Внимание его привлекла крупная дама с намертво схваченной лаком прической и звучным голосом. Подобно остальным, одета она была в блузку в красно-белую полоску. Дама приблизилась, и Сэнди прочитал на прикрепленной к блузке пластиковой карточке ее имя - Дина Постелл.
Решив завоевать доверие Дины, еще дома Сэнди облачился в джинсы и куртку, оставив галстук в шкафу.
- Я могу вам чем-то помочь? - спросила она приветливо.
Десять утра не самое подходящее время для жареного картофеля.
- Большую чашку кофе, пожалуйста, - улыбнулся Сэнди, и глаза Дины удовлетворенно блеснули.
Флирт приносил ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
Она вернулась к кассе, однако вместо денег Сэнди протянул ей свою визитку.
Со стороны могло показаться, что женщина взяла карточку только для того, чтобы тут же уронить ее на пол. Для матери трех преступников подобные неожиданности таили лишь очередную неприятность.
- Доллар двадцать, - проговорила Дина, нажимая кнопки кассового аппарата и украдкой оглядывая торговый зал.
- Я принес вам добрые вести. - Сэнди сунул руку за деньгами.
- Чего вы хотите? - едва слышно спросила она.
- Десять минут вашего времени. Подожду вас вон там, за столиком.
- Но что вам от меня нужно? - Взяв деньги, Дина отсчитала сдачу.
- Прошу вас. Это принесет вам радость.
Дина любила мужчин, а Сэнди был мужчиной интересным, причем одетым куда лучше, чем те, кого она видела каждый день. Повозившись у прилавка с куриными грудками, Дина налила вторую чашку кофе и сказала бармену, что ненадолго отойдет.
У небольшого столика, стоявшего за перегородкой между автоматом по продаже баночного пива и набитым брикетами мороженого холодильником, терпеливо дожидался Сэнди.
- Благодарю вас, - сказал он, как только Дина опустилась на стул.
Ей было лет сорок пять, на круглом лице - грубоватый макияж.
- Адвокат из Нового Орлеана, надо же, - проговорила она.
- Да. Вы, наверное, не читали, а может, и не слышали об истории на побережье, в которой фигурирует юрист, укравший в своей фирме огромные деньги?
Не дав ему закончить, Дина покачала головой:
- Я ничего не читаю, приятель. Работаю шестьдесят часов в неделю, поскольку со мной живут двое внуков. За ними следит муж, он у меня инвалид, что-то с позвоночником. Я ничего не читаю, не смотрю телевизор и работаю как лошадь, а возвратившись домой, едва успеваю менять грязные подгузники.
Сэнди мысленно выругал себя за вопрос. Какая досада!
Стараясь быть как можно более кратким, он рассказал Дине о Патрике Лэнигане. Слушала она с интересом, однако в конце заявила:
- Его приговорят к смертной казни.
- Но он никого не убивал.
- Так вы же только что говорили о чьем-то теле в его машине.
- Это был уже труп.
- Значит, он все-таки убил?
- Нет. Только украл мертвое тело.
- Гм... Послушайте, мое время закончилось. Я хотела узнать напоследок, какое это все имеет отношение ко мне?
- Тело, которое он украл, принадлежало Кловису Гудмэну, вашему дорогому почившему дедушке.
Голова Дины дернулась.
- Он сжег Кловиса!
Сэнди мрачно кивнул.
Глаза женщины сузились, она судорожно пыталась привести в порядок мысли.
- Зачем?
- Хотел инсценировать собственную смерть. Это вас устроит?
- Но почему Кловис?
- Патрик был его юристом и другом.
- Другом!
- Вот что, я не собираюсь говорить на темы морали. Все это произошло четыре года назад, и в то время ни вы, ни я ни о чем не подозревали.
Дина забарабанила пальцами по столу. Мужчина, сидевший напротив, производил впечатление человека, опытного в своем ремесле, так что попытка сыграть на любви к деду, похоже, ничего не даст. На кой черт краснеть? Пусть говорит, что ему надо.
- Я вас слушаю, - сказала Дина.
- В глазах закона глумление над трупом является преступлением.
- Так и должно быть.
- Подобные дела рассматриваются в гражданском суде.
Другими словами, родственники Кловиса Гудмэна имеют право предъявить моему клиенту иск за уничтожение трупа их деда.
Ага, вот оно что! Дина сделала глубокий вдох, улыбнулась и кивнула:
- Теперь понятно.
Улыбнулся и Сэнди:
- Вот почему я здесь. Мой клиент хотел бы предложить семье решить проблему мирно.
- Что значит "семье"?
- То есть ныне здравствующим родственникам.
- В таком случае я - это семья.
- А как насчет вашего брата?
- Его уже нет. Лютер умер два года назад - наркотики и спиртное.
- В таком случае обратиться в суд сможете только вы.
- Сколько? - быстро спросила Дина и тут же смутилась.
Сэнди подался вперед:
- Меня уполномочили предложить вам двадцать пять тысяч долларов. Прямо сейчас. Чек лежит в моем кармане.
