– Там написано «РМ», а потом «двенадцать» римскими цифрами.
– Мне это ни о чем не говорит.
– Мне тоже, но я решила, что вам это будет интересно.
– Спасибо. Если это самое простое, тогда как же насчет остального?
Цери нахмурилась и дважды оглянулась, прежде чем снова заговорить. Медленно, подбирая слова, она сказала:
– Мы только что снова прошли по тому кошмарному уступу. Мы установили страховочные веревки, так что теперь там безопасно, но нам пришлось пройти по нему дважды, чтобы все сделать. Сначала там нужно ползти, а потом начинается и вовсе ужасный участок, но нет такого места, где человек мог бы раскроить череп, как это произошло с Китом.
Она замолчала, а когда Стелла ничего не сказала, добавила:
– Это доказывает, что вы были правы: в пещере был кто-то еще.
– Он мог разбить голову, когда падал.
– Нет. Под уступом, с которого он упал, на стене нет никаких выступов. Патологоанатом уверен, что о несчастном случае не может быть и речи. В общем, пока остальные фотографировали, я немного поднялась к развилке на Гейпинг-Гилл, чтобы осмотреться. И нашла вот это…
Картинка на экране снова поменялась, и на месте головы Цери появилась ее грязная рука с пластиковой бутылкой. Экран моргнул, и снова появилась Цери.
– Ее купили на заправке на Шестом шоссе, на боку штамп с датой, так что нам удалось до определенной степени сузить временные рамки. Если бы у нас были деньги, мы бы могли сделать анализ слюны и проверить ДНК по базе данных, но с финансами проблема. На настоящий момент бутылка лишь доказывает, что в пещере кто-то был примерно тогда же, когда и вы. Парни в черном ломают головы, пытаясь отыскать мотив убийства. Если им удастся его определить, возможно, мы убедим их просмотреть записи камеры наблюдения на заправке, чтобы выяснить, кто купил бутылку в тот день, когда Кит упал в пропасть.
В ее словах прозвучал вопрос, и Стелла развела руки в стороны.
– Если кому-нибудь из нас удастся найти правдоподобную причину, почему кто-то захотел убить в пещере Кита, детектив Флеминг узнает об этом первым. Вы можете передать ему это от меня.
– Непременно. Спасибо. А я буду сообщать вам обо всем, что нам удастся узнать.
Они разъединились. Солнце красным шаром повисло на западе. Бары и пивные у моста Магдалены начали постепенно оживать, расцвечивая реку разноцветными огнями. Утки смолкли, должно быть, уснули. Некоторое время спустя в вечерней тишине снова зазвонил телефон Стеллы.
– Твой камешек готов, – взволнованно проговорил Гордон. – Надеюсь, ты тоже.
Но ничто не могло подготовить ее к тому, что ей предстояло увидеть.
Непривычно тихий Гордон встретил их с Китом у двери лифта и провел в сверкающую тишину лаборатории.
Кит первым проехал на своем кресле по коридору, быстро заворачивая за углы. Стелла следовала за ним, отстав лишь у последнего поворота.
– Боже праведный…
Он прошептал это внезапно охрипшим голосом, с благоговением или страхом, Стелла не могла определить, что это было. Она налетела на спинку его кресла и выругалась. А в следующее мгновение она тоже замерла на месте.
– Господи.
Голубой. Она видела только прозрачный, безупречный, ослепительный небесно-голубой цвет и поняла, что в языке нет подходящих слов, чтобы описать его невероятную красоту. Она сделала шаг вперед и прижалась носом к стеклянной поверхности шкафа.
Гордон оставил камень на пластиковой подставке, на которой он стоял, когда она уходила. Белый свет в лаборатории был таким же резким и пронзительным, но его подчинило себе сияние камня.
Все пространство помещения заливал насыщенный, ослепительный, прозрачный голубой цвет, который принес сюда, под землю, сияние утреннего неба, добравшееся до самых дальних углов, разогнавшее пыль и заставлявшее забыть о самых современных приборах, стоявших вокруг.
Стелла присела, и ее глаза оказались на одном уровне с глазницами черепа. Без оболочки из известняка он был совершенен; сделанный из безупречного кристалла, он вбирал в себя свет, и внутри его вспыхивало мягкое, приглушенное сияние.
Снаружи гладкая линия черепного свода переходила в две глубокие глазницы над высокими скулами. Нос представлял собой идеальный треугольник. Нижняя челюсть была соединена с верхней как будто с помощью шарниров, чтобы рот мог открываться и закрываться, если кому-то захочется немного развлечься.
Впрочем, Стелла не собиралась играть ни в какие игры.
– Кит, у тебя есть сумка? – тихо спросила она.
– А ты уверена, что хочешь это сделать? – спросил ее Гордон, который стоял в дальнем конце комнаты, белый, как полотно, с широко раскрытыми глазами; он так и не подошел к ней. – Лично я, прежде чем возьму эту штуку в руки, предпочел бы убедиться в том, что смогу положить ее на место, – сказал он тем же дрожащим голосом, каким разговаривал с ней по телефону.
