Еще ему нужны два новых работника, взамен Тр
истана, а у Кошечки есть два родственника около Форт-Бентона, один наполо
вину черный, если Ладлоу не против, Ц оба отличные ковбои. Ладлоу скормил
сердце и печенки двух рябчиков собакам и согласился со всеми предложени
ями Декера, праздно пытаясь представить себе, как выглядит наполовину че
рный кри. Вероятно, изумительный урод. Он задремал на солнце, вдыхая запах
кожи рябчиков, жарящихся на углях. Декер увидел вдали, на верху тупиковог
о каньона, фигуру индейца. Это был Удар Ножа, и Декер знал, что из этикета он
подъедет только после еды, поскольку жарилось всего два рябчика. Удар Но
жа и привез Декера из Зортмана, и Ладлоу взял Декера, хотя догадывался, что
он в бегах. Декер растолкал его, и он с наслаждением поел. Он любил этот кан
ьон и хотел, чтобы его похоронили здесь, возле ключа, бившего из стены. Он с
мог купить пять тысяч гектаров Ц не так уж много для ранчо по здешним мас
штабам, Ц и благодаря своим связям с горняками купил по бросовой цене, ко
гда было решено, что полезных ископаемых здесь нет. Воды зато было вдовол
ь, и на своем ранчо он мог содержать столько скота, сколько другие на участ
ках, втрое больших. Но Ладлоу сильно ограничивал поголовье, поскольку ал
чностью не страдал и не желал мороки с многочисленными работниками. Кром
е того, если бы скот начал забираться в верховья, оттуда ушла бы птица. Соб
аки учуяли Ножа, спускавшегося с горы, и неистово завиляли хвостами. Стар
ый индеец отпил из Декеровой фляжки и выплюнул в костер; виски вспыхнуло.
Декера всегда забавляло, что в речи индейца слышен сильный английский ак
цент, как у хозяина.
Поздно ночью наступила зима. А следующий день принес рассерженное, умоля
ющее письмо жены Ц она просила Ладлоу использовать свое влияние, чтобы
Сэмюела отпустили из армии. У нее расстроился сон, хотя Альфред написал и
з Калгари, что у них все хорошо. Во имя чего, спрашивалось, мальчики должны
защищать какую-то Англию, которой они не видели, Ц потому только, что он и
х вытолкал туда из своей противоестественной любви к приключениям и пол
ного равнодушия к ее чувствам? Эти письма продолжались всю позднюю осень
до января; климактерическая истерия достигла в них такого накала, что Ла
длоу, и без того снедаемый дурными предчувствиями, перестал их открывать
. Перед Рождеством он не поехал, как обычно, в Хелину и, не испытывая никако
й тяги к романтическому времяпрепровождению, все время читал и думал Ц
за исключением нескольких утренних часов, когда обучал Изабель письму и
чтению. За припасами и подарками он послал в Хелину Декера, а на другой ден
ь приехал федеральный полицейский и спросил, нельзя ли узнать местонахо
ждение некоего Джона Тронберга, разыскиваемого несколько лет в связи с о
граблением банка в Сент-Клауде, Миннесота, и, по слухам, осевшего в этих кр
аях. Ладлоу без удивления посмотрел на старую фотографию Декера и ответи
л, что этот человек действительно проезжал здесь три года назад по дорог
е в Сан-Франциско, намереваясь сесть на пароход до Австралии. Полицейски
й устало кивнул, плотно пообедал и под вечер уехал в Шото.
Ладлоу выждал час Ц на случай, если полицейский где-то караулит Ц и посл
ал Ножа в Хелину, предупредить Декера, чтобы он возвращался, избегая горо
дов и главных дорог. Все шло как-то неладно. По рассеянности он застал Кош
ечку, когда она вытиралась после мытья, и почувствовал себя слабым, отяже
левшим, вялым. Он с радостью отдал бы ранчо за то, чтобы получить назад хот
ь одного сына.

* * *

В Бостоне Изабель сошлась с итальянским басом-профундо. Он не знал по-анг
лийски, так что роман протекал в рамках ее минимального туристского итал
ьянского. Они сидели перед камином в претенциозном ориентальном шезлон
ге, он клал голову ей на грудь, и говорили об опере, о Флоренции и о диких кра
снокожих, которых он надеялся увидеть, когда поедет с концертами в Сан-Фр
анциско и Лос-Анджелес. Он ей, по правде говоря, наскучил; его скоропалите
льный, энергичный способ удовлетворения не подходил ей Ц она была гораз
до менее пылкой, чем полагали ее любовники. Ей снились тяжелые сны о Трист
ане, и голова певца у нее на груди напоминала ей о том, как она держала сына
на руках и читала ему в такой же позе, когда он болел пневмонией, Ц их близ
ость оборвалась непоправимо осенью его двенадцатилетия, после того как
она предпочла вернуться на зиму в Бостон. И как же терзал ее страстный мал
ьчик за это решение Ц писал ей, что молится каждый день, чтобы она приехал
а на Рождество, и, когда она не приехала на Рождество, проклял Бога и стал н
еверующим. Она вернулась весной; он был холоден и настолько отчужден, что
она пожаловалась мужу, но он не мог вытянуть из Тристана ни слова о матери
. Потом она притворилась больной, и когда сыновья пришли к ней, чтобы поцел
овать перед сном, она задержала Тристана и временно укротила его с помощ
ью бурных излияний и слез, использовав весь свой арсенал уловок. Он сказа
л, что будет вечно ее любить, но в Бога верить не может, потому что проклял Е
го.

