Похоже, она сделала все хорошо, и по телу пробежала приятная жаркая волна. Нет! Ни Дики, ни внимательный взгляд королевы не смогут теперь ее сбить. Она будет Офелией, она сможет чувствовать все, что чувствует ее героиня!
Но… Но, в отличие от Офелии, Роузи не могла разрываться между отцом и любимым! Нет, она — не Офелия и сделает все, чтобы получить и первое, и второе.
* * *
— Ее Величество смотрит спектакль.
— Спектакль? — Тони посмотрел на Роберта Сесила так, словно государственный секретарь позволил себе сказать несусветную чушь. — Почему?
— Во-первых, это было запланировано Ее Величеством именно на сегодня, — терпеливо разъяснил Сесил, — а во-вторых, мне кажется, это благотворно сказывается на королеве. Слишком много в последнее время она размышляла о государственных делах и графе Эссексе.
— Конечно, — согласился Тони, брезгливо вытирая о камзол запачканную руку. — Надеюсь, что все эти трудности не подорвали ее здоровья?
— После того как Ее Величество убедилась, что Лондон на ее стороне, она кажется вполне спокойной. — Сесил уже забыл свою ссору с королевой из-за зубного лекаря и теперь снова пребывал в своем обычном состоянии преклонения перед ней. — Однако она почти ничего не ела весь день, и, боюсь, если спектакль не понравится Ее Величеству, она впадет в меланхолию. — Сесил запнулся и поджал губы с таким видом, словно выдал важную государственную тайну.
— Мне подождать окончания спектакля или доложить сейчас же?
— К сожалению, Ее Величество не оставляла никаких инструкций на этот счет… — Сесил попытался отскрести с камзола Тони засохшие пятнышки пороховой гари, смешанной с засохшей грязью, но, уяснив всю тщетность этого, отступил. — Если желаете, можете пойти к королеве прямо сейчас.
Тони вошел в огромный обеденный зал, где шло представление, и быстро закрыл за собой дверь, услышав недовольное шиканье зрителей. Стоя в проходе между рядами расставленных стульев, он ждал, пока глаза привыкнут к темноте, и, несмотря на свет, падающий со сцены, никак не мог разглядеть, где сидит королева. В конце концов он осторожно двинулся вперед, но оказалось, что с каждым шагом обязательно загораживал кому-нибудь сцену. Где-то среди зрителей раздалось короткое всхлипывание.
Так, кажется, здесь играют трагедию. Тони досадливо поморщился: нужно было успеть раньше начала спектакля или, во всяком случае, дождаться его окончания. Сейчас, в окружении плачущих женщин и сопящих мужчин, он ощущал себя круглым дураком. Черт побери, публика воспринимала все происходящее как реальность! Безучастно взглянув на сцену, Тони увидел на ней трех актеров. Один из них был в одежде, подобающей воину, а судя по тому, что на головах двух других было по короне, Тони догадался, что перед ним король и королева. Тот, который был воином, расспрашивал их о смерти своего отца…
— Эй вы, невежа, не загораживайте сцену. — Чья-то рука подтолкнула Тони вперед.
Он повиновался и наконец, увидев королеву в первом ряду, начал прокладывать себе дорогу между недовольно шипевшими зрителями, стараясь не стучать башмаками по полу.
— Пардон, миледи… Пардон, милорд… Прошу проще…
Роузи!
Высокий голос нового персонажа заставил его прирасти к полу. Роузи… Роузи, его Роузи вышла на сцену. Застыв на месте, Тони не мог оторваться от нее, еще не до конца веря собственным глазам и не обращая внимания на непрекращающиеся тычки со всех сторон.
Без крышки гроб его несли,
Скок-скок со всех ног,
Ручьями слезы в гроб текли.
Прощай, мой голубок!
Роузи! Это ее звонкий голос! Значит, она играет сестру этого молодого человека, а тот, который умер чуть раньше, — ее отец. Господи, как Роузи хватает духа на эту роль? Актер, брат Офелии, похоже, был в ударе и с ужасом глядел на свою сестру со слезами на глазах.
— Вот розмарин — это для памятливости: возьмите, дружок, и помните. А это — анютины глазки: это чтоб думать.
Офелия медленно рассыпала свой букет, зачарованно глядя, как падают цветы. Публика ждала развязки, затаив дыхание. То здесь, то там слышались сдавленные рыдания.
…Нет, помер он
И погребен,
И за тобой черед.
А были снежной белизны
Его седин волнистых льны…
За все христианские души, молю тебя, Господи, помилуй! — произнесла Роузи — Офелия финальную фразу.
Скрывшись за кулисы, она упала на колени. Да, она сделала то, что хотела! Она заставила публику рыдать навзрыд… Но какой ценой? Ее собственное сердце разрывалось от горя, казалось, дух давно умершего отца снова преследует ее измученный разум. Сняв с шеи золотое кольцо, Роузи снова посмотрела на выгравированные по золоту сдвоенные S и обессиленно легла прямо на доски. Сэр Дэнни! Как ей хотелось сжать его сейчас в счастливых объятиях! Как жаждала она остаться с приемным отцом навсегда, чтобы он нянчил ее ребенка! Только бы знать, что он еще жив!
