– Вам помочь? – осведомился Грей.
Вошедший чем-то напоминал Минерве мерзкую, скользкую жабу. Собственная неприязнь к незнакомцу удивляла ее. Она виделась с ним всего пару раз и тем не менее испытывала к нему непреодолимое отвращение.
– Вряд ли, – отозвался Минер, останавливаясь возле девушки и почесывая тростью лысую макушку. На воротник его красного сюртука посыпалась пудра. – Вы Минерва?
– Да. Если помните, мы познакомились в Модлин-Мэноре.
– Память у меня скверная. Вы дочь Арбаклов?
Минерва вспомнила, что во время встречи Минер уделил ей более чем пристальное внимание.
– Да, Портоса и Дженет. Я их единственная дочь.
– Вы хорошо себя чувствуете? – продолжал расспросы Минер.
Переглянувшись с Греем, она ответила:
– Отлично, благодарю вас. А почему вы спрашиваете?
Минер вцепился в свою трость, как ребенок в любимую игрушку. Похоже, в эту минуту вся его спесь куда-то улетучилась.
– Мы слышали, вчера вечером в Уиллиноке поднялся переполох. Об этом мы узнали от одного из слуг. Говорят, вы всем доставили немало хлопот. С вами случилось нечто вроде… словом, толком я ничего не знаю.
И он выскользнул из комнаты, оставив дверь открытой.
Макс захлопнул ее.
Айона недоуменно спросила:
– От кого из слуг? Родители Брамби не доверяют этому человеку.
– Не беспокойтесь. – Макс одарил ее ослепительной улыбкой. – Поезжайте с Фергюсом домой. Обещаю, я лично буду держать вас в курсе событий.
Заметив, каким взглядом ответила Айона Максу, Минерва чуть не ахнула. Обаятельный красавец был всего-навсего любезен с новой знакомой, а Айона же, напротив, выказывала все признаки влюбленности.
В дверь вновь бесшумно проскользнул Сайлас Минер. На этот раз он молча кивнул присутствующим, сделал еще один круг по комнате и остановился рядом с Греем.
– Вы опять здесь? – осведомился Грей сквозь стиснутые зубы.
– Клак медленно ходит. Он славный малый, но слишком уж медлительный. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Мой друг – калека. Прискорбно.
– Весьма прискорбно, – подтвердила Минерва.
– Сегодня опять холодно, – заметил Минер, приподнимаясь на цыпочки, словно пытаясь выглянуть в окно. – Еще холоднее, чем вчера. Вы не мерзнете, мистер Фэлконер?
– Нет, благодарю.
Минер хмыкнул, просунул правую руку под фалды сюртука, покачался на носках и обвел комнату неспешным взглядом.
– В такую погоду опасно выходить из дому в легкой одежде.
– Да, – подтвердил Грей. – Но что вы хотите этим сказать, Минер?
– Ничего особенного. Просто поддерживаю разговор. Проявляю любезность. Пожалуй, я пойду. – С этими словами он снова вышел, на сей раз закрыв за собой дверь.
– Странный человек, – заметила Минерва. – Рядом с ним мне становится не по себе.
– А у меня мурашки пробежали по всему телу, – с дрожью призналась Айона. – Идем, Фергюс, нам пора.
– Пусть это прозвучит банально, – вступил в разговор Грей, – но мне не нравится этот человек. Скорее всего он просто сплетник, но я бы не хотел видеть его в своем доме.
– Позаботься о том, чтобы его сюда больше не впускали, – посоветовал Макс. – А потом забудь о нем. У нас найдутся дела и поважнее.
Грей позвонил, призывая Рэтли. Вся компания встретилась с дворецким в просторном холле, где в массивном камине пылал огонь.
– Мистер и мисс Драммонд уезжают, – сообщил Грей дворецкому, и тот двинулся за плащами.
В ожидании дворецкого собравшиеся в холле переглядывались, но молчали, помня о том, что их легко подслушать.