* * *

Первый, предупреждающий, удар родители получили порознь в конце января:
им сообщили, что Альфред, и прежде-то не очень хороший наездник, упал с лош
ади под Ипром, раздробил колено и получил перелом позвоночника. Но прогн
оз из полевого госпиталя пришел хороший, и в мае они могли ожидать его дом
а. Майор из Калгари особо прислал отцу письмо с соболезнованиями. Альфре
д был блестящим молодым офицером, и это горькая потеря для армии. Опромет
чивость Тристана, к сожалению, мешала оценить должным образом его мужест
во, но майор полагал, что он обретет в боях зрелость. Сэмюел показал себя и
сключительно полезным, и майор опасался, что его заберет к себе генерал: н
а золотого мальчика обратили внимание все офицеры. Ладлоу читал между ст
рок и представлял себе, до какой степени изводит Тристана армейская дисц
иплина. С виноватым чувством он подумал, что лучше бы вернулся весной Сэм
юел или Тристан, чем Альфред. Во Франции канадцы занимали позиции между Н
евшателем и Сент-Омером. На ранних, оптимистических этапах войны англий
ские соратники считали их слегка бестолковыми и неуклюжими Ц в особенн
ости грубовато немногословные удальцы из Сандхерста
Сандхерст Ц в описываемо
е время Королевский военный колледж в деревне Сандхерст, в Беркшире, луч
шее военное училище Британии (ныне Ц Королевская военная академия).
, рассматривавшие войну как ступень своей блестящей военной карье
ры. Эта тевтонская дурость распространена была не только среди гуннов. Н
о никто не мог упрекнуть канадцев в недостатке боевого духа Ц храбрость
их была скорее даже чрезмерной.
Тристан делил палатку с самыми отъявленными бузотерами в роте. Альфред б
ыл смущен, когда Тристан навестил его в полевом госпитале Ц вошел гогол
ем, расхристанный, с навозом на ботинках. Тристан притащил бутылку вина, А
льфред пить отказался. Потом пришел офицер, товарищ Альфреда Ц Тристан
не отдал ему честь, не встал, пил вино из горлышка и, уходя, не попрощался, а
сказал только, чтобы Альфред отдал Удару Ножа его любимую лошадь, если са
м он не вернется. Снаружи, под дождем, опустив глаза, его ждал товарищ, здор
овенный канадский француз Ноэль, траппер из Британской Колумбии. В лагер
ь только что пришло известие: Сэмюел и майор убиты. С группой разведчиков
они отправились на рекогносцировку в направлении Кале, попали под горчи
чный газ и, обалделые, забрели на поляну в каштановой роще, где их в клочья
изорвало пулеметным огнем. Известие принес единственный уцелевший раз
ведчик, и сейчас он докладывал начальству. Ошеломленный Тристан стоял по
д дождем, в грязи, и канадец горестно обнимал его. Разведчик, тоже из их пал
атки, подошел вместе с офицером. Они бросились к загону и быстро оседлали
трех лошадей. Офицер приказал им остановиться, но они отшвырнули его и га
лопом поскакали на север, к Кале; в полночь они достигли рощи. Ночь просиде
ли там тихо, без костра, а на рассвете поползли в мелком сыпучем снегу и сч
ищали снег с лиц дюжины мертвецов, пока Тристан не нашел Сэмюела. Он поцел
овал брата и омыл его ледяное лицо слезами. Лицо Сэмюела было серым и непо
врежденным, но живот оторван от грудной клетки. Тристан охотничьим ножом
вырезал сердце, они приехали в лагерь, там Ноэль растопил свечи, и они зал
или сердце в парафин в маленьком патронном ящике, чтобы похоронить в Мон
тане. Вошел офицер и вышел, не сказав ни слова: подумал, что его задушат, есл
и попробует помешать. Закончив, Тристан с Ноэлем выпили литр бренди из на
грабленного на ферме, и Тристан вышел из палатки и орал проклятья Богу; по
том Ноэль утихомирил его, и он уснул.
Утром Тристан проснулся и бессердечно отказался горевать вместе с Альф
редом, когда за ним прислали солдата из госпитальной палатки. Он прилепи
л к ящичку записку: "Дорогой отец, это все, что я могу послать домой от нашег
о любимого Сэмюела. Мое сердце разорвано надвое, как и твое. Его привезет А
льфред. Ты знаешь, где его надо похоронить, Ц у ключа в каньоне, где мы нашл
и рога старого барана. Твой сын Тристан".
Потом Тристан обезумел, и в Канаде еще живы несколько очень старых ветер
анов, которые помнят его месть, потому что его схватили и заперли раньше, ч
ем она набрала полный ход. Для начала Тристан и Ноэль сделали вид, что взял
ись наконец за ум, и стали вызываться в еженощные разведывательные вылаз
ки. К концу третьей ночи на столбе их палатки висели семь белокурых скаль
пов различной степени высушенности. В четвертую ночь Ноэль был смертель
но ранен, и утром Тристан вернулся в лагерь, перекинув его тело через седл
о. Он проехал мимо толпы солдат к палатке, уложил Ноэля на койку и налил бр
енди в его безжизненное горло. Он спел шаманскую песню шайеннов, которой
его научил Удар Ножа, и вокруг палатки собрались солдаты. Командир прика
зал принести на носилках Альфреда, чтобы он урезонил Тристана. Когда отк
рыли клапан палатки, на Тристане было ожерелье из скальпов, а его охотнич
ий нож и винтовка лежали поперек груди Ноэля. На него надели смирительну
ю рубашку и отправили в парижский госпиталь, откуда он через неделю сбеж
ал.
Врач, который пытался лечить Тристана, был молодой канадец из Гамильтона
и психиатрическое отделение получил отчасти по недосмотру. Аспирантом
в Сорбонне он немного заинтересовался новой наукой о человеческом пове
дении и не был подготовлен к тому, чтобы иметь дело с контуженными и несча
стными жертвами страха, поступавшими ежедневно. По молодости и по причин
е усвоенного в Париже цинизма он думал, что они просто трусы, но их странно
е поведение скоро избавило его от этой ошибки. Это были просто травмиров
анные щенки и либо плакали по ночам и звали маму, либо замыкались в непроб
иваемом и безутешном молчании. Доктор настолько сомневался в своей спос
обности заштопать их души, что почти скучал от своих пациентов и делал вс
е возможное, чтобы их поскорее отправили домой. Поэтому он очень оживилс
я, когда шофер санитарной машины сказал, что внизу дожидается выгрузки н
астоящий "псих". Доктор послал санитаров и прочел сопроводительное письм
о командира. Факт скальпирования его нисколько не потряс, наоборот, удив
ило, что командир потрясен. Как можно считать нормальным способом войны
газовую атаку, а не снятие скальпов в отместку за убийство брата? Всех вра
чей подготовили к лечению отравленных горчичным газом, который знамено
вал начало истинно современных войн. Доктор изучал в Оксфорде классиков
и считал себя сведущим в вопросах мести. Он велел привести Тристана к себ
е в кабинет, отпустил санитаров и снял с него смирительную рубашку, на что
ему было сказано вежливое "Спасибо" и "Нельзя ли мне выпить?". Доктор одолжи
л Тристану военную форму, и они прошли через Булонский лес к маленькому к
афе, где молча поели и выпили. В конце доктор сказал, что знает о происшедш
ем и нужды разговаривать об этом нет. К сожалению, понадобится несколько
месяцев, чтобы списать Тристана из армии, но он постарается сделать преб
ывание Тристана в госпитале по возможности приятным.

