Она боролась, и дощечка с вкуснятиной поднялась, поддерживая ее под подбородок. Это было тяжело, неудобно и жутковато, и она встряхнула головой, чтобы попытаться освободиться, загремев деревом о камень.
Шаги! Вибрация! Пылинка застыла и мысленно закричала
страх! паника! смятение! ужас!
Что-то подхватило большую штуку, под которой она была… смутная движущаяся фигура, голос, к ней протянулась рука. Не способная двигаться из-за веса схватившей ее деревяшки, Пылинка съежилась в углу и не мешала руке осторожно поднять ее вместе с деревяшкой.
Алекс мчался по коридору, свистел и кричал:
– Пылинка! Пылинка!
– Здесь! – откликнулся Темит, и в дверь ворвался запыхавшийся Алекс.
Ученый держал в руке Пылинку, придерживая деревянную дощечку, к которой, казалось, каким-то образом приклеилась анима.
– Что случилось? Что ты сделал? – закричал Алекс. При звуке его голоса Пылинка завертелась и послала
облегчение душевное тепло любовь извинение
– Я думал, что собрал все, но, похоже, она сумела найти пропущенную. – Темит покачал головой. – Н-да, проторили дорожку к моей двери.
Он осторожно приподнял металлический прут, и Пылинка освободилась. Она прыгнула на Алекса и побежала на его плечо, а он тем временем наклонился посмотреть.
Смущенный Темит показал Алексу простое устройство: маленькая задвижка, прикрепленная к ореху и удерживающая медный прут на пружине.
– Благодарение богам, ей попало как раз по ошейнику, – заметил он Алексу, отодвигая прут и освобождая его.
ЩЕЛК! Алекс и Пылинка подпрыгнули. Алекс, дрожа, внимательно осмотрел Пылинку, погнутости и вмятины на ошейнике.
– Ты очень везучая мукчи, – сказал он ей, и Пылинка радостно зацокала зубами, услышав комплимент.
Темит взял небольшие клещи и попытался сломать ловушку. Он потянул за пружинный прут, но клещи соскользнули и ловушка – на этот раз не «ЩЕЛК!», а «плюх» – прищемила ему пальцы в лубке. Врач вскрикнул и затряс рукой, и Алексу пришлось помогать ему разжимать ловушку. Потом Темит нарезал пружину на куски клещами с бронзовыми наконечниками. Ученый был сконфужен.
– Прости, пожалуйста, – сказал он, бросая кусочки металла на захламленный рабочий стол. – Честное слово, я думал, что убрал все.
Комнаты Темита были той же формы, что и комнаты Алекса, но в сине-зелено-желтых тонах. Скамьи, столы и тележки завалены всякой всячиной. Важную часть этой «всячины» составляли бумаги, а в стенных нишах теснились книги, а еще стеклянная посуда, банки с непонятным содержимым, механизмы, растения, камни и еще боги знают что. Это немного напомнило Алексу комнату Чернана в башне, но вместо таинственных рун здесь все было подписано аккуратным, тонким почерком Темита. Казалось, все колледжи на свете втиснулись в две маленькие комнаты.
– Мои комнаты оставлены точно такими, как я покинул их, – радостно сказал Темит. – Ну конечно, не совсем. Это я пошутил. Раньше здесь было больше порядка. Наверное, сюда время от времени кто-нибудь заглядывал, искали книги и тому подобное. Однако, кажется, все на месте.
– Включая крысоловки, – сказал Алекс.
– Да, и они. Я почти забыл о них… Понимаешь, в Бельтасе я не мог их делать: не мог позволить себе металл. А когда вернулся, Серра, конечно, упомянула, что мы должны их все отыскать – из-за Пылинки…
– А ты и раньше знал Серру? – спросил Алекс, оглядывая беспорядок.
– О, ну… да.
Темит отвел взгляд и улыбнулся про себя. Алекс заметил выражение его лица и ухмыльнулся.
– Ты хочешь сказать, что вы с ней…
– Ну… Ничего официального, ты же понимаешь. – Темит вроде бы смутился. – В смысле, ну, все могло бы быть, но когда мне пришлось уехать, мы подумали, что, ну, наверное, ей лучше будет остаться здесь.
– Потому что практикующий аллопат не смог бы обеспечить ее? – предположил Алекс.
Ему, юнцу, было забавно думать о романтическом увлечении у седовласого ученого. Темит удивленно посмотрел на него.
– Что? Нет-нет… она вполне способна позаботиться о себе, уверяю тебя! В конце концов, она – один из королевских советников. Нет… на самом деле ради него она и осталась.
– Ради короля? – спросил Алекс. Темит кивнул.
– Вряд ли ты поймешь… во всяком случае, сразу. Знаешь, мы все здесь – как семья. Король Кэрэван, он… Ну, он, может, и безумен, но мы все равно уважаем его, присматриваем за ним. Он символ всего, что у нас есть. Понимаешь, вот почему так важно защищать его. Если бы он умер… все изменилось бы.