— Роузи! — потряс ее за плечо дядюшка Уилл. — Послушай, если ты будешь так лежать, то другие актеры на тебя наступят.
Роузи встала, покачиваясь от усталости, и стала вытирать слезы, текущие по щекам, но дядюшка Уилл перехватил ее руку.
— Что с тобой, Роузи? Успокойся! Тебе еще предстоит сцена похорон, так что давай, ложись в гроб.
— Я просто все время думала только о своей роли, как вы меня учили, дядюшка Уилл, — горько улыбнулась Роузи.
Шекспир судорожно сглотнул.
— Я горжусь тобой. И… и сэр Дэнни — тоже.
— Как бы я хотела, что бы он меня видел! — Утихшие было слезы снова хлынули из глаз Роузи. — Хоть бы краешком глаза!
Спектакль продолжался. Гертруда объявила, что Офелия утонула. Подойдя к свежевырытой могиле, Гамлет начал разговор с могильщиком. Наконец Клавдий, Гертруда, Лаэрт, священник, которого играл Седрик, и другие актеры, не занятые в определенных ролях, собрались вокруг гроба покойницы, изображая похоронную процессию.
— Мы выходим, Роузи, — тихо предупредил Седрик.
Эта сцена не требовала от нее как от актрисы большого мастерства: достаточно было лежать, не шевелясь, с закрытыми глазами, пока Лаэрт и Гамлет ссорились между собой. Вот последовала реплика священника, затем заговорил Лаэрт. Теперь должен вступать Гамлет. Странно. Пауза несколько затянулась, но вокруг стояла гробовая тишина. Ни слова. Она хорошо слышала шаги, гулко отдающиеся по доскам сцены и ощутила, что кто-то подошел к ней совсем близко. Сгорая от любопытства, она все равно не могла решиться открыть глаза, хотя слышала, как по зрительному залу пронесся удивленный шепот.
Роузи совершенно ничего не понимала. Она чуть заметно приподняла веки, разглядывая, кто же находится рядом с гробом, однако освещение сцены было явно недостаточно, чтобы разглядеть лицо.
— Любезная Офелия? — произнес следующие слова Гамлета родной голос.
Ей показалось, что рядом что-то взорвалось, и через мгновение Роузи уже сидела в гробу, не в силах поверить в происходящее.
— Папочка! — И она задохнулась в объятиях сэра Дэнни.
Вынув огромный носовой платок, дядюшка Уилл громко высморкался, в то время как Алейн стянул с себя парик и принялся утирать им выступившие на глазах слезы. Остальные актеры, открыв рты, безмолвно стояли рядом и лишь подталкивали друг друга локтями. А Дики… Нет, Роузи совершенно не волновало, что делал сейчас Дики.
Вцепившись в волосы сэра Дэнни, она пристально вглядывалась в его глаза. Да, это был он, все такой же, как и был, только, может быть, слегка похудевший.
— Как? — только и могла вымолвить Роузи.
— Ее Величество королева Елизавета, — коротко пояснил сэр Дэнни, кивая на первый ряд. — Это она все устроила.
— Вы здесь? Вы свободны?
— По милости Ее Величества.
В порыве благодарности Роузи обернулась к тому месту, где сидела королева, но вдруг с ужасом сообразила: спектакль! А как же спектакль? Однако, похоже, представление уже не волновало зрителей. Они плакали, кричали, хлопали в ладоши, захваченные жизненной историей, которая разворачивалась у них на глазах, и забыв о сценическом действе, которым были поглощены всего несколько минут назад.
— Кажется, вы сорвали премьеру, отец, — улыбнулась Роузи, еще крепче прижимаясь к сэру Дэнни.
— Ага, и вся работа, которая могла бы сделать тебя звездой сцены, пошла насмарку, — согласился он. — Но я никогда не сомневался в твоих способностях: теперь ты можешь быть уверена, что играешь не хуже любого другого актера труппы.
— Вы были правы, отец.
— Как всегда!
Роузи возблагодарила Бога, что тюрьма нисколько не убавила неуемного тщеславия, всегда бившего в этом человеке через край.
В обеденный зал влетели расторопные лакеи и принялись зажигать канделябры, и через несколько секунд все помещение было залито ярким светом. Сэр Дэнни помог Роузи спрыгнуть со сцены и за руку подвел ее к креслу, где, улыбаясь, восседала Ее Величество в окружении Джин, Энн и леди Хоноры. Джин и Энн жестами и улыбками пытались подсказать Роузи, что делать, но она, похоже, совсем в этом не нуждалась.
Встав на колени и низко склонив голову, Роузи сказала:
— Ваше Величество, позвольте мне выразить свою глубочайшую благодарность за освобождение сэра Дэнни.
— Благодарите самого сэра Дэнни, — отозвалась королева. — Он сам сумел выкупить свою жизнь, доказав свое душевное благородство, честность и… — Елизавета улыбнулась, — лекарское искусство.
