И набожным до мозга костей.
– Ты говорил.
– Он предпочитает уединение. Дядя посвятил всю свою жизнь благому делу, долго жил за границей. Насколько я помню, в Лондоне. Он любит разглагольствовать о «грешниках среди нас». После смерти моего отца он вынужден был приехать сюда и стать моим опекуном.
– Зачем тебе понадобился опекун? Ведь в то время тебе уже минуло двадцать четыре.
– Согласно завещанию, управление поместьем возлагалось на дядю до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять лет.
Макс насторожился и коснулся колена Грея.
– Впервые слышу. Значит, все бразды правления в руках дяди Кэдзоу? И твоим состоянием тоже распоряжается он?
– Да, – кивнул Грей. – Я понимаю, о чем ты подумал, но не дядя замыслил сжить меня со свету. По крайней мере так мне кажется. Властитель его дум – Бог, а не богатство. Состояние дяди Кэдзоу невелико, однако он ни в чем не нуждается. Кроме того, он слаб здоровьем. В седло он садится в самом крайнем случае. А плетение интриг – сложное, утомительное занятие, противное его натуре. Он наверняка постарается побыстрее передать мне все дела, объяснит, куда посылать его долю прибыли и более чем внушительную ренту, и опять отправится в крестовый поход во имя спасения грешников.
Под колесами экипажа скрипел рыхлый снег.
– Девять вечера, – заметил Макс. – Твой дядя рано ложится спать?
– Когда как, – ответил Грей. – Полагаю, за одну гинею наш дворецкий Рэтли принесет дяде новость вместе с утренним шоколадом.
– Ты боишься, что на радостях твой дядя?..
– Черт его знает, – отозвался Грей, надевая шляпу и ожидая, когда кучер откроет дверцу экипажа. – Я уверен лишь в том, что он склонен к апоплексии. Рано или поздно он станет ее жертвой.
Макс усмехнулся и вышел из экипажа вслед за Греем.
– Мы постучим в дверь сами, – сказал Грей кучеру, – а за багажом я пришлю. Отправляйся на конюшню. Кто-нибудь из слуг приютит тебя на ночь.
Кучер благодарно закивал и принялся разгружать сундуки Макса и три саквояжа с вещами Грея, купленными в Лондоне перед отъездом в Шотландию.
Грей поднялся по каменным ступеням крыльца с пустыми вазонами; летом, правда, в них распускались пестрые цветы. Помедлив минуту, он постучал в прочную дубовую дверь. Им вдруг овладели странные чувства, среди которых преобладала растерянность. И все-таки после всего пережитого, о чем Грей вспоминал не иначе как с содроганием, после тягостного ощущения беспомощности, после долгих мечтаний о свободе, после того как надежда норовила покинуть его, он наконец-то дома!
Дверь медленно приотворилась, в щель выглянул невысокий седовласый слуга с кустистыми рыжими бровями и продолговатым лицом.
– Добрый вечер, Рэтли, – произнес Грей. – Как я рад вновь увидеть тебя!
От неожиданности слуга широко разинул рот, недоуменно задвигал бровями, пожевал сморщенными старческими губами и с трудом сглотнул.
– Право, Рэтли, разве так приветствуют долгожданного гостя? – воскликнул Грей с притворной веселостью.
– Это вы-то долгожданный гость? Скорее, беспутный бродяга! С чего это вам вздумалось вернуться домой? Мы уже успели и оплакать, и похоронить вас! Как не стыдно, мистер Грей, как вам не стыдно! – Слуга прижал ладонь к груди. – Из-за вас меня чуть было не хватил удар. Нет, вы загоните меня в могилу до срока!
Дождавшись, когда Рэтли выплеснет негодование, Грей мягко произнес:
– Рэтли, дружище, я никак не мог вернуться раньше. Объясню потом. Лучше скажи, дядя Кэдзоу уже спит?
