Почему Хонора выглядит такой воинственной и дерзкой? Почему Роузи не перестает плакать?
— Хорошо, — сказал Тони, словно кто-то прошептал ему на ухо подсказку, — я позабочусь о ней.
Никто не стал спорить. Тони жестом приказал, чтобы сестры удалились, и те, вздрогнув, подчинились.
Хэл продолжал переминаться с ноги на ногу, глядя на Роузи жалкими глазами.
— Убирайся! — приказал Тони, но тот даже не пошевелился. — Ты слышал, что я сказал? — повысил голос Райклиф.
Хэл, шаркая, отправился в дом, оставив Тони и Роузи наедине. Погода становилась все хуже и хуже, над землей сгустился плотный туман.
— Роузи, — сказал Тони, опускаясь на колени рядом с ней. Роузи была так плотно закутана в плащ, что видны были лишь подбородок и прижатые к горлу ладони. — Роузи, дорогая, пойдем в дом. — Слезы продолжала литься из ее глаз, и Тони ласково погладил девушку по спине. — Пойдем, моя прелесть.
Роузи медленно подняла голову, словно черепаха, высовывающаяся из своего панциря. Вид ее был ужасен. Припухшие глаза и перепачканные щеки только подчеркивали те мучения, которые сейчас переживала Роузи. Капельки дождя падали на непокрытую голову, слезы текли по лицу, — Тони никогда не доводилось видеть женщину, в глазах которой была бы такая отчаянная мольба.
Он любил ее, в этом не было ни малейшего сомнения. Страстное желание обладать этой девушкой уходило на второй план перед привязанностью, восхищением и преданностью. Роузи нуждалась в заботе и опеке, и он предоставит ей это. Он, только он, и никто другой!
— Любовь моя, — Тони крепко прижал к себе Роузи, — не нужно больше плакать. Теперь я буду заботиться о тебе. Всегда!
15.
В огромном камине полыхал огонь, однако его все равно не хватало для того, чтобы полностью изгнать холод из хозяйской спальни. Тони снял с Роузи промокший плащ и кинул его в угол. Роузи, замерзшая и неподвижная, стояла с таким отрешенным бледным лицом, словно не понимала, где находится и что ее окружает.
Это ужаснуло Тони. На память ему пришли воспоминания из далекого детства, когда он, одинокий и беспомощный, жил в каменном мешке дома Дребредов, думая, что отвергнут и забыт своей любимой семьей.
Нет, неправда… Даже будучи ребенком, он знал, что это не так. Память о матери будоражила его память и не давала угаснуть твердости духа, который пытались сломить граф Дребред и его розги. День за днем, неделя за неделей, год за годом ждал он, что его освободят из дребредского замка, пока в один прекрасный день не решил, что должен освободиться сам. И сделал это! Сделал, черт побери, но годы заточения были слишком долгими и несчастными. В глубине души Тони оставался все таким же веселым и жизнерадостным мальчиком, каким всегда и был. Только вот разум его изменился. Слишком хорошо он знал, как быстро жизнь превращается в борьбу за выживание. И теперь он был окружен непробиваемыми бастионами, которые воздвиг сам: годовой доход, земли, боевое мастерство, неотразимое обаяние…
Взглянув на Роузи — обмякшую и молчаливую, Тони вспомнил давнее чувство полной безнадежности, охватывавшее его во времена пребывания у графа Дребреда, и понял, что главное сейчас — это Роузи. Токи хотелось призвать всех, кого только можно: служанку — чтобы она повсюду ее сопровождала, лекаря — чтобы он пустил девушке кровь, небеса и Господа Бога — чтобы они исцелили ее израненную душу. Из всех он призвал только к небесам.
Умело, как сделала бы Джин, мягко и ласково, как сделала бы Энн, Тони принялся раздевать Роузи.
