Вон на горе уже светится ответный огонь — стало быть, не пройдет и десяти минут, как доложат хозяину.На самом деле Руфус узнал о непрошеных пришельцах на реке гораздо быстрее, чем через десять минут. А уж ему и вовсе не составило труда догадаться, кто же был столь любезен, что немного развлек его часовых, исправно несущих службу на протяжении долгой холодной ночи.Новость застала его за столом. Добрый ужин, кувшин вина, общество верных друзей должны были вознаградить графа за долгий, полный разочарований и неудач день. И естественно, что такая новость не прибавила ему хорошего настроения. Не обращаясь ни к кому конкретно, Руфус зарычал:— Черт побери! Она хоть когда-нибудь угомонится? Ну как можно вообразить, будто мы позволим кому угодно ш пяться здесь туда-сюда, да еще воровать чужие сани?— Похоже, что она вообразила именно это, — заметил Уилл. — Хочешь, я ее поймаю?— Нет, будь она проклята, я пойду сам! — Руфус перекинул ногу через скамью возле длинного стола и отшвырнул салфетку. — Как назло, я едва успел попробовать этот пирог с рыбой, — добавил Декатур с новым всплеском ярости. — Дьявольское отродье! Черта с два, я все же закончу ужин. — Он решительно сел и взял в руки вилку. — Джед, седлай Аякса. Будет веселее дать ей прокатиться до третьего поста. Пусть подольше думает, будто и впрямь удрала, — со злорадством продолжал он. — Тем сильнее ее поразит неудача.Джед, тот самый малый, что принес известие, отсалютовал и помчался в конюшню — седлать Аякса.Руфус не спеша прикончил рыбный пирог, однако Уилл отлично видел, что кузену уже не доставляет удовольствия вкусный ужин, и юноша невольно пожалел мисс Порцию Уорт, которой придется отвечать за испорченный вечер.— Ладно. — Руфус оттолкнул пустую тарелку и встал. — Пора положить этому конец. — И он направился к двери, на ходу застегивая плащ, с более чем мрачным лицом. Проще всего дать девчонке удрать, все равно от нее никакого толку. Но что-то в глубине души противилось и не позволяло Дека-туру просто так взять и отпустить Порцию куда глаза глядят. Рано или поздно он сделает это — но только когда будет сам готов. А пока он к этому не готов. А кроме того, она увела сани — не говоря об их грузе. Среди его людей воровство почиталось одним из самых тяжких грехов.Джед уже подвел к крыльцу Аякса. И подержал стремя, помогая хозяину взобраться в седло.— Я послал гонца к часовым, милорд. Они не будут ее останавливать до нового приказа.— Хорошо.Повинуясь малейшему движению всадника, огромный караковый жеребец рванулся вперед.Третий пост находился милях в трех от того места, где Порция взяла сани. Руфус скакал по берегу параллельно руслу реки. Времени было более чем достаточно.Сильному мужчине понадобится не меньше часа, чтобы преодолеть это расстояние на санях с помощью шеста. И тут, несмотря на снедавшее его раздражение, Декатур с ухмылкой отдал должное упрямству отчаянной девицы. Вряд ли она имеет хоть малейшее представление о том, как далеко ей пришлось бы прокатиться, чтобы считать себя в безопасности, за пределами охраняемой территории.А вот и третий пост. Руфус тихонько подъехал поближе и Натянул удила, осторожно окликнув часового:— Она еще далеко?— Ярдов двести, сэр.Граф заставил Аякса встать на самой кромке берега и неподвижно замер, следя за приближением саней.Порция заметила его далеко не сразу. Слишком была поглощена борьбой с шестом. То, что поначалу казалось едва ли не забавой, очень скоро превратилось в тяжкий, напряженный труд, от которого давно ломило все мышцы, а на ладонях вспухли волдыри, хотя она орудовала шестом, не снимая перчаток. В очередной раз пытаясь прикинуть, достаточно ли далеко она успела отъехать, чтобы сделать передышку, беглянка устало подняла голову. И увидела перед собой темного всадника на коне. Они заслонили собой весь свет, они стояли перед ней, словно вестники Страшного суда.Ей стало дурно. Руки безвольно опустились. В голове вертелась одна мысль: это слишком несправедливо. Она уже успела поверить в свой побег — и вот пожалуйста, он сидит и ждет ее на берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52