* * *

Новость пришла в Монтану через несколько недель. В конце февраля, холодн
ым солнечным днем после метелей один из новых работников повез Кошечку в
Шото за продуктами и почтой. Ладлоу протер изморозь на кухонном стекле и
смотрел на унцию солнца, высунувшуюся над голубым заслоном заснеженног
о амбара. Декер и Удар Ножа пили кофе за столом и спорили о высотах на расс
теленной перед ними карте. Удар Ножа исправлял высоты, потому что изъезд
ил всю область, от Браунинга до Миссулы, с другом кри, заслужившим почтите
льное прозвище Тот-Кто-Видит-Как-Птица, обладателем сверхъестественно
го топографического чутья. Удару Ножа не нравились численные обозначен
ия высот на горах. Высота над каким из семи морей, о которых ему говорил Тр
истан? И какой смысл в этих числах, если близко нет моря? У некоторых высок
их гор нет вида, а некоторые маленькие горы Ц благородные и священные, с х
орошими родниками.
Удар Ножа оборвал спор, попросив Декера почитать ему из книги "В объятиях
Ньики" Дж. Г. Паттерсона, написавшего также "Людоедов Цаво" Ц обе о приключ
ениях британского полковника, охотника и исследователя Восточной Афри
ки. На Декера они нагоняли скуку, но Тристан начал читать их несколько лет
назад. Удар Ножа закрывал глаза и с глубоким удовлетворением слушал люби
мые места, в частности, о львах, которые вспрыгивали на ходу на железнодор
ожные платформы, чтобы сожрать рабочих; о слоне-отшельнике с одним бивне
м, пропоровшим коня по имени Аладдин, и Ц самое лучшее Ц о носорогах, кот
орые гибли во множестве, бросаясь на новый поезд, пущенный по их территор
ии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10