Заметив свет в окнах церкви, Минерва разочарованно нахмурилась: она так надеялась прийти сюда первой!
Родители для нее были потеряны – по крайней мере до окончания судебного процесса. А Грей, судя по всему, еще сладко спал у себя дома, в Драмблейде.
Минерва слабо улыбнулась, ощущая, как к глазам подкатывают слезы. Вероятно, чувство, которое она испытывала к Грею, и есть любовь, но ей почему-то не верилось. Если бы все люди любили, как она, в мире не было бы места горю.
Поднявшись на крыльцо, она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Кто-то уже успел зажечь свечи у алтаря. Как завороженная, Минерва разглядывала гирлянды остролиста, фестонами свисающие между скамьями. В стоящей на алтаре хрустальной чаше красовался букет кремовых роз и все того же темного остролиста с алыми ягодами, которые казались особенно яркими по сравнению с бархатистой бледностью розовых лепестков.
Все было готово к встрече Христа-младенца.
Осторожно прикрыв дверь, Минерва быстрыми шагами направилась прочь от церкви, к дому супругов Памфри.
Там, за стеной сада, начинались пологие холмы, где почти круглый год паслись овцы. Минерва медленно поднималась по тропе, придерживая юбки. Она не сводила глаз с того места, где на фоне хмурого неба вырисовывалась каменная глыба. Только там ее уж точно никто не потревожит.
Да, Грей сразу догадался, что ее родители участвовали в заговоре против него. Они не были причастны к самым страшным преступлениям, но тем не менее были виноваты.
Оступаясь в снегу, Минерва порадовалась тому, что кто-то – наверное, кто-нибудь из пастухов – заранее проложил тропу по склону холма.
Но как же Грей будет жениться на дочери людей, которые желали ему смерти?
* * *
Найти букет полевых цветов среди зимы было нелегко, но трудности не испугали Грея. Он не виделся с Минервой уже три дня, с тех самых пор, как начались приготовления к свадебной церемонии. Она сама попросила на время оставить ее в покое.
Грей понимал, что Минерве необходимо побыть одной.
Однако ему не верилось, что она готовится к свадьбе.
Боже, неужели после стольких испытаний он потеряет женщину, которую так долго мечтал назвать своей?!
Будучи совсем еще юными, они часто бродили по холмам в окрестностях Бэллифога. Когда же они полюбили друг друга, эти прогулки стали для Грея единственной отрадой. Он мечтал только об одном: чтобы Минерва всегда была рядом.
И эту мечту лелеял до сих пор.
Отчуждение Минервы больно ранило Грея. После поездки в Эдинбург она заметно изменилась – как-то отдалилась от него, – и Фэлконер считал, что это его она винит в том, что ее жизнь навсегда изменилась.
А как же жить ему? Сколько еще перемен придется вытерпеть? Грей давно привык к одиночеству, но не ожидал, что единственный родной ему человек способен на предательство.
Кэдзоу разбился насмерть, выпрыгнув из окна дома на площади Шарлотты. Клака и Минера отправили в тюрьму. Им грозила каторга, если, конечно, они не замешаны в гораздо более тяжких преступлениях.
А Грей вернулся в поместье.
Макс пообещал присутствовать на церемонии. Тем не менее свадьба Минервы и Грея обещала быть более чем скромной.
– Черт! – Подняв голову, Грей посмотрел в хмурое небо. Вероятно, он слишком поторопился со свадьбой, но нельзя же так рисковать: очень уж быстро любимая отдалялась от него, погружаясь в пучину горя. Не зря он опасался, что она возненавидит его! Не хватало еще потерять свою единственную драгоценность, чтобы Арбаклы восторжествовали.
Взобравшись на вершину холма, он осмотрелся и замер. По его следам брела одинокая фигурка в черном.
На холм, даже не подозревая, кто ждет ее на вершине, взбиралась Минерва, закутанная в черный плащ, в надвинутом на голову капюшоне.
Медленно, нерешительно Грей двинулся ей навстречу. До свадебной церемонии оставалось всего два часа. Минерве следовало бы сидеть дома и прихорашиваться по примеру всех невест мира.
Налетел ветер, началась поземка. Заледеневшие снежинки больно били Грея в лицо, губы его обветрились.
Грей приглушил вспыхнувший в душе гнев. Их с Минервой жестоко обманули. Нельзя допустить, чтобы те, кто пытался помешать их счастью, одержали победу.
Когда расстояние между ними сократилось до нескольких ярдов, Минерва вдруг подняла голову, замедлила шаг и удивленно отшатнулась. Спустя мгновение, она уже повернулась и бросилась прочь.
– Минерва! – крикнул он. – Стой! Я сейчас!
Грей!
Рослый, одетый в темное, он отчетливо виднелся на фоне заснеженного склона. Минерва услышала его голос, но не разобрала ни слова. Какой он высокий! Даже издалека Фэлконер производил впечатление сильного и решительного человека. Он сам торопил ее со свадьбой, уверяя, что между ними ничто не изменилось, несмотря на ужасные происшествия в Эдинбурге.
Но сейчас Минерва была еще не готова к встрече с ним.