Роузи восхищенно посмотрела на сэра Дэнни.
— Я позволила ему присутствовать на спектакле, а потом специально послала на сцену сделать вам сюрприз, — не без самодовольства продолжала Елизавета. — Меня нужно благодарить только за это.
Она протянула Роузи руку, и та с горячностью прижала ее к губам.
— Моя благодарность не знает границ. До конца моих дней, до последнего вздоха я буду служить Вашему Величеству!
— Хорошо, — сказала королева совсем другим тоном, заставившим Роузи поднять голову. Елизавета пристально рассматривала девушку. — Итак, значит, это вы, леди Розалин Беллот.
Роузи запнулась, не зная, что говорить. Возможно, слухи о наследных правах уже достигли ушей Ее Величества? Но кто мог рассказать об этом королеве? Сэр Дэнни?
— Вы больше похожи на свою мать, чем на отца, — заметила Елизавета, причем в ее голосе слышалось некоторое недовольство.
— То, что я унаследовала от отца, находится у меня в душе, — возразила Роузи. — И я отказалась бы от предъявления прав на поместье Одиси, если бы не память о нем.
— Предъявление прав? — Королева надменно приподняла одну бровь. — Только я даю или отбираю те или иные права.
Поймав выразительный взгляд леди Хоноры, в разговор вмешался сэр Дэнни:
— Ваше Величество, к большому сожалению, у меня нет письма лорда Сэдлера, о котором я имел честь вам доложить, но я умоляю вас поверить в существование этого документа.
— В этом нет надобности. — Роузи показала цепочку, висевшую у нее на шее. — Взгляните, Ваше Величество, вот перстень с печатью моего отца.
Елизавета стремительно выхватила кольцо из рук Роузи и стала внимательно разглядывать.
— Где ты его раздобыла? — изумленно воскликнул сэр Дэнни.
Вокруг королевы собралась целая толпа придворных. Они вытягивали шеи и даже отталкивали друг друга локтями, чтобы не упустить ни слова. Уголком глаз Роузи увидела, как плотная людская стена неожиданно расступилась. Не в силах сдержать любопытства, Роузи позволила себе отвести взгляд от королевы. Тони! Там стоял Тони, не скрывающий своей радости. Боже, это не было сном — их разделяло не более десяти шагов. Наконец он пошевелился и через мгновение уже стоял рядом, крепко прижимаясь к ее губам в пламенном поцелуе.
— Ваше величество, — сказал Тони срывающимся голосом, — сегодня я спас ваше королевство от смуты и взамен умоляю о благодеянии: подарите мне сразу и Одиси, и его наследницу.
26.
Роузи изумленно открыла рот, однако Тони совсем не походил на человека, пытающегося сыграть на чувстве жалости. А если королева все-таки примет решение передать ей поместье, что будет делать Тони?
— Вы хотите сказать, что Эссекс повержен? — Королева задала вопрос самым безмятежным тоном.
— Да, Ваше Величество, я пленил графа в его собственном доме, — кивнул Райклиф.
Не только среди придворных, но даже среди слуг послышался одобрительный шепот, а потом и рукоплескания. Тони почтительно поклонился в знак благодарности.
— Я только выполняю свои обязанности, добрые люди, ничего больше. — Райклиф почтительно поцеловал край королевского платья. — Граф Ноттингем препроводит его в Тауэр в самое ближайшее время, если уже не сделал этого.
Королева одобрительно хлопнула Тони по плечу и тут же отдернула руку, только сейчас увидев, насколько грязен его камзол.
— Простите меня, Ваше Величество, за такой вид, но я прибыл к вам сразу же после пленения Эссекса. — Хитрый Тони понимал, что, увидев его перевязанную руку, королева не сможет не отметить про себя преданности капитана ее гвардии. — Я полагал, что должен доложить обо всем как можно скорее.
— Однако такая срочность не помешала вам немного посмотреть спектакль, — сказала королева, бросая взгляд на Роузи.
Черт побери, вездесущая Елизавета заметила его в темноте зала и, безусловно, увидела то, чего он никогда не мог скрыть — сияющую в его глазах любовь к Роузи. Более того, королеве достаточно было бросить один только взгляд на бывшую Офелию, чтобы убедиться в ее ответном чувстве.
Да, Роузи его любила, ничто не могло теперь уверить Тони в обратном. Оставалось только осторожно выяснить, как отнесется к этому королева.
— Ваше величество, вы так увлеченно смотрели пьесу, что я не решился вас потревожить, но теперь я прошу…
— Да-да, — раздраженно прервала его королева, — я уже поняла, чего вы просите. Можете быть спокойны: в свое время я пожаловала вам поместье Одиси и теперь не вижу никаких оснований забирать его обратно.
— Ваше Величество! — воскликнула Роузи, невзирая на то, что Тони незаметно толкнул ее локтем.
— Леди Розалин, — строго сказала королева, — не перебивайте свою государыню!
— Но кольцо… — снова попыталась начать Роузи, однако локоть сэра Дэнни заставил ее замолчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42