— Я не виню тебя за то, что ты совсем обезумела от горя из-за отъезда сэра Дэнни. Сегодня отвратительный день для путешествий: все дороги раскиснут и превратятся в непролазные трясины, но у сэра Дэнни не было выбора.
Роузи не слушала Тони. Она стояла к нему лицом, позволяя расшнуровывать одежду, но безучастно смотрела перед собой, словно оглушенная событиями последнего дня. Тони приоткрыл дверь в смежную комнату, в которой хранились его любимые книги; тут же стоял небольшой письменный стол, несколько сундуков и высокий гардероб с одеждой, башмаками и прочими необходимыми вещами.
— Пойдем, поможешь мне подобрать тебе что-нибудь из одежды. — Тони вошел в комнату и, открыв сундук, принялся перебирать его содержимое. — Потом я позову служанку, которая поможет тебе переодеться.
Роузи издала хлюпающий звук, и Тони замер. Господи, может, ему показалось?
— Думаю, тебе бы не хотелось, чтобы я помог тебе переодеться, — продолжил Тони, стараясь сохранять самообладание. — Однако я с радостью сделаю это, если это доставит тебе удовольствие.
Тони взглянул на нее, и глаза его расширились от удивления: Роузи ощупывала что-то несуществующее, водя руками по воздуху. Голос ее внезапно изменился и стал высоким, как у ребенка:
— А где твоя кровать, папочка? Зачем ты ее переставил? И… и это не твой стол. А что случилось с ковром? Я так любила играть на нем в куклы. — Потом со слезами в голосе добавила: — Я не брала печати, папочка, только потрогала, и все. Нет, я не могла потерять ее. Пожалуйста, не сердись на меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Отскочив от сундука, Тони стал медленно приближаться к Роузи, не сводя с нее глаз. Во время войны на континенте ему часто доводилось видеть подобные выражения на лицах солдат, когда им отрывало ногу пушечным ядром или на их глазах разрывало на части лучшего товарища. Тогда они выглядели точно так же, как сейчас выглядела Роузи. Черт, но что с ней происходит? Только что в соседней комнате перед ним была Роузи. Пусть подавленная, ужасно расстроенная, но все-таки Роузи. Теперь Тони не знал, что за незнакомая девушка стоит перед ним и в каком мире она существует. Осторожно положив одну руку ей на плечо, а другой приподняв Роузи за подбородок, Тони заглянул в ее глаза.
— Роузи?
— Я не прятала ее, папочка.
Придя в ужас, всерьез обеспокоенный ее психическим состоянием, Тони слегка встряхнул Роуэи.
— Роузи?!
Роузи-существо вздрогнула и вернулась в реальное бытие. Коснувшись лба дрожащей рукой, словно не понимая, где она и что она, Роузи посмотрела на Райклифа и с трудом пробормотала:
— Тони…
Роузи попыталась освободиться, но его руки держали ее крепко, и девушка, обмякнув, уткнулась головой в широкую грудь Тони, словно хотела спрятаться. Он с радостью предоставил Роузи этот приют.
— Его здесь нет. — Ее приглушенные слова звучали так, словно она пыталась убедить самое себя. — Его здесь нет…
— Кого?
Оторвавшись от его груди, Роузи взглянула в лицо Тони, и ее страх и боль жаркой волной отозвались в душе Тони. Он оглянулся, почти готовый увидеть призрак лорда Сэдлера. Стояла мертвая тишина, и только дождь продолжал мерно барабанить в оконные стекла.
— Что ты увидела?
— Просто комнату… — Роузи показала на гардероб. — Он был здесь раньше?
— Нет, я привез его с собой из Лондона.
Роузи оторвалась от Тони и внимательно огляделась по сторонам.
— А письменный стол?
— Он тоже принадлежит мне.
Пройдясь по комнате, но все-таки стараясь не слишком удаляться от Тони, она посмотрела на небольшой узенький столик.
— А вот этот стол был здесь и раньше.
— Да.