И она бросилась бежать вниз по склону холма, скользя по снегу и оступаясь. В спешке она выронила туфли, но даже и не подумала их подобрать. Чем быстрее она бежала, тем сильнее колотилось сердце и громче становился звон в ушах.
Она уже задыхалась, холодный воздух обжигал ей грудь. Капюшон упал на плечи, и волосы ее растрепались, вернее, развевались на ветру, словно знамя.
– Минерва! – На этот раз голос его слышался отчетливо. – Стой! Ты упадешь и ушибешься!
Но ей было все равно. Все равно.
Грей схватил ее за руку. Сильные гибкие пальцы впились в ее нежную кожу. Повернув ее к себе, он прижал ее к груди и укрыл своим плащом.
– Тише, тише, любимая, – прошептал он, касаясь губами ее виска и набрасывая ей на голову капюшон. – Успокойся. Как сильно у тебя бьется сердце! Минерва, чего ты испугалась?
Да, она испугалась.
– Мне есть чего бояться, – ответила она, уткнувшись лицом ему в грудь. – Я – отродье чудовищ, это невыносимо. Ты никогда не забудешь, какое преступление совершили мои родители – эти ничтожные, непорядочные люди!
– Ты только моя, а я только твой. И так будет всегда. А эти люди просто сбились с пути. Мой дядя тоже сбился с пути и дорого поплатился за это. Забудем о них. Будем жить друг для друга.
Минерва дрожала в его объятиях и что-то жалобно лепетала.
– Любимая, я не понимаю ни слова. Посмотри на меня.
Она покачала головой.
Грей осторожно приподнял ее голову, но Минерва упрямо опускала глаза.
– Что ты сказала?
– Мне стыдно, – пробормотала она. – Ужасно стыдно! Если мы поженимся, я стану твоим позором. Вся округа знает, что натворили мама с папой.
– И что натворил Кэдзоу, – напомнил Грей. – И если среди наших знакомых найдутся такие, которые взвалят на нас вину за наших родных, они просто перестанут для нас существовать.
– А как же наши дети? – спросила Минерва, поднимая полные слез глаза. – Каково им придется, когда они от кого-нибудь узнают о случившемся?
– Мы сами все им расскажем, – ласково произнес Грей, – как только они подрастут. Мы не настолько горды, чтобы замалчивать истину, верно?
Минерва отстранилась, он разжал объятия.
Стоя перед ним, она шмыгнула носом и вытерла ладонями глаза.
– Я не горда, просто практична.
Грей улыбнулся:
– А мне не чужда гордость. Я горжусь достижениями своих предков. И тем, что у меня есть ты. Пообещай, что мы никогда не расстанемся.
Минерва отвернулась, на этот раз не торопясь, и зашагала вниз по склону. Капюшон опять упал, волосы растрепались. Грей улыбнулся. По его мнению, она являла собой изумительное зрелище, хотя и не соответствовала обычным представлениям о невесте.
Неожиданно Минерва остановилась и оглянулась.
– Я не могу выйти за тебя замуж, – заявила она. – И не позволю жениться на мне. Это неправильно.
Грей глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Ты же дала мне клятву.
– Недавние события – веский повод отменить свадьбу.
– Ты не слушаешь меня? Я же сказал: ты дала клятву. А значит, обязана сдержать свое слово.
– Грей Фэлконер, не надо настаивать. Ты настоящий романтик, а со мной тебе не видать удачи. Мои родные – посмешище.
– И мои тоже. Пусть люди смеются. Смех полезен.
– Я не могу так поступить с тобой.
Грей удержал ее за руку, когда Минерва вновь попыталась бежать, и привлек ее к себе. Молча проклиная скользкую тропу, он спустился с холма с любимой на руках, не обращая внимания на ее мольбы и даже удары в грудь, которыми она попыталась подкрепить уговоры.
Нет, действовать следовало без промедления.
На каменном крыльце церкви он поставил Минерву на ноги.
– По-моему, споров уже больше чем достаточно. Ты помнишь нашу первую брачную церемонию?
Минерва порозовела и кивнула.
– Вот и хорошо, потому что я ее никогда не забуду. – И Грей нашел под плащом то, что так долго искал. – Ты видела розы на алтаре?
– Изумительные розы!
– Я привез их из Драмблейда. Но поскольку ты любишь полевые цветы, я дарю тебе вот это.
Увидев перед собой жалкий, помятый букет, Минерва опять расплакалась.
– В чем дело? – растерялся Грей. – Почему ты плачешь?
– Я же сказала: я не могу стать твоей женой.
Потеряв терпение, Грей вложил цветы ей в руку.
– Я никуда тебя не отпущу.
– Спроси кого угодно: я трудный ребенок бесчестных родителей. Тебе лучше раз и навсегда забыть обо мне. – Минерва выронила полевые цветы на каменный пол. – Скоро я продам Уиллинок. Мне придется еще позаботиться о Фергюсе, Айоне и бедной миссис Хэтч. Денег после этого останется немного, но мне хватит.
– Ты права, – подтвердил Грей. – Тебе хватит, потому что тебе не придется их тратить. Ты сдержишь клятву, ясно?