– В каком смысле?
– Не знаю. Просто он из тех вещей, что могут украсть твою душу, а я не хочу лишиться своей. Он слишком красив. Он умоляет тебя взять его в руки, а когда ты это сделаешь, расстаться с ним уже очень трудно, почти невозможно. Если честно, я думаю, для тебя будет лучше, если ты положишь его под пресс. У нас есть, если нужно.
В лаборатории воцарилась тишина. Стелла смотрела на Кита, который прислонился к стене и старался избегать взгляда жены.
– А ты как считаешь? – спросила она у него.
Он пожал здоровым плечом.
– Тони говорит, что он убивает всякого, кто возьмет его в руки. Что бы ни происходило, конец всегда одинаков. Либо ты веришь в то, что он Тайт в себе смертельную опасность, а на свете нет камня, ради которого стоило бы умереть, либо думаешь, что он сможет нас чему-то научить, и тогда следует рискнуть. Мы уже ходили по этому кругу. Если ты передумала, я с радостью соглашусь на пресс.
– Ты считаешь, что он украл мою душу?
– Честно? – Кит на мгновение взглянул на нее, и она увидела в его глазах борьбу: ему нелегко давалось непредвзятое отношение к вопросу, на который раньше он ответил бы не задумываясь. Он заставил себя улыбнуться. – Я думаю, что ты для этого слишком сильная. Если бы дело обстояло иначе, мы бы сейчас не вели этого разговора.
– Ты его боишься? – спросил Гордон.
Кит поджал губы.
– Не могу этого сказать. Он… поразительный… но я не вижу, чего нужно бояться.
– В таком случае ты сильнее меня. Может, в глубине души я настоящий трус.
Гордон расправил плечи – Стелла не раз видела, как он делал это в пещере в начале тяжелого спуска, – и прошел вперед, чтобы открыть для нее шкаф.
– Как специалист, скажу вам, что ваша безделица сделана из цельного куска голубого кварца, известного под названием сапфир, – произнес он без выражения.
– Что?!
Он широко улыбнулся.
– Перед вами, наверное, самый большой драгоценный камень, когда-либо найденный в Северном полушарии.
– И сколько он стоит? – спросил Кит.
– Забудь, приятель. Больше, чем ты или я получим в университете за много-много лет. Если ты ищешь мотив для убийства, не думаю, что ваш камень из тех вещей, которые крадут, чтобы разрезать на куски, а потом продать женам футболистов. Он наделен каким-то поразительным свойством, заставляющим человека желать его сохранности и никогда с ним но расставаться. Ну вот, он весь ваш…
Он раздвинул двери шкафа, и Стелла достала камень. В то же мгновение ее окутал голубой свет, и ощущение приятия, радости от возвращения домой, вновь вспыхнувшей дружбы натопило душу.
Словно издалека она слышала, как Кит сказал:
– А откуда он?
– Из Шотландии, – ответил Гордон. – Мне довелось видеть парочку камней точно такого же цвета в базальтовых слоях у Лох-Роуг на Льюис, но ни разу такого большого и безупречного образца. Если это важно, мы можем проанализировать полосы цвета, которые подскажут нам более точно, откуда этот камень, хотя указаний на то, что череп изготовили там, нет. Его вполне могли отвезти на другой конец света, прежде чем к нему прикоснулись руки мастера. В любом случае, его вырезали против граней кристалла, а это очень трудно сделать, не раздробив на мелкие куски. Вне всякого сомнения, немцы не приложили к нему руки, они не смогли бы справиться с такой работой, не разбив камень.
Стелла слушала его объяснения вполуха; все ее внимание было сосредоточено на камне-черепе, который она держала, согнув локоть и прижимая его к себе.
«Я твоя надежда в конце времен. Прижми меня к себе, как ты прижал бы свое дитя. Слушай меня, как стал бы слушать свою любовь. Верь мне, как своему богу – кем бы он ни был».
Гордон был прав, камень, который она держала в руках, захватил ее душу; но геолог ошибся в другом – в этом не было никакой опасности. Она доверяла камню, и он доверял ей. Сейчас их связывали более ровные отношения, словно в тот момент, когда его освободили от известняковой оболочки, открылся канал, по которому камень смог направить ей свое расположение.
В новых, неизвестных доселе частях ее сознания появилось открытое пространство сродни ясному голубому небу, одаривая ее миром и покоем, каких до сих пор она не знала. Стелла нырнула в него, как шагнула бы в пещеру, охваченная страстным желанием познать неизведанное и не зная, что она там увидит.
Кит, судя по всему, задал еще вопрос, потому что Гордон на него ответил.
– Немцы настоящие мастера, когда речь идет о резке кварца.