От камина по всему холлу распространялось приятное тепло, причудливые отблески плясали на развешанных по стенам щитах и каменных плитах пола.
– Да что он там копается? – наконец не выдержал Макс, склоняясь к огню и зябко потирая руки.
– Рэтли уже не молод, – пояснил Грей. – С возрастом любой из нас станет медлительным.
– Если доживет до старости, – проворчал Макс.
Минерва поежилась.
– Я из тебя пудинг сделаю! – послышался крик Рэтли из соседней комнаты. – Так я и знал! За такими, как ты, нужен глаз да глаз!
Громко стуча каблуками, Грей направился на голос Рэтли.
– Сэр, я нашел здесь этого бродягу! – крикнул Рэтли. – Вы только посмотрите! Он вор, это ясно как день. Не удивлюсь, если все они окажутся ворами. У них круговая порука, это уж точно. Знаете, сколько ворья развелось в Эдинбурге? Поверьте мне, все они из одной шайки.
– Вставай, – приказал Грей.
Качая головой, вслед за Греем в комнату вошел Макс, за ним спешили Минерва и близнецы. В небольшой комнате пахло ваксой и сырой шерстью. Несомненно, источником этого запаха был ворох верхней одежды, разбросанной по полу.
Грей тотчас склонился над объектом ярости Рэтли.
Среди разбросанных плащей и пальто на полу сидел Микки Финиш. Он втянул голову в плечи, а руки спрятал в рукава.
– Он что-то сунул в карман! – сообщил Рэтли. – Впрочем, чему тут удивляться? Похоже, он давно тут вертится. Вор – вот кто он такой. Надо его обыскать.
Финиш попытался сжаться в комок.
– А, вот ты где, Микки! – послышался рокочущий голос Олафа Клака. – А я уже гадал, куда ты запропастился? Что здесь происходит? – Согнутый в дугу старик замер над Финишем, но тот не шевельнулся.
– Очевидно, дворецкий застал его, когда он рылся в карманах чужих пальто и плащей, – объяснил Грей. – Весь этот беспорядок – дело его рук.
– Это правда, Микки? – Клак ткнул обвиняемого тростью, и Микки решительно покачал головой. – Так я и думал! Как он испуган! Обычно он не боится ничего, кроме… Вы и вправду считаете его виновным? Думаете, он вор? Микки – вор?! Чушь! Его честность не уступает росту, вот что я вам скажу. Бедняга, он опять поплатился за свою доброту! Он всегда готов услужить. Мне стало зябко. Я чуть было не заледенел. Вот я и послал Микки за своим пальто.
– Вы прибыли сюда в плаще и не раздевались, – напомнил Рэтли. – Никакого пальто вы здесь не оставляли.
Ничуть не смутившись, Клак продолжил:
– Да, вижу, ты искал здесь мое пальто, Микки, а тебя приняли за вора. Теперь я все понял.
– Неужто молчание Микки было настолько красноречивым? – не удержавшись, съязвил Грей.
– Нечего острить, – отозвался Клак, подцепив Микки набалдашником трости за воротник и поднимая мерзавца на ноги, словно вытаскивая из воды попавшуюся на крючок рыбу. – Мы понимаем друг друга без слов. Конечно, ты хочешь немедленно покинуть этот дом, Микки. Мы сейчас же уходим. Что? Нет, ни в коем случае. Даже не настаивай. Мы уходим сейчас же!
Лавируя между расступившимися Минервой, Греем, Максом и близнецами, Клак по-прежнему придерживал Микки тростью за воротник и подталкивал его вперед.
– Мой дядя спустится, чтобы проводить вас? – спросил Грей.
– О, наш добрый Кэдзоу! Это ни к чему, совсем не обязательно. Он устал и лег спать.
– Не забудьте захватить с собой мистера Минера, – язвительно напомнила Минерва. – Кстати, где он?
– Ушел, – отозвался Клак, неуклюже ковыляя вперед. – Был вынужден покинуть нас. Печаль моя светла, и так далее. Пока. До встречи, богини!