Женщина тоже начала наклоняться к столу, однако, услышав сумму, замерла. Глаза Дины повлажнели, нижняя губа задрожала.
- О Господи!
Сэнди оглянулся вокруг.
- Именно так. Двадцать пять тысяч.
Потянувшись за бумажной салфеткой, она опрокинула солонку, промокнула слезы и громко высморкалась.
- Всё мне одной? - Голос ее стал хриплым, дыхание участилось.
- Всё вам.
Она прикрыла глаза.
- Мне нужно выпить чего-нибудь холодного.
Трехсотграммовую банку кока-колы Дина осушила единым духом. Сэнди отхлебывал отвратительный кофе и посматривал на покупателей. Спешить ему было некуда.
- Насколько я понимаю, - проговорила наконец она, - если вы примчались сюда и сразу предложили двадцать пять тысяч, то, выходит, можете дать и больше.
- Вступать с вами в торг мне не поручали.
- Но если я пойду в суд, ваш клиент не обрадуется. Вы понимаете, что я имею в виду? Присяжные будут смотреть на меня и думать, будто Кловис сгорел для того, чтобы ваш клиент смог украсть девяносто миллионов.
Поднеся чашку кофе к губам, Сэнди кивнул. Он не мог не восхищаться сидевшей напротив женщиной.
- Будь у меня адвокат, я наверняка получила бы больше.
- Возможно, но на это ушло бы лет пять. К тому же есть и иные проблемы.
- Например?
- Вы не были особенно близки с Кловисом.
- А если была?
- Тогда что помешало вам приехать на его похороны?
Это тоже потребуется объяснить присяжным. Вот что, Дина, я приехал к вам договориться. Не хотите - я сажусь в машину и возвращаюсь в Новый Орлеан.
- Ваше последнее слово?
- Пятьдесят тысяч.
- Согласна. - Огромной ладонью, мокрой от запотевшей банки кока-колы, Дина стиснула его руку.
Сэнди достал из бумажника бланк чека и заполнил его.
Затем положил на стол два документа: текст их соглашения и письмо Дины на имя прокурора.
На то, чтобы подписать оба, потребовалось меньше десяти минут.
Кое-какие подвижки происходили и в Бока-Ратоне. Многие видели, как молоденькая шведка торопливо пошвыряла сумки в багажник принадлежавшего Арициа "БМВ" и укатила. Было установлено, что сожительница Бенни добралась до международного аэропорта в Майами и в ожидании рейса на Франкфурт просидела там около двух часов.
Во Франкфурте ее будут ждать. Станут терпеливо следить и ждать, когда она совершит ошибку. А потом найдут и самого мистера Арициа.
ГЛАВА 39
Последним официальным актом судьи, который вел дело, стало незапланированное слушание - в его личном кабинете и в отсутствие адвоката обвиняемого. Не было там и обвинителя. В архивы суда не поступило никаких записей об этом слушании. В сопровождении трех охранников Патрик поднялся по черной лестнице к двери Карла Хаски.
Его честь сидел за рабочим столом без мантии. Заседаний суда не предвиделось, день мог бы считаться совершенно спокойным, если бы не одно обстоятельство: утренний арест четырех известных всему городу юристов. Толпившиеся в коридорах люди многозначительно перешептывались.
Раны Патрика скрывали повязки, а несколько мешковатый хирургический балахон напоминал окружающим о том, что мистер Лэниган все еще продолжает лечиться.
Оставшись наедине с Патриком, судья закрыл дверь на замок и протянул своему гостю бумагу:
- Прочти.
Состоявший всего из трех строк и подписанный Карлом Хаски рапорт констатировал его отказ от дальнейшего ведения дела "Штат против Патрика С. Лэнигана". Документ вступал в силу ровно в полдень, то есть через час.
- Все утро я проговорил с судьей Трасселом. Он вышел отсюда минут пять назад.
- Думаешь, он отнесется ко мне непредвзято?
- Трассел будет абсолютно беспристрастен. Я сказал ему, что, по моему мнению, это будет суд не над убийцей. Мои слова он воспринял с облегчением.
- Суда вообще не будет, Карл.
Патрик взглянул на прикрепленный к стене календарь - таким Карл пользовался всегда. Каждый день октября плотно забит слушаниями и заседаниями, работы хватило бы и на пятерых.
- Компьютера ты себе так и не купил? - спросил он.
- Хватает того, что стоит у секретарши.
В этом кабинете они познакомились много лет назад, когда Патрик пришел сюда как адвокат семьи, попавшей в трагическую автомобильную катастрофу. Ведение дела было поручено Карлу. Суд длился три дня, после которых они стали друзьями. Присяжные постановили, что виновник трагедии должен выплатить пострадавшим два миллиона триста тысяч долларов - самую большую сумму за всю историю судопроизводства на побережье. Фирма Богена согласилась уладить дело за два миллиона ровно, и треть, как полагается, юристы оставили себе. После уплаты каких-то долгов и некоторых покупок оставшаяся сумма была поделена на четверых. В то время Патрик еще не входил в число партнеров, и они неохотно поощрили его премией в двадцать пять тысяч.