Он закрыл шкаф и выключил свет, и теперь лишь внутри черепа горел глубокий голубой цвет.
– Где-то в самых глубинах темного леса есть деревня, где вырезают из кристаллов черепа и продают доверчивым янки. Но я могу поставить на кон свою карьеру, что этот не из их числа.
Он показал своим коротким пальцем на камень, который Стелла прижимала к груди.
– Видишь, как скулы притягивают свет? А глазницы, словно линзы, направляют его на сам череп. Мастера двадцатого века не способны на такое, сейчас уже не осталось тех, кто знает, как это делать.
Гордон прошел по комнате к своему компьютеру и пробежал толстыми пальцами по клавиатуре.
– Очевидным образом место происхождения камня многое объяснит, поэтому я взял на себя смелость сделать несколько фотографий до того, как им занялся. Если ты посмотришь на большой экран вон там… – он показал рукой на дальнюю стену, где висел огромный экран, как в кино, – увидишь изображение трещины в скале.
Трещина ослепительно белого известняка сияла голубым пламенем у основания, качество картинки было потрясающим. С такого близкого расстояния и при таком высоком разрешении даже известняк выглядел впечатляюще. Гордон махнул в его сторону лазерной указкой, и по извивающимся наслоениям побежала красная точка.
– Это последовательные залежи. Глубина и плотность зависят от сезонных циклов. При таком разрешении результат получается не совсем точный, но, если не обращать внимания на грубое приближение, можно с уверенностью сказать, что ваш камень пролежал в воде с высоким содержанием карбоната кальция четыреста двадцать лет, плюс-минус пять процентов.
– Значит, он точно принадлежал Оуэну, – сказал Кит.
– Временные рамки верны. Это все, чем способна помочь нам геология. Остальное уже ваша область, но я не думаю, что есть какие-то сомнения.
– Получается, что мы не слишком продвинулись вперед, верно? По-прежнему пытаемся остаться в живых, чтобы определить «назначенное время и место», только не имеем ни малейшего представления, о чем речь, – с горечью сказал Кит. – Проще некуда.
– Тут я не могу вам ничем помочь, – пожал плечами Гордон. – Я бы сказал, что мне жаль, только не хочу врать. Лично я за пресс. Так, по крайней мере, никто не умрет.
– Нам нужно понять, кто будет первым, – сказала Стелла, которая продолжала сидеть на полу.
– Знакомый голос. – Кит развернулся в своем кресле, чтобы лучше ее видеть, и веселье мгновенно исчезло с его лица. – Что такое?
Стелла покачала головой.
– Не знаю. – Ей было трудно объяснить; она видела удивительное соединение тумана, пламени, света и кристалла, которое было структурой более сложной, чем все эти детали по отдельности. – Я постоянно вижу лицо, оно появляется и исчезает, когда я смотрю на камень.
– Лицо обладателя черепа?
– Мне так кажется. Это из области ощущений. Есть ли какой-нибудь специалист, которому мы можем доверять и который сможет по костям воссоздать лицо?
– Это не моя область. – Кит поднял голову. – Гордон?
– Мне известен только один такой человек. – Маленький шотландец с сомнением посмотрел на Кита. – Ты знал, что доктор Дейви Лоу занялся судебной медициной, после того как уехал отсюда?
На мгновение в лаборатории воцарилась тишина, которой Стелла не понимала.
– Нет, – наконец ровным голосом сказал Кит. – Только не он.
Гордон покраснел, что не меньше удивило Стеллу.
– Он из Бидза и знает, что делает.
– Пожалуйста!
– Мальчики?
Стелла переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как в голове у нее зазвучал предупреждающий сигнал, и лицо, окутанное туманом, отступило на задний план.
Кит решительно вздохнул.
– Дэвид Лоу учился на медицинском факультете и бросил его, решив заняться чем-нибудь не таким тяжелым. Поганый коротышка с зубами как у нутрии, нажравшейся стероидов, и волосами, похожими на крысиные хвосты. Он управлял первой лодкой в тот год, когда Бидз занял последнее место.
Стелла расхохоталась и поднялась на ноги.
– Ну, вряд ли это преступление заслуживает смертного приговора.
– Он изнасиловал загребную из женской команды вечером накануне гонки.
– Что?! – Стелла резко развернулась. – Гордон, это правда?
– Нет, чистой воды вранье, и тебе ли это не знать, Кристиан О'Коннор.
Теперь Гордон покраснел от гнева. Он посмотрел в пол, а потом снова поднял голову.
– Такой слух ходил, однако доказательств никаких не было. Но даже слух разрушил карьеру Дейви. Он бросил клиническую подготовку и записался в отряд организации «Врачи без границ». Он работал в палестинских лагерях беженцев, где с утра до ночи перевязывал пулевые раны и лечил детскую диарею. Вернувшись, он занялся судебной медициной.
– Значит, теперь он все свое время посвящает тому, что копается в костях мертвецов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47