– Боже милостивый! – выдохнул Макс, придя в себя. – Может, это сон? Откуда они явились – из цирка?
– Лучше бы они отправились туда, откуда пришли, – отозвался Грей.
Айона помогала Рэтли собрать разбросанную одежду. Когда на полу ничего не осталось, она вдруг спохватилась:
– А где же мой плащ?
– Где-нибудь здесь, сестренка, – отозвался Фергюс, раздраженно хмурясь. – Вечно ты все теряешь. Дай-ка я поищу…
Через несколько минут и Фергюс был вынужден объявить, что плащ пропал.
С упавшим сердцем Минерва посмотрела на Грея. Тот досадливо выпрямился.
– Я отвезу вас домой, – пообещал Макс близнецам, решительно отметая протесты Фергюса, основанные на том, что они пришли из Уиллинока в Драмблейд пешком и обратный путь проделают тем же образом. Набросив свой плащ на плечи Айоны, Макс велел близнецам погреться у камина, пока кучер не принесет ему запасной плащ.
Оставшись втроем с Греем и Минервой, Макс понизил голос и спросил:
– Ну что?
– Кто-то украл плащ Айоны, – произнесла Минерва.
– А Минер молол какую-то чепуху, – добавил Макс, – а потом исчез.
– С плащом Айоны, – подытожил Грей, скрестив руки на груди. – Он взял его по ошибке, думая, что это плащ Минервы. Поскольку злоумышленникам уже известно, что Минерва нашла конфету, они хотят уничтожить улики, оставшиеся у нее в кармане. За это я готов поручиться.
– Мне пора, – напомнил Макс, – иначе Айона и Фергюс вернутся за мной. Пусть считают, что плащ украл Минер, но причина его поступка должна остаться тайной. Не стоит впутывать близнецов в это дело. Слишком уж опасно, а они еще так неопытны.
– Согласен, – кивнул Грей и испытующе взглянул на Минерву. Та тоже кивнула.
– Я только хотел задать тебе один вопрос, Грей, – продолжал Макс. – Интересно, для кого именно предназначалось семечко дурмана?
Грей задумался.
– А если для тебя? – предположил Макс.
– Очень может быть, – отозвался Фэлконер выпрямляясь. – Совершить ошибку было очень просто. Злоумышленник торопился и сунул конфету не в тот карман. Оба плаща лежали в куче, оба они темные и плотные. Неизвестный перепутал и сунул конфету в карман Минервы.
– Но ты же с первого взгляда узнал семечко, – напомнила ему возлюбленная.
– Откуда злоумышленникам знать, что мне известно, как оно выглядит? Поскольку в том же кармане лежали твои мокрые перчатки, конфета отсырела и легко развалилась. Если бы не эта случайность, я мог бы вообще не заметить семечка.
– Посмотри-ка сюда, – деловитым тоном попросила Минерва. Взявшись за штанину своей юбки-брюк, она показала пристроченный к ней карман. – Когда-нибудь сей фасон будет пользоваться шумным успехом. В таком кармане очень удобно носить ценности.
– Не тяни, выражайся яснее, – попросил Грей, и Минерва заметила его ироничную ухмылку.
Она вынула из кармана завернутую в бумагу коробку конфет, а потом старательно оправила одежду.
– Вот доказательство того, что вы с Максом ошиблись. Яд предназначался мне. – Последний аргумент не вызвал у слушателей особого ликования. – Если бы вы были правы и неизвестный собирался убить Грея, он вряд ли оставил бы целую коробку отравленных конфет в моей комнате.
Мужчины переглянулись, а Грей взял коробку из рук любимой. Развязав бечевку, он сорвал бумагу и поднял крышку. Под ней обнаружились аккуратные ряды сахарных конфет разной формы, украшенных сверху разноцветными цветами.
Одна из ячеек коробки была пуста.