Поднеся узловатые пальцы ко лбу, Рэтли прерывисто вздохнул.
– Мистер Кэдзоу! Как же я мог про него забыть! Ручаюсь, нам предстоит беспокойная ночь. Подождите, что еще будет, когда я доложу о вас хозяину! Молитесь, чтобы потрясение не убило его!
Грей и сам понимал, что его неожиданное появление может стать для дяди последней каплей.
Открыв дверь пошире, Рэтли посторонился и пропустил друзей в дом. Сделав несколько шагов по просторному холлу, Грей остановился и оглядел обстановку, на которую когда-то и внимания не обращал. На стенах, тускло поблескивая, висели в ряд геральдические щиты. На каменных плитах пола плясали отблески пылающего в огромном камине огня. Под потолком на уровне второго этажа висела дубовая люстра, вырезанная благодарными арендаторами во времена дедушки Грея. Наверх, к изящному балкону, от которого отходили левое и правое крылья особняка, вела лестница с мраморными перилами.
Макс похлопал друга по плечу. Грей вздрогнул, не сразу сообразив, в чем дело, и только и произнес:
– Как мне недостает Минервы!
– Понятно. – Макс улыбнулся и обнял Грея за плечи. – Ты слишком много пережил. Первым делом тебе надо как следует выспаться…
– О Господи! – прервал вдруг его чей-то громкий возглас. Грей мгновенно узнал голос дяди Кэдзоу. – Боже мой!
Кэдзоу Фэлконер, еще светловолосый, но сильно облысевший за последние три года, тотчас засеменил через весь холл, остановился, сделал еще несколько шажков и рухнул на нижнюю ступеньку лестницы. Выпрямившись, он отыскал глазами Грея, пристально взглянул на него и прикрыл лицо ладонью.
Грей растерянно обернулся к Максу, который покачал головой и беспомощно развел руками.
– Сейчас принесу бренди, – пообещал Рэтли, закрывая парадную дверь.
– Наш багаж! – спохватился Макс.
– Не извольте беспокоиться, – сказал Рэтли и поспешил в гостиную, откуда только что вышел Кэдзоу.
Грей с ужасом понял, что дядюшка плачет.
– Хвала Господу! – сдавленным голосом произнес тем временем Кэдзоу. – Не знаю, что произошло, но я благодарю Бога. Я не смел надеяться, но и не расставался с надеждой. Все считали тебя погибшим. В конце концов мне пришлось смириться с потерей и поведать миру печальную весть. Знаешь, когда ты был ребенком, я почти не уделял тебе времени. – Дядя Грея поднял голову. Его пухлое лицо было залито слезами, голубые глаза блестели от влаги. – Теперь ты должен узнать правду. Я так заботился о тех, кто не ведает истинного Бога, что у меня не оставалось времени на детей. Вот почему я до сих пор не женат. У меня не было ни малейшего желания связывать судьбу с женщиной. Несчастный я человек! – И он вновь разрыдался, всхлипнув на весь холл.
– Успокойся, дядя, – растерянно пробормотал племянник. – Я выжил – правда, чудом…
– Слава Богу! – отозвался Кэдзоу. – А то ведь я остался один как перст. Жалкий человек, в пятьдесят лет мне пришлось изменять своим привычкам. Я и вправду сильно переменился, поверь мне. Если ты не против, я стану твоим другом. Ведь мы близкие родственники, а я теперь совсем не тот, каким был прежде!
Подойдя к дяде, Грей неловко похлопал его по руке.
– Я очень тронут, дядя. Вот уж не думал, что ты будешь меня оплакивать. – Однако на самом деле Грей не слишком верил в откровенность дяди.
– Ты же знаешь, Грей, меня не привлекала мирская суета. Судьба распорядилась так, что я стал младшим ребенком в семье, и направила меня по Божьему пути. Фамильное состояние перешло к моему дорогому Эвану, твоему усопшему отцу, и он блестяще преумножал и берег его. Если бы не он, я давно остался бы нищим.
