— Лапорт. Кстати, и зовут меня не Робин.
— А как?
— Мое настоящее имя Люси.
— Что ж, мне это больше по вкусу. Люси Лапорт. Да, мне это нравится. Неплохо звучит.
— Мне пришлось все отдать этим людям. И я решила оставить себе хотя бы имя.
— Вот что... Люси, если позволишь так тебя называть. Не теряй мой номер телефона. И когда все-таки соберешься уйти от них, позвони мне, и я что-нибудь придумаю. Уверен, я смогу тебе помочь. По поводу денег, работы, жилья — все, что понадобится, — просто позвони, и я сделаю. Все, что смогу.
— Ты ведь делаешь это из-за своей сестры, не так ли?
Пирс задумался перед тем, как ответить.
— Не знаю, наверное.
— Это не важно. В любом случае спасибо, Генри.
— Люси, мне кажется, я сейчас просто рухну в постель. Слишком долгий день, и я ужасно вымотался. Прости, что разбудил.
— Ничего. Спокойной ночи.
Наконец Пирс решил проверить полученные сообщения. Всего таких сообщений было пять. Вернее, три для Лилли, и только два для него. Ее сообщения Пирс сразу стер и начал с послания, которое прислал Чарли.
«Просто хотел узнать, как там сегодня дела в лаборатории и удалось ли тебе проверить патентные заявки. Если возникнут какие-то проблемы, нам надо их обсудить в ближайший понедельник, чтобы успеть все исправить...»
Пирс стер и это сообщение. Заявки на патентование он собирался просмотреть утром в воскресенье. Тогда и позвонит Чарли.
В завершение он прослушал сообщение от Люси Лапорт.
«Привет, это Робин. Я просто хочу сказать, что сожалею о том, что наговорила тебе при расставании. Я была вне себя от злости на весь этот мерзкий мир. На самом деле меня тоже тревожит судьба Лилли, и хотелось бы, чтобы с ней все обошлось. Возможно, я вела себя так, потому что мечтаю, чтобы в мире был человек, так же заботящийся обо мне самой. Позвони мне как-нибудь, если захочешь. Обещаю, в следующий раз я не заставлю тебя покупать этот дурацкий десерт. Пока».
Еще не зная почему, Пирс сохранил это сообщение и щелкнул кнопкой, выключив автоответчик. Он подумал, а вдруг захочет еще раз прослушать ее послание. Пирс несколько минут размышлял о Люси, машинально постукивая трубкой по подбородку. Сквозь ее хрипловатый голос отчетливо пробивалась теплая искра надежды, смешанная с горьким осознанием того, как трудно ей будет вернуться в этот мир. Он припомнил, как она выразилась по поводу чужого ей имени Робин и что имя Люси она оставила для себя.
«Мне пришлось все отдать этим людям. И я решила оставить себе хотя бы имя».
Пирсу вспомнился тот давний день, когда у них в гостиной сидел следователь, беседовавший с матерью и отчимом. И его родной отец тоже там присутствовал. Детектив сообщил им, что Изабелл, когда встречалась на улице с мужчинами, нанимавшими ее за деньги, представлялась другим именем. Кажется, Эйнджел.
Пирс понимал, что Реннер довольно метко зацепил его за самое чувствительное место. Те давние события были не так уж далеки от того, что произошло с Лилли Куинлан. Воспоминания о них, словно пузырьки со дна водоема, поднимались к самой поверхности. И фактически в желании разыскать Лилли, а может, даже спасти ее Пирсом руководило то давнее стремление найти и выручить из беды родную сестру.
Он подумал, какой же это одновременно ужасный и удивительный мир. И то, что люди делают друг с другом, а чаще всего сами с собой. И еще ему пришло в голову, что, вероятно, это и была одна из причин, по которой он добровольно запер себя в стенах лаборатории. Чтобы отгородиться от внешнего мира, не знать и не думать о таких безрадостных вещах. В лаборатории все было просто и ясно. Все поддавалось измерению и расчету. Научную теорию можно было опробовать и подтвердить или опровергнуть. Никаких полутеней. Абсолютная определенность.
У Пирса вдруг появилось страстное желание поговорить с Никол, рассказать ей, что за два последних дня он понял кое-что такое, чего не знал раньше. То, что трудно передать словами, но от чего болело в груди. Ему захотелось поведать ей, что он больше не собирается гоняться за монеткой и, насколько он понял, все это время сама монетка преследовала его.
Пирс снова взял трубку и набрал номер Никол. Ее старый номер на Эмэлфи-драйв. Она подняла трубку после третьего сигнала. Голос у нее был вполне бодрый, хотя он знал наверняка, что она уже спала.
— Никол, это я.
— Генри... что случилось?
— Понимаю, сейчас поздно, но мне...
— Нет-нет... мы уже все обсудили. И ты обещал мне, что не будешь к этому возвращаться.
— Я помню. Но мне надо поговорить с тобой.