Макс взял первую попавшуюся конфету, раскрошил ее на ладони, внимательно присмотрелся и ссыпал крошки обратно в коробку. Затем он повторил ту же самую процедуру со второй и третьей конфетой. Грей поспешил ему помочь. Так они и работали, пока не раздавили все конфеты до единой.
– Ну и что это значит? – спросила Минерва.
– То, что я был прав, – отозвался Макс, хватая Грея за руку.
Среди сахарных крошек не нашлось ни единого семечка.
* * *
По его настоянию они отъехали подальше от Драмблейда – туда, где их никто не мог подслушать.
Грей привел Минерву на холм, возвышавшийся над Уиллиноком. Лошади резво бежали по снежной тропе, но на подъеме перешли на шаг. Едва оба всадника въехали в рощу на вершине холма, как вновь начался снегопад.
Мороз пощипывал Минерву за нос и щеки, глаза ее слезились, но она не жаловалась, зная, что творится в душе Грея. Ему были необходимы как присутствие Минервы, так и возможность излиться ей. Грей явно собирался о чем-то сообщить. Минерва почувствовала это еще в Драмблейде.
Схватив за узду коня Минервы, Грей притянул его к себе, а затем с отрешенным видом надвинул на голову Минервы капюшон и поплотнее запахнул ее плащ.
Потом резко отвернулся и устремил взгляд на холмы, долины и белую ленту реки Тей, убегающей вдаль.
– По-моему, кем бы ни были злоумышленники, они избрали жертвой тебя, – заговорила Минерва. – А если бы возник вопрос о том, что ты ел перед смертью, и в желудке обнаружили бы остатки сахара, все бы решили, что ты съел одну из конфет, которые прислал мне. А поскольку остальные конфеты безвредны, никому и в голову не пришло бы, что они имеют какое-то отношение к твоей смерти.
– Вот именно. И даже если бы ты заявила, что я конфету не ел, никто не придал бы значения твоим словам. Так или иначе, я был бы мертв.
– Но почему?
Грей усмехнулся:
– Да, почему? Ты и вправду хочешь узнать, почему со мной такое приключилось? Услышать тайну, которую я собрался раскрыть, вернувшись в Бэллифог?
Голос Грея вдруг изменился почти до неузнаваемости.
– Мы должны пристально следить за обитателями Модлин-Мэнора, – сообщил он.
– Конечно.
– По-моему, здесь замешаны Макспорраны.
Минерва кивнула:
– Видимо, да.
– Не видимо, а точно. – В голосе Грея слышалась неукротимая ярость.
– Грей, я тебе не враг. Я…
– Прости. Я резок, потому что зол, – но не на тебя. Ты моя единственная любовь. Я был несправедлив к тебе. Мне давно следовало признать, что ты повзрослела, и смириться с твоей независимостью, а я пытался втиснуть тебя в рамки условностей, которые слишком тесны для тебя. Обещаю, теперь все будет по-другому. И самое ужасное, что мне придется причинить тебе боль. Жаль, но у меня нет другого выхода.
– Причинить мне боль? – Минерва в недоумении тряхнула головой. Капюшон упал ей на плечи, на волосы стали оседать снежинки. – Ты же никогда не делал ничего подобного. И не сможешь сделать.
– Надеюсь, ты повторишь эти слова, когда выслушаешь меня. Начну с того, что мне, как любому человеку, свойственно ошибаться, хотя в данном случае ошибка маловероятна. Но я хотел бы ошибиться потому, что истина может нас с тобой разлучить.
– Грей, ты меня пугаешь.
– Посмотри на меня.
Минерва послушалась.
– Ты в отчаянии?
– Да, именно в отчаянии. Итак, сначала я объясню, почему пришел к неким выводам. Сегодня днем я вдруг понял, что вряд ли найдутся родители, готовые по своей воле расстаться с ребенком. Ты согласна?
– Конечно.
– Особенно если это любимое дитя и фундамент, на котором покоится благополучие всей семьи. Такое случается. Иногда вся ответственность ложится на плечи ребенка, даже если ему постоянно напоминают о возрасте и зависимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45