– Знаю, – кивнул Грей, – мне тоже недостает отца.
– А ты унаследовал деловую хватку Эвана. Она у тебя в крови. Если бы ты знал, сколько раз я проклинал себя за то, что отпустил тебя на плантации! Управляющий наверняка обошелся бы и без тебя. Но я думал, тебе следует разобраться во всех тонкостях семейного предприятия. Сам я успел побывать в Вест-Индии – правда, по другим причинам – и решил, что тебе будет полезно повидать эти места.
Если прежде Грей сомневался в том, что дядя питает к нему родственные чувства, то теперь на смену сомнениям пришла твердая уверенность.
Кэдзоу резко поднялся.
– О, прости меня, прости, дорогой племянник! Я совсем забыл, что ты приехал не один…
Грей представил дяде Макса, и на лице Кэдзоу отразилась его привычная настороженность, которую он поспешил замаскировать потоком любезностей. Узнав, что Макс происходит из семейства Россмара и направляется в замок Керколди, Кэдзоу облегченно вздохнул и пригласил друзей в гостиную.
Греем вновь завладели многочисленные воспоминания. Эту прекрасную комнату его отец предпочитал всем остальным. Антикварная мебель, обитая темно-зеленым бархатом, которую собирали три поколения семьи Фэлконер, ковры, шелковые драпировки на стенах, шкафы с книгами в кожаных переплетах, потолки, украшенные лепниной в виде фруктов…
В старинном камине бушевало пламя. На мраморной каминной доске громко тикали позолоченные бронзовые часы, принадлежавшие матери Грея. Их по-прежнему окружали пастушки дрезденского фарфора и миниатюрные портреты покойных членов семейства Фэлконер.
Заметив в комнате ярко-красное пятно, Грей вздрогнул от неожиданности. Погрузившись в свои мысли, он не сразу обратил внимание на сидящую в глубокой нише женщину. Боже, ведь именно в этом кресле любила читать мать Грея!
– Кэдзоу… – хрипло и нерешительно прошептала незнакомка. – Кто это? Зачем ты впустил их в такой поздний час? – Поднявшись, она оправила складки пышной атласной юбки.
– Эльдора, – Кэдзоу, раскрыв свои объятия, направился к женщине, – дорогая, я хочу поделиться с тобой радостью. Этот вечер приготовил мне лучший из сюрпризов. Самый неожиданный сюрприз. Тот, на который я уже перестал и надеяться.
Впрочем, сам Грей был удивлен гораздо сильнее. Его дядя и вправду изменился, притом разительно: племяннику и в голову не приходило, что Кэдзоу поселит в фамильном поместье женщину.
Незнакомка, которая ростом превосходила Кэдзоу на несколько дюймов, блистала яркой, даже кричащей красотой. Прямые каштановые волосы, заплетенные в две толстые косы над ушами, придавали ей экзотический вид деревенской простушки, выдавали ее, пожалуй, только миндалевидные глаза золотисто-карего оттенка. Она злоупотребляла белилами и румянами, но обращалась с ними так искусно, что со слоем краски на лице имела таинственный вид драматической актрисы.
Взяв Кэдзоу за руку, незнакомка медленно направилась к гостям. Грей не мог не заметить, как плавно опускаются и вновь взлетают ее ресницы. Он почему-то вмиг вспомнил ленивых кошек, что нежатся на солнце.
А какое у нее роскошное тело… Грей обвел взглядом пышные бедра, осиную талию, великолепную грудь, приподнятую корсетом и скромно прикрытую кружевной оборкой. Напоследок он заглянул женщине в глаза и вздрогнул.
Они были пусты.
Грей задумчиво закусил губу. Стало быть, его благочестивый дядюшка, который никогда не выказывал интереса к женщинам, прельстился роскошной плотью!
Склонившись к протянутой руке женщины, Грей пробормотал:
– Очень рад, мадам.