— А это? — Она указала на резную статуэтку из коллекции лорда Сэдлера — еще одну мадонну с младенцем. Пальцы Роузи легко пробежали по гладкому дереву, и Тони подивился памяти, которая, казалось, таилась в ее ладонях. Нет, здесь не было никакого безумия, только старая память, выплеснувшаяся из глубин подсознания Роузи огненными вспышками. Ведь если Одиси когда-то приходился ей родным домом, избежать таких вспышек было просто невозможно.
— Твоему отцу нравилась эта статуэтка?
— Не помню.
— Но это его стол?
— Не помню.
Роузи стояла абсолютно спокойно, но Тони чувствовал, что внутри у нее все бурлит. Почему она такая сердитая? Почему такая испуганная?
— Роузи?
— Я ничего не помню. Я не помню ни этого места, ни человека, которого вы называете моим отцом. — Роузи решительно поставила статуэтку обратно на стол. — Не помню.
— Я не верю тебе.
— Но почему? — Роузи яростно повернулась к нему. — Почему никто мне не верит?!
— Роузи, — успокаивающе сказал Тони, подошел к девушке и ласково провел пальцами по ее щеке. — Расскажи мне. Расскажи мне все, что ты помнишь. Разве ты не знаешь, что ты дочь лорда Сэд-лера?
Роузи натянуто улыбнулась ему.
— Все считают, что я дочь лорда Сэдлера. И сэр Дэнни, — здесь голос девушки дрогнул, — твердит то же самое, даже вы говорите, что я дочь лорда Сэдлера.
— Ну и что?
— Следовательно, я должна быть ею. Может быть, именно поэтому сэр Дэнни покинул меня.
Сдерживая дрожь, Роузи почувствовала, что снова находится в объятиях Тони, и оттолкнула его. Она уже немного пришла в себя и не нуждалась в его утешении. Несмотря на то, что Тони понимал происходящее в ее душе, это причинило ему боль.
— Пойдем, — коротко сказал Тони и потянул девушку в спальню, где было светло и значительно теплее. — Ты промокла насквозь, и эта холодная комната не место для женщины, которая, переживая потерю одного отца, вдруг обнаруживает, что ее преследует тень другого.
Роузи не двинулась с места. Казалось, ее охватила полная апатия, и он не мог допустить этого. Она должна остаться с ним, говорить с ним, и, может быть, тогда она снова обретет прежнюю живость. Ей нужна встряска. Тони пошарил глазами по комнате, сам не зная, чего же он ищет, и сказал:
— А насчет сэра Дэнни будь спокойна. Он просто передаст письмо одному из моих гвардейцев. С ним ничего не случится, ведь он хитер и коварен, как старый ястреб-тетеревятник. — Никакой реакции. Нож. Вот оно! Тони выхватил из-за пояса нож и сунул его под нос Роузи.
Увидев лезвие, девушка вздрогнула и попыталась отпрыгнуть в сторону, но Тони крепко держал ее за шнурок сорочки.
— Сейчас я разрежу твой корсет! Не двигайся!
— Вы не можете…
— Посмотри на меня! — Одним взмахом он рассек шнуровку. — Оп! Смотри, я задел материю — должно быть, я не так искусен, как думал.
Глаза девушки расширились, а дыхание пресеклось.
— Придется мне попрактиковаться еще, — следующий взмах — и корсет упал на пол.
— Вы… вы совсем с ума сошли?
Ура! Победа! Он вернул ее к жизни! Роузи с яростью отреагировала на представление, которое он устроил.
— Более детской демонстрации мужской удали я в жизни не видела!
Тонкая, еще непросохшая сорочка выставляла напоказ слишком много. Тони стоял, не в силах отвести глаз от Роузи, но она повернулась спиной и направилась в спальню. Свет камина, падающий на мокрое белье, обрисовывал волшебные линии ее силуэта, и Тони, словно зачарованный, последовал за девушкой.
