– С какой стати они должны были отменить визит?
Дженет и Портос многозначительно переглянулись, не зная, в какой момент Минерва стала прислушиваться к разговору.
– Мы говорили шепотом, – напомнила Дженет супругу, тот кивнул.
– Какой мерзкий ветер дует нынче с торфяных болот! – заявил Энгус Макспорран, вваливаясь в будуар. – В наши дни нельзя быть уверенным даже в том, к чему мы давно привыкли. Это преступление, вот что я вам скажу. Верно, Друсилла? Вопиющее преступление!
– Минерва, – произнесла Дженет, сразу сообразив, что неразумную дочь давно пора выслать из комнаты, – кажется, ты собиралась продолжить свои опыты…
– Ни в коем случае! – загремел Энгус, устремив на Дженет красноречивый взгляд. – Брамби будет убит горем, если ему придется уехать, не повидав вашей дочери только потому, что она опять занята… Не знаю, чем там она занимается. Брамби скоро придет. Он распрягает лошадей. Мы не доверяем свой экипаж чужим слугам.
Одетый в килт, с кожаной сумкой, обшитой мехом, с многочисленными оборками на воротнике и манжетах рубашки, выпущенных из рукавов зеленого бархатного жакета, Энгус прошелся по комнате и остановился рядом с Минервой. Рослый, сутулый, роскошная шапка непокорных седых волос на голове – он невольно приковывал к себе взгляд. Те, кто не был знаком с Энгусом, принимали его за настоящего владельца Модлин-Мэнора, где Макспорраны устраивали пышные приемы.
Молчаливая, чопорная Друсилла, губы которой были вечно поджаты, привычно окинула Дженет пренебрежительным взглядом и опустилась в кресло, где недавно сидела Минерва. Друсилла одевалась во все черное. На свой вопрос по этому поводу Дженет получила лаконичный ответ: «Есть вещи, о которых не принято говорить». С тех пор мисс Арбакл ни словом не упоминала о странном вкусе соседки.
– Макспорран, мы попали впросак, – громогласно сообщил Портос. – Надеюсь, вы уже наслышаны. Щекотливое положение. – Не обращая внимания на укоризненные взгляды Дженет, он продолжал: – Придется быть начеку. Но если сделать верный ход, победа останется за нами.
– Довольно и того, что нас ждет испытание, – отозвался Энгус Макспорран. – Впрочем, вызов придает мне силы – верно, Друсилла?
Его жена коротко хмыкнула.
Макспорран начал вышагивать по комнате, по привычке заложив руки за спину. Поддавая подол килта узловатыми коленями, он шагал старательно, словно протаптывал дорожку на розовато-серебристых коврах Дженет.
Хозяйка перевела взгляд на Друсиллу и подняла бровь.
Та вскинула заостренный носик, испещренный сетью тонких лиловых жилок. Дженет считала, что эти жилки – признак тайного пристрастия к спиртному.
– Он хочет сказать, что ему нравится распоряжаться нашим состоянием, – сипловатым голосом пояснила Друсилла. – Он прекрасно справляется с этой работой – верно, Энгус?
Обе супружеские пары уже давно договорились не называть вещи своими именами, а в данном случае иносказание было более чем уместно. Дженет заинтересованно закивала, Энгус промолчал.
– Если ты уверен, что сумеешь выкрутиться, Энгус, нам не о чем говорить, – заключил Портос, засучивая широкие рукава халата. – Наверное, ты заранее продумал все до мелочей, а если еще не успел, значит, продумаешь. К сожалению, мне придется вас покинуть: с минуты на минуту явится натурщица. Нельзя заставлять гения ждать.
Энгус осклабился, в упор уставившись на Портоса. Подобные ухмылки гостя коробили Дженет.
– Кто это гений? – осведомился он. – Может, натурщица – потому что умеет раздеваться? Или потому что прячет под одеждой нечто ценное? Точнее, не прячет, а выставляет напоказ?
Дженет поморщилась. В обществе мещан, не сведущих в тонкостях искусства, она предпочла бы не вспоминать о том, что ее муж пишет обнаженную натуру.
– Я имел в виду собственный гений, – объяснил Портос. – Сегодня утром меня посетило редкостное вдохновение. Такой случай упускать нельзя.
Кустистые брови Энгуса Макспоррана сошлись на переносице.
– Ты прав, упускать его было бы непростительно. Пожалуй, я сам зайду в мастерскую – убедиться, что никто не мешает полету творческой мысли. Непременно зайду.
– Энгус! – одернула мужа Друсилла. – Нам грозит катастрофа, а ты тратишь время на скабрезную болтовню!
Макспорран недовольно оглянулся на жену, прогнал с лица похотливую ухмылку и фыркнул в усы.
– Кстати, о катастрофе. Ты еще не слышал, Портос?
– Нет, – поспешно отозвалась Дженет. Удивительно, но Макспорраны ведь только что дали понять – им известно, в какой опасности оказались все четверо. Нет, это уж слишком! – Вы еще ничего нам не говорили.