– Но он же не будет жить вечно, – с сомнением сказал Алекс. – И тогда принцесса…
– Да, станет королевой. Уверен, она прекрасно справится, но… для всех будет лучше, если она до того, как это случиться, немного повзрослеет, понимаешь? Я имею в виду, она ненамного старше тебя, Алекс, и не обижайся, но кое-что приходит только с годами… мудрость, опыт…
– Сказано всезнающим ученым, – пошутил Алекс.
– Сказано самоуверенным сопляком, – с готовностью парировал Темит. Он бросил куски крысоловки на стол и задумался. – Я был уверен, что собрал все. Я их сосчитал. – Он покачал головой. – Старею, наверное. Выживаю из ума. Скоро я смогу вести беседу с его величеством и понимать, о чем идет речь.
В комнате стоял знакомый запах и слышались знакомые шорохи; Алекс заметил на столе пару клеток. Он пригляделся к белым крысам. У одной-двух постарше были опухоли неправильной формы.
– Я сумел проскользнуть в свой дом в Бельтасе, чтобы поглядеть, осталось ли там что-нибудь, – сказал Темит. – Там все разгромлено… наверное, воры. Все ценное исчезло, а эти бедняжки умирали от голода. Так что я забрал их с собой.
– Меня всегда интересовало, откуда ты берешь белых, – заметил Алекс, постукивая по клеткам.
Несколько молодых и здоровых крыс, приплод одной из пораженных опухолью самок, обнюхали его.
– Ну, альбинизм, отсутствие пигментации, – довольно распространенная мутация, – сказал Темит. – Вроде аксолотлей в пруду. И их разводят уже очень давно. Колледжи аллопатов и биологов используют их для исследований. Я привез с собой несколько после получения дипломов.
– Аксолотлей или крыс?
– Собственно, и тех, и других, но мы говорили о крысах.
– Я думал попробовать приручить крыс с помощью Пылинки, – сказал Алекс, глядя на них. – Можешь одолжить несколько?
– Ну конечно! Они страшно быстро размножаются. У меня их множество. – Тут у него явно появилась новая идея. – И кстати говоря… в смысле прости, если это, ну, смущает, но у тебя есть какие-нибудь планы… ну, насчет потомства Пылинки? Если, вы в колледже вообще занимаетесь такими вещами?
Алекс смутился, но не обиделся.
– Нет, в смысле занимаемся, конечно. Большинство видов в колледже выведены от анимов. Но роды – это всегда такой риск для животного. Поскольку в данный момент моя жизнь в ее лапках, я не хочу рисковать Пылинкой.
Он почесал аниму за ушками; она спрыгнула на клетку с молодыми крысами и пыталась играть с ними.
Алекс отобрал шесть юных самочек и занялся их обучением. Откровенно говоря, он сомневался, что кто-то позволит крысам свободно бегать возле обеденного стола, но с ними можно было устроить небольшое представление, чтобы развлечь короля. И приятно было снова работать с животными. Общаться с разумными существами и политикой сложно и утомительно, а работать с животными – весело.
Обязанности Алекса не оставляли ему много свободного времени, но эти планы подпадали под его должностные обязанности. Король редко покидал безопасные стены дворца, проводя время в своих покоях, наполненных книгами, игрушками и картинами, или в садах, где частенько разговаривал с кустами, катался на построенных им странных качелях и горках или пытался погладить декоративных аксолотлей в пруду.
Время от времени король вызывал Алекса и разговаривал на темы, не связанные не только с окружающей обстановкой, но и вообще с реальностью, и Алекс изо всех сил старался поддерживать разговор. Короля, похоже, огорчало, что Алекс не носит Большую Шляпу с Перьями, так что Алекс в конце концов сдался. Это было нечто неописуемое: широкие изогнутые поля и по бокам большие пучки перьев, похожие на крылья. Алекс убедился в некоторой пользе шляп во время первой, к счастью, краткой работы и потому соответственно переделал эту странную штуку: убрал часть перьев и прорезал в тулье и полях дырки, завернул и заколол поля с одной стороны и добавил «штормовой ремешок» под подбородком. Он производил эти изменения по одному за раз, и если король Кэрэван и замечал, что Большая Шляпа потихоньку становится все менее пышной, то, кажется, не тревожился из-за этого.
Король полюбил Пылинку и иногда сооружал для нее различные лабиринты и полосы препятствий из деревянных кирпичей, глины и различных деталей игрушек, а потом вызывал Алекса. Пылинка бегала по ним, а король засекал время на больших дорогих часах. Алекс не был уверен, одобрят ли подобные игры в колледже, но Пылинка искренне наслаждалась такими упражнениями. Король хотел дать ей место в парламенте, но Алекс быстро внушил Пылинке покачать головой в ответ на это предложение, и король учтиво принял отказ. В общем, для Алекса это было очень приятное время. Его обязанности были, может, и странными, но простыми. Его приняли в тесный круг советников короля – группу мужчин и женщин, объединенных почти родительской любовью к своему безумному правителю и, что важнее, к беспечному городу, которым он правил.