— Ты выпил?
— Нет, просто хочу тебе кое-что сказать.
— Сейчас середина ночи, и вряд ли стоит этим заниматься.
— Сейчас самый раз. Разреши, я все объясню...
— Нет, Генри, нет. Я уже засыпаю. Если хочешь поговорить, позвони завтра. А теперь до свидания.
Никол положила трубку. Пирс был в замешательстве и почувствовал, как кровь прилила к голове. Только что он отважился на то, чего до этой ночи никогда бы себе не позволил.
Громко вздохнув, Пирс встал с дивана и подошел к окну. К северу от причала он увидел длинную цепочку электрических огней, тянувшуюся вдоль Тихоокеанского шоссе. На фоне ночного неба едва угадывались острые контуры горных хребтов. По могучему шуму прибоя Пирс чувствовал близость не видимого в темноте океана.
Он ощущал себя подавленным и невероятно усталым. Его мысли хаотически перескакивали от Никол к незнакомой женщине по имени Лилли и ее таинственной судьбе. Всматриваясь в кромешную тьму за окном, Пирс заклинал себя не забыть своих обещаний, данных Люси. Как только она отважится на окончательный разрыв со своим темным бизнесом, он обязан быть рядом и помочь ей. И это нужно не столько Люси, сколько ему самому. И кто знает, подумал Пирс, может, это будет самое лучшее, что от него останется в этом мире.
В тот момент, когда он смотрел из окна на прибрежный парк, огни на колесе обозрения погасли. Пирсу показалось это символичным, и он вернулся в гостиную. Сидя на диване, он снова взял телефон и перед тем, как лечь спать, прослушал записанное сообщение Люси.
У Пирса еще не было ни простыней, ни одеял, ни подушек, поэтому он просто бросил на новый матрас спальный мешок и залез в него. Тут он вдруг вспомнил, что за день ни крошки не брал в рот. И также впервые сообразил, что почти целый день провел вне стен лаборатории. Засыпая, он продолжал составлять план своих действий на завтра — вернее, уже на сегодня, — когда проснется.
Вскоре Пирс видел во сне темный коридор, по обеим сторонам которого располагались комнаты с распахнутыми дверьми. Проходя по коридору, он по очереди заглядывал в каждую. Все они напоминали стандартные номера в отеле — с кроватью, тумбочкой и телевизором. Все комнаты были кем-то заняты. Большая часть обитателей была Пирсу незнакома, но никто не обращал на него внимания. В основном это были семейные пары, которые обсуждали что-то, занимались любовью или плакали. За одной дверью он увидел своих родителей, хотя здесь они были старше, чем когда уже развелись. Они как раз одевались, собираясь на какую-то вечеринку.
Пройдя дальше по коридору, Пирс заглянул в следующую комнату, где увидел детектива Реннера. Тот в одиночестве бродил вокруг кровати. Простыни и покрывала с постели были сброшены на пол, а на матрасе виднелось засохшее кровавое пятно.
Пирс двинулся дальше и в следующей комнате обнаружил Лилли Куинлан, которая лежала на кровати неподвижно, словно манекен. В спальне было темно. Со своего места Пирс не мог рассмотреть телевизионное изображение, он лишь видел голубые блики на мертвом лице Лилли. Он сделал шаг, чтобы войти в комнату, как вдруг Лилли повернула голову и взглянула на него. Потом улыбнулась, Пирс улыбнулся ей в ответ и обернулся, чтобы закрыть за собой дверь, но заметил, что никакой двери не было. А когда снова посмотрел на Лилли, чтобы получить объяснение, ее там уже не было. Лишь в темноте холодно мерцал пустой экран телевизора.
Глава 17
В воскресенье ровно в полдень Пирса разбудил телефонный звонок. Мужской голос прохрипел в трубку:
— Поговорить о Лилли еще не очень рано?
— Наоборот, приятель, слишком поздно, — ответил Пирс, повесил трубку и взглянул на часы.
Он подумал про сон, который видел этой ночью, попытался, расшифровать его, но тут же тяжело вздохнул, припомнив реальные события вчерашнего вечера. И этот чертов звонок, которым он разбудил Никол после полуночи. Выбравшись из спального мешка, Пирс для начала принял горячий душ, продолжая размышлять, не позвонить ли ему бывшей подруге и не извиниться ли перед ней. Даже обжигающие водяные струи не избавили его от неловкости. Пирс решил, что лучше все оставить как есть и не пытаться еще раз объясниться. И он постарался выкинуть эту неприятную мысль из головы.
Пока он одевался, его желудок громко заявил о своей потребности в еде, но на кухне ничего не оказалось. Наличных у Пирса не было, а по карточке в банкомате деньги можно теперь получить только в понедельник. Он прикинул, что можно было бы сходить в ресторан или гастроном и расплатиться там по кредитной карте, но это отняло бы слишком много времени. Постепенно Пирс избавился от воспоминаний о неудачном звонке Никол, а горячий душ заглушил желание копаться в судьбе Лилли Куинлан, и он решил предоставить это дело полиции.