– Тогда я буду краток, чтобы нас ненароком не услышал Брамби. Случилось самое страшное. Невообразимое.
– Мы знаем, – с раздражением перебила Дженет, забыв о правилах приличия. Она открыла было рот, чтобы добавить, что уже видела Грея Фэлконера собственными глазами, но вовремя вспомнила о присутствии Минервы.
– Знаете? – Энгус вмиг замер. – Откуда, Дженет? Мы сами узнали об этом только сегодня утром.
– Это случилось еще вчера, когда…
– Придержи язык, – резко оборвал ее Портос, утратив артистическую томность. Вскочив, он подошел к Энгусу и остановился, глядя на него в упор. – В чем дело?
– Мы пропали, – сообщил Энгус. – Все мы погибли.
Дженет тоже поднялась, знаками напоминая Энгусу об осторожности.
– Придется все вернуть. И немедленно. Иначе возникнут ненужные вопросы. – Энгус ничего не замечал, погруженный в тревожные мысли. – Погибло дело всей нашей жизни! И все по вине какого-то ничтожества!
– Какого? – не удержавшись, спросила Дженет.
– Того самого, – коротко отозвался Энгус, в карих глазах которого на миг отразилось безумие, – человека, который не должен был здесь появиться.
От ужаса у Дженет подкосились ноги. Энгусу давно следовало замолчать.
– Из-за него нам придется потерять все, что было заработано нелегким трудом, но это еще не самое страшное.
Портос побледнел и замолчал, мигом забыв о том, что весь их разговор слышит Минерва.
– Объясни немедленно! – потребовал он. – Пока мы не извелись от беспокойства.
Друсилла вдруг со стоном вздохнула, откинулась на спинку кресла, раскрыла черный веер и принялась в изнеможении обмахиваться им.
– Какое ужасное испытание уготовила нам судьба!
– Энгус, Друсилла! – взмолилась Дженет. – Объясните же, в чем дело?
– Мы арендаторы, – объявил Энгус, разводя длинными руками и поднимая взор к небу. – Жалкие приживалы из Модлин-Мэнора. Мы заботились о нашем чудесном поместье пятнадцать лет, надеясь когда-нибудь унаследовать его, и вот теперь эта неблагодарная тварь сдала его в аренду!
– В аренду! – эхом повторила Друсилла. – А нам приказано играть роль прислуги в собственном доме!
– Да, – заключил Энгус, – в своем доме. Теперь мы слуги.
Разве ей чуждо великодушие? Над этим вопросом Минерва ломала голову, не сводя глаз с далекой рябиновой рощицы. Она всегда считала себя весьма великодушной, однако теперь ей показалось вполне справедливым, что Энгусу и Друсилле Макспорран пришлось признать: Модлин-Мэнор принадлежит отнюдь не им. Минерва сочувствовала только несчастному, безобидному и ни в чем не повинному Брамби, безропотно терпевшему напыщенность и попреки родителей. Впрочем, ему давно пора начать жить своим умом и доказать, что он уже взрослый мужчина.
Вчера ночью, вернувшись домой, Минерва первым делом разыскала бинокль и устремила взгляд вдаль, туда, где навсегда осталось ее сердце. Именно там, на вершине холма, она познала блаженство и разочарование. С какой стати Грей потребовал, чтобы она покинула родителей и дом? Любовь и собственнические чувства несовместимы. Грей волен быть добрым, мягким, заботливым, но деспотичным?!
– Кто же теперь поселится в поместье? – спросила мать Минервы каким-то не своим голосом. Минерва знала, что ее отец дружит с Энгусом с самого детства, но мама недолюбливает Макспорранов. Непонятно, какие узы связывают эти две супружеские пары.
– Один ужасный человек, – ответила Друсилла. – Мистер Арбакл, вас не затруднит приказать, чтобы нам подали чего-нибудь… прохладительного? Мои нервы на пределе…
– Кто этот ужасный человек? – допытывался мистер Арбакл. Вовремя обернувшись, Минерва увидела, как он достал из кармана ключ от буфета. За запасами спиртного мистер Арбакл предпочитал следить сам. Дженет считала, что муж слишком много пьет, но Портос уверял, что пропускает лишь стаканчик-другой лишь по особому случаю.
– Расскажи им про мистера Клака, Энгус, – попросила Друсилла. – Про мистера Олафа Клака. У него такой невероятный акцент, что мы понимаем только, когда он гонит нас прочь. Мало того, даже в доме он не снимает тяжелого серого плаща и обращается к нам не оборачиваясь!
– Лучше объясни все сама, – предложил Энгус.
– У него черные волнистые волосы ниже плеч. Странная и, по-моему, неприличная прическа для мужчины. Длинными ногтями он постоянно постукивает по серебряному набалдашнику трости из слоновой кости. Клак носит туфли на высоких каблуках и с золотыми пряжками. И бриджи – представляете себе, бриджи! – из белого атласа. Словом, выглядит как придворный французского короля, только ему недостает лоска и воспитания. В высшей степени загадочный человек! Но поскольку на самом деле он англичанин, в его грубости и невоспитанности я не вижу ничего странного!