Минерва попыталась было проскользнуть мимо него и сбежать с крыльца, но совершила ошибку: заглянула в глаза человека, которого давно любила. Эти глаза сияли решимостью и любовью.
Глядя в них, Минерва замерла, не в силах отвести взгляд.
Опустившись на колени, Грей подобрал с трудом найденные зимой цветы и снова протянул их любимой.
На этот раз она крепко прижала букет к груди, склонила голову и принялась рассматривать нежные венчики.
– Жалкий букет, – смущенно заметил Грей.
– Нет, – возразила Минерва, – самый прекрасный из букетов. Желтый крестовник, лиловая вероника и лещина – и все это среди зимы!
– Они знали, что понадобятся мне.
– И омела. Все цветы, которые я так люблю! Наверное, ты долго искал их.
– Нашел только сегодня утром. Как раз к свадьбе. – Грей подал ей руку и спросил: – Идем?
Минерва молча кивнула. Они вошли в церковь рука об руку и остановились на пороге.
Их взглядам предстали знакомые лица: Айона и Фергюс, Макс, миссис Хэтч и Рэтли, преподобный Памфри и его жена, и, к изумлению Грея, Брамби Макспорран вместе с Микки. Последняя совершенно изменилась благодаря гладко уложенным черным волосам, подчеркивающим изящные черты лица и блеск умных карих глаз.
Минерва опомнилась первой:
– Что вы здесь делаете?
– Пришли отпраздновать свадьбу, – объяснил Брамби. – Познакомьтесь: моя жена Микки.
Последовали шквал поздравлений и объятия. Судя по всему, Брамби, который тоже едва оправился от потрясения после ареста родителей, не утратил способности радоваться жизни.
Шум и голоса заставили Грея оглянуться. Как ни странно, на скамьях в церкви сидели десятки жителей Бэллифога. Повсюду виднелись улыбающиеся лица.
– Мы же назначили церемонию на одиннадцать! – вспомнила Минерва.
– К чему медлить? – отозвался преподобный Памфри. – Прошу всех занять свои места. Айона, помоги Минерве снять плащ. А вы, Макс…
– Сию минуту, – отозвался Макс, подмигнул невесте и жениху и отнес их плащи на заднюю скамью.
– Вот и хорошо, – заключил священник. – Итак, начнем. Грей, вы не забыли кольцо?
Грей растерянно молчал.
– О здесь, – ответил Макс, похлопав себя по карману.
– Айона, будь любезна подержать букет невесты, когда придет время.
– Непременно. – Девушка в очередной раз взглянула на Макса Россмара, что не укрылось от проницательных глаз Минервы.
Преподобный Памфри величественно прошествовал по проходу между скамьями и повернулся лицом к собравшимся.
– Все готово, – объявил он. – Сегодня состоится брачная церемония Грея Фэлконера и Минервы Арбакл.
По церкви пронесся ропот.
– Грей, встаньте сюда, а вы, Макс, рядом. – И священник пояснил развеселившимся зрителям: – Иначе они все перепутают. Вот почему священники заставляют жениха с невестой повторять слова клятвы.
Все засмеялись.
Грей и Макс встали слева от Памфри, не отводя взгляда от Минервы. Даже издалека было видно, что ее опять начали терзать сомнения.
– Пожалуйста, сыграйте нам, миссис Памфри, – попросил священник. – Поскольку скоро Рождество, заодно и порепетируем. Минерва подойдет к алтарю под мелодию «Внемлите, ангелы-вестники поют».
Миссис Памфри играла на органе, демонстрируя больше чувства, нежели мастерства, и при каждом аккорде подскакивала на стуле.
Памфри взмахнул рукой, и Минерва, словно в трансе, двинулась вперед и остановилась перед алтарем. Фергюс и Айона стояли у нее за спиной.
Минерва попыталась поправить растрепавшиеся волосы, но, отказалась от этой затеи и просто распустила их по плечам поверх бледно-желтого платья. Айона забежала вперед, вынула из чаши белую розу и мгновенно приколола ее к волосам кузины.
Минерва была прекрасной невестой. И непорочной – потому, что сохранила чистоту сердца.
– Великолепно! – одобрил Памфри. – Вы оба выглядите очень естественно.
Пытаясь не обращать внимания на смех в зале, Грей встал рядом с невестой.
Памфри скороговоркой произнес напутственную проповедь и протянул Максу Библию, на которую тот положил золотое кольцо. Когда-то оно принадлежало матери Грея, и он считал, что оно должно перейти к Минерве.
– Повторяйте за мной, – попросил Памфри. – Я, Грей Фэлконер…
– Я, Грей Фэлконер, люблю тебя, Минерва. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты моя первая и единственная любовь. Наша любовь навсегда останется самым дорогим, что только есть в моей жизни.
Кто-то за спиной Грея вздохнул, в церкви стало тихо.
– Я, Минерва Арбакл, люблю тебя, Грей, – дрогнувшим голосом произнесла Минерва. – О лучшем муже я никогда не мечтала. Ты моя первая и единственная любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45