Роузи остановилась у огня, в то время как Тони, чертыхаясь про себя, запирал дверь на задвижку.
— Нет, я не права насчет детской демонстрации. Все мужчины способны на любое безрассудство. Однажды в «Глобусе» сэр Дэнни прогулялся по перилам галерки, и я думала, что он… — Голос Роузи сорвался, и она закрыла лицо руками. — Сэр Дэнни…
Тони понял, что ярость Роузи снова превращается в слезы, но не слезы скорби, а слезы бессильной злости.
— Как, как он мог оставить меня здесь?! Дэнни знал, как я буду переживать, потеряв его. Разве он не понимает, что, если он умрет сегодня, умру и я?
Тони изо всех сил сдерживался, чтобы не протянуть к Роузи руки.
— Почему он должен умереть сегодня? Почему не вчера? Почему не завтра?
— Потому что именно сегодня он должен приехать в Лондон, где Эссекс и Саутгемптон ждут его, как стервятники падаль. Вот что такое для них сэр Дэнни — просто падаль. — Роузи повернулась к Тони. Нет, черт побери, он сойдет с ума, если хоть еще мгновение будет видеть ее в таком почти обнаженном виде!
— Вы знаете, зачем он уехал отсюда! — гневно продолжала Роузи. — И знаете, какой опасности он подвергается! Как у вас хватило совести поощрять сэра Дэнни уехать без меня?
— Ты полагаешь, что смогла бы быть ему чем-то полезной?
— Я могу драться не хуже любого мужчины!
— И с таким же успехом угодить за решетку.
— А хотя бы и так, если потребуется!
— Но ведь ты не мужчина! Знаешь, в тюрьмах есть специальные пытки, предназначенные исключительно для представительниц прекрасного пола. Правда, это не предохраняет и от других пыток, к которым прибегают палачи, чтобы добиться своего.
— Ради жизни сэра Дэнни…
Слишком поздно Тони обнаружил западню, в которую загнал себя сам, но и скрывать правду он больше не мог.
— Сэр Дэнни окажет бескорыстную услугу Ее Величеству, что заложено в самой его природе.
— Я тоже послужу королеве с такой же преданностью, как и сэр Дэнни.
— Он и так слишком долго откладывал это дело из-за любви к тебе. Пока сэр Дэнни не был уверен, что ты в безопасности, он не мог вернуться в Лондон. А твою безопасность он ставит намного выше, чем собственное спасение.
— Моя безопасность! — Роузи поплотнее укуталась в сорочку, пытаясь прикрыть ноги. — Если сэра Дэнни нет в живых, то она меня не волну, ет. Это мое дело! Или я не хозяйка собственной судьбы?
— Нет, потому что ты дочь сердца сэра Дэнни.
— По-моему, вы хотите приковать меня здесь цепями любви к сэру Дэнни и просто ищете повод.
— Если я найду повод, он все равно окажется слишком ничтожным и жалким по сравнению с той любовью, которую я испытываю на самом деле.
Только сейчас Роузи, оглянувшись по сторонам, осознала, что они совершенно одни. Посмотрев на ноги, она поняла, насколько скудна ее одежда. Девушка еще сильнее натянула подол рубашки и в ужасе прошептала:
— Что вы намерены делать?
— Что я намерен? — переспросил Тони и криво улыбнулся, видя ее трепет. — Я хочу предостеречь тебя от необдуманных поступков. Например, от побега из поместья, кстати, твоего поместья. Прежде чем ты предстанешь перед королевой со своим прошением, тебе следует узнать некоторые твои обязанности.
— Вы хотите поговорить о поместье прямо сейчас?
— Конечно, нет, — Тони зачарованно глядел на нее. — Сейчас я должен сделать вот что. На каминной решетке лежит одна из моих рубашек, почему бы тебе не надеть ее?
Роузи вспыхнула.
— Благодарю, не стоит!
— Просто она намного длиннее твоего одеяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42