– Друсилла хочет сказать…
– А еще он ест круглые сутки. И говорит, что ждет приезда какого-то друга. Нам остается лишь теряться в догадках! – Друсилла повела вздернутым носом. – Если так будет продолжаться и впредь, я уеду отсюда, честное слово! Не желаю быть свидетельницей оргий!
– Уезжай, если хочешь, – заявил Энгус, шевеля густыми бровями. – А я готов пожертвовать собой и остаться.
– Дженет! – многозначительно произнес мистер Арбакл. – Уведи Друсиллу к себе, пусть приляжет. И прикажи миссис Хэтч принести ей бренди. Побудьте вдвоем. Постарайся утешить подругу.
Минерва едва сдержала улыбку, представив себе выражение лица матери. Но Дженет не стала возражать. Приказания супруга, высказанные многозначительным тоном, она исполняла беспрекословно.
Как только за женщинами закрылась дверь, мистер Арбакл обернулся к Минерве и заявил, словно только что заметил ее:
– Сегодня ты выглядишь великолепно, дорогая. Как называется этот… туалет?
Стремясь побороть смятение и душевную опустошенность, Минерва с утра нарядилась в один из своих шифоновых ансамблей и вместе с Фергюсом и Айоной отправилась в библиотеку. Но едва они приступили к работе над новым проектом, как Минерву срочно вызвали к себе родители.
– Вот этот? – Минерва подняла руки. Широкие рукава упали ей на плечи. Чтобы продемонстрировать юбку с разрезом, она сделала несколько гигантских шагов. – Модель в стиле «свободное движение» – идеальный наряд для деятельной современной женщины.
– Деятельной современной женщины-профессионала? – хором переспросили мистер Арбакл и мистер Макспорран.
– Именно, – довольно подтвердила Минерва. – Для женщины, способной самостоятельно зарабатывать себе на хлеб и не нуждающейся в мужской опеке.
Минерва решила, что ей нечего терять и не к чему стремиться. Ее жизнь кончена, значит, можно позволить себе прослыть эксцентричной особой. По крайней мере эксцентричность – некое подобие индивидуальности. Размышляя об этом, Минерва опустилась в розовое кресло, гордо расправила плечи и закинула ноги на подлокотники, демонстрируя ошарашенным мужчинам фасон юбки-брюк.
Сей непристойный жест дался ей не без труда. Овладев собой, Минерва широко раскинула руки:
– Видите?
Дверь распахнулась, и по будуару проковыляла миссис Хэтч, хромая еще сильнее, чем вчера вечером.
– Еще один гость, – проворчала она, пропуская вперед вышеупомянутого гостя. – Опять мистер Грей Фэлконер.
Глава 6
После долгих размышлений Грей наконец пришел к выводу, что мистер Арбакл вряд ли нападет на него в собственном доме. Ясно ведь, что заплатить за убийство врага на расстоянии тысячи миль от родины мог только трус. И потом, расправляться с противником чужими руками – одно дело, а затевать драку в своем доме – совсем другое. Но Грей все же решил быть начеку.
В причастности Арбакла к похищению Грей ничуть не сомневался. Стараясь не задерживаться взглядом на хозяине дома, гость двинулся к единственному человеку, ради которого явился в Уиллинок и переступил ненавистный порог. Если бы не Минерва, Грей отравил бы Портоса, ибо он вправе отомстить за пребывание на далеком острове, постоянную угрозу смерти и целых три года разлуки с Минервой.
Конечно, об убийстве мистера Арбакла не могло быть и речи, но Грей не собирался прощать ему тех трех лет, которые к тому же грозили погубить его будущее. Арбакл должен поплатиться за предательство самым ценным, что у него есть, – своей дочерью!
Минерва – удивительное существо. Сумасбродное, но прекрасное. Грею хотелось схватить ее в объятия и унести прочь из родительского дома.
Однако следовало рассчитывать каждый шаг, иначе он мог лишиться Минервы навсегда, а это равносильно смерти.
Сегодня Минерва распустила свои блестящие каштановые волосы и нарядилась в очередное шифоновое нечто, на этот раз в голубых, серых и лиловых тонах. Странное, невероятное одеяние! Прищурившись, Грей вперился в него взглядом. Из чего сшит туалет Минервы? Неужели из множества шелковых шарфов?
Минерва восседала в кресле в совершенно неприличной позе, закинув ноги на подлокотники.
А ее юбка оказалась вовсе не юбкой. Как и вчера, ее заменяли мешковатые брюки – широченные внизу и узкие в талии. Белья Грей не разглядел. По крайней мере он точно знал, что нижней юбки на Минерве нет. И действительно, разве можно надеть нижнюю юбку под брюки?
Неужели под слоем полупрозрачного шелка на ней ничего нет?!
– Он? Быть не может!
Грей перевел взгляд на остолбеневшего Энгуса Макспоррана. Очевидно, тот решил, что перед ним призрак.
– Добрый день, мистер Макспорран, – учтиво произнес Грей, не скрывая удовольствия при виде ужаса, мелькнувшего в глазах собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45