– Мисс! Все еще мисс. Объясни ему, Кэдзи.
Грей вновь вздрогнул от неожиданности. Пронзительный, бесцветный голос незнакомки словно резанул его по натянутым нервам. Молодой человек поморщился.
– Позволь представить тебе мисс Эльдору Мейквелл, – произнес Кэдзоу, не скрывая обожания. – Мою очень близкую подругу.
– И компаньонку, – визгливо добавила мисс Мейквелл.
– Да, и компаньонку, – согласился Кэдзоу, стараясь не смотреть Грею в глаза. – А это мой племянник Грей Фэлконер. Эльдора, я думал, что потерял его, но ошибся. Теперь я места себе не нахожу от радости. Именно моему племяннику следовало жить здесь и заниматься той работой, которую сейчас выполняю я. Он снимет с меня это тяжкое бремя, потому что все вокруг принадлежит ему. Слава Богу, слава Богу!
По-видимому, дядя Кэдзоу изменился сильнее, чем казалось на первый взгляд. Человек, с которым Грей расстался четыре года назад, был абсолютно равнодушен к женщинам. И никогда не изъявлял ни малейшего желания жениться.
– Рад познакомиться с вами, мисс Мейквелл, – вступил в разговор Макс. Грею даже оглядываться не понадобилось, чтобы понять: его друг пытается оценить умственные способности новой знакомой.
– Я тоже, – откликнулась мисс Мейквелл и разразилась жутким смехом – у Грея даже заныли зубы. – Расскажи им все, Кэдзи. Объясни, в чем дело, пока не поздно. Ты же понимаешь, что я имею в виду. – Она подмигнула Максу и Грею. – Зачем нам ошибочные догадки?
– Эльдора – моя подруга, – заявил Кэдзоу, густо краснея. – Мы познакомились в Лондоне, когда…
– Я актриса, – перебила Эльдора и присела в глубоком реверансе, вытянув руку вперед, словно внимая шквалу аплодисментов восхищенных зрителей. – Вернее, была ею, пока не решила, что моим единственным зрителем должен стать милый Кэдзи. О, такую благодарную публику я вижу впервые! Конечно, вы понимаете, о чем я говорю.
Не удержавшись, Грей искоса взглянул на Кэдзоу.
Из-за двери появился Рэтли, очевидно, решив, что официальная церемония воссоединения родственников закончена. На низкий столик перед камином слуга поставил поднос с бокалами бренди.
– Я невеста Кэдзи, – объявила Эльдора, обняв дядю Грея за талию и привлекая его к себе. – С ним я стану самой счастливой женщиной в мире. – Верно, Кэдзи?
Бедняга покосился на племянника, скривил рот и сказал:
– Мы так рады, что ты будешь присутствовать на церемонии. – И поспешно добавил: – Впрочем, она состоится еще очень не скоро.
Эльдора прижала голову Кэдзоу к своей объемистой груди, погладила его по макушке и проворковала:
– Мы оба жаждем любви и заботы. Мне всегда их недоставало. Вы не представляете себе, как я счастлива, что вы будете с нами! Кэдзи, разве это не чудесно?
Даже если Кэдзи был согласен с невестой, выразить свое согласие он не мог. Заметив, чем зажат рот дяди, Грей смущенно отвернулся.
– Благодарю, – пробормотал он, не заботясь о том, услышат его или нет. Он совсем обессилел от горьких мыслей о Минерве. Ему хотелось вновь увидеться с ней, и как можно скорее. – По-моему, мы все слишком устали. Наверное, ты занял мои комнаты, дядя. Рэтли, ты не мог бы…
– Я не смел занять их, дорогой, – возразил Кэдзи, наконец высвободившись из объятий Эльдоры. – В глубине души я знал, что ты когда-нибудь вернешься, а потому не переступал порога твоих комнат, хотя кое-кто был бы рад занять их.
– Кто? – тотчас поинтересовался Грей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45