– Это просто невероятно, – объяснил ему Темит на одном из первых совещаний. – У нас очень мало преступлений, никто не голодает, народ кажется счастливым. Половина законов совершенно несерьезные.
– А другую половину мы не смогли бы исполнить, даже если бы захотели, – добавил Валенс. – Народ словно понимает, что король не может не допускать ошибок – раз уж он, например, объявляет себя розовым кустом… так что они научились разбираться сами.
– Это совершенно против хуманской природы, – добавила Серра, для которой, как оказалось, кухня была лишь хобби; на самом деле она была министром торговли и финансов. – Но почему-то работает. Однако мне кажется, для нас было бы полезнее, если навести побольше порядка, направив средства в более экспансионист…
– Ты снова говоришь как сама-знаешь-кто, – проворчал себе под нос Валенс, и Серра быстро умолкла и покачала головой.
– Знаю. Простите. И возможно, тогда бы все развалилось: если изменения начнутся, их уже не остановить. Это как… как… – Она посмотрела на Меридиан. – Подберешь метафору, Мери?
– Как перерезать одну ниточку в паутине – весь узор расползется? – предложила поэтесса.
– Да. Или как… летающая игрушка, какие Темит делает из бумаги, – улыбнулся Валенс. – Пока они маленькие и простые – все работает великолепно, но если попытаться сделать большую и сложную и спрыгнуть с…
– Все получилось бы, если бы мне не зажало пальцы рулевым механизмом, – резко ответил Темит.
Меридиан появилась уже после изгнания Темита, и потому ни он, ни Алекс не были знакомы с ней. Чтобы получше узнать друг друга, они втроем отправились в городскую кофейню – ту самую, где Алекс помешал убийце. Алекс заказал апельсиновый сок, Темит – пиво, а Мери выпила несколько бокалов вина. На столе стояла ваза с фруктами и орехами.
Вероятно, в молодости Меридиан блистала красотой; теперь лучшим в ней была улыбка – широкая и честная. Таких светлых красок Алекс еще не видел: очень бледная кожа, голубые глаза, волосы золотого цвета, в которых теперь сверкало серебро. Она писала стихи, рассказывала истории и играла на нескольких музыкальных инструментах. За едой она все время весело щебетала, рассказывала анекдоты, шутила. Темит счел ее довольно утомительной, но Алексу она напомнила одну хуманку в колледже, преподавательницу риторики. Обычно по счету платил тот, кто умел лучше торговаться; поскольку Алекс и Темит пригласили Мери на эту прогулку, платить должен был один из них, хотя ни тот, ни другой не считали себя специалистами в этом деле.
У Мери появилась идея.
– Вот, – сказала она, беря из вазы грецкий орех. Она зажала орех между ладонями, потом сжала кулачки. – Выбирайте. Кто найдет орех, тот и платит за выпивку.
Алекс пожал плечами и предоставил Темиту выбирать первым. Ученый добродушно указал на левую руку. Мери разжала кулак: пусто.
– О, думаю… – начал было Темит.
– Не так быстро… анимист тоже должен выбрать.
Она подавила улыбку.
Алекс нахмурился и указал на правую руку. Мери разжала кулак и показала пустую ладонь. Она улыбнулась; Алекс нахмурился еще больше, Темит широко открыл глаза.
– Оба ошиблись… или, возможно, оба правы, – сказала она и вытащила одну половинку ореха из уха Темита, а другую – из уха Алекса.
Снова сжала руки, потом показала целый орех и бросила его на стол, чтобы доказать, что он целый. Потом опять взяла его и стала крутить между пальцами, а когда разжала руку, орех снова исчез.
– Волшебство? – Темит посмотрел на Алекса. Алекс хмурился и качал головой:
– Нет. Это не волшебство.
В Офире не было вообще никаких признаков… если только сам орех не был волшебным. Неодушевленное волшебство непредсказуемо. Но кто бы стал заколдовывать орех? А если бы и стал, такое использование волшебства, конечно, отразилось бы в Офире. Пылинка сидела на столе, и действия хуманов ее не тревожили.
– Это то, что вы знаете, или то, чего не знают другие? – улыбнулась она. – То, что известно, или то, во что верится? То, во что верится, или то, что видится? – Мери подняла руки. – То, что вы видите… – Она повернула руки, показав разломанный орех и, отдельно, целый, зажатый в ладони. – Или то, что спрятано, неизвестно? Подготовка и отвлечение внимания, коллеги-советники, и ничего более.
– Мне не следовало бы просто предполагать, что это волшебство, – задумчиво сказал Темит. – Если бы я допустил это, а ты согласилась бы и Алекс не сказал бы мне иного, я бы, наверное, считал, что другого объяснения нет и не узнал бы сейчас что-то новое.
– Если ты просто не видишь чего-то, это совсем не означает, что этого нет, – согласилась Мери. – Но ведь и если ты просто что-то видишь, это не значит, что оно есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47