Пора было вплотную заняться работой. Пирс понимал, что дальнейшая отсрочка намеченных планов может поставить под удар все предыдущие достижения «Амедео текнолоджиз».
В час дня Пирс уже входил в офис «Амедео текнолоджиз». Холодно кивнув охраннику у входа, он не обратился к нему по имени. Этот сотрудник, которого недавно нанял Клайд Вернон, вел себя по отношению к Пирсу подчеркнуто официально, и тот был рад ответить тем же.
На столе у Пирса стоял бумажный стаканчик из-под кофе, в который он сбрасывал лишнюю мелочь. Всякий раз перед началом работы он оставлял рюкзак на столе, брал стакан с монетами и спускался по лестнице на второй этаж, где в буфете работал автомат по продаже безалкогольных напитков и легких закусок. Пирс почти опустошил стакан, купив две банки кока-колы, пару пакетов с чипсами и пачку печенья. Потом открыл стоявший рядом холодильник, чтобы проверить, не осталось ли там чего съестного. Но поживиться было нечем. Как правило, накануне выходных бригада уборщиц освобождала и мыла холодильник.
Один пакет с чипсами Пирс прикончил еще по дороге в кабинет. Он тут же открыл следующий, откупорил банку с колой и сел за стол. Потом вытащил из сейфа под столом пачку заявок на патентование. Джейкоб Кац был классным юристом по вопросам патентования, однако всегда требовал, чтобы кто-то из ученых перечитал подготовленные им введения и аннотации. Последним свою подпись на проверенных документах всегда ставил Пирс.
Все патенты, полученные Пирсом и «Амедео текнолоджиз» за последние шесть лет, касались разработок сложных молекулярно-биологических композиций с заданными свойствами. Ключ к будущим нанотехнологиям лежал в получении наноструктур, которые могли с абсолютной точностью копировать и воспроизводить подобные информационно-молекулярные схемы. Именно таким с самого начала Пирсу виделся путь «Амедео» к созданию молекулярных компьютеров.
В стенах этой лаборатории Пирс и члены его команды спроектировали и создали широкий спектр сложноструктурных молекулярных переключателей, которые благодаря точно найденным механизмам взаимодействия успешно выполняли функции логических фильтров, обязательных элементов любого компьютера. Большая часть их изобретений касалась либо этой ключевой области, либо создания ОЗУ. Остальные же патенты относились к методам получения мостиковых молекул, молекулярно-кристаллических углеродных проводников, которые должны были в один прекрасный день связать между собой сотни тысяч нанопереключателей и элементов памяти в единую компьютерную схему размером с маленькую монетку, которая по мощности превзойдет любую из современных ЭВМ на кремниевых микросхемах.
Перед тем как начать просмотр новой серии патентных заявок, Пирс откинулся на спинку стула и взглянул на стену позади монитора. Там висел шутливый рисунок, изображавший его с микроскопом в руках. Лошадиный хвост у него на голове развевался, а глаза были удивленно выпучены, словно он только что совершил фантастическое открытие. Подпись под карикатурой гласила: «Хортон слышит вас!»
Это был подарок от Никол. Она заказала рисунок уличному художнику на набережной после того, как Пирс поведал ей об одной из своих любимых историй, которые им с сестрой в детстве рассказывал отец. Еще когда родители не развелись, а отец не перебрался в Портленд, где у него появилась новая семья. И когда с Изабелл было все в порядке.
В то время его любимой книгой была фантастическая повесть Доктора Суса «Хортон слышит вас!». Это была история про слона, который обнаружил целый мир живых существ в крошечной пылинке. Тот самый наномир, о котором тогда никто не имел представления. До сих пор многие отрывки из той книги Пирс помнил наизусть, и они часто всплывали у него в голове по ходу работы.
В этой повести обитатели джунглей изгоняют Хортона из леса, считая, что он их просто дурачит. Больше всего ему достается от обезьян из банды лесных мошенников, но в конце концов он спасает от них крохотный мир своих друзей и доказывает всем остальным, что даже такие микроскопические создания имеют право на существование.
Открыв пакет с печеньем, Пирс проглотил сразу две штуки, надеясь, что сахар подпитает его мозги и поможет сосредоточиться.
Просмотр заявочных материалов, как обычно, вызвал у него волнение и радостное предчувствие. Эта пачка бумаг должна еще больше повысить авторитет «Амедео» среди конкурентов, а науку в целом поднять на новый уровень. Пирс заранее знал, какой переполох вызовет эта информация в мире нанотехнологий. Он даже улыбнулся, представив реакцию конкурентов, когда их информационные службы скопируют несекретные разделы этих заявок или прочтут в научных журналах о формулах, разработанных в рамках проекта «Протей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44