Это было то самое заседание суда, которое стало звездным часом Кловиса Гудмэна.
Оглядев отставшие от стены обои в углу, Патрик поднял глаза к потолку, на коричневое пятно от протекшей с крыши воды.
- Неужели в округе нет денег на ремонт? За последние четыре года твой кабинет ничуть не изменился.
- Мне осталось просидеть в нем всего два месяца. Плевать.
- Помнишь процесс по делу Гувера? Мой первый под твоим руководством и самый блестящий?
- Конечно. - Карл положил ноги на стол и сцепил руки на затылке.
Патрик рассказал ему историю Кловиса Гудмэна. От начала и почти до конца.
Его неторопливое повествование было прервано громким стуком в дверь. Принесли обед. Стоявший на пороге служитель держал картонную коробку, от которой распространялся тонкий аромат. Патрик встал рядом со столом и наблюдал за тем, как из коробки появился салат из икры и огромные клешни краба.
- Это от Мэри Мэхони, - объяснил Карл. - Боб послал вместе с приветом тебе.
Заведение Мэри Мэхони представляло собой нечто большее, нежели просто оазис для измученных голодом и жаждой судей и адвокатов. Оно было старейшим на побережье ресторанчиком, славившимся деликатесами и салатом из икры.
- Передашь ему и мой, - ответил Патрик, протягивая руку к клешне. - В ближайшее время я думаю поужинать у него.
Ровно в полдень Карл включил втиснутый на книжную полку маленький телевизор, и оба, не проронив ни слова, просмотрели репортаж об утренних арестах. Событие никак не комментировалось. Сами юристы, казалось, потеряли дар речи. Ничего, к удивлению смотревших, не сказал и Морис Маст. Представители ФБР тоже молчали. Сколь-нибудь значимая информация отсутствовала. Журналистке, готовившей репортаж, оставалось только фильтровать слухи.
Тут-то и всплыло имя Патрика. Из каких-то источников ей стало известно, что аресты стали частью детального расследования дела мистера Лэнигана. На экране замелькали кадры, запечатлевшие прибытие Патрика в суд Билокси на первое слушание. Затем появилось простое и честное лицо ее коллеги. Приглушенным голосом он оповестил зрителей о том, что в данный момент стоит у двери расположенного в Билокси офиса сенатора Гэрриса Нея, двоюродного брата Чарлза Богена. В настоящее время сенатор находится в Куала-Лумпуре с торговой делегацией, визит которой, если окажется успешным, позволит создать в штате Миссисипи новые рабочие места, правда, заработная плата будет минимальной. В связи с этим сенатор не имеет возможности сообщить что-либо о факте ареста. Никто из восьми сотрудников его офиса вообще ни о чем не слышал и мнение свое высказать не пожелал.
Длился репортаж десять минут.
- Чему ты улыбаешься? - спросил Патрика Карл.
- Отличный сегодня день. Надеюсь, им хватит мужества добраться и до сенатора.
- Я слышал, ФБР сняло с тебя все обвинения.
- Да. Вчера мне пришлось дать показания большому жюри присяжных. С каким удовольствием, Карл, сбросил я с плеч свою тяжкую ношу! Я же годами носил в себе их тайны.
Глядя на экран, Патрик забыл о еде, а сейчас вообще потерял аппетит. Даже краб больше не казался вкусным.
- Ешь, - сказал Хаски. - Ты похож на скелет.
Взяв из пакетика подсоленное печенье, Патрик подошел к окну.
- Я все-таки хочу разобраться, Патрик, - продолжил Карл. - С разводом все улажено. ФБР забыло о своих претензиях к тебе, а ты согласился вернуть девяносто миллионов плюс небольшой процент. Так?
- В общей сложности сто тринадцать миллионов.
- Обвинение в умышленном убийстве вот-вот рухнет, потому что никакого убийства, оказывается, не было. Вменить тебе в вину кражу штат не может, потому что это уже сделали люди ФБР. Иски страховых компаний отозваны.
Пеппер где-то, надо полагать, неплохо устроился. С Кловисом все ясно. Таким образом, на тебе остается лишь его потревоженная могила.
- Почти в точку. Это называется глумлением над трупом, если ты дашь себе труд заглянуть в кодекс. Судьям полагается знать подобные вещи.
- Да. Другими словами, речь идет о преступлении.
- О нетяжком преступлении.
Карл бросил восхищенный взгляд на друга - наверняка тот сейчас обдумывает следующий шаг.
- А можно мне с тобой? - спросил он.
- Куда?
- Просто с тобой. Выйдешь отсюда, встретишь свою девушку, заберешь деньги и поселишься на яхте. Я бы с удовольствием присоединился к тебе.
- Но пока я здесь.
- С каждым днем ты становишься все ближе к двери. - Выключив телевизор, Хаски направился к Патрику. - Одного я никак не пойму, - сказал он. - Кловис умер, но что произошло после его смерти?
- Хочешь знать подробности? - Патрик усмехнулся.
- Я все же судья. Факты всегда важны.
Патрик сел в кресло и положил босую ногу на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48